Сны и сновидения

И чего только человек так поспать любит? Ведь во сне он только и делает, что лежит  с закрытыми глазами. Ничего не ест из деликатесов, не плавает в теплом море, не выигрывает в лотерею миллионы. А если и выигрывает, то проснется — нет их, расстройство одно. А меж тем, некоторые умудряются провести во сне треть своей биографии. И хорошо еще, если вам снится, что ваш начальник делает влажную уборку в вашей квартире, а его жена в это время готовит вам завтрак в постель. Но есть и такие, что всю свою лучшую треть своей биографии во сне горе мыкают: им кошмары по ночам являются.

Мой сосед, Валентин, именно из таких. Вечно дерганый, как будто постоянно слышит сигнал воздушной тревоги. Я на это сразу внимание обратил.

— Сплю неспокойно, — пожаловался он мне как-то. — Который уж год один и тот же кошмар снится. Прыгаю с парашютом, а за кольцо дергаю — тут же и просыпаюсь. Глаза закрою, засну — опять все по-новой.

Он с этим острым случаем даже к психиатру обращался. Я, помню, поинтересовался еще:

— И как же этот психиатр тебя лечит? Молоточком по коленкам, небось, стучит?

— Зачем молоточком? — даже обиделся Валентин на такие глупости. — Он ищет основную причину кошмара.

— И как он ее ищет? — заинтересовался я.

— Он говорит, что корни  всех кошмаров у человека кроются в его счастливом детстве. Я ему уже третий сеанс рассказываю про свою жизнь, начиная с пеленок. Мы с ним пока еще только до школы дошли.
— И много он берет за такое? — спрашиваю.

— Да уж, прилично... — вздыхает Валентин.

— Сосед, ты как-нибудь зайди и ко мне, — едва не рассмеялся я. — Возьмем водочки, посидим как люди, и я про твое детство совершенно бесплатно выслушаю, хоть с пеленок, хоть с утробы.

Однако мне Валентин про свое счастливое детство рассказывать почему-то не захотел. Зато через неделю встретил меня во дворе счастливый:

— Вылечусь я скоро, сосед! Возможно, прямо сегодня.

— Ну да?

— Повезло мне, — принялся он взахлеб делиться своей радостью. —  К нам в город светило из Москвы приехал. Профессор по самым выдающимся психам. Голова, что мяч футбольный. Он как выслушал меня, сразу сообразил, какое лечение требуется.

— Операция, что ли?

— Зачем операция? Он же не ветеринар. Психиатрия — наука тонкая: тут никаких скальпелей не допускается.

— И что же тогда за лечение?

— Он говорит, что случай у меня, оказывается, довольно распространенный, и многократно описан в популярной медицинской литературе. Говорит, мне следует принять на ночь две таблетки снотворного, или даже три, тогда, говорит, я уж точно не проснусь.

— В каком смысле? — не понял я.

— Ну, не проснусь, когда буду во сне за кольцо дергать. Говорит, приземлишься, и больше тебя ДОСААФ беспокоить не будет.

Встречаю его через неделю — что-то совсем плохой сосед стал. Лицо, как вареная сыроежка. Идет, и даже без ветра шатается.

— Ну, как дела? — спрашиваю.

— Разбился я... — тяжело выдохнул сосед. — Присоветовал, профессор чертов.

— Как разбился?

— Во сне разбился. Дернул за кольцо, а парашют не раскрылся. Теперь каждую ночь это вижу. Просыпаюсь в холодном поту, а как только засну — снова бьюсь. За ночь раз пять-шесть успеваю разбиться.

— А профессор что говорит?

— Да ну его... Говорит: «Вы, наверно, батенька, помещение перед сном не проветрили, так что не удивительно, что в спертом воздухе вы и разбились. Случай, говорит, довольно распространенный, и многократно описан в литературе». А я, между прочим, для безопасности полетов уже третий день на балконе сплю, а все равно бьюсь.

Я уж говорю соседу:

— Валентин, ты б, ей-богу, за женщиной, что ли, во сне приударил, на рыбалку бы съездил, пельменей бы, на худой конец, под водочку навернул. Какого лешего тебя все время в небо тянет?
А он на это только руками разводит.

И неизвестно, чем бы это все закончилось, - может, затяжные прыжки совсем бы соседа моего в гроб свели, если бы однажды я не излечил его от этой напасти. Зашел к нему, помню, как-то вечером. Посидели, выпили. Он, конечно, снова про свои кошмары завелся. И тут до меня дошло — взял я губную помаду жены его, и написал над диваном крупно, прямо на обоях:

«Занятия парашютистов сегодня отменяются из-за нелетной погоды.
Администрация аэроклуба».

Он теперь каждый день это объявление перед сном раза два вслух читает, и с тех пор ничего страшней пельменей и женщин ему уже не снится.