Огненная основа творчества - триединство

Под выражением «искра божья» подразумевается умение оживлять огнём таланта всё, что полюбит душа. Путь творца - огненный путь.  Такой человек искрится любовью, отдавая всего себя любимому делу. Творчество не знает другого пути. Все, что вне любви – смерть, тьма. Ощутив в себе искру любви, безумно трудно сохранить её и разжечь из неё пламя - то есть сотворить новый Свет!

Творческий человек - сильный человек. Сильный духовно. Он неизбежно сталкивается с проблемой создания гармонии тела, души, духа внутри себя, а затем уж в своих произведениях. Давайте разберемся в этих воистину божественных началах творчества – в понятиях тело, душа и дух.

Говорят, что на детях гения природа отдыхает. Ведь часто при воспитании сына по образу и подобию своему результат равен нулю. Любое несовершенство  трёх ипостасей - тело, душа, дух - лишает ребенка гениальности.

Сплав данного триединства очень индивидуальный процесс. Он как жемчужина возникает, набирает силу в каждом индивиде тайно и по наследству не передается. Не каждая ракушка взращивает в себе жемчуг. И не каждый Отче воплощает себя в Сыне.

Наш материальный мир заполнен множеством тел. Не все тела гармоничны. Что делает их таковыми? Этот секрет открыли древние греки, научив нас создавать совершенные по красоте вещи при помощи композиции. Говоря о Красоте, о Творчестве мы вынуждены знать эти законы, что бы не изобретать велосипед.

Художник, пристально изучая мир тел и форм, яснее других осознает, что любое тело проявляется как форма, при наличии определенного количества Света. Помните? И создал Бог Свет, и из тьмы небытия явлены были все формы, т. е. родилось сложное чувственное средство – зрение или образно говоря - Божественное Око.

Глаз художника видит кроме формы и её цвет. Форма характеризует телесную оболочку, цвет - через вибрацию цветовых волн, являет энергетическую, душевную, внутреннею суть формы.

Чтобы форма обособилась от мрака - глаз человека обязан оценить поверхностные особенности конкретной вещи и фона на котором она видна. Определить степень ее удаленности от источника света, световые градации линейной и воздушной перспективы. Всматриваясь, изучая, сравнивая, запоминая формы как никто другой, художник восхищается открывшейся ему красотой.

В древней сказке есть слова – смотри вокруг, смотри в себя. Кажется, что это сказано о художнике. Ведь именно он выполняет это требование. Ему открывается видимая и невидимая суть всех форм.
 
Художнику очевидна соподчиненность круглых форм, где поверхности всех участков формы плавно уходят в тень, благодушно уступая свою порцию света рядом лежащим участкам, а те - другим. Плавные линии округлых форм теплы, женственны. В них сквозит покой и благожелательность. Формы цветов, плодов, облаков, животных и женских тел наполнены этой гармоничной мягкостью. В ней важен малейший изгиб, любой нюанс цвета, ритма чтобы сохранить песню Доброты - песню Круга.

Форма меняется, когда изменились условия ее существования, её внутренний смысл, образ жизни. Сила и грубость прямых поверхностей Квадрата, где счастливцы грани, освещенные светом, не помышляют о мирном и плавном уходе в тень (любя и сострадая другим затемненным участкам), обогащают художника иным мировоззрением.

Ему открывается иная философия Бытия и другие варианты жизни. Каждая грань квадрата упрямо цементирует неизменность покоя для себя. От прямых форм веет силой и жёсткостью борьбы за свет. Поверхность любой грани держит полученное количество света и что бы изменить ее тон нужно физическое усилие извне.

Внутри прямых форм царит психология борьбы. Таковы ущелья, изломы скал и льда, видимая сущность египетских пирамид. Ломаные линии деревьев всегда говорят о гибели, о трагедии поражения. Человеку страшно среди них. Он подсознательно избегает зигзага молний, внезапной смены ритма метели.
 
Вдумчиво изучая формы предметов, масштабы и пропорции вещей, конструктивные особенности, понятия массы, объёма, фактурных особенностей поверхности художник учится тонко чувствовать мир. Ему открывается красота реальности.

Запахи, звуки, осязательные моменты, вкусовые качества - эти чувственные понятия, складываются в его сознании в Образ вещи. Округлые формы чаще испускают сладковато-медовые ароматы. Кристаллические формы почти лишены этой роскоши неги. Среди запахов парфюмер безошибочно отберет ароматы белых цветов с миниатюрно-трогательной формой.

