Поцелуй мозгобота 23

Э т о
п р о д о л ж е н и е

А 1-я часть
одним файлом в "Мастерской":

Клуб Труб-Мастерская
http://www.proza.ru/2011/08/28/744

Начало отдельными главками тут:
http://www.proza.ru/2011/06/05/124
http://www.proza.ru/2011/06/06/56
http://proza.ru/2011/06/09/31
http://www.proza.ru/2011/06/10/76
http://www.proza.ru/2011/06/12/35
http://www.proza.ru/2011/06/15/221
http://www.proza.ru/2011/06/16/3
http://www.proza.ru/2011/06/19/6
http://www.proza.ru/2011/06/20/73
http://www.proza.ru/2011/06/23/33
http://www.proza.ru/2011/07/04/242
http://www.proza.ru/2011/07/08/54
http://www.proza.ru/2011/07/10/181
http://www.proza.ru/2012/09/21/114

ВЛИП

      Никто не затруднится определить супермьютика на вид. Не только в том дело, что трёхметровые, а о "бегемотах"-то уж и говорить нечего. Они фигуристые, видимые даже издали, как громоздкие качки с такими ножищами, что довоенную обувь нечего и искать – таких гигантов до ядерного катаклизма на планете просто не было. Вот и обзаводятся мутанты крепкими металлическим башмаками. Сами, что ли, делают? Никто не слыхал о мутантских сапожниках, но босиком пока ни одного зеленорожего не видали. В ботинок супермутанта-бегемота, кстати, некрупный нормал почти целиком залезть может. Не захочет, конечно, даже шутки ради, но втискаться смог бы.
      По голосу этих громил тоже можно определить издали, пока посчастливилось не увидеть. Ибо вопят они басом, даже словами иногда очень грубыми. Когда дерутся, на голос яо-гаев похоже, только мутировавший потомок медведя не умеет орать: "Ага! Попался!"

      Пока все думали, что вызвало смешок Кловер, тихо было. И вдруг издали, примерно оттуда, откуда слышалась стрельба одиночными, донесло мутантский рёв. Верняк, не яо-гайский. Даже расслышали: "Ты!!! Я ж тебя!!!" Что-то более-менее внятное мутанты выкрикивают людям, а когда с животными цапаются, просто рычат или отдельными буквами обходятся. Но громко. Не сговариваясь, решили сбегать глянуть, вдруг выручать кого-то пора. Только заклинатель быстрым жестом показал, что останется у двери в полной готовности охранять спящую Алку и Маргариту.
      Уже на бегу Кловер успела надеть шлем, Зорька сперва приотстала, быстро цапнув из-за двери штурмовуху, а первым бежал скиталец. Остальные расходящимся клином за ним следом. Пробежавшись вдоль свежепоставленной ограды, они галопом вынеслись на бугор и остолбенели.
      И причина была! На плоской вершине, где проходил остаток шоссе, прямо посреди дороги торчал, не сходя с места, злющий-презлющий супермутант с гвоздистой доской в лапах и свирепо сопел, пробуравливая взглядом женщину, стоящую перед ним вне досягаемости в спокойной позе и смотревшую прямо великану в рожу с выражением полнейшей невозмутимости. На кулаках у неё виднелись кастеты, но она обороняющейся точно не выглядела. Почему-то выглядела задумчивой.

– Ух ты! Привет, Гамова! – выпалила подбежавшая последней Зорька, пока остальные замерли и пытались понять, что тут происходит.

– М-м? А, привет, Алая... – флегматично кивнула эта особа, кинув быстрый взгляд на новую компанию и опять повернувшись к мутанту.

– Я теперь Зорька. Переименовалась! А этот тут чего? – не утерпела сразу же Зорька, дёрнув подбородком в сторону мутанта.

– Зорька, так Зорька. Этот? Влип. Что с ним делать теперь? – ответила старая дуковская подруга и компаньонка. – Пристрелить? Неловко как-то. А оставлять... Ума не приложу.

– Да во что он влип-то? – уже предвкушая историю с приключением, не успокаивалась Зорька.

