ПИЧ

Рядом с остановкой ни кустика, ни деревца, где можно укрыться от разъярённого солнца. Моё терпение на исходе, а трамвая, всё нет.
    Наконец, на горизонте из дрожащего марева, появляется долгожданный призрак.
    Я ему сразу чем-то не понравилась. Он зашипел на меня, лязгнул дверями, и, распахнув их, дохнул в лицо горячим воздухом, пропитанным ароматом потных тел. Вхожу в вагон. Все свободные места заняты, все, кроме одного. Странно, почему на него никто не садится? Может оно меня дожидается? Подошла. Сиденье не сломано, не испачкано, я разворачиваюсь, и пытаюсь сесть. Но не тут-то было. Место свободное, а вот под ним, - занято. Оттуда послышался предупреждающий рык. Я заглянула под сидение. Там лежало жалкое подобие собаки. Это был огненно-рыжий английский кокер-спаниель. Отросшая шерсть была сваляна до такой степени, что скорее напоминала кошму. Пёс постоянно трогал лапой ухо, тряс головой, словно хотел от него избавиться. От пса ужасно воняло.
  - Откуда он? – спросила я кондуктора.
  - Бог его знает, три дня назад забрался в вагон, вот и ездит с нами. Никак прогнать не можем. Жалко псину. Подкармливаем, а пассажиры ругаются. Сами видите, какая вонь от него исходит.
    Я достала из пакета кусочек колбасы, и положила перед собакой. Она внимательно посмотрела на меня, и стала вылезать из своего убежища, не притрагиваясь к колбасе. Вылезла. Сев передо мной, завиляла обрубком хвоста.
  - Хозяйку признал, - засмеялся кто-то из пассажиров.

    Когда я вышла из трамвая, пёс последовал за мною. Пересела в другой трамвай – он запрыгнул следом. Сойдя на своей остановке, я обнаружила спиной моего преследователя. Он сидел вытянувшись в струнку, и предано смотрел мне в глаза.
  - Ко мне! произнесла я.
    Пёс выполнил приказ. Что же делать с бедолагой? Взять его домой не решалась, так как в нашем доме уже проживал другой пёс. Бросить на улице найдёныша тоже не могла, - он нуждался в помощи.
    Вздохнув, я отцепила от сумочки длинную ручку, накинула ему на шею, и мы пошли домой.
    Странное дело, пёс бежал впереди меня, старательно нюхая асфальт. Не сомневаясь, перешёл дорогу, и направился к нашему дому, таща меня на поводке. Подойдя к подъезду, обернулся, словно хотел спросить:
  - Я не ошибся? Здесь находится твоя конура?
  - Домой! – приказала я.
    Пёс смело вошёл в подъезд, и уверенно повёл меня по лестнице. Дойдя до квартиры остановился, и стал терпеливо ждать, пока я открою двери. Зайдя в прихожую, он шумно вдохнул воздух. Из кухни выскочил Дружок.
  - Знакомьтесь, только горло друг другу не перегрызите, - устало сказала я, снимая импровизированный поводок, с шеи гостя.
    Пёс оставался сидеть на месте. Дружок, радостно виляя хвостом, подошёл к нему. Собаки обнюхали друг друга. Дружку незнакомец понравился. А вот как его воспримет кот?
    Мои волнения оказались напрасны. Я забыла одно, что в нашей большой семье все животные уважают друг друга, и ничему не удивляются. Мне кажется, что если бы я привела крокодила, то они и его бы, с радостью, приняли в свою компанию.


                САНОБРАБОТКА.

    Первым делом я затащила пса в ванную. Он не сопротивлялся. Вероятно, эта процедура ему была хорошо знакома. Началось купание. Я никак не могла понять, почему вода стекая с нашего гостя, имеет бурый цвет. Оказывается, на шкуре бедолаги поселились несметные полчища блох, которые не на шутку искусали его. Но это было только начало моему удивлению.