 Даже ребенок поймет опасность ревущего водопада, где масса и прямота отвесных скал слиты с вертикалью потока воды, с пронзительным, леденящим запахом сырости, с твердостью и блеском камней, с острием струй и дробным рикошетом брызг, с вечным ужасом смерти открывающей в мощи этого образа.

Порой мы, видя незнакомого человека, отчётливо понимаем его бездушную сущность или тонкий аромат его хрупкости на уровне подсознания. Образ человека складывается с первого взгляда и почти мгновенно. Чувственное познание мира делает человека, который впитывает всю обрушивающую на него одновременно информацию, подобным незащищенному, голому воину в гуще яростного сражения. Его плоть, с которой кожу сорвали, как одежду, ощущает удары копий-чувств ежесекундно, мучительно, сильно и полновесно.

Слепой человек, отлично владея четырьмя чувственными началами, может составить определённый образ мира, но лишь зрячий постигает материальный мир в полном объёме. Ассирийский бык Шеду имеет пять ног (символическое обозначение пяти чувств человека) и они несут мощную живую ПЛОТЬ по земным дорогам.

Свет делает форму видимой в пространстве, звук и цвет дают ей пространственно- энергетическую силу, осязание сужает ее границы до тесного, интимного контакта, вкус открывает глубинные, внутренние свойства формы. Мы не познаем сущность сахара или соли пока не вкусим их. Не в силах раскусить камень мы постигаем его безвкусие. Лишь наглотавшись ледяной воды и ощутив боль ее тяжести и скорости при встрече с упрямо-постоянной формой камней, осознаем суть водопада.

Все предметы, вещи, формы пронизаны первозданной, животворящей энергией Равнодушия, Наслаждения или Боли. Каждая форма, явленная из тьмы, как камертон откликается или не откликается на чувства, трепещущие внутри нас. Откликается если находит полное чувственное соответствие.

Камень мертв, пока кто-то не пошлет ему лучик своего внимания. И не явит его из тьмы небытия в картине, музыке, танце. Деревья и травы разговаривают шумом листьев. Они, как люди, страдают и веселятся. Но только поэт знает, о чём поёт река или ветер.

Творческие люди и окружающий мир погружены друг в друга. Мир, словно водой пропитан информационной сущностью и через это погружение художник (и любой творческий человек) приобщается к вечным ценностям Вселенной. Это как обряд крещения - не погружен, значит не наш.

Анализируя зрением поверхность формы, художник одновременно оценивает и ее цвет.
Невозможно понять где граница такого анализа. Скромный ландыш дышит чистотой и мудростью белого цвета, в котором все цвета радуги гармонично слились в строгом равноправии. Форма его листочков и бутонов округла. Ландыш благополучно живет в тени, издавая еле уловимый аромат нежного дыхания всех цветков. Гармоничное распределение солнечного света по всей форме дарит стеблю и бутонам соборную нежность. То есть форма и цвет логичны в своем единстве.

Роза своей формой и цветом, жаждой солнечной ласки несет другой ритм и другое расположение дерзких, спиральных лепестков. У них другая сущность – каприз и гордая сила агрессивной страсти, побег в царство чувственной любви. Всполохи и переливы красного от робко-розовеющего до загустевшего, кровавого лишают их скромного благоразумия, что умиляло нас в ландышах.

Даже чисто белая роза, величественно изливая сильный сладострастный аромат, требует подчеркнутого внимания к своей замысловатой  конструктивной форме. Белый фон отступает под натиском гордой по сути формы. Здесь иная философия, чем в россыпи соборно настроенных ландышей.

Цвет напрямую связан с физическими и химическими формулами, с условиями существования материи в конкретном месте и в конкретное время. Наличие цвета являет энергетическую суть материи. Цвет даёт представление о движении энергии внутри формы. Об эксцентрическом (наружу!), солнечном движении говорят жёлтые поверхности. Синие поверхности являют концентрическое (вбирающее) движение. Красный цвет бурлит и веселится, а зелёный спокоен и постоянен. Белый цвет дарит мудрость и справедливость жизни. Черный - пустоту и смерть.

Несёт ли цвет информацию в себе или только ассоциативно вызывает её появление в сознании человека пока не совсем понятно науке. Красные, зелёные, фиолетовые поверхности – это разные энергии, разное существование и разное настроение  смотрящих на них людей. Именно этим и увлечены художники - создать нужное настроение у зрителя. Осмыслив тайну цвета художник подходит к следующей ипостаси Бытия и Творчества – понятию чувственному - понятию Душа.

