Авантаж 7

Я оставил Кате сообщение, что хотел бы видеть ее.  Что буду ждать в офисе. Через двадцать минут пришло милое девчачье: «А где это?» Я выслал карту. Она ответила, что подъедет через час. Мне принесли две вазы крупной черешни, бутылку красного вина. А мясо я приготовил сам.

Стеклянный стол с подсвечниками через полчаса превратился в царство бликов. Катя села напротив и чуть-чуть втянула плечи. Так же делала Стэл, когда мы впервые встретились в ресторане.
«Гены», - подумал я. Мы молчали. Катя знала себе цену и понимала, что я пригласил ее на свидание, а не поболтать о судьбе сына. Она была расстроена тем, как все получилось с Арком, и рада тому, как все обстоит со мной. Я же был ведом желанием сделать что-то хорошее. Например, просто угостить девушку вкусным мясом и вкусным вином.

- Как Ваши дела? Давненько не общались, - сказала Катя. У нее был такой же голос, как у Стэл. Я вернулся в те дни, когда Стэл так же едва заметно высокомерно задавала мне такой же вопрос, но только на «ты». Чтобы придать ощущениям особую остроту я предложил Кате перейти на «ты».
- Не пойми меня неправильно. Я думал о тебе. А ты?
- Я? О Вас? О тебе? А почему Вы спрашиваете так… так… Да, думала! Это смешно?
- Смешно? Мне приятно, что ты вспоминала меня.
- А почему мы встретились здесь? Это же офис?
- Здесь можно будет посмотреть многое из того, что я хотел бы использовать, как иллюстрации к моей болтовне.
- Мне кажется, я тебя давно знаю. Я видела фотографии. Мама никогда сама не показывала мне их. Я смотрела эти файлы тайком. И потом, когда увидела тебя в тот вечер… у вас… Меня посетило странное чувство чего-то очень родного. Ты любил маму? Любишь? Очень любил? – Катя начала резать мясо и нож соскользнул. Она смутилась. Потом засмеялась так красиво, что у меня по всему телу пробежали мурашки.

Я подвинул ее блюдо к себе.

- Давай помогу. Я люблю, чтобы оно было немного жестким. Недоваренные волокна при поджаривании становятся чуть жёстче, и это приводит к большему количеству жёвов. Привкус волокон в сочетании с этим вином дает особый вкус, а долгое жевание приводит к более быстрому насыщению и избавляет от обжорства.
- Это такая диета?
- Можно сказать, что да. Мясо жёсткое, и ты съедаешь его меньше. Попробуй. Ты найдешь его чуть недосоленным скорей всего. Но после глотка вина поймешь, что это особое сочетание.
- М-да. Вкусно! – покачала головой Катя.
- Где бы ты хотела жить?
- А-а… В смысле?
- Ну, где и с кем ты хотела бы жить? Это не очень сложный вопрос?
- К чему ты клонишь? Ты предлагаешь жить вместе? Ты предлагаешь нам с тобой вместе жить?
- Скорее да, чем нет.
- А почему ты решил, что я с кем-то хотела бы жить? Кстати, Арк-то твой – ушел к моей матери! Бред какой-то! Я-а… Ххочу жить одна! Сама плачу за квартиру. Работаю. Мне нравятся эти трудности! Кстати, я приехала на твоем Ягуаре! Спасибо за машину! – засмеялась она.
- Нравится?
- Скорее да, чем нет! Шутка! Аппарат!! Я хочу быть одна. Но есть люди, которых я очень люблю. Так вот, их я хотела бы видеть каждый день. Но это не мама, и это не Арк! Это, прежде всего, мой отец и ты!
- Почему?
- Знаешь… Вы с ним так похожи… Но его я не могу любить, как тебя. Его я обожаю. А тебя могу любить, как мужчину. Знаешь, я вовсе не имею в виду постель. Что такое постель? Так. Несколько часов. А вот остальное… Понимаешь? – Катя поерзала, устраиваясь поудобнее на своем диванчике, и я увидел Стэл образца 2011 года.
- Как ты думаешь: что нас ожидает, дитя мое?
- Думаю, только хорошее. Ты богат и умен. Здоров. Прекрасный писатель. Интересный человек. Мне будет с тобой интересно. Постареешь, расстанемся, да и все. Чего еще надо-то?
- Практично.
- Скажешь, вся в мать? Но это не так.
- Нет, я не это имел в виду. Слушай… Ты совсем не похожа на метиса.
- Отец - не чистый китаец. Помесь русского с китаянкой. Совершенно белый. Весь в отца. Мой дед был учителем китайского языка. Хоть сам был русский. Представляешь? Фил, а кто такой Хикклд? Почему Хикклд? Я просто прочитала анонс сегодня.
- Так я называл Трофа, своего друга. Он умер так неожиданно. Ни на что не жаловался. Я даже не представлял, насколько он болен. В тот день мы были у него на даче. Купались, загорали… Пили пиво и курили сигареты. Был не очень жаркий день. Прекрасная купальная пляжная погода. И вдруг… Раз! И нет его.
- Все, что в книге – правда?
- Абсолютная.
- Здорово! Мама часто плакала, глядя на его фотографию. Иногда очень подолгу плакала.
- Стэл очень любила его. Фактически, кроме Трофа, она не любила никого.

