Глава 13

Все случилось слишком быстро даже для его реакции - телохранители подхватили пана Индрека, жутко хрипевшего, но еще живого; прикрыли, поволокли к машине. Из зала выскочила Мила, на бегу выдирая из наплечной кобуры "вальтер" со спортивным длинным стволом - последние пару метров она преодолела пружинистым прыжком, сбила его на землю вместе со стулом и прикрыла собой. Все. Дальше - тишина.

Через полминуты - никак не больше - он разрешил себе пошевелиться. Так, вроде бы - все цело. И - тишина. Даже парочка исчезла из-за углового столика веранды. Мила уже стояла в полный рост, и, настороженно поводя стволом, оглядывала тот сектор, откуда прилетели болты. Но все было спокойно, и даже деревья, окружавшие веранду, стояли вполне себе благонравно и тихо. Ну и? Опять - везение? Скорее уж - привычка...
Тяжелый топот и крики охранников, удаляясь в сторону близкой стройки за деревьями, затихали в полном соответствии с основными законами акустики. Хлопнуло два выстрела - один за другим. Мила аккуратно спустила курок, поставила пистолет на предохранитель и спрятала его на место - под куртку. Повернулась к нему, присела на корточки.
- Ну как Вы, пан Франк? Не ушибла Вас?
Она улыбалась. Странно смотрелась на ее миловидном лице эта улыбка: для человека, практически на глазах которого только что произошло убийство, и довольно-таки экзотическим способом, с помощью арбалетного болта, девушка держалась совсем неплохо. Стоп. А с чего, собственно, он решил, что этот Индрек...
Фрэнк поднялся. В свои сорок семь он еще мог проделать это достаточно изящно, не опираясь о землю - чем и заслужил очередную улыбку Милы, которая тоже выпрямилась, и теперь внимательно смотрела на него, словно бы прикидывая, каких вопросов можно ждать от человека, у которого  на глазах только что пристрелили собеседника.
- Скажите, Мила... А у вас в Праге всегда так... завершают обед на веранде загородного ресторана? Или это все же... досадное недоразумение?
- Вы, разумеется, шутите, пан Франк?
- Какие уж тут... шутки...
Зашуршали по гравию шаги, он обернулся и увидел худощавого человека в больших и совершенно не модных роговых очках, примерно своего ровесника, уверенно идущего к их столику от бокового входа в главный зал.
- Здравствуйте, пан Каултер! Я, кажется, немножечко опоздал - и уже не застал своего приятеля и тезку... Да, кстати... меня зовут Индрек Кржавник... Давно хотел познакомиться с Вами лично - да вот случая как-то не представлялось. Быть может, с Вас уже хватит ...  весенней погоды? И мы могли бы продолжить в помещении - где, по крайней мере, ничего железное не прилетит?
Он машинально пожал протянутую крепкую ладонь, и, следуя радушному жесту, пошел за Кржавником. Замыкала строй Мила, по прежнему все также бдительно осматриваясь - ну что же, прекрасная привычка: даже если лошадь и украли, все равно это еще не значит, что опустевшую конюшню не следует запирать...

*  *  *
- Ну, и какие у тебя планы на ... ближайшие дни?
- Теперь - наверное никаких...
Бен мыл посуду. А она - она стояла, опираясь спиной о дверной косяк, и пристально смотрела на его крупные, очень красивые руки с длинными сильными пальцами.
- Это тебя в армии научили так мыть посуду?
Вот теперь он оглянулся - а тарелку не перестал мыть, руки двигались автоматически. Аккуратно, и черезвычайно тщательно. И - встретился глазами со смеющимися глазами Инге. Сам улыбнулся в ответ:

- Нет, отчего же - Мама научила. Знаешь, мы жили с ней одни - отца как-то не было. Вот просто так - не было, и все. Никогда. Она много работала, уходила, как правило, рано-рано утром - а возвращалась не раньше десяти вечера. Я просыпался - на столе, в тарелках, меня ждал завтрак. А на плите, в кастрюле и на сковородке - обед и ужин. Его следовало только разогреть. Мне было шесть лет, и я как-то очень остро понял однажды, что если оставить тарелки грязными - то они засохнут, и их будет никак не отмыть. Вымыл. И сел читать. Я много тогда читал, а гулять не ходил - во дворе мне было скучно, и играть, собственно, я и не любил, и не умел...