Душа, возникшая как энергетическая вибрация /отклик, реакция/ материального тела на пронизывающий ее Световой поток, уровень температуры, давления и т.д. являет постоянно переливающуюся палитру изменчивого Цвета этого тела, который мгновенно показывает, как тело реагирует на изменения окружающего мира. И как мир реагирует, воспринимая тот или иной цвет.

Воистину реально, что Души нет в мире Материи! Она лишь биоэнергетическая способность материального тела реагировать на чувственные раздражители, создавая цвет или точнее атмосферу /ауру/ возникшей в ней и над ней тоски, гнева или радости. Художники и ясновидящие способны дать характеристику человека и любых тел по цвету ауры. По необъяснимым энергетическим  потокам, идущим от тел, едва ощутимым, они понимают настроение, состояние тел. Так воспринимают мир и дети.

Яркость палитры - вот то, что донесли до нас импрессионисты, когда, опустив проработку брутальных признаков формы любой конфигурации, дали неожиданный крен в царство Цвета или, точнее, Души. Именно она заставляет глаза людей сиять восторгом, вбирая изменчивость цветовых нюансов, замечая и отслеживая тысячи вариантов колористических сочетаний.

Нежность, оставленная розовым закатом, задумчивость темно-синего мудрого неба, спокойствие зеленого покоя лесных полян - отражаясь в глазах, как в чистейшем зеркале, образуют тонкое, особое, цветовое зрение художника. Формируют его сложную душу.

Именно умение осознавать цветовую сложность мира порождает тончайшую, сложноорганизованную Душу человека, обрушивая в сознание нюансы и оттенки смятения, страха или незабываемой грусти. Чем больший цветовой диапазон подвластен человеку, тем сложнее его внутренний мир. Сложнее его душа.

Каждая форма и цвет много веков отшлифовывали элементы и память своих атомов, стремясь к совершенству. Любая Материя, высвеченная чувственным лучом света, бешено рвалась из Черной бездны небытия, клубясь и задыхаясь подчас необъяснимым, таящимся в ней содержанием.

Лишь художнику дано уловить сквозь зримые контуры Материи незримые признаки открывшего только ему Образа, объяснить чувственное единство Формы, Цвета, Содержания - то, что звучит, вибрирует и держит Образ. Именно Образу дана возможность выразить состояние души. Ведь Образ рожден в глубинах живого воображения. Рожден как переосмысление реального мира и сотворение своего (индивидуального!) - образного мира!

Около 90% информации о мире вещей обеспечивает сила Светового и Цветового воздействия на человека, поэтому логично восхититься колоссальной заслугой экспрессионистов, кубистов, пуантилистов и т.д. в их желании напрямую выражать состояние ничтожной или великой Души, используя только средство «Цветовое решение формы» и игнорируя совершенно средство «Конструктивное решение формы».
 
Но, соткав Душу из мелодий Света и Цвета, проиграв немало импрессионистических вариантов, художники, уловив камертонное звучание обеих решений, вернули Душе ее естественный сосуд - Форму, ибо совершенство Душевного звучания и совершенство Формы, вызвавшей это звучание, оказались единой, неразделяемой Истиной, перед которой они восторженно замерли – Душа оказалась только эхом Материи.
 
Воистину тут уместно спросить – Что есть Истина?  Пифагор отвечал - это единственная дочь времени, обладающая абсолютным постоянством. Но почему Пилат спрашивает о ней именно Христа(символ Милосердного отношения к жизни, людям, миру)? Жестокость или Любовь получит  абсолютное право существовать во времени? Что станет основой Истины? Основой Образа, который создаст художник, музыкант, кондитер, парфюмер - гармония округлых линий, сладковатых запахов, ласкающих прикосновений или агрессивность изломанных линий, резкие, отвратительные запахи и такой же неприятный вкус? Кто будет править миром - ненависть или любовь?

За принципиальной сутью любого Образа незримо встанут идеология и мировоззрение художника. Встанет выбор - Жизнь или Смерть восторжествует на планете. Христос всей своей жизнью и смертью призывал – творите Любовью! Но современное Творчество не всегда милосердно подобно Христу.

