Кама с утра. 22 июля

Фото автора



Одно дело – просыпаться утром в палатке от радостных солнечных лучей и щебетанья птиц…. И совсем другое, когда сыплет мелкий дождь, река нахмурена, и под низким небом волны недовольно бьются о берег.

Но вставать всё равно надо. И разводить костёр, и варить кофе, и паковать вещи. И даже – плыть дальше. Хотя сегодня в воде кажется теплее, чем на воздухе, и первый заплыв идёт как по маслу: вдоль берега, не забираясь к бакенам, преодолевая небольшое ровное волнение Камы.

Я плыву и думаю о том, как правы создатели популярного японского фильма о жизни воды. О том, что существует особое информационное поле, и научно доказано, что вода, находясь даже в стакане, по-разному реагирует на классическую музыку или бранные слова.

А что уж говорить об огромной реке? Иногда мне кажется, что в душе идёт какая-то работа под воздействием этого водного простора, что происходит необъяснимое…. Наверное, и тело реагирует на соприкосновение с этим миром, о котором мы знаем так мало.

Я ни с чем не могу сравнить то чувство тихого восторга, которое охватывает тебя, когда плывёшь по огромной реке. Полное слияние, покой, свобода…. Даже близко невозможно это испытать, если ты – в лодке, или на теплоходе, или просто сидишь с удочкой.

На правом берегу – большое удмуртское село Гальяны. Добротные дома, широкие улицы, крепкие заборы. Видно, что народ не бедствует. Правда, говорят, именно здесь расположены дачи всего начальства из столицы республики. А место, действительно, замечательное: и берег пологий, и густой хвойный лес.

А вот по левому берегу тянутся луга. Мы видим довольно ровную площадку, даже с костровищем посередине, и решаем сделать привал. Но не тут-то было: пауты так облепили наши мокрые тела, что пришлось улепётывать во все лопатки.

Плывём ещё час, впереди – симпатичный заливчик. Я говорю Васе:
- Вот здесь мне вполне нравится….
- Спорим, через полчаса ты скажешь: а вот в воде мне нравится ещё больше.

Но мы всё-таки выходим. Ненадолго. И ещё минут десять потом  нас преследуют самые кровожадные оводы, пытаясь сесть на голову, которая только и торчит поверх воды. Уже и Гальяны остаются позади, и мы порядочно устали, когда впереди показался песчаный остров. Вот это то, что надо: со всех сторон будет хорошо обдувать, и кровососы оставят, наконец, в покое.

Нам повезло ещё больше: мы находим сухую корягу и разводим костёр. Сильный ветер всё-таки растрепал тучи, солнце успевает проглядывать, и можно согреться на тёплом песочке. Времени почти четыре часа, поэтому мы устраиваем себе полдник: пьём чай с сухарями и вяленым мясом.

Василий смотрит на опору, которая виднеется далеко на правом берегу и говорит:
- Видимо, напротив неё мы и заночуем.
Я чуть не роняю кружку:
- Что? Ты с ума сошёл? До неё плыть часов пять, не меньше.
- Это тебе только кажется…

Остров оказался длинной песчаной косой, по которой мы бредём пешком, а лодки  тянем за собой на верёвочках. Вспоминаем, что в прошлом году тоже плыли вдоль него, но была такая жара, что песок обжигал подошвы ног, когда выходили передохнуть. Так что, в нынешней погоде есть даже плюсы: идти по воде под мягким солнцем и лёгким ветерком гораздо веселее, чем изнемогать под палящим солнцем.

Так мы шагаем часа полтора, потом всё-таки заходим в воду и плывём. Честно говоря, я уже готова остановиться где угодно: хоть на этой лысой проплешине, хоть в этих жидких кусточках…. Но бесполезно об этом говорить Василию, если у него есть цель. А она всё ближе, и уже видны её ажурные стальные переплетения…

Я вспоминаю, как в Якутии, когда получили трёхкомнатную квартиру в новом доме на третьем этаже, Полина проснулась утром, посмотрела в окно, на котором ещё не было штор, и сказала мечтательно:
- Мама, мне кажется, я – в Париже….
Прямо напротив окон торчала опора линии электропередач.

Но это было ещё не всё. Когда я перевела глаза в угол комнаты, то увидела огромного паука. Второй крестовик сидел в противоположном углу. Я простонала:
- Миша…. Это ты?
И представила, что прежде, чем обосноваться на потолке, эти членистоногие ползали, может быть, по моей кровати…

Младший сын сказал с укоризной:
- Думаешь, им весело сидеть в банке? Квартира большая, пусть погуляют.

К своим пяти годам он уже прочёл двухтомник Фабра «Жизнь насекомых», и почти каждую букашку знал «в лицо». Но особой его любовью пользовались пауки, и он объявил со всей серьёзностью, что будет только арахнологом и никем иным.

Чего только не было в жизни…. Василий меня развлекает разговорами, а я уже вполне ощутимо прихрамываю на правую ногу. И коленка вроде немного распухла… Но я молчу, как партизанка, потому что до «нашего» места осталось всего-ничего: чуть больше километра.

Вот они – долгожданные тополёчки, и крутой бережок, и крепкие низкие сосенки под опорой, которая прямо напротив той, что была нам маяком в течение целого дня. Я без сил опускаюсь на траву, а Вася занимается устройством нашего временного жилища.

Продолжение http://www.proza.ru/2012/12/02/962