Бутыль

               
                Из цикла «Записки неофита»

…Однажды встретил я друга одного из литераторов, который славился своим скандальным, неукротимым нравом. Я бы, конечно, и своё мнение добавил, что на мой-то взгляд – это был наипрекраснейший человек, но как бы, для нашего времени уж с очень обострённым чувством справедливости. А выражалось оно в опровержении любых высказываний и мнений, некоторые из которых, право, бывали и не так уж плохи. Во многом это объяснялось тем, что человек он был сам по себе задорный и энергичный, да и годы его ещё как следует не пригнули. Куда ж энергию-то девать? Хотя, говорят, подобные люди к старости ещё  хуже становятся. Но это уж постороннее мнение…
…«Здорово, друг, чем дышишь?» - рявкнул он, крепко пожимая мою руку (такие любят немного задержать кисть руки своего приятеля и, чувствуя игру силы своей так слегка притиснуть, чтоб непременно хрустнули косточки друга… и только после этого с чувством полного уже удовлетворения отпустить на волю его). «Да как сказать, дышу тем же, что и все», - ответил я, давая понять видом своим, чем же дышат все… Как раз в то время в округе горели леса и город был в дыму, как лягушка в молоке, за тем исключением, что дым всё-таки не молоко и город не лягушка; и дым имел свойство быть гуще а, при наличии ветра, - реже.  «А не пора ли нам скрасить сию мрачную картину?» - прозрачно намекнул друг. «Ну, скрасить так скрасить» - согласился я, подумав при этом, что всё равно день пропал и всё что я мог в этот день сделать, я уже сделал, а что не сделал, то уже, наверное, всё равно не сделаю. На этом ощущении я вполне успокоился и мы тут же направились в ближайшую забегаловку. Кафе называлось «Бутыль» с подзаголовком: «Здесь ты получишь всё!» Подзаголовком попутчик мой остался категорически недоволен, но тем не менее мы зашли.
… В кафе дыма было не меньше, чем в городе, но здесь он разбавлялся различными винно-жареными запахами, ради которых можно было и остаться. Взяли мы по сто грамм водки, два бутерброда с колбасой и бутылочку лимонада, твёрдо и единогласно решив, что пиво сегодня будет только во вред, поскольку начинаем с водки. «Ужас – в такую жару водку пить!» - выдохнул я и друг мой согласился. И вот некая обманчивая волна подхватила весь мир… и нас, естественно, потянуло на «философию».
… «А теперь ты мне скажи» - промолвил писатель, вытаскивая из кармана пачку сигарет (название было оторвано вместе с верхней частью пачки) и кинув на столик зажигалку. «Здесь не курят» - заметил я. «Нет, ты мне скажи, - продолжал он, - отчего это они решили, что здесь я получу ВСЁ?? И что значит - это ВСЁ?  В их узколобом понимании – пожрать, выпить – это и есть ВСЁ? «Ну, может, ещё кое-какие услуги имеются…» - подзадорил я приятеля. «Дурак  ты!» - тут же парировал он. - я, конечно, не отказываюсь от этих ихних услуг, но это же не есть ВСЁ!»
…- А тебе непременно ВСЁ подавай?
…- Да они ж сами обещают…
…- Ну, вот теперь и ты дурак…
…И неизвестно чем бы кончилась наша горячая перепалка, как вдруг дверь забегаловки распахнулась и в неё буквально ввалился местный поэт Голдман. Затравленно озираясь, будто попал в некую западню «папаши Коломбо» он пытался отдышаться от своей обычной быстрой ходьбы и едкого уличного дыма. И тут (конечно же) в прицел своих круглых очков он увидел нас: «Ё-моё! Что за люди в Голливуде! Кому сто лет не пропасть!» – затараторил он, направляясь к нашему столику. …Решили ещё выпить, только в силу своего нежного лирического характера Голдман водку пить отказался (поскольку жара) и остановился на стакане сухого. Мы же продолжили… «Единственно, чтоб не делать ерша» - пояснил мой друг нашему и без того всё понимающему поэту.