Опираясь на Реальный внешний мир и на Впечатления от реальности, т. е. на внутренний, образный мир художники всё чаще создают мещанину противоречивого Образа – так называемую эклектику. Став сегодня модной, эклектика не даёт цельного Образа. Разве может стрела попасть в цель, если пущена в двух направлениях – гармонии и контраста, милосердия и жестокости?

Вот мы и добрались до понятия ещё одной ипостаси Бытия и Творчества - дух. Добрались до силы, сплавляющей тело и душу творческого человека в единый, духовный мир. Добрались до мудрого огня, что опирается на пять чувственных начал, рождая дьявольскую жажду удовольствия для неизменного /квадратного!/ себя /уровень, где царствует лозунг: «Хлеба»/ или до идеально–мечтательного, невидимого трепета материи, готовой изменить себя ради иного видения мира с предпочтением доброй, очищенной его части даже ценой своего существования - вечная ассоциация с ангельской душой, которая жаждет прекрасных «Зрелищ»!

Процесс плавления, с перевесом в ту или иную сторону, т. е. рождение нового пронизанного единым чувственно–духовным началом Образа идет только на ноте воспитания прекрасным или (увы!) безобразным Зрелищем.

Когда зритель замирает у картины художника испепеленный ее духовной силой, он через созерцательно-зрелищное слияние побежден и рождается заново по Образу и подобию поразившей его вещи. Мировой Дух, скорбно понимая несовершенство материи, дает равноправный шанс существовать всему сотворенному, предвосхищаясь его дальнейшее восхождение к Гармонии и ежесекундно давая всему шансы на усовершенствование.

Помните? Воистину не ведают, что творят. Именно поэтому Образные Миры начинающих дилетантов и маститых мэтров равны в праве на существование. Но, однажды вступив на путь Творчества, человек будет постоянно наполнять себя все новым и новым содержанием, очищаясь созданной им самим Красотой и неизменно поднимая планку своих идеалов. Гармония служит ему извечным маяком на этом пути.

Вечно стремление и желание человека, прочувствовав и осмыслив мир, переделать его по-своему. Животное начало чувственности подобно огромному быку Ассирии с пятью мощными ногами - чувствами несется по Земле, не в силах взлететь над ней, пугая мощью, силой, жестокостью.

И только, когда Разум милосердного человека, царственной короной увенчает голову, его бешеный бег преобразуется в полет. Окрыленная любовью мысль способна поднять тушу Чувственного, Животного начала и вознести ее в заоблачные дали, открыв новые горизонты иной, уже Духовной Истины, о которой, конечно, знал одинокий и мудрый Христос.

Только личное осознание святой взаимосвязи тела и души, которое является сложным и долгим временным процессом, являет единственную дочь времени – Истину.

Сфинксы и Быки далеких цивилизаций уносили знающих эту Истину за горизонты миров. Почему забывают о ней современники? Видимо, по причине этой забывчивости истинное Творчество - удел единиц. Сегодня особенно.
 
Если душой человека правит милосердное сердце, духом владеет свободный и гордый разум, а сильное тело позволяет добиться желаемого, то мечты этого человека способны изменять мир. Но как легко быть неполноценным, подлым, трусливым вороном или круторогим, накаченным бараном. Время титанов - не наше время. Хотя  идеалы себе во все века выбирает сам человек.

Кто или что может оценить талант начинающего художника? Только время. Что поражает нас в гении? Нестандартность. Стереотипность и адекватность мышления задувают в неокрепшей душе божественную искру таланта – способность создавать свои новые миры. Передовая знания о реальном мире, не спешите дать ученику готовые образы через картинки, фильмы, собственные впечатления. Это опасно!

Пусть его знакомство будет личным, живым. И чем раньше получен собственный опыт и окреп дух, тем он значимей. Умение пользоваться своими чувствами, создает море собственных впечатлений, смену настроений и желаний, порождает детское, вечное любопытство и восхищение миром, рождает впечатлительную душу, гарантируя ее постоянное усложнение и обогащение.

Пифагор утверждал, что удивление свойство богов. Что бы видеть мир по-своему надо научиться удивляться. Удивляться телом, его умению чувствовать мир. Удивляться духом и его способностью хранить верность конкретному настрою чувств, полюбившихся душе.

Можно представить жизнь, как тело-храм, где идет служба души и духа. Служба тем великолепнее, чем гармоничней их союз, чем блистательней одеяния каждого. В противном случае служба не красива, скучна и храм заброшен. Заброшенность несет разорение и гибель. Несет смерть. Триединство – единственный устав Жизни и Творчества.