Он остановился - потому что Инге слушала. Нет, не так - он остановился от того, как она слушала. Молча, склонив голову к плечу, и непрерывно глядя на него - словно хотела раствориться в нем, вся... до самого донышка...
- Ну вот... Я сижу в кресле, под торшером - ключ в дверях поворачивается, входит Мама... Господи, как же она была рада - а всего-то вымыл четыре тарелки, да сковородку почистил. И то - плохо... Потом уж... научился... Вот так...
Она неслышно подошла к нему, ступая босыми ногами по разогретому паркету - обхватила, прижалась к твердой широкой спине - носом уткнулась между лопатками, и мимоходом подумала: "Вот же ... огромный какой... Лось!!!" И - проговорила...
- Хочешь, буду звать тебя - Лось? Хочешь?
- Лось? Вообще-то меня звали всегда...
- Тсс-сс... Молчи!
Она гибко перетекла, повисла у него на шее, легко-легко - словно бабочка - коснулась его губ... Все, теперь уже точно - быть посуде немытой...
А днем они бродили по Люксембургскому саду - вокруг пруда, где дети пускали радиоуправляемые модели яхт - первые в этом году, и свернули в аллею королев, не сговариваясь. Ей бросилась в глаза статуя молодой женщины, стоявшая у поворота - и, неразмыкая рук, они подошли поближе. Прочли надпись на табличке - вслух, вместе, одновременно: "Бланка Кастильская". И ей показалось, что где-то она видела уже это мраморное лицо - но... живое и теплое. И очень печальное. Странное, закрытое, сдержанное, волевое - и одновременно, очень-очень женственное... "Бланка Кастильская... " - повторила она про себя...

*  *  *
Шорох - из комнаты, где спал Игорь Валентинович, и она немедленно вскинулась, оторвалась от книги, встала со стремянки около бесконечных книжных полок. Мельком заглянула в зеркало, поправила прядку волос, примерила улыбку... Все. Только - не плакать. Держаться. Сейчас главное - держаться. Вот так - и только так. И в зеркале отразилось закрытое, сдержанное, волевое лицо... И - улыбка. Очень-очень женственная.
Ирэна собрала на поднос тарелки и приборы, прихватила чайник с заваркой, чашки, и пошла в комнату. Потом вернулась за судком, где аппетитно шкворчал разогретый плов, и за дощечкой с нарезанным батоном. Расставила все на столике на колесиках - и придвинула его к креслу.
- Ну что, обед готов?  - он даже смог улыбнуться. Вот ради того, чтобы видеть его улыбку... Ничего, ничего... сейчас все будет нормально. Повязала ему салфетку на шею, и присела рядом - на козетку.
- А ты?
- Конечно! Посмотри, какая вкуснятина...
- Ах! Какие ты уже слова знаешь! Молодчина...
И правда - было вкусно. Она умела готовить - научилась, для него. И - талант был. Как он говорил, прорезался...
- Хочешь, сейчас посмотрим ... фильм? Я купила вчера, случайно - думаю, тебе тоже понравится. Это из старых, еще Советских...
- Правда? - он непритворно оживился; было заметно, что ему и вправду было интересно...
Она вскочила, быстро собрала посуду - и отнесла на кухоньку, сложила аккуратной грудой в раковину... Вернулась, достала принесенную кассету - и вставила ее в видеомагнитофон. Замерцал плоский экран, и появились охотники, и олень с вишневым деревцем, выросшим между рогов, и они смеялись; она присела на подлокотник его кресла, и сама увлеклась происходящим на экране...
Он наклонился к ее уху, и, коснувшись непослушной прядки волос губами, а потом, и розовой аккуратной ушной раковины, шепнул:
- Спасибо тебе, Малыш... спасибо, что ты - есть! Понимаешь?
