Димка и Новый год - 2

              Из серии "Наш друг – Димка"
             
              Опять что-то в телевизоре прозвучало о «конце света» и я вспомнил, как где-то примерно в это же время несколько лет назад рано утром позвонил  Димка.
              – Ты не спи я сейчас приеду. Дело есть, –  прозвучало перед гудками в трубке.
              Пришлось вставать, идти приводить себя в порядок, заваривать кофе.
              Кофе не понадобился. Димка пришел с банкой «Тресковая печень», буханкой черного хлеба и… В общем, «с утра у них было»!
              – …Слушай! Так что-то захотелось тресковой печени. Случайно зашел в магазин, увидел её, думаю – «дай куплю». Вот.
              Дай «чем открыть».
              Димка достал и стал разворачивать продолговатый газетный сверток.
              – Я не буду, – сказал я, увидев содержимое.
              – А я и не предлагаю. «Леди с дилижансу – мулу легче» - как говорят англичане... – парировал Димка, ставя на стол две рюмки, а наливая в одну.
              – Ну! Что за беда? Излагай,  – спросил я, демонстративно наливая себе кофе.
              – Подожди! Не гони! Или тебе куда надо? – Димка открывал банку консервным ножом. – Ты глянь!.. Охренели!..
              Он ткнул ножом в серо-коричневый кусочек чего-то, одиноко плавающий в бесконечных просторах жестяного серого озера.
              – И это смесь прованского масла с рыбьим жиром? – прищурив глаз, спросил, почему-то меня, Димка.
              – А это печень? – поддакнул я ему.
              – Сволочи! – подвел итог нашему диалогу Димка и взял мой бутерброд. – Ну, давай!
              После «Одной в желудке неуютно…» он налил ещё одну, выпил её, съел мой бутерброд и сел напротив меня.
              Я молчал, ожидая продолжения.
              – … Ты скажи – ты помнишь – когда была Октябрьская революция? – начал он, «подводя» меня к чему-то.
              – Нет проблем. Седьмого ноября семнадцатого года – по старому стилю – двадцать пятого октября, – я старался угодить Димке и не сходить с намеченного им пути, по которому он меня повел.
              – Вот!  Полдела сделано, если ты это помнишь.
              Итого разница в  тринадцать дней  между юлианским календарем –  «старого стиля»  и григорианским – календарем – «нового стиля» – налицо.
              Это ты хорошо сделал, что знаешь.
              Дальше сложнее пойдет, но ты не расстраивайся. Я, знаешь, чуть мозги со вчерашнего вечера не свернул себе.
              Димка забрал с тарелки последний бутерброд и выразительно посмотрел на холодильник. Я, как хороший спаниель, повиновался и пошел в указанную сторону.
              – Кстати… – оживился Димка, –  с  1 марта 2100 года разница будет в 14 дней…  Сам понимаешь – с нашим временем разница в один день…
              Во, чехарда начнется… Так им и надо!
              Я посмотрел на довольное выражение его лица и  не понял – чему он радуется.
              – Старый новый год! – прошептал он, наклоняясь к столу, и замолчал.
              – Что «старый новый год»? – тоже шепотом, улыбаясь, спросил я его.
              – Он должен быть 18 декабря! – выпалил довольно он. – Считай сам!
              Я, естественно посчитал и получилось, что «Новый год по старому стилю выпадает на  24-00 18 декабря».
              Это меня ни обрадовало, ни расстроило, и я невозмутимо сказал: – Ну, и что?
              – Как «что»?.. Как «что»?.. Три их получается!..
              – Кого?
              – Новых годов. Собственно «новый год», который 31 декабря, «старый новый год» – который 13 января и этот… который я нашел, «новый новый год» – 18 декабря.
              – А почему «новый новый»? – спросил я.
              – Конечно правильнее было бы «старый новый», но это название уже занято, поэтому я предложил «новый новый».
              …В принципе… я же его открыл только вчера, почему бы не «новый»? – Димка был серьезен.
              – То есть ты предлагаешь «Новый год» встречать три раза и начать это дело с вечера 18 декабря? – понял я – к чему он клонит.