– Дык, ёлки-палки! Во что в пустоши можно влипнуть в прямом смысле? В клей, конечно. Наш близкий друг погиб недавно. Прямо на этом месте. Мы с друзьями скинулись на обелиск, хотели его на клей основанием посадить, я здесь ямку подровняла, каменные блоки для устройства памятника привезла. Только залила суперклеем дыру в асфальте под основную плиту, а тут этот богатырь, гопник-переросток без мозгов из низинки на меня с доской выбежал. Да метко в яму с клеем и вляпался! Да-а... Знакомь меня со своими, щас вместе думать будем. Влип... Вот уж влип по полной – там же двадцать тюбиков суперклея! – мрачновато ухмыльнулась Гамова.

      Она была хоть и не молодой, даже постарше Маргариты на вид, но крепкой. Обычная одежда наёмника не скрывала мускулатуры. Ростом выше всех, кроме дурака-мутанта, конечно, а плечами могла поспорить с крепышом-убеженцем. Знакомилась  кивками без лишних любезностей. Рук не пожимали – в шипастых кастетах это сложно. Дольше всего она разглядывала Кловер. Очень уж видок у неё специфический в моторизованной броне, а Кловер из принципа не сняла шлем. Зорька представила её, как спутницу убеженца, что-то в её словах Кловер не устроило и она немного дулась, похоже.
      Всем присутствующим из мегатонновской компании одновременно пришло в голову, что Кловер бы исполнила роль палача успешно – грохнула бы растяпу и не поморщилась. Но валить грязную работу на неё почему-то никому не хотелось. К рабыне убеженца уже привыкли, как к рабыне к ней никто не относился, даже хозяин Кловер больше смахивал на брата или дружка, чем на владельца. Зорька шутила, что Кловер у них член команды "по умолчанию", как в древних компьютерных программах. Толком в эту шутку никто не вник, но понравилось, как звучит. Убеженца без Кловер уже не представляли. Пара! И точка. Да, кстати, лично пристрелить застрявшего врага тоже не тянуло. Во-первых, он гамовский... попадалец, что ли. Ей и решать. На пленного этот яростный верзила не походил ни капельки. На свободного тоже. Да уж... Задачка. Во-вторых, ещё не выветрилась история с дядей Лео и не очень приятно было бы поднимать на опасного и одновременно вынужденно безвредного руку. Тьфу! Вот же навязался!

– А может, его просто оставить? – нерешительно высказался убеженец. – И фиг с ним! Пусть хоть до скончания века тут торчит.

      Мутанту идея не понравилась. Он заворчал и попробовал дёрнуться. Куда там! Прилип он знатно, просто врос в древний асфальт, как дуб столетний железными корнями. Поманипулировав своей доской с гвоздями, он пошевелил плечами, будто примеривался долбануть кого поближе, но беспечных не нашлось и злюка опять замер, шумно выдохнув с клокотанием в глотке.

– Именно тут рейдеры сожгли друга огнемётом. Тут обелиску и быть бы. Гм... Кабы б не это чмо ушастое.

      Гамова отреагировала мрачно. И то сказать, клей уже застыл, отдирать мутанские говнодавы от асфальта упаришься, даже отстрелив, допустим, от ботинок хозяина. Похожие мысли забрели и в головы новоприбывших – все посмотрели на мутантские ножищи.

– Вот это да! – удивился убеженец. – А боты-то заклёпаны! Они что, неснимаемые?

– Сама ушастая! – вдруг подал голос мутант. – Убью!

      Теперь все посмотрели на голову мутанта, а тот только громче засопел. Спокойно разглядывать эту беду Пустоши живьём ещё вблизи не приходилось. Только трупы. А что их разглядывать? Труп – он и есть труп. И ничего привлекательного в трупе нет. Трофеи разве что.

– Ага... Хорошо, хоть против чмо не возражаешь. Учись, лошина, вести себя в приличном обществе. Глядишь, через пару веков и оцивилишься. А? Может, сам скажешь, что с тобой делать, шалопайская твоя морда? – с досадой высказалась Гамова.

      Бошки у мутантов не в таком соотношении с телом, как у нормалов – меньше. Или так кажется, ибо мускулистого тела намного больше? Они  почти всегда лысые, а уши маленькие и прижаты, как у боксёров. Может, от того они и орут всегда так громко, что глуховаты? Никто не знает. Но при сравнении уши мутанта были бы, как у самой Гамовой, а она ростом ему только по грудь. Дурацкая ситуация перестала забавлять. Надо было определяться, что делать.

– Если бы он не дрался, я мог бы попробовать расклепать, а потом... Нет, отодрать теперь его обувь можно только вместе с асфальтом.

