Идиоматическое выражение

        С иностранным языком  на первом курсе нам повезло – мы попали к Галине Павловне! Повезло не всей группе, а 10-12 человекам, изучавшим в школе английский. «Немцы» и «французы» искренне завидовали нам. Галина Павловна – милая утонченная  интеллигентная дама лет сорока пяти – заведовала кафедрой иностранных языков. Вообще, Галина Павловна вела научно-методическую работу, а преподавала исключительно аспирантам. Но в этом  учебном году она должна была  подготовить брошюру о различиях в методиках преподавания английского языка студентам и аспирантам  (или что-то в этом духе) и для сбора недостающего материала решила вести занятия со студентами. Выбор пал на нашу группу.

       Занятия Галина Павловна проводила в отдельно стоящем здании институтского клуба – в уютной камерной обстановке. Мы быстро уяснили, что Галину Павловну легко развести на отвлеченные разговоры любым вопросом, касающимся Англии или английского языка, и беззастенчиво пользовались этим. Пользовались – не потому что хотели увильнуть от занятия (хотя и это имело место), а, главным образом,  из-за дара рассказчика, которым она обладала. Галина Павловна объездила почти все англоязычные страны – от Новой Зеландии до Канады. На рубеже 1960-70 годов таких людей в СССР можно было пересчитать по пальцам. Ей было что рассказать, и она умела рассказывать.

      Обычно разговоры  провоцировали Маслов и Злотин, задавая примерно такие вопросы: «А кого легче понять – англичанина или американца?», «А шотландский язык сильнее отличается от английского, чем украинский от русского», «А правда, что кабинетный переводчик с трудом понимает живую речь?»… Как-то Валерка Маслов принес слова нескольких песен Битлз, и мы с удовольствием переводили их вместо набивших оскомину политических текстов из газеты «Moscow news». Если вопросы иссякали, можно было просто попросить: «Галина Павловна, расскажите что-нибудь про Англию». Короче говоря, на английском мы отдыхали и блаженствовали.

       Однажды Галина Павловна рассказывала нам про Оксфорд и Кембридж. В одном из этих университетов есть давняя традиция поощрять лектора постукиванием ногтей больших пальцев рук. Шума не издается, ход лекции не нарушается, но по характерному движению рук студентов лектор понимает, что его пассаж вызвал всеобщее восхищение. Славка Кожемякин – парень простой, как говорится, от сохи, хотя и москвич,  –  выслушав эту историю,  улыбнулся и простодушно заметил:
      – Галина Павловна, а у нас в деревнях так гнид давят!
       Интеллигентную до рафинированности Галину Павловну от этих слов  чуть не стошнило. На несколько секунд она побледнела и закрыла глаза, потом брезгливо поморщилась:
      – Фу, Кожемякин, какие у вас неэстетичные сравнения!

        Кожемякин единственный в группе умудрялся выводить Галину Павловну из равновесия. Этому было две причины: плохое знание английского и специфический уровень интеллектуального развития. Мы все чуть не умерли от смеха, когда он переводил  текст из «Moscow news» и вдруг крепко застрял на выражении «political platform».

       – Что вас смущает, Кожемякин? – спросила Галина Павловна. – Разве вы не знаете, что такое «political»?
       – Политический? – неуверенно посмотрел на нее Кожемякин.
       – А «platform»?
       – Можно я в словарь гляну? – после некоторого раздумья попросил Кожемякин.
       – Можно! – занервничала Галина Павловна. – Только быстрее, пожалуйста! Это же совсем просто!
       – Там несколько значений, – найдя нужное слово, вопросительно произнес Кожемякин. – Вагон, платформа, перрон, помост, трибуна, сцена…
       – Выбирайте по смыслу!
       – Политический вагон?.. – наконец, произнес Кожемякин…

        Кожемякин, не мудрствуя лукаво, прямолинейно  переводил любой текст, что вызывало возмущение Галины Павловны. 

