Последняя капля. 5. Взрослые дети...

                ГЛАВА 5.
                ВЗРОСЛЫЕ ДЕТИ.

      Лето прошло быстро, принеся с собой новые встречи, знакомства, развлечения и горькие минуты разлук.

      Мари в то лето отправили к старшему брату в Караганду, где с удовольствием возилась с племянником, которого обожала! Расставаться было невероятно тяжело – малыш за лето сильно привык к ней.

      Ехала домой расстроенная из-за разлуки, всё ещё чувствуя на руках тяжесть и тепло детского тельца, ощущая его пушистый уютный запах, слыша нежное лепетание и первые корявые словечки подрастающего человечка.


       В соседнем селе Вознесеновке, ожидая на остановке автобус, стояла грустная, ещё не отошедшая от печальных размышлений о родном карапузе, который так плакал при прощании!

      Не сразу заметила сбоку взрослого высокого парня-казаха, стоящего рядом и с повышенным интересом разглядывающего её. Уж, было, хотела обернуться и сказать пару «ласковых» слов, как он неожиданно заговорил:

      – Мари?.. Это ты? А я смотрю и не узнаю! Так повзрослела! Стала совсем взрослой, серьёзной и такой…

      С изумлением смотрел на девушку, а она… таращилась на него. Не узнавала, пока с трудом не сообразила, кто же перед ней.

      – Нурлан? Сабиев? Ты ли это? Господи, да тебя не узнать! Ты на целую голову вырос! И эта шевелюра… Ты где пропадал? В горах? На джайлау? А загорел как!..

      Пока вопрошала, восхищённо осматривал со всех сторон, откровенно любовался, совершенно беззастенчиво рассматривая лицо, фигурку и… ноги.

      – Да и ты очень сильно изменилась. Это платье, причёска и босоножки на каблуках. Не узнал бы, если б не… твоя сумка.

      – Сумка? Но она тоже новая!

      – Понимаешь, ты наклонилась к ней что-то достать, – голос осип, глаза стыдливо опустились долу, румянец появился на смуглых скулах. – Тогда тебя и узнал. Не удивляйся… Честно.

      – Вот уж не думала, что я как-то по-особенному наклоняюсь, – проворчала.

      – Так и есть. Только я не могу объяснить этого. Слов не найду.

      Совсем смутился: вдруг резко покраснел до корней смоляных блестящих длинных волос. Отчего-то засмущалась и она, отведя зелёный взгляд в сторону. Так и стояли, стесняясь, пока не пришёл автобус.

      Было в поведении Нурлана что-то новое, взрослое, пугающее: и то, как смотрел на неё, и последние слова, и искра, пробежавшая между ними, когда случайно руки встретились, ставя девичью сумку в автобус, породив жаркую волну краски на щеках обоих, и что-то неведомое и пугающее, произошедшее между телами в то мгновение – тёплое, обволакивающее, тревожащее и волнующее, невероятно притягательное, как бездна.

      Тайком вздохнула: «Да, очень сильно повзрослел Нурка. Совсем другой».

      Чтобы отвлечь его от созерцания её коленей, довольно открытых, потому что была в платьице снохи, а она носила всегда мини, заговорила, лишь бы не молчать.

      – Как думаешь, соберутся ребята, если мы их позовём опять на наше место у водопада?

      – Не волнуйся, я организую всё, – едва оторвавшись взглядом от ног, сипло ответил. – Как всегда, накануне линейки в школе?

      Кивнула светло-русой головой, смущённо улыбнувшись, пряча глаза.

      – Хорошо, я соберу ребят. Соскучилась по ним? Я тоже.

      С разговорами доехали до дома.


      Пытался проводить, отказалась под благовидным предлогом.

      Попрощавшись до скорой встречи, вышел в самом начале села, а Мари надо было ехать дальше, в центр, до конечной остановки.

      – Смотри, идёт и оглядывается на автобус! – проговорил водитель, возле которого сидела. – Давно не виделись? Понятно. А он влюблён, и без очков видно. Да не красней ты! Хороший парень, я это сразу вижу в людях. Чувствую сердцем и душой и очень редко ошибаюсь. Надёжный и верный муж будет. За ним будешь чувствовать себя и счастливой, и защищённой.