      Гамова оживилась. Реплика убеженца навела на идею.

– Яма на этом месте не помешает. Клея у меня не осталось, нижнюю часть составного обелиска можно как бы и вкопать. И лопата есть.

– А давайте треснем его лопатой по башке! – предложила Зорька. – Пока в отрубе будет, отколупаем и свяжем... Нет, расклепаем его боты и потом спеленаем младенчика! Хоть мешать не будет.

– Можно бы... – с сомнением пожала плечами Гамова. – Лопата у меня одна только и не новая уже. Как бы мы её об эту чугунную башку не испортили. За другой же потом топать надо будет.

– Лопаты в запасе нет, а кувалда найдётся, – вставил убеженец. – Только контузить с отключкой трудно будет. Скорее убить. Тогда зачем с таким изыском? Пристрелить его и так можно.

      Пока обсуждалось, чем его могут приголубить, мутант только переводил взгляд с одного говорящего на другого, будто и не его лупить по маковке собирались. Убеженец отошёл осмотреть лопату, но вместо неё принялся разглядывать супермаркетовскую корзину, наполненную плоскими прямоугольными камнями. Их явно отобрали из облицовочных с набережной. Многие сами обсыпались, некоторые взрывами могли быть сбиты. Вообще-то эти камни в самом деле были удобны и на вид почти целые. Вернулся от корзины он удивлённым.

– А зачем тебе столько замков? – спросил, подходя.

– Мне незачем. Они уже были на корзине, а ключей не было. Эти навесные кто-то нацеплял на корзину, а сама корзина казалась самой крепкой. Тебе нужны? Забирай! Только я их снять не смогла. Сам сними. Корзина без них, без амбарных, точно легче будет.

     И работа закипела. Убеженец орудовал канцелярскими скрепками, как заправский взломщик, груда крупных навесных замков возле корзины росла, прибавлялось и в куче идей, как отчекрыжить от планеты мутанта. Не высказывалась только Кловер. Она скучала, так и не сняв шлем. Когда Зорька вспомнила картинки из комиксов про ковбоев, убеженец отвлёкся от последнего замка и даже сломал, прислушиваясь, скрепку-отмычку.

– Они лассо бросали очень ловко, – горячилась Зорька. – Верёвка была жёсткой, петля здоровенная и скользящий узел. Вот так было нарисовано, – изобразила она бросающего. – А если меткий бросок, руки к туловищу верёвкой прижаты и можно было сдёрнуть даже с седла. Может, попробуем? Если этот брыкаться начнёт, вторая петля понадобится, но руки-то мы ему точно связать сможем. А потом и боты выковыряем. Главное – влипшего из ботинок добыть!

      Гамова быстренько выудила из корзины моток верёвок, одобрительно глянув на груду замков. Эта чья-то коллекция порядком надоела ей в пути бряканьем на колдобистых дорогах. Скользящую петлю пришлось выдумывать – довольно долго получалась слишком плотной или развязывалась. Уже совсем было приступили к тренировке, ведь бросать самодельное лассо оказалось не так просто, как услышали непонятное гудение из-за крупной скалы поблизости. Тут и спохватились, что долго не видят убеженца, а Кловер уже с полчаса, как перешла к гудящей скале и что-то там высматривала.

БОЛО

      Пока все занимались лассо, убеженец нарезал двухметровых кусков из остатка верёвки, закрепил на одних концах замки, как грузила, а свободные связал в общий пучок. Сейчас он раскручивал оригиналное замковое боло над головой – это оно и гудело. Обгорелый ствол дерева в трёх-четырёх метрах перед ним изображал мутанта, а подбежавшим досталось зрелище – боло с гудением довращалось до ствола и оплело деревяху в лучшем виде. Даже пристукнуло замками по коре с громким дровяным звуком. Участникам эксперимента показалось, что распутывать верёвки потом было гораздо дольше, чем одним броском связать "модель мутанта" по рукам! Ковырялись с верёвочной путаницей всей командой минут пять.

– Похоже, нашлось решение проблемы! – удовлетворённо проговорила в финале Гамова и даже улыбнулась убеженцу.

      Всем тоже полегчало и лица просветлели. Нет, не всем. Кто знал Кловер хорошо, сразу бы понял, что ей улыбка Гамовой не понравилась. Если Кловер ставит ноги на ширину плеч, замирает и не сводит взгляд с объекта, даже отсутствие оружия в её руках не мешает подозревать – объекту может не поздоровиться. А она смотрела прямо в лицо Гамовой, хоть шлем и мешал убедиться в этом наверняка.