Катя встала. Она была очень естественна. Вела себя без всякого напряга. Знала о том, что ее внешность чарует и двигалась, будто модель на подиуме. Она постоянно делала какие-то движения, напоминающие упражнения. То двигала плечиками, то тазом, то делала выбросы ног. Вобщем, не могла долго без шевелений. Это вызывало у меня только одно желание: встать рядом и повторять то же самое.

Следующим впечатлением стал ее диалог с квадратным фонарем, который по странному капризу Романа нависал над стеклянным столом.

- Какой дурак тебя сюда определил? – шепнула Катя светильнику.

Он толкнула его указательным пальцем, и прибор послушно заработал маятником. Копия села на диван и покачивалась из стороны в сторону противоположно фонарю. Я любовался ею, а она едва заметно улыбалась, понимая, что говорить что-то глупо, а переглядываться – в самый раз. Вино подействовало, и наши взгляды встречались все чаще. Но я даже в мыслях не допускал что-то кроме застольного общения. «Еще с полчаса поболтаем и по домам», - думал я.

- Отвезешь меня? – спросила Катя спустя десять минут, когда мы дожевали мою диету.
- М-м… - покивал я головой.
- Ты смешной. Ты такой же смешной, как Арк, но ты добрый.
- А Арк – что? Злой?
- Просто глупый еще. Лет через десять будет нормальный мужчина. А сейчас – мальчишка!

Я засмеялся. Катя была очаровательна. Наш бессмысленный ужин подошел к концу.

- Можно посмотреть как ты живешь? – спросил я, когда мы подъехали к навороченному стеклянному зданию.
- Буду только рада,  ответила Катя.

Когда мы подошли к перилам и рассматривали Москву с высоты птичьего полета, получилось так,  что я коснулся ее. Она двинула торсом в моем направлении. Я обнял ее за талию. Катя правой рукой нагнула мою голову к себе, и мы потерлись щеками. И потом долго стояли так, боясь упустить то странное новое и прекрасное, что происходило здесь сейчас. 

Теперь я начинал понимать, что она чуть ниже Стэл, более тренирована и имеет чуть более узкие бедра. Что ее грудь чуть меньше, но по форме более совершенна. Теперь я понимал, что это не Стелла, а совсем другой человек. И что этот человек любит меня.  Договорившись о том, что заеду завтра, я удалился. Катя смотрела на меня спокойно, с едва заметной снисходительной улыбкой. Она не имела права смотреть по-другому. Она была красавицей, богиней, которая только начинает свой путь. Я был первым серьезным увлечением, с которым она не планировала расстаться скоро.


