Взгляд на прошлый век. Общество трезвости

Взгляд на прошлый век. Общество трезвости

      Институт, в котором работала Вера Ивановна, находился в нескольких остановках от метро Преображенская площадь. Красное кирпичное здание в пять этажей стояло в глубине участка за кирпичным забором, у которого столбики были сделаны из такого же красного кирпича, что и само здание. Институт был по большей части экспедиционный, но Вере Ивановне не было необходимости участвовать в многомесячных дальних экспедициях. Попала же она сюда вслед за своим другом, который проработал здесь уже несколько лет. Место ей сразу понравилось, и ездить сюда было намного ближе, чем когда она пересекала всю Москву и ехала в сторону Тушино. Профсоюзный комитет в институте был очень активным, и вечера, и кружки по интересам, и концерты были регулярными, а потому, как их посещали, они виделись обязательными.
 
- Создается новое общество в институте, - услышала Вера Ивановна.
- А какое?
- Трезвости.

- Что значит новое? Ведь и раньше были такие общества, - решила Вера показать свои знания.
- Когда раньше?
- Может и в прошлом веке. Даже сам Лев Толстой к этому имел отношение.
- Это уж слишком. Здесь без Толстого организовались.

     И стала Вера Ивановна смотреть на тех, кто вступил в это общество, что боролось за трезвость. Вот Михаил Иванович вступил, такой веселый мужчина, что ходил на работе в синем халате и на первом этаже здания имел помещение чуть ли не в актовый зал. Незаменимый человек. Со сломанными приборами за сотни километров не уедешь. Работая все время руками, ум свой он освобождал для хороших мыслей и слов, говорил часто комплименты женщинам, и был всегда чуть пьян.

- Отказался от выпивки, - подумала Вера Ивановна.

     Потом и Петр Иванович вступил, он отвечал за кадры, и всех знал, и новых тоже помнил, но их приходило в коллектив не так много. И нужны были только молодые, чтобы старались и работали усердно, ожидая вознаграждения в скором времени за свои труды. Знал он и Веру Ивановну, часто подходил к ней, интересуясь тем, как ей в коллективе. А Вере Ивановне в коллективе было хорошо, очень хорошо. И аромат такой приятный был всегда от Петра Ивановича, такая смесь одеколона с запахом травянистым коньяка. Так совсем легким запахом.

- И всегда только чуть-чуть коньяка, - отметила Вера Ивановна.

     Правда она не замечала в обществе трезвости женщин. И, действительно, женщины не пили, хотя в лаборатории отпускалось спирта немереное количество. На праздники женщины пили хорошее вино, перед покупкой которого долго решали, что взять в магазине, и, не ленясь, могли поехать в другой конец города, чтобы привезти, то что нужно.

- Нет, женщин в обществе не было, - подтвердила Вера Ивановна.

     Сама Вера Ивановна не пила вообще, ничего, только в молодости пробовала вместе с одноклассниками за компанию. Но дальше проб ничего не пошло, и в любой компании ей не только не хотелось выпить, но и не требовалось. Была и так Вера Ивановна весела, но в меру, и поговорить любила, но не навязчиво, и пошутить могла.
 
      В коллективе отнеслись сначала к такой особенности новой сотрудницы подозрительно, но быстро привыкли. И пусть и стояла иногда перед ней маленькая рюмка, и даже что-то в этой рюмке плескалось, но так и оставалась стоять наполненной до конца встречи всех по какому-либо важному поводу.

- Напишу и я заявление в это общество трезвости, - решила Вера Ивановна.

     Видела она перед собой лицо нового руководителя государства, что говорил так хорошо, не заикался и в словах не путался. И слышала, что начали виноградники вырубать, чтобы вина не делать. Про трезвость ей все было понятно, но про виноградники как-то все не связывалось во что-то разумное. Хотя и видела она эти виноградники только на картинах французских художников, что верно за хорошей рюмкой вина вспоминали их красоту. И тянулись такие длинные холмики виноградных кустов на открытых пространствах вдаль под ярким южным солнцем. И друг, за которым она и пришла в этот институт, часто рассказывал, что у его родителей в Краснодаре виноградом оплетены беседки, и если войти в них, то кисти винограда касаются плеч. И зеленые и красные кисти ложатся в ладони своей тяжестью и теплом, если их срывать.

      На одно из заседаний общества в комнату профсоюзного комитета, после работы, пришла и Вера Ивановна. За столом, что был в центре комнаты уже сидели члены нового объединения.

- Вера Ивановна, а вы зачем пришли, сегодня профком не заседает, -  сказал кадровик.
- Приходи завтра кто-нибудь здесь будет.
- Может ты за путевками?

     Перед глазами Веры Ивановны был вид стола во всей его красе. Не стола, конечно, а того, что было на нем. Все лежало так красиво нарезано на ярких цветных тарелках. Здесь были и маленькие огурчики, и помидоры огромных размеров густого красного цвета. Была и колбаска, и  сырок, и хлеб черный, порезанный тонкими кусочками, в толщину салфетки.

- Вот пришла вступить в ваше общество. Сама не пью. И в семье не пьют.
- Вера Ивановна, что ты так быстро-то приняла решение, не спеши, может, через месяц придешь, - обратился к ней Михаил Иванович.

- Да подходит мне это общество – трезвости, - ответила Вера Ивановна.
- Так ты же совсем не пьешь, - заметил Петр Иванович.
- А ведь это общество борьбы за трезвость, - добавил Петр Иванович, - ты с кем бороться будешь? С собой? Так ты же себя победила.

- Виноградники жалко, - привела свой основной аргумент Вера Ивановна.
- Так виноградники где, а мы здесь.

     Сидящие мужчины за столом, смотрели на Веру Ивановну внимательно, и чувствовала Вера Ивановна, что в один миг что-то начинает меняться в их отношении к ней. И что-то она этим людям сбила в этой их встрече, чему-то помешала.
 
- А давайте обсудим все же заявление вступающего в общество, - заметил Петр Иванович.
- Высказывайтесь, - добавил Михаил Иванович.

     На столе появилась бутылка коньяка, потом и затуманилось холодное стекло запотевшей бутылки водки. Обстановка разрядилась. Все стали шуметь и что-то объяснять друг другу. Перед Верой Ивановной тоже появилась тарелка, потом и маленькая рюмочка с коричневым напитком. И Вере Ивановне стало понятно, что она ничего не испортила, а Петр Иванович все перевёл в веселье, и все забыли про листок бумажки с заявлением в ее руках. Шум чуть стих. Все повернулись к Вере Ивановне.

- И так, решение принято.
- Принято.
- Верочка, как же тебе в нашем коллективе быть, если ты даже к рюмке не прикоснулась. Понимаешь, нам нужны проверенные люди.
 
- Решили мы единогласно повременить с приемом тебя в наши ряды.
- Я уже поняла, что нам не по пути. Вот не по этому пути, - ответила Вера Ивановна.
- Лучше мы тебе путевку дадим в санаторий. Дыши там и не пей.
 
- Лучше ее на юг отправить.
- Виноградники спасать.

     Вышла Вера Ивановна в прохладу улицы. Окна в домах, что тесно прижимались друг к другу, уже горели. Жителей на улице было мало, все уже сидели по домам и поедали свой ужин. Нужно и Вере Ивановне было спешить домой к плите. И думала она в громыхающем трамвае, что вез ее в сторону памятника с рабочим и колхозницей, что не вступила она в общество, что подходило ей так точно, и в которое она шла с каким-то для себя смыслом, а не формально, как во все другие. Все осталось, как было. Вера Ивановна сама по себе, а общество само по себе.