Красный мир

    Он умирал в Красном мире, и мир истекал кровью вместе с ним. Солнце, копья, направленные в небо, само небо, видное сквозь рваные дыры палатки, воздух, с трудом вырывающийся из его легких – все было пропитано кровью. Трясущийся в последних судорогах, наполняющийся изнутри ледяной водой забвения среди огненного мира он пытался сосредоточиться на одной алой точке, которая расплывалась перед глазами. Холод наступал, легкие отказывались работать. Красный свет сгустился, став багровым. Воздух перестал существовать. Тело, больше не способное выносить физические судороги, перенесло их в духовную плоскость. Новая волна холода, и багровый свет стал черным.
    Он проснулся в многоцветном мире на рассвете. Под одеялом было тепло, и тело вскоре забыло судороги агонии и расслабилось. Он услышал шум труб, когда сосед сверху спустил воду в туалете. Мимо прошла его собака, тихо клацая когтями по полу. В воздухе возник призрачный, но от этого еще более манящий запах кофе. Разумеется, на кухне никто не варил для него кофе, запах существовал только в его голове. Он встал и, кряхтя, направился на кухню.
    Через сорок минут, стоя с собакой в пустынном дворе и смотря на облака, окрашенные бледным розовым светом октябрьского утра, он размышлял о том, почему из всего радужного цикла именно Красный мир не желает покориться ему. Во всех остальных мирах его двойники существовали и более или менее благоденствовали, но Красный мир отвергал его. Всегда находилось что-то или кто-то, кто убивал его, не давая завершить полный цикл слияния. До этого момента мысли текли сонно и плавно, но совершили внезапный скачок к слову «кто-то». Кто-то! Несчастливые совпадения не могут быть постоянными, значит, у его неудач есть некий корень. Надо лишь выявить его и устранить.
    Теперь, когда он принял эту мысль, из красной дымки воспоминаний о Красном мире стали всплывать лица. Друзья и враги, они казались объединенными чем-то неуловимо общим, а точнее тенью его подозрений. Выбор был слишком велик, чтобы положиться просто на интуицию, и по пути домой он вынул из почтового ящика газету с объявлениями.
    Не заботясь о том, чтобы помыть лапы собаке, он сразу прошел на кухню, сел за стол и отпил остывший кофе, бегло просматривая объявления в колонке «магия» на последней странице. «100% верну мужа» попадались наиболее часто, но это был корень явно не его проблемы. «Гая. Звания: магистр мира, провидица 21 века». Он поморщился. «Мгновенный привор. Ясновид. Фэн-шуй». Как же надо не уважать себя, чтобы так экономить на собственной рекламе. «Госпожа Инсомния. Потомственная гадалка. Опыт работы 460 лет…» «Кажется, это она», - подумал он и стал читать дальше. «Карты Таро, хиромантия, а также нетрадиционные виды гадания, как то: гадание на пицце (узоры, образуемые сыром при растекании и пятнами кетчупа), гадание на пивной пене, гадание на радио, чтение по подошвам ботинок. Трактование снов». Он не стал читать дальше, а просто набрал десятизначный номер телефона.
    -Да-а? – протянул низкий и густой, как мед, женский голос.
    -Госпожа Инсомния? Я звоню по объявлению.
    -Назовите-е себя-я…
    Он назвался.
    -Что тебе надо? – голос сразу стал колючий, как кактус.
    -У меня проблемы с Красным миром. Мне нужна информация.
    -Я не стану тебе помогать, - отрезала Инсомния.
    -Станешь, - мягко ответил он. – Насколько я знаю, чайные ложки из Желтого мира хранятся в твоем серванте. А ведь Желтый Император все еще разыскивает сокровище своих предков по всему дворцу…
    -Я…
    -Не пытайся убедить меня, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Он, как и я, прекрасно знает, что тебе не надо покидать пределы многоцветного мира, чтобы получить нечто из радужных миров.
    -Хорошо, приходи, - сдалась Инсомния.
    По пути к ней, на улице, в вагонах метро ему мерещились знакомые лица, бывшие рядом с ним в Красном мире. Скоро, совсем скоро он будет знать точно, кто является причиной его неудач.