– Не напрягайся. На твоё не посягаю, – тихо сказала Гамова, проходя мимо Кловер.

      Кловер никак не отреагировала. На вид, во всяком случае. Пялиться на Гамову не прекратила, но напряжение, повисшее было в воздухе, потихоньку стало рассасываться. Острее всего это ощутил скиталец.
      А убеженец подготовил боло к броску и прикидывал дистанцию. Мутант ещё пару раз подёргал ноги, взрыкнул что-то невнятное и сжал своё оружие в лапищах покрепче. Зорька раскручивала вокруг себя верёвку со здоровенной петлёй. Комиксы – не кино. Как правильно бросают лассо, можно было только догадываться, ведь на картинках только часть тонкой древней техники. В довоенных книжках больше шансов найти детали линчевания и секрет особого узла на казнильной верёвке, чем добыть подробную инструкцию для ковбоя-самоучки. Приноровившись, Зорька добилась успеха и верёвочное сооружение перестало цеплять землю и запутываться. Нарастало гудение – убеженец раскручивал над головой "замковое" боло, до броска оставались секунды.
      В Пустоши от комичного до трагедии рукой подать. Шагов пять-шесть отделяло убеженца от цели. Гудящая ловушка полетела, мутант попытался отмахнутся своей доской с гвоздями и промазал. Если бы он видел боло в действии раньше хотя бы раз, мог бы догадаться просто выставить доску перед собой, но... Часть верёвок навертелось ему на шею, ещё и чувствительно стукнув замками по лицу, большая часть оплела плечи и предплечья, прижав руки и доску к туловищу, а набегавший убеженец почти попал в петлю Зорьки – она метнула в момент первого прикосновения боло к цели. Чуть было не оказавшийся привьюченным к мутанту убеженец резко отпрянул и пропустил момент, когда надо было  крепить узлы, но тут Гамова проворно вступила в дело и через пару секунд плотно упакованный в верёвки мутант сопел, вращая налитыми кровью глазами. Как он ни напрягался, а справиться с верёвками не смог. Тут до компании дошло, что могло бы случиться, попади убеженец под верёвку в мутантские объятия. Обнимашечки с трёхметровым верзилой – гарантированные переломы и минимум шансов выжить. Просто  придавив тело человека к своему, силач поломал бы и рёбра, и позвоночник, а органы грудной клетки и брюшной полости смешал бы в такой "коктейль", что штопать потом было бы нечего
      Самые большие гвозди торчали из доски ближе к широкому концу, они оказались почти все над головой, к лицу верёвки боло и лассо прижали ту часть, что была типа рукоятки или черенка. Чёрт его знает, как это грубое мутантское оружие на части делить и называть!

– Та-а-а-к... – протянул задумчиво убеженец. – Инструменты могут понадобиться самые разные,  у меня в рюкзаке малый походный набор, но... Да! Нам надо сейчас решить, мне туда-сюда бегать с инструментами, если понадобятся, или этого туда потащим. Вообще-то объект очень уж громоздкий...

– Погоди-ка! – перебила Гамова. – Куда чего тащить? Сбить заклёпки так сложно?

– Нет, сбить-то просто, а вот потом снова вернуть ему боты на ноги – вот это работа тонкая. Я правильно понимаю? Расклёпываю, выдёргиваем качка из обувки, отковыриваем эти великанские железные тапки, надеваем на страдальца и отпускаем? – скороговоркой озвучил убеженец коллективный мудрый план.

      А коллектив замер и промолчал. Как-то кучей до всех дошло то, что в суете недодумали. Как отпустить мутанта? Он же опять драться полезет!

– Носилки бы большие... А босого можно катить, – опомнилась раньше всех Зорька.

– Ыыххх! Дурни! – заполнил паузу мутантский бас.

      Ответно блистать остроумием не тянуло. Нормалы разглядывали сердитого прилипанца, Кловер похлопывала ладонью по бардачку с припрятанным верным обрезом дробовика и это мерное похлопывание по правому бедренному компоненту моторизованной брони высшего класса произвело бы на эмоционального наблюдателя впечатление многоточия...

П р о д о л ж е н и е
с л е д у е т ,
а ж
з а п ы х а л о с ь . . .