И поцеловал, коснулся мочки, и того самого, любимого, нежного местечка - между щекой и ушком... Так, как он любил больше всего... Она кивнула, не отрываясь от экрана, взьерошила его волосы, запустила кончики пальцев в седую редеющую шевелюру... Ей было очень хорошо сейчас - наверное, впервые за последние сумасшедшие два месяца. Вот так бы и сидеть - всегда. И чувствовать его дыхание на своей щеке...
А на экране Барон уже стоял на нижней ступеньке веревочной лестницы, ведущей в небо, и играла музыка, и Барон говорил: "Улыбайтесь, господа!" И она улыбнулась, почувствовав, что улыбнулся Игорь Валентинович...
На экране шли титры, и неслись облака, и звучала музыка - легкая, веселая... И Барона уже не было в кадре - он, вероятно, улетел. На Луну...
Она вдруг поняла, что в комнате что-то не так. Что-то поменялось. Что-то изменилось - и необратимо изменилось... Все. И жизнь разломилась на две части - до этого вечера, и, наверное, после - если только будет это после... Потому что Игорь Валентинович уже не дышал. И внезапно стало холодно - словно из комнаты выкачали весь воздух. До последнего грамма. И заменили на обжигающий жидкий азот, которым невозможно дышать. Она и не дышала - задохнулась, зашлась, и даже не плакала - просто не могла вздохнуть никак. Не могла... не могла...

*  *  *
За высоким окном мелькали синие и красные огни, вышагивали эксперты из криминальной полиции, хмуро стояли и бесцельно переходили с места на место полицейские в штатском и форме - коллеги Милы; и где-то там маячила и долговязая фигура Рихтерова. Следствие шло своей чередой - ну, как и полагалось. А они сидели за столиком, в углу зала - как будто и не свидетели. И правда - не допрашивать же гостей... Пана Индрека. Да еще и иностранного дипломата, а с ним - офицера полиции. Хотя бы и местной, своей.
Все эти мысли легко читались на лице Кржавника, игравшего роль радушного хозяина - вот и крепкий, душистый чай в фарфоровом чайнике, заваренный по особому рецепту, и прозрачные чашки мейсенского фарфора - с пастушками и пастушками в палевых тонах, и многоярусные тарелочки с печеньем и кусочками торта, бисквитами... Чаепитие в зазеркалье - нет?
- Хорошо. Предположим, что Вашу машину действительно заминировали не по ошибке - и охотились именно за Вами. Но - зачем?
- О! Вот этот вопрос я хотел бы задать Вам...
- А почему - мне?
- Ну, во-первых, я тоже кое-что понимаю во ... взрывных устройствах. Вероятно, Вас, пан Кржавник, это удивит - но культурный атташе Соединенных Штатов в состоянии отличить взрывное устройство от, скажем так, "сардины"...  А в случае "сардины" - разобраться, когда поставили это незамысловатое устройство...
- Охотно верю. Особенно, если в обязанности культурного атташе... входят и не совсем к культуре относящиеся вопросы - я не ошибаюсь, пан Каултер? Или, прикажете называть Вас - пан Логан?
- Приказывать - Вам? Боже упаси! Вот уж... Кстати, не могли бы Вы удовлетворить мое любопытство... Пани Мила - не из последнего ли выпуска Вашего учебного центра, о котором я слышал даже у себя в Мюнхене? Ее фотография, кстати, в нашей базе данных отсутствовала - до сегодняшнего утра. Вот утром - я заполнил этот пробел... Итак?
- И на чем она ... прокололась? Чисто в порядке удовлетворения академического интереса?
- Ну, если в плане академического - научного интереса... Сначала она сказала мне, что у нее смена  - кончилась. А потом - что если бы не случай со моей машиной - ей еще работать и работать... Да и потом... У нее были испачканы чулки - слегка. Как если бы она быстро опустилась на асфальт - раз-и-два-и-три... установила ведь устройство - она?
