Явная тайна смерти

   Как-то уж так вышло, что Савелий рос и воспитывался сам по себе, мать иногда ярким цветным  пятном появлялась в его жизни, но чаще где-то пропадала.  Бабушка, с которой он жил, любительница выпить, изредка кормила его.  В школу он ходил временами, хотя не всегда понимал, зачем это ему нужно. Так и вырос, не осознав до конца, почему живет на этом свете.

   А когда сосед Степан, старше его всего на год, приехал на побывку из армии, весь в значках, сверкающий,  окруженный знакомыми девушками, Савелий решил доказать, кто из них лучше. Так, с огромным  тесаком в руках, обагренным кровью молодого парня, одурманенный самогоном, он совершил свою главную ошибку в жизни, и пошел в свою первую длительную ходку.

   С трудом вспоминая через годы события того вечера, он провел  свои 14 лет за колючкой, так до конца и не поняв, что же произошло на самом деле, как и за что  он убил своего соседа.

   Вернувшись в свое село, не выдержав укоризненных взглядов соседей, Савелий продал свое подворье и переехал на дальний от села хутор, где и коротал дни в трудах по хозяйству и ежевечерней выпивкой. А еще он научился плести мебель из лозы, и продавал ее на базаре в райцентре.

   Однажды, уже поздней осенью, он ехал в свое подворье на стареньком, но довольно крепком москвиче марки ИЖ, как буквально рядом, в свете фар заметил молодую женщину. Она казалась нереальной в ночи, среди поля, под густым осенним дождем. Сдав назад, Савелий приоткрыл дверцу: - Что Вы тут, одна и ночью?

- О, я Вас прошу, подкиньте меня до райцентра, сколько  скажете, не пожалею…
А он уже размечтался о разогретом ужине и буквально ощущал во рту вкус водки, что лежала, покачиваясь в двух бутылках,  на заднем сидении, поэтому сказал:
- Не могу я, это в другую сторону, да и ночь на дворе. А на что вы надеетесь, автобус из райцентра только утром, автовокзала нет, только касса, куда же вам…
- А что же мне делать? Ночь, волки здесь водятся? В какую сторону идти?
- Да сядьте Вы в машину, что случалось?
- Приехала я к знакомому, ну жениху почти. Не встретил с вокзала, не позвонил. Нашла таки его по почтовому адресу, а там…. Вот я и кинулась обратно на ночь глядя. Мобильник уронила в лужу и наступила на него притом…
- Ну так поехали ко мне, мать дома, приютит, обогреет, а завтра в путь? Как Вас звать?
-Ой, спасибо. Люба.

   Цыкнув на послушного пса, Савелий провел гостью в дом, угостил ветчиной из консервной банки. Спиртное тоже пошло в ход, дама особо не отказывалась, Савелий полез в наступление… Но неожиданно получил отпор. Полез еще наглее.

-Да пошел ты, козел!
- Слушай, ты, за базаром следи, поняла?
- Да ты знаешь, кто я, вот завтра я вернусь…
- Пошла вон! Выметайся!
- Ну гад, ты еще пожалеешь!
Он сунул ей в руки сумочку, промокший плащ и втолкнул на крыльцо.
- Коз-з-зел!...
Что силы он толкнул ее в темень. Ничего, протрезвеет, одумается.

   Но трезветь, похоже,  первым начал он, уже под утро, когда   спиртное закончилось.  Вспомнил про гостью, решил поискать ее. В доме ее не было, хотя дверь он оставил незапертой. Неужели пошла пешком среди ночи? Выглянул во двор, вещи Любы валялись прямо у высокого крыльца, а внизу что-то темнело. Спустился. Женщина лежала на земле навзничь, рядом тускло поблескивал топор, которым он обычно рубил дрова…

   Озноб пробежал по телу Савелия, в голове рой вопросов.  Когда он это сделал? Почему? А может она жива?  Посветил зажигалкой – следов крови нет, тело наверняка остыло. Наверное, падая с высоты, женщина ударилась головой о чурку, на которой кололи дрова,  что стояла для удобства подноски дров недалеко от крыльца и в принципе никому не мешала, жил-то Савелий один.

   Возможно, кинься он сразу, ее можно было бы спасти, подумал он взяв ее за руку, что бы проверить пульс. Но рука оказалась смертельно холодной. В голове мысль: опять на зону? Тут и доказывать ничего не придется. Не хочу-у-у, взвыл он волком.

   Стоп, но нет же никаких свидетелей!  Печь еще не остыла, быстро развел огонь. Мокрый плащ вспыхнул, как бумага. Туда же пластиковая карточка, проездной и паспорт. Хотел посмотреть фамилию и адрес, но раздумал – меньше знаешь, подольше проживешь. Мобильный? Нашелся на крыльце, выпал из кармана плаща, не работает, но все равно – в печь! Притащил из сарая старое одеяло, положил на него тело, раздел до белья, одежду и обувь тоже в топку.  Закутал, обвязал бечевой и взвалил груз на плечи. Скоро светает.
 
  За хутором, на опушке леса был небольшой овражек, засыпанный старыми ветками от деревьев, украденных им из лесу. Скинув ношу с плеча на крутом откосе, и спустившись по пологому, он, нагнувшись, придвинул сверток поближе к куче, закидал испачканный глиной "груз 200" ближайшими ветками и, пригибаясь и оглядываясь, поспешил к  дому. Достав из багажника запасную бутылку водки, он пошел в дом,  обдумать, что делать дальше, а точнее заливать стресс горькой. Да так и уснул за столом,  ничего не придумав.

   А в это время Терентьевне в предрассветных сумерках снится странный сон: идет она в свои грибные места по опушке леса и вдруг, в глубине оврага, среди почерневших ветвей видит, что-то белеет, пригляделась, а там женская рука сквозь бурелом, как бы к небу тянется…  Проснувшись, перекрестилась, и  принялась по хозяйству заниматься. А сон все нейдет из головы. Приняла сто грамм "успокоительного" 70-ти градусной крепости, но от этого картинка стала еще ясней.

   А другого способа, как избавиться от навязчивого видения, кроме как пойти и проверить, не было, пока ночь не настала и опять приснится этот страшный сон. Тихо шелестел по крыше поздний осенний дождь, какие там грибы, но Терентьевна взяла лукошко, ножик, надела сапоги и старый дождевик и, перекрестившись, отправилась в дорогу.
Через час она стояла на краю оврага, вглядываясь в глубину. Никакой руки не было, да и откуда ей здесь взяться.

   Но что бы убедиться окончательно, спустилась по скользкому склону, подошла к тому самому месту. Тут обратила внимание, что почерневшая кора кое-где слезла с ветвей, обнажив белесую древесину, а на некоторых свежая глина, которая почему-то не смылась дождем. Раздвинув ветви, она увидела мокрую темную ткань. Разрезанная ножиком бечева звонко отскочила в сторону, а из-под складок одеяла вывалилась наружу белая женская рука. Женщина отпрянула в ужасе, но тут на земле, под рукой она разглядела темно-синие корочки с надписью "Водительское удостоверение" и коричневую пуговицу..

   Ничего не трогая, женщина устремилась по скользкому склону наверх, и откуда только силы взялись!

   Труся по тропинке, едва не переходя на бег, Терентьевна спешила в направлении милиции, а в голове вертелась одна фраза : "Нет ничего тайного, что не стало бы явным"…