Кулинарный вопрос

Соседская девчушка. Очаровашка лет четырех. Славненькая полукровочка. Мама русская. Папа еврей. Чудо восхищения – всего нашего пятиэтажного дома. Волосы – цвета льна, в крупные природные колечки. О таких локонах мечтают взрослые  модницы. А они у ней сами вьются и заворачиваются – от природы. Глазищи! В шикарном обрамлении темных ресниц! Бархатно-карие глаза, огромные, с необычайно живой искоркой - озорные и любопытные одновременно.
Как и её пытливый ум. Как и её остренький и вечно неумолкающий вопросом - «а почему?» - язычок. Вот такая забавная почемучка…

Её мать, разговаривает с моей бабушкой. А она стоит в проеме межкомнатной двери и ангельским голосом задает и задает свои вопросы. Я сижу за массивным - двухтумбовым, дедушкиным письменным столом, покрытым зеленым сукном. И готовлюсь к экзаменам. Мне 12-13 лет.

«А что ты сейчас делаешь?» - в N-ый раз спрашивает она.
Постоянно оборачиваюсь, отрываясь от чтения школьного учебника - потому как сижу к ней боком. И весьма и весьма терпеливо в который уже раз отвечаю. Но, лукавая непоседа, прячась и выглядывая из-за плотно-тяжелой дверной портьеры, опять и опять вопрошает:
«А что… а как… почему… а зачем?!»

«Ритка! Отстань! Не видишь – я занята!»

«А что ты делаешь?» - будто ей и не разъяснялось прежде, спрашивает меня крошка-«прилипала».

«Грызу гранит науки!» - глубокомысленно разряжаюсь я, неожиданно для себя самой.

«Люд а Люд, а как ты его грызешь?»  - в лице само улыбчивое дружелюбие.

«Как и все люди,» - отвечаю, сменив гнев на милость: - «грызу… терпеливо и… долго.»

«А как долго ты будешь его грызть?»

И я, откладывая в сторону ручку и тетрадь, говорю со вздохом:
«Ну, давай поиграем…»

И она довольная тащит меня к телефону:
«Давай позвоним…»

И мы звоним общим нашим знакомым – друзьям её родителей и нашей семьи.

О, это нечто!

И это нечто случается всякий раз, когда к нам захаживают Рита с мамой.
И пока её мама секретничает на кухне с моей бабушкой, мы с этой крохотной почемучкой звоним одному и тому же абоненту. И действо начинается.

На вечерний звонок обычно подходит глава семейства. Ритуля, поздоровавшись с ним по имени отчеству, следом задает один и тот же вопрос:
«… а как солить огурцы?»

Далее идет объяснение, которого я не слышу, но могу догадаться.
Выслушав все, девочка в очень вежливой форме просит пригласить мать семейства – точно так же старательно проговаривая очень сложные для её возраста Имя Отчество женщины.
Затем идет традиционное приветствие, пару вопросов о здоровье, настроении, делах. И опять:
«… а как солить огурцы?»
Она играет во взрослую, с детской непосредственностью подражая своей маме.
А я сижу рядышком на диванчике и еле сдерживаю смех.

Пауза-молчание. Ритуля - само внимание - затаив дыхание вслушивается, как на другом конце провода женщина терпеливо рассказывает процесс соления огурцов. Риточка вежливо благодаря, точно так же ангельски вежливо просит пригласить старшую дочь знакомого семейства. И все по той же схеме…
И далее точно так - от старшей сестры до младшей, а их в той семье – семеро!
И восьмой сын!
Вот на нем-то и заканчивается этот сюжет, но только после того, как он проговаривает рецепт уже слышанный от всех предыдущих собеседников.

Девочка безмерно счастлива. Вечер по её понятиям – удался! Но, зовет мама, и они уходят, до следующего вечера - и так почти через день.

Прошло много лет.
Но, как только кто-то всерьез обсуждает процесс соления огурцов, я посмеиваясь перессказываю и эту старую историю - из глубины моего детства...


P.S. Вспоминая эту давнюю историю, думается и о другом:

Я не знаю, как сложилась дальнейшая судьба этой милой моему сердцу девочки. Но, очень хочется верить - что благополучно. О другом я стараюсь не думать. Семья соседей моей бабушки в cередине 70-х уехала на постоянное жительство в теплые края, молодых специалистов - родителей девочки - пригласили жить и работать в горный Спитак. Помнится, в первый год от её мамы приходили коротенькие письма о житье-бытье, обычные радостные письма с описанием быта и красот природы тех мест. А после, как это бывает иногда, переписка потихонечку иссякла и следы их затерялись...

Это после страна, сопереживая, читала в СМИ о землетрясении 1988-го. Хорошо помню это, как и общую боль за незнакомых людей, и то - как всем миром сообща собирались и перечислялись общие средства помощи - пострадавшим в страшных разрушениях. Но, как тогда, так и сейчас стараюсь не думать о плохом - искренне надеясь, что знакомой нам семьи эта беда все же не коснулась.
 
Я смотрю на старое ч/б фото, и будто издалека бабушкиной кухни, из памяти доносится приглушенный голос Риткиной мамы:
"...представляете, что сегодня отчебучила наша озорница?! На вопрос тетушки из 3-го подъезда:"Риточка, у тебя такие красивые вьющиеся волосы... что же твоя мама делает с ними, что они такие светлые и пушистые?!" - она отвечает не раздумывая: "Красит и завивает!"
"Ну, что нам с ней делать," - вздыхает Риточкина мать: "ведь теперь весь дом только и судачит о том, что я крашу ребенку волосы и укладываю их на бигуди..."

Я мысленно представляю себе - эти веселые девчоночьи кудряшки, в лучах солнца - моей памяти, что ностальгически пробивается сквозь занавесь времен, как в окошечко нашей комнаты. Той самой, в которой мне уже никогда не бывать. Только в памяти, как и сейчас - на том фото, старого нашего семейного альбома.

(из цикла под условным названием:
"Дела давно минувших лет"
в воспоминаниях и сокращениях)

© Copyright: Людмила Солма, 2008-2012