Странное дело - Мила не выглядела даже смущенной. А в глазах у нее играли бесенята. Самые настоящие. И он вдруг подумал, как это красиво - когда в зеленых глазах рыжей девушки играют бесенята... И - вздохнул: вот так и старость приходит... Правда, вздохнул не без притворства. А когда посмотрел на Индрека - то с удивлением заметил, что выглядит почтенный пан Кржавник даже не как довольный кот - а как целый довольный гиппопотам. Правда, слегка усохший в размерах, и поджарый. Среднего возраста.
- А если я ставил себе целью - предупредить Вас? И - чуточку, самую чуточку - проверить? Ну, тот ли Вы ... пан Логан, что так эффективно здесь, в Праге, тринадцать лет назад ... скажем так, пропагандировал Американскую культуру... Согласитесь, всегда приятно знать - с кем придется встретиться - нет? Ведь Вы искали меня? Хотели встретиться? Итак... Вопросы есть и у меня. Но начну я с ответов. Вернее, не так. Начну я с того, что восемнадцать месяцев назад, в городе Нью Йорке, в гостинице, стоящей прямо напротив обрушенного Торгового Центра, включили электричество. Ну, перед тем, как разрешить жильцам вернуться за вещами, естественно, убрали в номерах. Пропылесосили, пыль вытерли... А в одном из номеров - окнами как раз на бывшие Близнецы - обнаружили интересную электронику...

*  *  *
Итак, примерно восемнадцать месяцев назад, в Нью Йорке, в номере отеля - окнами на гору дымящегося мусора и щебенки, что месяц назад было Торговым Центром - долговязый полицейский с золотой бляхой детектива на груди лениво рассматривал сваленное на полу номера оборудование, не прикасаясь, впрочем, ни к чему. Кажется, фотограф? Как же его звали, этого парня - что жил здесь до 11 Сентября... А! Карим Бен Талаль! Точно! И прилетел как турист, из Лондона - девятого числа... За его спиной открылась дверь, и послышались уверенные шаги. Полицейский обернулся, и увидел стоящего на пороге крепкого парня, одетого в дешевый серый костюм и расстегнутый светлый плащ. Шляпа вошедшего была наиболее примечательной частью его облика и делала его похожим не то на Коломбо, не то на Рика из Касабланки. Казалось, что вот сейчас он ухмыльнется уголком тонкого рта, и посоветует ни в коем случае не вторгаться в определенные районы Бруклина. Встретив вопросительный взгляд детектива, человек и в самом деле улыбнулся, и показал свое удостоверение.
- Все в порядке, детектив. Одно дело делаем, я - Энди Кастлер, ФБР. Что за парень жил в этом номере?
- Вот, взгляните, Сэр...
- Брось - зови меня Энди...
- ОК, тогда - Пит.
- Идет. Итак, Пит...
Кастлер подошел к аппаратуре, беспорядочно сваленной на подвинутом к окну столике, на подоконнике и просто на полу. Присвистнул, и взял в руки большую камеру, стоявшую на штативе и нацеленную в окно. Совершенно обычная была камера, вполне себе серийный Найкон - но... от нее тянулся тонкий провод к блоку питания, все еще торчащему в розетке.
- Видел когда-нибудь что-то подобное, Пит?
- Нет... а зачем она... к сети подсоединена? Это же камера...
- Не совсем... Взгляни-ка...
Он показал на небольшой пульт, напоминающий скорее маленький лаптоп, также присоединенный к камере. Все вместе напоминало скорее оборудование для редактирования фильмов.
- Это - довольно редкая вещь... В стандартном варианте используется для дистанционного прослушивания: вот отсюда идет инфракрасный лазерный луч, который "щупает" удаленные стекла, используя их как мембрану чувствительного микрофона. А сюда - этот луч возвращается. С дистанции до трех миль... Но в нашем случае...
Он задумчиво щелкнул выключателем пульта, и он неожиданно засветился голубоватым, ожил - в гостинице дали ток впервые за три недели. Пит машинально выглянул в окно - через улицу еще дымили развалины Торгового Центра. Первое Октября - а дождя все нет... Вот и... дымит...
- Посмотри, Пит... Это не для звукозаписи, это - навигационный прибор. И в нем - точные координаты. Торгового центра... Вот это уже интересно. Очень интересно... Так как, говоришь, звали парня, что жил здесь? До 11 Сентября?