       – Ну почему так дословно! Поймите, мы  не слова переводим, а фразы – поэтому им надо придавать русскую окраску! – взволновано объясняла она. – Ведь совершенно неправильно будет переведен вопрос «What is your name?»,  как «Что есть ваше имя?». Мы же по-русски спрашиваем – «Как вас зовут?». Вам ясно, Кожемякин? По возможности всегда надо подбирать соответствующее идиоматическое выражение. Если вы, к примеру, сильно ударитесь головой и скажете англичанину, что у вас искры из глаз посыпались – он вас не поймет. Потому что по-английски в таких случаях говорят «To see stars in the sky suddenly» – «Увидеть вдруг все небо в звездах»…

       Кожемякин кивал головой, но вряд ли понимал смысл идиоматических выражений. Очевидно, вопиющие пробелы Кожемякина в идиоматике побудили Галину Павловну поведать очень интересную историю, приключившуюся с ее знакомой – известной американской переводчицей русской литературы.

       В конце 1950-х годов американка взялась за «Войну и мир». Роман Толстого переводили и до нее – к тому времени существовало пять или шесть  его версий на английском языке. Ничего удивительного, обычная практика, крупные произведения с годами требуют нового осмысления. Да и язык  не стоит на месте – развивается, что также следует учитывать. Поэтому каждый переводчик счастлив, когда ему предлагают классику – это все равно, что актеру сыграть Гамлета.
 
       Работа шла своим чередом, пока американка не добралась до фразы «Денисов с мороза вошел в избу, ему налили стакан водки, он выпил и крякнул».  «…выпил и закричал по-утиному»  написала она и продолжала переводить дальше. Но какая-то скрытая неудовлетворенность смущала ее. «Почему он закричал по-утиному?», – задавалась она вопросом. – «Почему не закричал по-собачьи или по-лягушачьи, почему не замяукал, не замычал?..». Она лезла в большие академические словари: «Кряк – крик дикой или домашней утки» было написано в них. Она обращалась к предыдущим переводам – везде Денисов кричал по-утиному… «Почему по-утиному!?» – терзалась она, теряя покой и сон.

      Наконец, чтобы покончить с этой головоломкой, переводчица с помощью друзей нашла в Нью-Йорке одного предрасположенного к вину русского эмигранта.
      – Вы читали Войну и мир Толстого? – не успев познакомиться, спросила она русского.
      – Да, мадам, читал. Кто ж в России не читал Толстого!
      – Вы не находите странной фразу «…выпил с морозу стакан водки и крякнул»?
      – Нет, не нахожу.
      – Но почему Денисов крякнул? – допытывалась она.
      – Попробуйте выпить с морозу стакан русской водки – и вы тоже крякнете, мадам!
      – Где здесь можно выпить русской водки?

      Этот примечательный разговор происходил в маленьком кафе на Бродвее. Эмигрант вытаращил глаза.
       – Есть тут за углом один ресторан.  Русский… Вы хотите выпить водки?..
       – Пойдемте! – решительно встала американка. – Водку выпьете вы, я очень прошу вас! Выпьете в стиле мистера Денисова  –  целый стакан и как будто с морозу. И главное – крякните!  Я заплачу вам! Сможете?..

      Официант удивился, когда респектабельная американка, хорошо говорящая по-русски, и ее заметно потертый спутник заказали на двоих графинчик водки, черного хлеба и соленых огурцов. Как только принесли заказ, эмигрант налил полный стакан, сказал «С богом!» и залпом выпил водку, смачно крякнув при этом.

        – Beautifully! – воскликнула американка.
        – Вы довольны, мадам? – спросил русский, аппетитно хрустя огурцом!
        – О, да! Это именно то, что мне хотелось увидеть! Вот вам пятьдесят долларов. Большое спасибо!

       По дороге домой, удобно откинувшись на заднем сидении такси, переводчица вспоминала английские идиомы, наиболее подходящие по смыслу русскому «крякнуть». Теперь она сгладит одну из шероховатостей предыдущих переводов и еще более приблизит свою версию  к оригиналу. С ее лица не сходила радостная улыбка – как просто разрешилась задача, несколько недель казавшаяся мучительно неразрешимой!