    Инсомния открыла ему дверь квартиры и впустила внутрь, даже не пытаясь скрыть клокочущую в ней ярость.
    -Проходи, садись. Но это последний раз, когда я поддалась на твой шантаж, понял?
    Он лишь усмехнулся в ответ. Она достала из застекленного серванта, полного внеземных сокровищ, бутылку самбуки и два бокала, затем принесла из кухни спички, салфетку и трубочку для коктейля. Налив в один бокал самбуку, она поставила его боком на второй бокал и, приготовив надлежащим образом салфетку и трубочку, подожгла напиток. Глядя на голубоватое пламя во вращающемся медленно бокале, он постановил себе запомнить, что ему она выпить не предложила. Повернув бокал требующееся количество раз, Инсомния резким движением перелила его содержимое во второй бокал, а первый, перевернув, поставила на салфетку. Затем залпом выпила самбуку и вдохнула через трубочку. Ненадолго задержав дыхание, она выдохнула клуб голубого дыма прямо ему в лицо. Облако сивушных масел окутало его, а Инсомния снова затянулась. На этот раз дым из ее рта был фиолетовым. Она замерла.
    Он прождал три минуты, но Инсомния не проронила ни слова. От нетерпения он застучал пальцами по столу, затем взял в руки цветной буклетик. «Трактование рисунков руна преддремных барашков. Инновационное открытие в мире гадания. Запатентованный способ. Все права принадлежат Инсомнии В». Он покачал головой, и в этот момент Инсомния шевельнулась. Она опустила голову и заговорила медленно, сбивчиво, будто читая по слогам, как первоклассница:
    -Аб-аб-даж, ап-грэйд аб-со-люта, ана-хро-низм ан-гины. Бу-дри, ба-гор ба-за-нит, бе-зум-ный ба-кла-жан.
    «Что за адский букварь!» - подумал он, глядя на Инсомнию в замешательстве.
    -Ви-вил-ланд, во-ин вор-чун, во-пре-ки ве-ригам.
    -Вилланд! – он вскочил на ноги. – Это Вилланд! Теперь я знаю!
    Он потряс Инсомнию, выводя ее из транса. Она сонно посмотрела на него.
    -Уже уходишь?
    -Да! Ты знаешь свое дело, старушка!
    -Благодарить не надо, просто захлопни дверь, - отозвалась она, с трудом поднимаясь со стула и ковыляя к дивану.
    Дома он принял снотворное и забрался в постель. Он улыбался, ощущая, как его тело наполняется тяжестью, а глаза закрываются. Дверь открылась, и Красный мир заполнил его изнутри.
    В красной тоге, с рубиновой брошью на плече, он стоял над ареной амфитеатра. Разгоряченная толпа исходила красным потом под огненным небом. Багровые кончики пальцев женщины, сидящей рядом с ним, играли с малиновым веером. Пунцовая шаль скрывала ее лицо. Песок арены под их балконом был пропитал кровью. Вилланд, его друг и соратник, красавец с гривой рыжих волос, выпрямился во весь рост, отбросив прочь щит в знак победы над шестым противником, и с вызовом взглянул на балкон, где стоял он. Не отрывая взгляда от Вилланда, словно стремясь запомнить каждую его черту, он поднял руку. Толпа зашлась в экстатическом крике. Женщина рядом с ним, почувствовав сердцем его следующий жест, вцепилась в его тогу пальцами, багровыми на концах.
    -Муж мой, умоляю, не надо!
    Глухой к мольбам жены он сжал руку в кулак, не отрывая глаз от Вилланда. Заскрежетали подъемные двери, и из восьми скрытых коридоров на арену выбежали отряды легионеров в багровых доспехах. Вилланд, понявший всю глубину предательства, поднял голову к кроваво-красному небу и испустил волчий вой. С балкона он наблюдал с довольной улыбкой   за тем, как легионеры рубят Вилланда на куски. Теперь никто не стоит на его пути. Весь вечер он праздновал победу, а ночью он снова умирал в Красном мире, корчась в агонии, отравленный ядом в вине, которое поднесла ему жена.