              – Нет!..  Предлагаю-то я конечно так. Но в середке я предлагаю отмечать ещё и «Майский Новый год», – Димка оставался серьезным.
              – Че…е…его? – спросил я его. – Почему в «середке», а не «потом», начав с «Февральского Нового года».
              – Оболтус! Майский не потому, что месяц май, а потому, что у народа майя новый год начинался 23 декабря. Как день начинает прибывать – так и новый год. Правильно старички-то все понимали на той стороне.
              – Стороне чего? – спросил я.
              – Океана! Тупишь или придуриваешься?
              – «Майяйский» значит? – я прислушался к незнакомому слову. – А что? Недурно. «Ямайский» в «майяйский»…
              Я не против! – подвел я для себя и Димки итог собственных размышлений.
              Димка с благодарностью посмотрел на меня.
              – Но это не все… – сказал он, выдержав паузу, как хороший артист.
              – Как? Еще что-то есть? – спросил я.
              – А как же!.. – сказал Димка. – У «Майяйского Нового года» есть же и «Старый майяйский новый год»… И он будет в ночь с 9 на 10 декабря, по-нашему.
              … А раз есть «старый», то должен быть и «новый», и тогда…
              Он замолчал и стал глядеть на меня в упор.
              – … который будет… который будет в ночь с 4 на 5 января… Да? – сказал я, не особо желая этого.
              – Да! – подтвердил Димка. – Таким образом, что мы имеем… Начинать отмечать надо… «Старый майяский Новый год» – 9 декабря, потом «Новый Новый год» – 18 декабря, «Майяский новый год» – 22 декабря, обычный  «Новый год» – 31 декабря, «Новый майяский новый год» – 4 января и «Старый Новый год» – 13 января.
              Он, довольно  помолчал, а потом добавил: – Это начинать надо так. Чтоб все было по правилам. Ну, тут… новые года плавно рассекают Рождество ихнее… и наше. Вот!..
              – Слушай, Дим, а с «какого…» нам праздновать «майяйский новый год».
              – Ты прав, потому, что ты – честный человек! Сейчас нет основания.
              А вот с 2012 года имеем полное право. С утра 23 декабря имеем право уже праздновать  и «Майяйский Новый год» наряду с нашими, а «Новый майяйский Новый год» и «Старый майяйский Новый год» с 2013года.
              Димка сидел довольный.
              Я тоже был рад, что наш разговор закончился на такой «позитивной ноте». Но все-таки не удержался и спросил: – Дим! А мы будем праздновать только «майяйский» или ещё какой-нибудь?.. Ну, там шумерский или там… ацтеков… или деловаров?..
              – Только майяйский! Потому, что конца света не будет, а…
              Ну, вот соберемся мы…
              Ну, в День энергетика 22 декабря… или 23 декабря в 2012году утром. Сядем. «Наши» придут и скажут: – Ну, не идиоты ли? Конца света испугались. Сбились в кучу опять. Им бы только причина была.
              А мы им скажем: – Это вы, а не мы, сдурели! И ничего мы не боялись! Мы ещё когда вас всех предупреждали, что в 2012 году с 22 на 23 будем все вместе праздновать «Майяйский новый год»… Так ли?
              – Так! – согласился я и посмотрел на «то, что осталось».
              Димка тут же «откликнулся» и  разлил остатки в две рюмки и сказал: – Надо Вовке позвонить и сказать, что в 2012 году начнем «Майяйские новые года» праздновать. Пусть всех своих предупредит.
              … А, чё… Позвоню – пусть придет – мы ему все тут и объясним. Согласен?
              – Согласен! – сказал я и посмотрел на открытую банку «Тресковая печень».
              – Слушай! Я ему ещё скажу, что если случайно по дороге зайдет в магазин – пусть не покупает «Тресковую печень». Ладно?
              – Ладно, – согласился я.
              – Я ему скажу, что печень и хлеб уже есть. Ладно?
              – Ладно, – согласился я тогда и с этим.
              … Вот и думаю: – Осталось-то совсем ничего до «Дня энергетика», а там «Майяйский новый год», а потом…
              Страшное это дело – зимние праздники!