*** 

Шу сидела в гостиной с туеском орехов и смотрела новости. Когда я вошел, она удивленно взглянула на меня.

- Ты отключил автомобиль. Я так и не нашла тебя в эфире, сколько ни старалась.
- А ты точно старалась? – сухо спросил я.
- Это еще что? Что за тон?
- Да брось, Шу. Нормальный тон.
- И кабинет закрыт. Я что-то пропустила?
- Я думаю, что пропустила как раз не ты, душа моя. Пропустил я.
- Ты? – Шу с тревогой вглядывалась в мои глаза.
- Я, Шу!
- Ты с очередного кастинга? Тебе кто-то вскружил голову?
- Можно сказать и так.
- Не хочешь разговаривать?
- Боюсь, что не хочу, Шу.
- Мне нужен Лу. Открой кабинет!
- Это исключено. Лу теперь будет только в моем доступе. Я закажу тебе персонального Лу-два.
- Ничего не понимаю.
- А тебе и не надо что-то понимать. Ты в курсе, что Арк…
- Да.
- А почему не сказала мне?
- Чтобы не расстраивать. Уверена, Катя вернет его.
- У меня совсем другая инфо, Шу!
- Какая же?
- Поговорим об этом позже.
- Я тебя не понимаю, Фил!
- Я в душ.
- Я с тобой.
- Как хочешь…


Мы спали, как школьники. Едва касаясь друг друга. А потом расползлись к краям кровати. И каждый думал о своем. Она о Романе, я – о Кате. Во сне мы несколько раз переплелись ногами. И даже нежно гладили друг друга, отдавая дань прошлому, которое, все же, оказалось полным банальных измен и циничных расчетов.

За завтраком Шу вопросительно смотрела на меня. Я решил покончить с этим.

- Почему дизайном моих помещений занимается Роман? – тихо спросил я. – Насколько мне известно, он не самый лучший дизайнер в Москве.
- Что за хрень ты несешь? Какой Роман? – грубо ответила Шу.
- Ну, хорошо! Я спрошу по-другому. Почему именно к Роману стекаются заказы на творческие работы? Почему он занимается их анализом и перераспределением? Почему – он посредник в моих важнейших делах, которые касаются дизайна? И дело дошло до того, что этот «творец» уже влез в дизайн обложек книг и иллюстраций!
- Потому что он умный и современный человек. И лучший дизайнер!
- Не лучший, Шу! Не лучший! Любимый тобой, твой любимый, но не лучший! Черт возьми, Александра! Ты сказала столько ласковых слов в мой адрес за эти годы. Ты так много говорила о нашей семье и том, что мы – это главное для нас! Сашка! Я думал, что ты жизни не мыслишь без меня! Без нас! Я любил тебя. Я люблю тебя.

Шу уткнула взгляд в овсянку, которая уже потеряла всякий вид.

- И зачем ты уничтожила Роба? – эта фраза повисла в катастрофической душераздирающей тишине.

Шу встала из-за стола. Халатом зацепила стул, который с дурацким звуком шмякнулся на пол. Она вышла, не подняв стул. Было слышно как звучат зипы и стало понятно, что Шу собирает сумку.
Я решил ждать, поскольку свое заявление сделал, а ответа не получил.

Я сидел на кухне двадцать минут. За окном была облачная погода. Киевский вокзал по-прежнему выполнял свои функции. Люди уезжали и приезжали. И казалось конца этому не бывает.

Сашка зашла на кухню в плаще с небольшой сумкой в руке. Я встал. Она посмотрела на меня долгим изучающим взглядом. Я смотрел вопросительно.

- Ты… ты-ы… - пробормотал я.
- Прощай, Фил! Все было прекрасно! Спасибо тебе! – и она направилась к двери.

Я не провожал. Дождался, когда щелкнет дверь и снова сел на стул к недоеденной овсянке.

- М-м, черт! – вырвалось у меня.

Пошел в спальню и лег. Слабость проникла во все органы, и в почти полном бесчувствии я забылся.