Вступление 1991 г

Отрывок, найденный в рабочем столе.


* * *

Когда предо мной возникает чистый лист, то я, человек честолюби-вый, заставляю себя думать об этом кусочке белой бумаги не менее как о долгожданном вызове со стороны искушения в который раз взять в руки перо и снова попытаться написать то, чего я, уже начав это труд-нейшее дело, еще не знаю. Конечно, я мог бы каждый день на совер-шенно пустой стол класть в круг света настольной лампы лист бумаги, в тонкости  своей, казалось бы, созданной лишь только для того, чтобы доселе обрывочные фразы, отдельные слова бессмысленно и равно-душно летающие в воздухе, еще не насыщенном духом творчества, вдруг упорядочивались на прозрачной ее пленке одним толчком слегка двинувшегося вперед моего сознания, но я не позволял себе этого, пока интуитивно не начинал чувствовать, что сейчас секундно блеснет тот почти неуловимый миг вдохновения, - вещь для меня почти осязаемая и благодаря которой я пишу сейчас, когда даже не представляю себе сюжета произведения и никогда не думал о теме его, но это представ-ляется мне не самым главным. Я просто чувствую в себе особую волну, которая, вместе с илом чего-то ненужного и поэтому вскоре оседающе-го, несет в себе прозрачную свежесть возбуждающей ум и сознание новизны, предвкушение особого состояния человеческой души, кото-рая частично определяется словом “Творчество”. Я не смогу объяснить природу появления этого чувства, но чаще всего оно возникало после прочтения какого-либо гениального произведения, однако я не расце-ниваю свой труд, как нечто направленное на слепое подражание, я про-сто чувствую в себе достаточно сил для того, чтобы написать единст-венное свое произведение, и не беда, что единственным же читателем его окажусь только я сам. Такое чувство может возникнуть также после содержательной беседы, и это как и то, о чем я говорил ранее, только подчеркивает мысль о том, что вдохновение - это чувство настолько зыбкое и недолгое, что вовремя ухватить его столь же трудно, сколь трудно встретиться с ним вообще; но стоит только дотронуться до его прозрачного савана, сотканного из тончайших нитей озаренного идеей сознания, и ты словно губка начинаешь впитывать в себя чудодейст-венную силу, подобно античному герою, черпавшему силу от земли, ты успеваешь только механически записывать кажущиеся тебе искусными слова и уже физически устав, но продолжая думать о еще не написан-ном. Ты с сожалением кладешь перо на стол и еще долго не можешь уснуть, снова и снова возвращаясь к написанному тобой за вечер лис-тику белой писчей бумаги, на которой опосредованно, через особые значки лежат твои мысли, твои чувства, переживания и огромное нега-симое желание дописать свое произведение, которое ты уже мыслишь почти целиком. И вот приходит покой и сон. Ты засыпаешь...



                Игорь Лапшин

                приблизительно 1990 - 1991 год