Глава 27

Господи, как же болит голова... Господи... и во рту... во рту как полк драгун заночевал... И ведь шевелиться - совершенно не хочется, а хочется - сдохнуть... Вот прямо здесь, не вылезая из постели... Лось... где же ты, Лось... Куда-то уполз? И пили-то... совсем немного... да что ж такое со мной делается... Пусто - и только пахнет подушка... им, Лосем... Встаю... шлепаю-бреду по квартире. И везде - пусто. И дождь за окном моросит. Да что ж это такое... Куда же ты делся, Лось... А ведь пропал и твой мешок. Так. А пиджак висит. И туфли - стоят.
И она сползла по стене - прямо напротив вешалки. Села - прямо на пол, некрасиво разбросав ноги. Плакала. Долго-долго. Никак не могла остановиться. Одна только мысль билась как мышь в мышеловке: как же так... как же так... Как же ты так со мной, Лось... Лось... мой Лось... Ты где... Серый, серый день - и дождь плачет за окном... по стеклу...
Встала. Держась за стену, поплелась в кухню. Отворила холодильник, вытащила здоровенную бутыль с минералкой; глотала, захлебывалась... Снова плакала - уже у стола... Уронила голову на руки. Словно выходила душа, и она была - как выжимаемый лимон... Брошенная. Да что же это такое... Пальцы скребли машинально по столу, ломала ногти, засаживала занозы... Больно? Ну да, больно... Наверное - больно...
Рука наткнулась на телефон. Она начала лихорадочно нажимать на кнопки. Остановилась. Потом сбросила, снова начала набирать... И снова... Кому? Ну, КОМУ?! Кому она могла - СЕЙЧАС! - позвонить?!
А вот ... вот один человек был. Ему - можно было... позвонить. И она нажала клавишу быстрого дозвона. Под номером один.
Гудок. Еще один. И голос в трубке - там, далеко или близко - какая разница!
- Инге! Я очень рад, что ты позвонила... пожалуйста, не вешай трубку - я сейчас выйду из помещения, и мы сможем говорить...
Он... Ее Дед... Единственный человек на свете, кому она все еще... нужна...

*  *  *

В наушниках у Милы в разнобой голосов и шуршание бумаг вклинивается звонок мобильного телефона - и слова по-Немецки. Произносимые скороговоркой, резким старческим голосом:
- Инге! Я очень рад, что ты позвонила... пожалуйста, не вешай трубку - я сейчас выйду из помещения, и мы сможем говорить...
И - шаги по ворсистому ковру, глушащему все звуки. Стук двери. А голоса - голоса продолжают спорить. На повышенных тонах.

*  *  *

Яркая, слепящая вспышка. Грохот. Вылетают, выдавленные раскаленным газовым шаром стекла шато... Шоферы и телохранители у машин - внизу, на стоянке - как по команде поворачивают головы вверх. Кто-то хватается за пистолет, кто-то бежит, распахивает дубовые двери... А шато - шато уже пылает ярким, веселым костром...
На фоне огня - силуэт высокого, худого человека. Идет, держа у уха телефон, и что-то говорит в него... Идет - к серебристому Ягуару. Фрэнк оторопело смотрит на него в бинокль - и видит как отражаются языки веселого и злого пламени в монокле этого человека - сухощавого, тщательно одетого старика - кто, черт побери, еще носит монокль в двадцать первом веке?!
А больше он ничего и не успел подумать - лишь опрокидываясь, сползая бессильно на пол микроавтобуса, успел поймать взгляд Милы: полный жалости... И пришла боль - от удара резиновой дубинкой по затылку, а потом была только темнота.

назад: http://www.proza.ru/2012/12/31/433      вперед: http://www.proza.ru/2012/12/31/436