- Карим. Карим Бен Талаль. Турист - из Лондона...
- Турист? О-о-о-кей... Подождем, появится ли наш... турист. Когда откроют гостиницу, и предложат вещи забрать - все это денег стоит, знаешь ли... И если он....
- Что?
- Если он - непрофессионал, то придет. Как в 93-ем, тот болван, что пришел забирать залог за микроавтобус... Помнишь?
- Который взорвали в подвале?
- Ну да, ну да...
- А если он - профессионал?
- Значит, нам не повезло, и он уже... далеко. Ладно, давай команду - и будем ждать... 

*  *  *
- Захватывающе интересно, Пан Кржавник! Я полагаю, что в поисках одного из Ваших ... наиболее одаренных учеников... Агент Кастлер уже беседовал с Вами?
- Кастлер - да. Еще прошлой весной. Проблема в том, что с тех пор он уже больше не Агент. Он живет сейчас где-то в Монтане. Город Хелена, штат Монтана. Держит мастерскую по ремонту мотоциклов. Предвосхищая Ваш следующий вопрос - детектив Питер Маннинг тоже чувствует себя хорошо - у него сейчас небольшая компания по аренде оборудования для ныряльщиков. В Калифорнии - вот название городишка не запомнил. Но, скорее всего, не отличается от города Хелена размерами.
- Простите мое неумеренное любопытство... А Вам, Пан Кржавник... не предлагали переехать? Куда-нибудь в Полинезию, к примеру? И поменять специальность? Нет?
Хороша была улыбка у Пана Индрека - широкая, доброжелательная. Примерно как у среднего размера довольной акулы.
- Последствия моего отказа от предложения переехать... Вы сегодня уже видели, Пан Логан...
- А вот мне отчего-то не предлагали ничего...
- Вы так в этом уверены?
"Действительно - а я в этом так уверен? Слово "Копенгаген", кажется, звучало... Только вот... далековато - и от Калифорнии, и от Полинезии - да и от Монтаны, если разобраться. Ну, вероятно, каждому - свое. Кому - Монтана. А кому и в Копенгагене - сплошная... Хелена... С мастерской, скажем, по ремонту радиоприемников впридачу - в качестве дополнительного бонуса..."
Он вздохнул, и посмотрел на Милу - ради разнообразия, и для собственного удовольствия. Слушала девочка очень внимательно, как первая ученица на уроке. Например - на уроке ботаники. Рассказ о ядовитых растениях дельты Амазонки... Столь же отвлеченная тема - если вдуматься.
- Хорошо, допустим. Но - ведь что-то должно было стать поводом - для предложений - нет? Иначе, трудновато их увязать в одну картинку - слишком уж ... одновременны. Не находите?
- Разумеется, нахожу. Вот поэтому я к Вам и приехал - к несчастью для моего тезки, с некоторым опозданием: пробки, знаете ли ... беда больших городов в обеденное время...
- Итак, оставляя в стороне... сложности передвижения по пригородным дорогам Чешской республики... Рискну ответить на свой собственный невысказанный вопрос - Вы здесь непричем. Я прав?
- Естественно. Больше того, я как раз нахожусь в том же примерно положении, что и Вы: дичи. Разница между нами только в том, что Вы - Американский дипломат в кратковременном отпуске. Я же статусом дипломатической неприкосновенности не обладаю - что, согласитесь, ничего, в сущности, не меняет - ибо в наше время принято бить не по паспорту, а по физиономии... К сожалению.
"Он хочет, чтобы предложение исходило от меня. Ну что же, это, пожалуй, еще и облегчает мне задачу... Итак..."
- Пан Кржавник, а что если я скажу, что мне не меньше Вашего хотелось бы выжить? Ну, хотя бы потому, что я уже как-то давно живу - привык уже... А чтобы выжить, имея на спине крупно нарисованную мишень, следует, по крайней мере, договориться - если и не о сотрудничестве, то хотя бы... о взаимопонимании - нет?