    Стрижка началась с ушей. Колтуны никак не хотели поддаваться ножницам. С горем пополам я состригла один из них, - самый большой. Под свалянной шерстью мною были обнаружены три гнезда крупных, жирных опарышей, (личинок мух). Эти толстые белые червяки объели несчастному псу ухо до мяса. Бедолага стал дёргаться, огрызаться, не давая дотронуться до тех мест, где обитали эти мерзкие существа. Шевелясь, они, причиняя ему боль. Тогда я старательно намылила хозяйственным мылом места их обитания. Опарыши были парализованы.
    Покончив с ушами, я поняла, что самостоятельно пса не постригу. Но вести его в собачью парикмахерскую с таким количеством блох не рискнула. Поэтому долго и упорно мыла бродягу, а он, закрыв глаза, блаженно подрёмывал под струями тёплой воды. После купания я облила его раствором против блох, и, завернув в старое покрывало, отнесла на балкон. Накормив, оставила отдыхать. Наш гость проспал до самого вечера.
    На семейном совете решили искать его хозяев. Дали объявление в газету, и стали ждать. А пока,... сын отвёз его к парикмахеру.
    Отдав мастеру это чучело, он собрался уходить, и тут наш подопечный поднял такой вой, что собаки всех окрестных домов стали ему сочувствовать, (парикмахерская находилась рядом с частным сектором). Четыре часа стригли нашего «бомжа», две машинки для стрижки вышли из строя, затупилось трое ножниц, но дело до конца не довели. Заднюю ногу и полбока решили достричь завтра. Когда парикмахер вывел нам пса, мы не могли удержаться от смеха. Со своею лысой макушкой, наш друг был похож на допризывника.

    Появились новые проблемы. Вся грудь собаки была исколота семенами дикого овса, (устюг), на лапах, между пальцами находились нарывы, (устюг входит в тело, и начинает в нём гнить). Самый проворный забрался в ухо.
    На другой день его достригли. Потянулись долгие дни лечения.
К нам стали приходить хозяева пропавших собак, но никто его не признал своим. Имя нашему Немо подбирали долго, пытаясь выявить настоящее, но усилия не увенчались успехом. Тогда мы дали ему имя Бек.


                ВЫ МОИ ХОЗЯЕВА!

    Сотрудница сына стала просить, чтобы мы отдали ей Бека. У неё было два сына-погодка, одному четырнадцать, а другому тринадцать лет. Мальчишки мечтали иметь кокера, но мама не могла им купить такого дорогого пса.
    Нашему найдёнышу было дано другое имя – Пич. Новые хозяева его холили и лелеяли. Но спустя полторы недели, со слезами и причитаниями, вернули назад. Все это время он выл, а в последние дни отказывался принимать пищу. Увидев нас, пёс обезумел от радости. Он стал прыгать, радостно лаять, и в благодарность лизать нам ноги, всем своим видом говоря:
  - Наконец-то я нашёл вас! Как вы могли меня потерять? Хорошо, что порядочные люди знали где вы живёте.. Вы мои хозяева, ВЫ и только ВЫ!
    На прощание мальчишки подарили ему: поводок, миску для еды, и огромный мешок корма.
    Так Пич прочно обосновался в нашем доме.
    Он выбрал себе место под вешалкой открытого шкафа. Чем не дом? Три стены, крыша из хозяйских вещей, которая почти касается головы, и широкие двери. Благодать!

    Новый член семьи принёс с собою много хлопот. Во-первых, с ним надо было гулять три раза в день, затем осматривать, - не подцепил ли он устюг. В дождливую погоду мыть не только ноги, но и шерсть на животе. Когда он ел, жидкую пищу, мы должны были надевать ему на уши шапочку, чтобы они не плавали в миске. С Дружком таких проблем не было. Это был свой парень. Мы разрешали ему самому гулять на улице, чего нельзя было доверить Пичу. В нём, после бродяжничества, проснулся дух свободы. Поводок терпеть не мог, и по возможности старался его спрятать куда подальше, а без него пытался гулять «сам по себе».

    Шло время, шерсть на нашем жильце стала отрастать, и её надо было расчёсывать. Эту процедуру мы проводили по субботам. Дружок обожал, когда его расчёсывали, а Пич каждый раз пытался куда-нибудь слинять. Слово «расчёска» для него звучало как приговор. Он начинал смотреть на нас такими глазами, будто прощался с жизнью. Я ещё не успевала прикоснуться к его шерсти, а он уже скулил, да так жалобно, словно его пытать собирались. Дружок никак не мог понять, почему его собрат боится расчёски. Это же так приятно, когда тебя гладят по спине множеством палочек! Но для Пича эта процедура была хуже пытки. Под конец он уже не скулил, а выл, как нечить на болоте.
    Но как только расчёска и щётка занимали своё место в коробке, Пич начинался носиться по квартире и радостно лаять. При этом его глаза светились таким счастьем, будто он выиграл миллион.


                НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА.

    Однажды, возвращаясь с прогулки, Пич стал тянуть меня к кусту сирени. Там, в траве, мы с ним обнаружили совсем маленького, ярко-рыжего котёночка. (К нашему дому, частенько подкидывали щенков и котят). Увидев перед собою морду чудовища, малыш зашипел. Пич удивлённо посмотрел на меня, а затем решительно взял малыша за холку.
  - Фу, Пич, фу! – закричала я.
    Но пёс, будто не слышал, он деловито потрусил к подъезду.
  - Ты что, собираешься в моём доме открыть кошачий питомник? – спросила я.
    Пич не удостоил меня даже взглядом. Стало интересно, что же будет дальше.
    Пёс принёс котёнка домой и, едва я отцепила поводок, как он потащил свою находку на кухню, к миске. Та оказалась пустой. Подогрев молока, я предложила нашему гостю откушать. Он был очень голоден. Лакал долго, с передышкой.
    А тем временем, Пич, Дружок, старый кот Тимофей, сев полукругом вокруг котёнка внимательно наблюдали, как он ест. Даже шеи от напряжения вытянули вперёд.

    Когда малыш, с раздувшимся животом, отвалился от миски, Пич снова взял его за шкирку, и понёс на своё место. Положив свою находку в уголок личного домика, стал внимательно следить за подопечным. Котёнок жалобно замяукал. Пич придвинулся к нему ближе, и стал лизать его. Малыш потянулся к своей доброй «маме». Но не успел сделать и шага, как свалился на пол. Пёс забеспокоился. Он снова положил его в уголок, и лег рядом с ним. Котёнку это понравилось. Зарывшись в шерсть, своей новой мамы, он моментально уснул.
    Нового жильца решили назвать Рыжиком. Достали с антресоли Тимошкин туалет, насыпали в него песка и поставили неподалёку от Пичиковой квартиры. Но не тут-то было. Когда вечером мы собрались на прогулку, Пич, не долго думая, захватил своего приёмыша с собою. Так и повелось. Пич на прогулку, и Рыжик тоже. Прошла неделя. Котёнок самостоятельно спускался по лестнице, а вот с подъёмом у него не получалось. Были слишком крутые ступеньки. И тут к нему на помощь приходил его опекун. Однажды, подойдя к лестнице, Рыжик, не дожидаясь, когда его возьмут за шкирку, шустро прыгнул Пичу на спину, и поехал на нём вверх по лестнице. Пич не возражал.
Котёнку понравилось не только въезжать домой, но и совершать верховые прогулки по скверу, под радостный визг гуляющей детворы.


                РЫЖАЯ КОМАНДА.

    Однажды муж принёс ещё одного котёнка, у которого, (вероятно от удара), был синяк на весь живот. Малыш едва перебирал лапками. Даже мяукать не мог. Он только жалобно смотрел на нас, и беззвучно раскрывал ротик. Новый жилец был приблизительно одного возраста с Рыжиком. От слабости он не мог даже лакать молоко. Тогда я применила старое, испытанное средство, - при помощи пипетки, стала по каплям закапывать ему в рот глюкозу. К вечеру бедолага немного ожил, даже слегка поел детской молочной смеси.
    Новый жилец был светло рыжего цвета, с великолепной белой манишкой на груди. Шерсть была мягкой и пушистой. Вначале он шипел на Пича, но, видя, что его побратим катается на злейшем враге котов, успокоился. А спустя некоторое время бедному Пичу пришлось возить на себе двух седоков.
    Найдёнышу дали имя – Симыч. Теперь на прогулку друзья выходили дружной компанией. Если раздавался резкий звук, или появлялась в поле зрения чужая собака, коты мигом прятались под живот Пича. Спустя минуту, раздвинув волнистую шерсть Пичиковой шубы, они осторожно выглядывали, дабы удостовериться, что опасность миновала.
    Тимошка долго не вступал в их рыжий союз, но однажды не выдержал. Видно надоело изображать из себя нарцисса. Это произошло зимой. Мало того, что мороз на дворе, так ещё и отопление отключили. Побродил он по холодной квартире, побродил, да и улёгся на Пича.
    Теперь команда «рыжих» зимою спала на Пиче, а летом вокруг него.

                ТРУСИШКА.