      Не знала, куда деться от этих слов и смятения, что заронил в сердце. Хорошо ещё, что народа в салоне было немного, и сидели  на задних сиденьях, дремали – услышали мало. А водитель-турок всё не унимался:

      – А губа у парня не дура! – внимательно оглядывал искоса, улыбался и подмигивал шальным агатовым глазом. – Я и сам бы такую девушку украл! Ты ещё не просватана, красивая? – смеялся громко на весь автобус. – Да ты не стесняйся, я шучу… почти, – глаз не сводил, окунаясь опять и опять в смущённые малахитовые глаза привлекательной юной пассажирки. – Ох, и отрава ты! Конец парням! Лучше сразу замуж иди! Не сей войны вокруг себя!


      Автобус покинула с радостью, ворча под нос и сопя недовольно: «Вот так день выдался – одни поклонники, блин!»


      Почти дотащив до дома сумку, остановилась передохнуть возле Лысенковых. Стала поправлять перекрутившуюся ручку, когда услышала чей-то радостный возглас:

      – Маринка! Привет! Только что приехала?

      На неё неслась на всех парах Роза Кызылбекова, одноклассница. Подбежала, обняла и закружила.

      – Подружка! – визжала и радостно верещала. – А я тебя сразу не узнала, Мариш, пока ты не наклонилась и не стала сумку поправлять!

      Тут-то Мари и открыла рот от изумления, потеряв дар речи. Застонала про себя, сжав кулачки: «Да что такого в моём наклоне, что меня сразу видно за версту? Я что, кривоногая?»

      – Ответь, пожалуйста, – проговорила, когда Розик отпустила из дружеских удушающих объятий, – что в моём наклоне особенного? Почему ты меня узнала издалека? Я что, не как все наклоняюсь?

      Замерла, даже обошла вокруг, осмотрела, будто вновь знакомясь.

      – Да, ты наклоняешься действительно по-особенному, – сказала задумчиво, удивившись, – по-своему, – объясняла не спеша, подбирая нужные слова. – Все ведь как делают: наклоняются прямо или немного приседают, а ты нет. Ты слегка расставляешь ноги, а спину не горбишь. Вот потому я тебя издалека и узнала.

      – У меня что, и платье сильно задирается?.. – в ужасе выпалила, вдруг вспомнив ошалевшие глаза Сабиева. – Я мелькаю попой?

      – А ну, наклонись… – нахмурившись, пробормотала обеспокоенно и тревожно.

      Марина послушно наклонилась и стала перебирать вещи в сумке.

      – Дааа, вид сзади отличный… Нет-нет, ничего не видно! Клянусь! – успокоила поспешно, подняв ладошки и вытаращив раскосые карие глаза с длинными редкими ресничками. – Но ножки у тебя с той стороны – загляденье! – с хохотом добавила, озорно поглядывая на пунцовую девушку. – И… объеденье! Сама б так и съела!

      Чуть не убила Розу за такие слова!

      Долго хохотали, стоя в тени тополей Центральной улицы.

      Смеясь, Мари качала светловолосой головой, краснея красивым тонким личиком: «Теперь понятно, почему на меня так среагировал Нури! Бедняга пал жертвой моих ножек! Надеюсь, пристрастие ими ограничится, не то влюбится серьёзно. Всегда был добр и мягок со мной, – замерла сердечком, которое внезапно “ухнуло” в живот. – И терпелив. И отзывчив… И так внимателен… Блин!.. Если так дальше пойдёт, до любви шаг будет маленьким. Только ли с его стороны – вопрос, – вздохнула протяжно. – Кажется, вырос не только Нура, но и ты, Мариш. Не оттого ли так сердце забилось, когда посмотрел в твои глаза жарко и цепко? И не мог унять дрожь рук. Вспотел до крупных градин. Голос потерял… Как? Уже?.. Вот слепуха… Дела».

      Отсмеявшись, поболтав о том, о сём, договорились о встрече у водопада и расстались на время.

      Марина потащила тяжёлую сумку дальше, посмеиваясь: «Думала, мы ещё дети, совсем не следила за тем, что на мне надето. Как оказалось, детство неожиданно закончилось. Жаль. Там было уютно, невинно и безопасно. Что ждёт дальше? Пусть не будет слёз и боли, остальное можно пережить».

                Февраль 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/02/07/1683