Переводы с украинского Мы все в Херсоне проездом

Мы все в Херсоне проездом.
© Антон Санченко
© перевод Виктора Лукинова

Только в Херсоне понимаешь, что все претензии киевлян к Черновецкому, касательно состояния дорог – барские капризы.
Только в Херсоне неглупые в других ситуациях люди надеются, что может хоть Янукович им те дороги отремонтирует.
Только в Херсоне милиция не штрафует, а водители не ругаются за выезд на встречную полосу через сплошную осевую. Встречные тормозят и пропускают, значит объехать яму на дороге можно лишь так.
Только в Херсоне до сих пор воруют крышки от канализационных люков с проезжей части и собирают бутылки на стеклотару.
Только в Херсоне похитители канализационных крышек настолько толерантны, что сперев её, они сразу  втыкают в открытый люк тут же обломанную ветку, а то и целый куст, чтобы водители видели только что устроенную западню.
Только в Херсоне в другой конец города можно дотаксомоторить за сумму, за которую столичный таксист даже не включит счётчик.
Только в Херсоне каштаны цветут, а платаны показывают стриптиз рядом на одной аллее.
Только в Херсоне могут ночью облить кислотою двухсотлетний платан, посаженный ещё служанкой Суворова в день рождения его сына, чтоб развесистая крона не закрывала вывеску новоиспечённого супермаркета.
Только в Херсоне из останков того платана догадаются навырезать статуй на тему сказок Пушкина. Пушкин в Херсоне бывал лишь проездом. Впрочем, в сравнении с возрастом того платана, мы все в Херсоне – проездом. Особенно тот супермаркет.
Только в Херсоне моей жене есть с кем поговорить на профессиональные темы жены моряка, пусть и бывшей. Не жены, а морячки.
Только в Херсоне, пока та профессиональная беседа ведётся за чашечкой кофе, мой товарищ-капитан, довольный тем, что так удачно нашлись свежие уши для женских разговоров, беспечно заглядывается на фланирующих Суворовской девиц и констатирует: «Вот в разных странах бывал, но херсонские девки – наилучшие». И я ему верю.
Только в Херсоне торгуют фризерным мороженым из двух окошечек подряд, и к одному из них всегда стометровая очередь, а другое – свободно, цена вопроса – на 50 копеек дешевле.
Впрочем, вряд ли те торговки  нуждаются в ваших благожелательных лекциях о конкуренции, и когда вы отходите, уже наверное говорят одна другой: « Слышь, Анжела, они нас будут учить коммерции».
Только в Херсоне дачников возят на дачи спасательными вельботами.
Только в Херсоне стоит памятник кораблю в виде гранитного парусника, а напротив него ещё до сих пор мерещится привидение другого парусника, который должен был тут стоять, если бы не попал впросак в Штральзунде.
Только в Херсоне набережные и забегаловки полны парнями в матросских костюмчиках. Их называют курсантами и считают выгодным промысловым объектом для замужества те девчонки, которые наилучшие. Глупые девки, очнитесь, вы ж наилучшие! А у этих разгильдяев даже клеша не наглажены, Куриленко на них нет.
Только в Херсоне, едва отошедший в рейс от морвокзала, мой приятель-капитан, ещё до Очакова получает по радио информацию, что его супруга с одноклассницами и детьми сразу же наняли яхту и катаются до Гидропарка и обратно, празднуя его счастливый отход в рейс с шампанским.
Только в Херсоне перед возвращением мужа из рейса звонят в банк обеспокоенные жены и интересуются могут ли сообщить супругу остаток на счету по телефону, а узнав, что нет, успокаиваются. Вот и хорошо, пешком он до банка не дойдёт.
Только в Херсоне ещё до сих пор рисуют афиши кинотеатров красками и кистью, и их так и хочется выставить в Пинчук-Арте на выставке примитивистов. А когда-то такие же шедевры рисовал в киевском «Октябре» сам Борис Штерн. Не сберегли. Ни афиш, ни Штерна, ни «Октября». А херсонцы берегут. За все бандитские девяностые они сожгли лишь один кинотеатр, да и то по пьянке.
Только в Херсоне в маршрутках принято рассчитываться после, а не до, водители не истерят, «трое ещё не платило, дальше не поеду», бесстрашно открывают все двери на остановках, и терпеливо ждут, пока «задние двери» обойдут маршрутку и сунут две гривны водителю через окно.
Только в Херсоне жгут маршрутки, если проехал не по своему маршруту и подобрал не своих пассажиров.
Только в Херсоне схему маршрутов разрабатывали научные сотрудники из киевского автодора на компьютерах, и стоит только остановиться подкурить в каких-нибудь трущобах, как напротив тебя остановится маршрутка и окажется, что доценты с академиками из автодора уже когда-то вычислили, что ты, остановишься на этих задворках, и будешь прикуривать именно в 16.30. 
Только в Херсоне центр не паскудят небоскрёбами, а встраивают особняки, офисы и банки в потёмкинскую застройку так, словно они тут и стояли со времён Потёмкина.
Только в Херсоне молодожены венчаются как раз над могилой того Грицька Нечёсы в церкви Св. Екатерины, и это звучит так, будто они клянутся любить друг друга, как Екатерина с Потёмкиным.
Только в Херсоне Потёмкин позировал для памятника, похоже, в трениках и сандалетах, а мстительный армянский скульптор, которому не заплатили, или заплатили не то, на что он рассчитывал, слепил князя Григория с пухлыми армянскими ногами и совсем не с будёновской саблей.
Только в Херсоне, в ответ на хвастовство аудитора ну очень крутой международной компашки, одноклассник отвечает, а я – уже ВТОРОЙ механик!
Только в Херсоне однокурсник станет гоняться за тобой на машине по всему городу, чтобы отдать деньги за три электронные копии книжки про нашу бурсу, так как скачал ещё и для тёщи и дочери. За свою Винду, кстати, он тоже честно заплатил Билу Гейтсу, и гоняться на авто не довелось, стыд мне и позор.
Только в Херсоне пахнет ржавыми кораблями на ремонте, и все стенки судоремонтных заводов заняты «сормовскими», «волго-балтами» и «омскими».
Только в Херсоне тебе могут пожаловаться, что «задолбало уже сидеть в ремонте на этой развалюхе третий месяц, приходи завтра в гости, я на вахте».
А ты, утратив привычку, пошатнёшься на трапе, ткнёшься лбом об бронированные двери в надстройку, посбиваешь маковкой все плафоны на подволоке по дороге на капитанский мостик, втянешь носом щемящий забытый запах ржавого судового железа и негорючего пластика переборок, выйдешь с чашкой растворимого кофе и сигаретой на крыло мостика, оглядишься вокруг и безапелляционно заявишь:
- Ни черта ты, Серёга, своего счастья не понимаешь.