    Дружка я стригла сама, с ним никаких проблем не было, а вот с Пичем, совсем другое дело. Стоило только на пороге появиться Танечке – собачьему парикмахеру, как Пич взвыв, кидался куда подальше, лишь бы с глаз долой. Однажды, обшарив все углы, мы не нашли его. Не мог же он испариться, в самом деле!? Где только его не искали! Даже в закрытый шкаф заглянули, но пса нигде не было. Проходя мимо ванной, я заметила, что шторка подозрительно шевелиться. Я сдвинула её в сторону. Так и есть! на дне ванной лежал Пич, закрыв голову лапами.
  - Ага, трусишка, попался! Давай, вылазь, а то нестриженным останешься.
    Пёс не шелохнулся. Даже дыхание затаил. Я погладила его по спине. Он приподнял голову, и, сделав удивлённую мордочку, громко зевнул.
  - Ах ты, притвора! Спать он, видите ли, вздумал! А расскажи-ка Тане, чем ты занимался до её прихода? Разве не ты с котами в салки играл?
    Пич виновато глядел на меня, хлопая ресничками. Беглеца водрузили на стол, и Пичиковы муки начались. Жужжала машинка, снимая под ноль его великолепную шевелюру, расчёска хозяйничала в шубе, так, как будто она была её собственной. Клацали ножницы, щёлкали щипчики для стрижки ногтей. Страсть, да и только! Коты, сидя на спинке дивана, внимательно следили за работой парикмахера. Невозможно было удержаться от улыбки, глядя, как они вздрагивали от щелчка щипчиков, или прижимали уши, когда начинала работать машинка. Дружок всегда сидел на пороге комнаты. Так, на всякий случай, чтобы легче было удрать, ежели чего.
    Стрижка всегда заканчивалась купанием. После водных процедур, а их Пич готов был принимать хоть каждый день, пёс успокаивался, и засыпал.

                НА ДАЧУ!

    Больше всего Пич любит ездить на дачу. Забежав в вагон электрички, он, запрыгивал на сидение возле окна, и, нетерпеливо поглядывал на меня, словно хотел сказать:
  - Ну, долго ты там будешь копаться? Скорей засовывай свою корзину под сиденье, у меня уже терпение на исходе. Видишь, какой я молодец, у окошка пристроился!
    Сев на «забронированное» место, я беру пса на руки, и сажаю его на колени, словно ребёнка. Он важно восседает на попке, положив свои лапы на подоконник окна. Потрясающее зрелище! Никто не может удержаться от улыбки, глядя на его счастливую морду.
    Пичу нравится смотреть, как за окном вагона мелькают: лесополосы, маленькие, но уютные станции, пасущиеся коровы, козы, овцы. Увидев, как возле деревенских дворов бродят куры, гуси, индейки, он начинает поскуливать. Эх, погонять бы их сейчас! Смешные люди, не понимают всей прелести этого развлечения!
    Увидев зелёное, вперемешку с сухими стеблями море камышей, он начинает волноваться, ёрзать на коленях, лаять. Вероятно, приятные воспоминания тревожат его охотничью душу. Ведь ему не один раз ему приходилось бродить по этим шуршащим зарослям, поднимая из укромных мест фазанов и уток. Он поворачивает ко мне свою морду, и умоляюще глядя на меня, начинает подвывать, дескать, чего сидишь, пошли на выход, ведь неизвестно, когда ещё очутимся в этих местах. Но неугомонная электричка резво бежит вперёд, по узенькой полоски суши, стараясь, как можно быстрее миновать болотистое место. Она словно боится, заблудиться в этих изумрудных джунглях.

    Наконец мы прибываем на нашу станцию. Пич, под смех и шутки пассажиров, начинает прорываться вперёд, сшибая всех с ног. Дачники не обижаются, и пропускают торопыгу. Ведь всем ясно, что у него дел по горло, не то, что у них, боится, что не успеет все переделать.

    Придя на дачу, я привязываю его к столбику. Закрываю калитку, и, проверив надёжность замка, отпускаю пленника. Сколько восторга! Пич катается по траве, лает, подпрыгивает, потом успокаивается, и начинает обходить свои владения. Обнюхав, и пометив каждый столбик забора, ложиться под алычой, ветки которой свисают до самой земли. Это его наблюдательный пункт. Отсюда всё видно. Никто не может пролететь или пройти незамеченным.