… Между тем дискуссия разгоралась. Теперь уже и стихотворец включился в неё: «Нет, ребята, так дело не пойдёт (и «ребята» в его устах звучало как «гибята»). Вы сначала определитесь, что для вас в жизни главное – духовное или материальное, а потом уже и вопрос ставьте! И немедленно, почему-то он выяснил, что я - за духовное, писатель – за материальное, а сам он, поэт – за синтез… И какая-то в этом чувствовалась несправедливость! Выходило так, что, вот для сравнения, я не могу и материальным насладиться? Закусить, например? А писатель к духовному прикоснуться не может? И только поэт у нас в полной гармонии пребывает – и с духовным, и с материальным в ладах!? …Решили выпить опять… И тут писатель сразил меня, что называется, на корню! «Осуждать не надо! – вдруг выпалил он – даже мысленно!» Вот случай со мной был… И рассказал он один эпизод из жизни своей, который даже на время отрезвил меня и привёл впоследствии к долгим раздумьям. Поэт же сделал вид, что давным-давно всё это для него не новость. Вот эта история:
…«Поехал, как-то раз, я в Печёры за водой на источник – начал необычно смиренно (совсем не в его духе) писатель. Как полагается там - очередь, человек в десять. Естественно все стоят тихо, с пониманием, что место святое – ни курить, ни сорить (нельзя!), ни, тем более, ругаться… Не дай Бог! И вот, представьте, идут с тележкой два парня, видно, что поддатые. И видно, что местные, - из деревушки, что при храме. Одежда вся в наплывах цементного раствора, в тележке две бадьи под воду – ясно – стройка у них идёт, а вода (из святого-то источника!) им для стройки, для раствора только и нужна. А я эту воду даже кипятить для чая домашним не даю. Святая ведь! Пейте так на здоровье, а для готовки, воды что ли мало? Святую воду пить надо с благоговением. Она же исцелять может! Это же своего рода лекарство, Богом данное! Как же на лекарстве вы суп варить будете? А не оскорбите ли тем самым Творца? Он же эту воду, эту чистоту звенящую для вас с любовью великой из камня произвёл… (видно было – разошёлся писатель,- аж слёзы выступили) Так вот подходят они к колодцу, а между собой – мат-перемат – все аж остолбенели! Без очереди (местные ведь!) прямо передо мной наливать стали свои бадьи. И все молчат, будто в гипнозе. Только потом, когда они отъехали немного, все как-то разом заговорили, а я промолчал, не осудил их вслух, значит. А мысли-то, как огонь! Думаю, как это Господь дал таким вот пьяным матерщинникам святую воду налить!? Да их и близко бы не следовало подпускать! Вот с такими негодующими мыслями стал я подставлять свою бутыль под струю. А низ-то в колодчике бетонный был. И как это я тогда не рассчитал,- всегда наливал – ничего, а тут – дзыньк… и раскололась моя бутыль на большие такие стеклянные куски (тогда не было ещё пластиковой посуды). Так вот мне Господь мгновенно ответил на молчаливое осуждение моё! И словно бы зажглись тогда у меня в сердце слова Священного Писания: «Придите ко Мне все труждающиеся и обременённые...» Понимаете, ВСЕ! И грешники и святые! ВСЕ! Всем Господь даёт Благо Своё: и низким и высоким, и грешным и святым! ВСЕМ!!! И уехал тогда я почти без воды… Почему почти? Да ведь дали мне богомольцы маленькую бутылочку водички. И здесь Господь не оставил… Так вот!»
… Некоторое время пребывали все мы в молчании. Вот выдал, писатель! Только я хотел своё впечатление высказать, а поэт уж опередил меня: «Да, да! Вот видите! Вот вам ещё подтверждение! Всё не зря. И Господь везде. И здесь, в забегаловке этой,- тоже. Ведь видите, мы здесь и выпили, и о духовном поговорили… Выходит, и название и подзаголовок,- всё в дело. Всё не зря… «Ну ты, лирик, палку-то не перегибай! Не здесь бы, конечно, нам о духовном-то говорить. И не за водкой тоже» - грустно так заметил писатель. «А я водку-то и не пил.» - хихикнул поэт.
…Как бы то ни было, вышли мы из кафе под названием «Бутыль» с подзаголовком: «Здесь ты получишь всё…» обнявшись и долго ещё о чём-то рассуждали на дымной улице. Только о чём говорили, уже не осталось в памяти. Да и как до дому добирались (как потом выяснилось) никто не помнил, за исключением стихотворца, конечно же…