Авантаж 1

C течением времени сон перестал являться ко мне. К так и не решенному вопросу по Дзен-Грегори (чувство вины не исчезало) прибавились теперь Парк и вновь появившаяся Стэл. До кучи еще и Роза принялась звонить дважды в месяц, и я начал переводить звонки на Роба.

- Фил, я уже исчерпал всю возможную идиоматику, которая позволяет сдерживать напор. Роза возненавидит тебя, пропусти ты еще один звонок, - мягко сообщал Роб.
- Спасибо, Роб! Следующий звонок мой, напарник, - отвечал я.


Долго ждать не пришлось. Минут через тридцать Шу  передала мне трубку.

- Ваша жена, Мишель! – улыбнулась она.
- Любовь моя! – начал  я, но страстный голос Розы мягко заполнил все пространство и вытеснил все: заголовки оправданий, изыски лжи, попытки избежать встреч.

Она говорила со мной по-французски, но моих, теперь уже довольно обширных знаний и твердых навыков в области этого языка, все-таки было недостаточно  для того, чтобы понимать такую скорую пылкую речь. К счастью Роза была толерантна к отсутствию респонса. Ну, а в каком отеле она остановилась и во сколько будет меня ждать вполне можно было разобрать.

- Фил, ты совсем перестал стесняться ваших с Розой рандеву. Это, конечно, допустимо, и я все понимаю. Это твоя легенда в связи с несчастьем всей твоей жизни… Но есть же какие-то вещи! – тихо говорила Шу за завтраком. – Ведь мы любим друг друга и не надо это разрушать. Зачем? Теперь, когда мы целую вечность вместе, и стало понятно, что мы – это главное для нас… Зачем? К тому же, ползут сплетни. Даже новая консьержка, и та улыбается. Мне кажется, все это нужно прекращать.

Я не знал что ответить.  Роза была серьезной соперницей Шу. Обаяние француженок сметает все преграды. Лучше не попадаться. У меня же не было выбора.

- Следующий звонок Розы должен быть отклонен, - сказал я Робу.
- Это рискованно, мой друг! Ты себя ставишь в неловкое положение! – задумчиво пропел мудрый секретэ.
- Помоги решить этот вопрос. Я не могу и не хочу терять Шу! – сказал я.
- Хорошо! А пока тебе все-таки придется общаться с Розой, - тщательно произнес Роб.

Я плохо чувствовал себя следующие дни. Стоило мне зайти в кафе и сесть под мягкий салонный джаз, как в висках начинало стучать, и сердце выпрыгивало из груди. Однажды на выходе из кафе меня буквально подхватил под мышки официант. Оказалось, я падал в обморок.

- Как Вы думаете, сколько мне лет? – спросил я у него спустя минуту, когда меня усадили на диван.
- Думаю, лет шестьдесят, - ответил парень.
- А сердце – ни к черту! Трудная молодость! Не кури и умрешь здоровым! Все нормально, ребята! – поднялся с дивана я. На меня взволнованно смотрел весь персонал.

В машине я вновь почувствовал себя отвратительно. Пробка  оказалась долгой, и я  заглушил двигатель. Потом вышел из авто, но тут же свалился назад. Голова закружилась от выхлопных газов. Истомившиеся громоздкие уродливые ряды транспорта зашевелились. Началось клеточное деление. Я запустил двигатель и нажал на педаль газа. В глазах потемнело. Легкий удар во впереди идущий Bentley был последней, поступившей в мозг, информацией .


Я лежал на кушетке. Шу о чем-то тихо разговаривала с врачом. «Просто переутомление!» - услышал я спасительную фразу.

- Не смей курить! – говорила Шу, и я хотел курить все сильнее.

Постельный режим – худшее, что может случиться в жизни активного члена нашего, такого странного, общества.

Музыка на кухне, когда готовила Шу, была всегда разнообразной, но то, что я услышал в это утро, было открытием.

- Что за матерщина с акцентом? – крикнул я.
- Это «Где же ты?». Группа «Пудис» .
- Как ругательно звучит  в припеве!
- Ну, а что ты хотел? «Wo bist du». Всего лишь просто оглушение согласного в слове ‘bist’, что характерно для немецкого. Мы на инязе и не такое слышали. Причем, каждый день. Ты же сам такой.
- Да! Наверное… Но ваш иняз был уже совсем другой.
- Курить - запрещаю!
- Мне нравится смотреть, как извивается дым.
- Прикури сигарету, положи в пепельницу на балконе, закрой дверь и смотри через стекло.
- Какая возмутительная пропозиция!
- Но тебе надо жить. Никто не хочет столкнуться с твоей безвременной смертью.
- Понимаю. За это благодарю. Я постараюсь. Смотреть на подожженную сигарету через балконную дверь… Несчастье какое! Слушай, Шу, как ты звонишь Аркадию?
- На трубку или… наговариваю ему в имейл.
- Я даже не знаю имейл Арка! Совсем плохи дела.
- Позвони ему! После Стеллы у него к тебе много вопросов.
- Скажи номер.
- 252 939 459 0036. Тебе записать?
- Да, но я и так запомню. Ты же знаешь: я всегда запоминаю по своей системе.
- Ужас!
- А мне нравится.
- Я думаю, если запоминать по твоей системе, свихнуться можно.
- Смотри: совершенно очевидно, что доминантой номера является цифра «9». У Арка превосходный легкий номер, полный ярких образов и конгруэнтностей! Просто Revolution Number Nine! Сумма первых трех цифр равняется четвертой цифре телефона. Следующая цифра – разница между двумя первыми цифрами! Дальше следует доминантная девятка, а сумма следующих двух цифр – снова дает нам девять.
- Ну, а каких цифр? Это могут быть цифры 2 и 7, например!
- Ты забываешь об образности арифметических явлений. 45 – год Победы!
- Точно!
- Вот видишь! И что осталось? Каких-то два жалких напыщенных ноля, которые можно запомнить, как морской клозет и цифры 3 и 6, которые дают теперь, уже такую родную, девятку! Разве это плохо? Итак: 252 – я просто отказываюсь это запоминать, так все элементарно. Что там? Девять, три, девять – ну ты понимаешь. Да? Что там еще осталось. Год победы и девятка. Морской клозет и девятка! Дорогая! Элементарно!
- Хорошо! Я согласна!
- А ты критиковала меня, мать!
- Ты – гений!
- Прраавильно!
- Ты – лучший!
- Молодец!
- Все, я ушла. Звони Аркадию!
- Меня похвалили и бросили…
- Я люблю тебя, но есть и другие дела!
- Есть и другие… Понимаю…
- Просто обхохочешься!
- Так смейся же!
- Я ушла!
- Иди, жестокая!