Сегодня первым в поле его зрения попадает Сергей, - наш сосед, который, возвращается с ночной рыбалки, неся на своём горбу мешок с рыбой. С ним не грех поздороваться. Может рыбки отвалит. Тогда вкусный ужин обеспечен! Подлиза радостно лает, и бежит к калитке. А потом провожает меня с «уловом», боясь, что Серёгино подношение могут украсть по дороге к холодильнику.
    Услышав гоготание Ларисиных гусей, пулей вылетает во двор. Так и есть! Опять пытаются пробраться в огород. Пич бросается к забору, и яростно лает, всем своим видом говоря: - «Эх, жаль забор высокий, а то бы потрепал вам хвосты»!

    В трудах и заботах проходит день. Наступает вечер. Это самое любимое время нашего пребывания на даче. Зажигаю костёр, и начинаю готовить ужин. Пич заворожёно смотрит на огонь, время, от времени поглядывая на меня. После ужина, я расстилаю на траве старое одеяло, и, бросив на него подушку, - ложусь. Пич деликатно топчется рядом.
  - Ложись, чего мнёшься, - говорю я, похлопывая рукой рядом с собою.
    Мы по-братски делим не только место на одеяле, но и подушку. Это единственный пёс, из всех кого я знаю, любит лежать на спине. Растопырив в стороны лапы, и положив голову на подушку, он замирает. Я почти уверена, что он, как и я, смотрит на звёзды. Молчу я, молчит Пич. С моря дует прохладный ветерок, он копошиться в кроне старой шелковицы, словно выбирает удобное место для сна. Пич изредка вздыхает. Интересно, о чём он думает? Жаль, что этого мне не узнать никогда. Но, наверное, о чём-то хорошем, ибо нет-нет, да и лизнёт меня в щёку.
А может он, таким образом, приглашает меня прогуляться в созвездие Гончих псов? Ведь как-никак они его родственники, хоть и другой породы.

    Всё в этом мире возможно, если только очень-очень захотеть….

                В ТУРЦИЮ ЗА ПЕСНЯМИ.

    Пич очень любит плавать. В речке, в пруду, в море, - одним словом не важно в чём, лишь бы была вода, да побольше, - остальное не имеет значения. Одно плохо, он не понимает, что такое расстояние. Прыгает, и плывёт.
    Однажды Сергей не заметил за своей спиной Пича, и нечаянно выпустил его за калитку. Ура! Свобода! Пёс рванул к морю, спуск к которому был довольно крутым. Большую часть дороги Пич катился клубком, и это его абсолютно не смущало. Ведь впереди ждало непередаваемое удовольствие! Сергей бросился вслед. Да куда там! Пича сейчас и ветер догнать не мог. Я звала пса, ругала – всё было бесполезно. Он прыгнул в воду и поплыл…. Сергей в это время проделал лишь одну четвёртую пути.
  - По-моему первая остановка состоится в Турции, - подходя ко мне, засмеялась соседка, - как я понимаю, он поплыл за песнями.
    Мне не до шуток. Я начинаю реветь в голос, представляя, как он будет, захлёбываясь, тонуть.
  - Да не убивайся, ты так, вон, Михаил возвращается на лодке, перехватит твоего пловца.
    Пич уже был далеко от берега. Сергей только входил в воду. У меня замирало сердце.
  - Лар, а вдруг Миша не догадается его перехватить?
  - Догадается, не переживай. Поймаем твоего перебежчика.
    Действительно, Михаил выловил Пича, и, подплыв к Сергею, сдал беглеца ему на руки.

    Пич сидел на привязи, жалобно, и виновато поглядывая на меня. А я, наглотавшись валокордина, не переставала ворчать:
  - Что, в Турцию захотелось? Чем же тебе здесь плохо? А если бы утонул? Эгоист ты этакий. Только о себе и думал, а обо мне, небось, и не вспомнил. Что смотришь жалобно, жалеешь, что круиз не состоялся? Ничего, надеюсь, что турки переживут это.
    И тут произошло такое, что я, до сих пор опомниться не могу. Пич лёг на землю, обхватил лапами свою голову, и завыл. Жалобно так, у меня даже сердце защемило. Сев рядом с ним, я отцепила поводок от ошейника, и погладила Пича по голове. Он бросился ко мне на грудь, стал лизать мои щёки, а потом положил свою голову на моё плечо, и замер.
    Примирение состоялось.