"Молчит. Слушает, что еще я скажу. Это он молодец. И девочка - молчит. Молодец, девочка... Ах, какая девочка... "
- Думаю, что теперь моя очередь - так сказать, поразмышлять вслух... И - рассказать Вам одну историю...

*  *  *
Все началось с телефонного звонка. Многие истории начинаются с телефонного звонка - ну, и эта не исключение. Звонил человек, который долгое время был моим шефом - своему другу, который только что стал начальником секции по борьбе с терроризмом в ФБР. Это был наш ему подарок - да я и не видел другого способа быстро утилизовать полученную от своего контакта в Пакистане информацию, кроме как подарить ее - неофициально - ФБР. Тем, кто, собственно, и имел право действовать в нашем случае. Мой парень в Исламабаде узнал человека на улице. Бывает и такое в нашем деле. Парень знал его давно - еще с середины восьмидесятых. Они учились вместе - в Уэльсе есть забавное местечко - называется как у Чайковского: Лебединое Озеро. Вот там, в очень романтичной обстановке, имеется колледж - где на факультете Прикладного Дизайна и Инженерии, они и познакомились.
Учат там хорошо - мой парень после четырех лет, проведенных там, нашел великолепное применение своему диплому инженера-электрика - в Провижинал ИРА он считался экспертoм по минам с дистанционным управлением. Tам, в Ирландии, и я с ним подружился - что, в сущности, для дальнейшего повествования не важно. А важно то, что его приятель - звали его Рамзи - продолжил свое образование, и, в качестве уже пост-магистратуры, вероятно, взорвал в 1993 году микроавтобус на подземном паркинге под Торговым Центром - в городе на реке имени Гадзона. Ну, эту историю Вы и без меня знаете...
Так вот, Рамзи искали ценители его инженерного таланта из ФБР - чтобы вручить ему диплом, вероятно - ну, и сопутствующие... награды. А он - шалун эдакий! - еще и в своем родном Пакистане решил поменять Премьер-Министра не совсем демократическим методом - вот не нравилась она ему, и все тут... Естественно, местные спецслужбы ему сделали внушение - пришлось из страны уехать. Как можно дальше - в Таиланд. Чудесная страна, знаете ли - не приходилось бывать? Рамзи и там не сиделось спокойно: он решил было взорвать Израильское посольство - но вот тут ему стало жарко: надо отдать должное Израильтянам, уж своих они охранять умеют. И после Мюнхена - ничуть не стесняются. Так что из солнечного Таиланда пришлось в темпе сматываться.
Ну, дальше было неинтересно... Привычка всегда возвращаться в Пакистан подвела беднягу - или пристрастие к хорошему кофе на террассе... Там его мой парень и опознал. Закрутилось.

Приятель моего шефа - назовем его для простоты Джон - действовал решительно, и уже через пару дней Рамзи в наручниках путешествовал в сопровождении двух коллег Джона в персональном самолете Директора ФБР. Вот билет на этот самолет, как правило, выписывают в один конец. Ну, это все детали...
Джону истории, которые рассказывал Рамзи в полете, понравились - и он захотел поближе познакомиться как с парнем, что его сдал, так и со мной. Познакомились. Понравились друг другу. Оглянуться не успели - а на календаре уже жаркое лето 1996. Я в то время был далеко - а вот мой парнишка перешел в то время на работу в ФБР, и поехал вместе с Джоном в Саудовскую Аравию, когда там подорвали некие башни - до полного закопчения задницы Директора ФБР.
Ракхат-Луккум пополам с мышьяком пришелся Джону несколько не по вкусу, не сошлись они характерами с местными шейхами. Дверью пришлось хлопнуть - и чувствительно. Так, что штукатурка посыпалась. Да и расследование тихо свернули: всех свидетелей оформили как соучастников, и они благополучно сгинули в кровавых застенках - а может, их отпустили на покаяние и хадж. Чего не знаю - того не знаю.
Джон тем временем вошел во вкус - и, с подачи как моего бывшего агента, так и одного из его младших приятелей, также большого любителя поэзии и прозы Халиля Гибрана, и - так уж вышло, тоже Ливанца - начал интенсивно копать в том самом саду, где произрастали раскидистые дерева, на ветках которых созревали разнообразные ... специалисты по поэзии и устройствам обьемного взрыва. Докопался до некоторых интересных выводов - да времена для выводов были до того неудачные, что и с моим бывшим шефом дружба у них как-то сама собой разладилась.
Но Джон никак не хотел успокоиться. Ирландцы - они как фокстерьеры: дай ему след, а потом хоть стальной арматурой лупи - пока не сдохнет, не остановится. Тут подорвали наши посольства в Африке - туда его, слава Богу, не пустили. А вот когда проделали дыру чуть выше ватерлинии в Американском эсминце на рейде в порту, в Южно-Демократическом Йемене - вот туда он полетел. И не один, естественно, а в сопровождении 150 человек.
Такие размеры Американской делегации ужасно не понравились Госпоже Черезвычайной и Полномочной - как сказать по-Чешски? Послихи - можно? Ну вот, ей не понравилось... Еще и оттого, что время и процедура визита Американского эсминца согласововались ею, и контракты на поставку фруктов, свежего мяса, и прочих овощей - тоже не мимо посольства шли. А тут приезжает команда, бесцеремонно берет дипломатов за мягкие части туловища, и начинает задавать неприятные, и совершенно недипломатические вопросы - с кем это они делились информацией, и кто делился с ними... фруктами, вероятно...
В общем, уехав в Штаты отдохнуть от Ракхат-Луккума на пару дней, визу обратно в Йемен Джон и ключевые члены команды не получили, и расследование опять потихонечку сдохло.
Разумеется, Али - тот самый Ливанский поклонник малоизвестного в Чехии поэта Гибрана - был очень этим обстоятельством огорчен. И когда в Январе следующего года Госпожа Посол - да, наверное, все же Вы правы, Послиха - сказать нельзя по-Чешски - решила полететь на встречу с президентом этой сугубо демократической страны рейсовым самолетом, так случилось, что самолет захватили некие неизвестные молодые люди, и посадили его в абсолютно ни от кого независимой свободной республике Джибути. Ну, это - на другом берегу. Очень люблю, знаете ли, название пролива - Баб-эль-Мандебский. Он и разделяет эти государства. Естественно, под дулом пистолета - все разговорчивы. Госпожа Посол - не исключение. Всех, разумеется, отпустили - но не раньше, чем в салоне первого класса, откуда всех прочих пассажиров выгнали, Госпожа Посол рассказала все, что знала - под магнитофон. Как говорят, человек, задававший ей вопросы, цитировал в разговоре подходящие к случаю двустишия Гибрана, которые тут же, специально для Госпожи Посла,  виртуозно переводил на Английский с Пенсильванским акцентом - но достоверно неизвестно ничего.
Приличия соблюли - и Госпожа Посол тихо ушла в отставку в конце Августа 2001 года. А вот с Джоном было много хуже - у него, как у настоящего Ирландца, были проблемы с темпераментом. Молчать у него как-то не получалось - особенно в высоких кабинетах. Так и всех друзей растерять недолго. И - начать терять уже папки с секретными документами. Немудрено... В общем, в том же самом Августе, пришлось и Джону уйти в отставку. Куда было податься бывшему Спец-Агенту? Правильно, в службу безопасности. Нью-Йоркского Торгового Центра. Начальником.
Первый день Джона на новой работе 23 Августа 2001 года прошел скучно - никто не звонил, не предлагал наперебой информацию... Да и друзей как-то... не наблюдалось. Словом, было не весело. А через 19 дней... Вы и сами знаете, что случилось. Ирландский фокстерьер нашел свой ... кусок арматуры по голове. Тело так и не нашли. Бывает.
Я это все к тому, что... видите, и ведь и не виноват-то никто - все хотели как лучше: Посол - наладить отношения с далекой страной, где нежные ростки демократии упорно пробивались сквозь пески пустыни... Джон - найти и покарать злодеев-террористов... А вышло все... грустно, правда?

назад: http://www.proza.ru/2012/12/30/954      вперед: http://www.proza.ru/2012/12/30/960