Лена или, кто следующий

                Был погожий осенний день. Особенно чистый и прозрачный, какие бывают в середине октября после праздника Покрова. Тут и дожди уже постарались на славу, и первые заморозки пробежали второпях. Теперь и зазимок со дня на день ожидать можно... и вдруг, не понятно откуда, выглянет ласковое солнышко и распогодится. А небо будет пронзительно синим, манящим к себе, не то, что белое марево летних дней...

                Стараюсь не пропустить это время, выбрав подходящий день,  иду на Ваганьковское. Побывать на могилках своих предков для меня душевная необходимость. Там убираю упавшую листву, жгу свечи, поминаю, а потом, сидя на хлипкой лавочке, размышляю о бренности земной жизни... где ещё так хорошо думается об этом, как не здесь?..

                Вот и сейчас, покинув гудящую подземку, не спеша, направляюсь к кладбищу. По дороге стараюсь подобрать нужные цветы. Их здесь множество - глаза разбегаются. Недостатка в них не бывает. Вот только зачем они нужны нашим близким, которые так далеко отсюда и у них там совершенно другие понятия красоты и земных ценностей. Они ни в чём не нуждаются кроме, как в нашей памяти о них и молитвах. Выбираю десять штук красных гвоздик. Почему красные и почему именно десять? Не знаю – просто так повелось...

                Минуя центральные ворота, пускай на минуту, но загляну к Высоцкому. Это уже привычка, выработанная годами - вся молодость прошла на его песнях. Потом, прямиком к церкви!.. Осеню себя крестным знамением перед храмом, а потом иду по центральной аллее, среди гранита и золота. Затем поворачиваю налево, там уже и до моих рукой подать. Иногда слышится, щемящий душу, звук трубы, но сейчас тихо.

                Осень в этом году постаралась. Листья с деревьев все сброшены и плотным ковром устилают могилы - есть над чем поработать. Нахожу под лавочкой старый веник и тщательно всё выметаю. Ставлю, заранее приобретённые, свечи. Раскладываю цветы, и понимаю, что все эти действия только мне одному нужны, а тем, кто там внизу, до этого нет никакого дела. Тем более, что их там нет давно. От тел лишь тлен один остался, а души их на небесах с ангелами летают и навряд ли найдётся время у них со мной беседовать.

                Почему–то здесь, на кладбище ко мне приходит спокойствие. Здесь нет места страстям человеческим, здесь все спокойны. Это мы, пребывающие в своё выдуманном мире, развращены грехами земными, которые постоянно мучают нас, не давая спокойно взглянуть на солнце. Вот и ходим мы, понурив голову, словно там ищем смысл этой жизни, а когда разогнёмся – порой поздно бывает.

                Я и не заметил, как к краю оградки подошёл какой-то тип.   Стоял, переминался с ноги на ногу, испуганно глядя на меня.

                - Вы только не возмущайтесь, поймите меня правильно, – застенчиво начал он. - Хм…, у вас закурить не найдется?

                - Не курю! – отрезал я, показывая всем своим видом, что разговор закончен. Но было видно, что непрошеный гость надолго. - Ну, ладно, чего стоите, присаживайтесь, – смягчился я.

                Мне вдруг стало жалко его: лысина, помятый плащ, как у Коломбо, стоптанные, пыльные ботинки...

                - Сейчас, подождите одну минуту, – попросил я.

                И откуда прыть такая взялась? Я выскочил на дорожку, по которой сновали люди, не думая о том, а можно ли вообще курить на кладбище, быстро «стрельнул» сигарету и вернулся назад. Незнакомец встретил меня счастливой улыбкой.

                - Спасибо, я очень вам благодарен,- смущаясь, произнёс он,  при этом любезно принял мой подарок.

                - Не стоит, пустяки,- сказал я. – Может, присядем.

                Он быстро согласился. Долго доставал спички, которые постоянно ломались. Наконец, прикурил. Я вздохнул с облегчением.

                - У вас здесь кто? – решил я прервать повисшую тишину.

                - Жена…, первая... да, жена, - глаза его подёрнулись влагой.

                - Давно?..

                - Лет десять как уж. Я ведь второй раз женат и дети большие – девочка, а от первой, ну от Елены – сын. Ему уже за тридцать - он поискал глазами, куда бы девать пепел, но не найдя ничего лучшего, как свою перчатку, стал стряхивать туда.

                Я, в свою очередь, старался угадать: сколько лет этому человеку?

                - Не изучайте меня так пристально. Мне пятьдесят пять, хотя и выгляжу старше. Такова жизнь. - попробовал оправдаться мой собеседник.

                Вдруг он как-то сник, осунулся, и казалось весь целиком ушёл в свои воспоминания.

                - Извините, я вам не мешаю? Я ещё чуточку посижу у вас?

                Я еле сдержал недовольную мину. Что–что, а дышать табачным дымом у могилы своих родителей мне совершенно не хотелось.

                - А хотите, я вам всё расскажу, - вдруг встрепенулся он.

                - Что, всё?

                - Ну, всё. Понимаете, это ведь они во всём виноваты! - напряжённо начал он. Его лицо стало краснеть пятнами.

                - Да, кто "они"? - начал раздражаться я.

                - Ну, они! Её друзья. Тоже мне друзья и ведь всем она нравилась... многие любили её, - он помедлил. – И я, тоже любил… страстно…

                Сигарета дрожала в его руке. Скорее то, что от неё осталось. Он присел на лавочку.

                - Она не принадлежала никому. В том числе и мне, а была, как бы «общая» ... она была создана для всех... ну, Лена, жена моя первая, которая здесь лежит. Упокой Господи её душу! Мне кажется, что её нет здесь на кладбище и, что она жива, вот только уехала куда-то. Придёт момент - она появится, мы встретимся, и всё начнем сначала. Я верю в это?!. Лицо его осветилось, после этих слов и он воспрянул духом.

                - Ну, расскажите, – начал я, понимая, что отвязаться не получится, – давайте всё по порядку. Вы встретились..., поженились. Как там бывает в жизни? Начинайте в конце концов...   

                Я уже порядком стал утомляться, но он с какой-то детской наивной радостью посмотрел на меня.

                - И вы будете слушать?

                - Да буду, только начинайте уж, чего тянуть.

                Он смял сигаретный фильтр и, не раздумывая, положил в ту же перчатку, где лежал пепел от сигареты. Повертел её в руках, не зная, что с этим делать, решил засунуть в карман...

                *

                …Я был её вторым мужем, - начал он свой рассказ, - первым был - одноклассник, Сергей Калганов. Такой зануда всё видел и всё знал, так что там слово не вставишь, но, как человек - он неплохой. Дружили они со школьной скамьи. Всегда вместе, так и расписались, ей ещё семнадцати не было. Разрешение на брак мамаша Сергея в Исполкоме выбила, у неё там связи кое-какие водились.

                Мать Лены умерла совсем молодой, дочери и десяти не было. Воспитание малолетней легло всё на бабушку. Спросите, а где отец был? Да как он мог воспитывать, у него на дитя время не хватало. Что с него взять?..- знаменитый московский скульптор. Знаете, вся «пластика» Библиотеки Ленина его. Он со своими коллегами ваял. Большие деньги получали по тем временам. Нельзя, конечно, так говорить, но он и жену свою в гроб вогнал... Пропадал днями на работе, выпивал изрядно. Да и на «клубничку» был падок. Чего говорить – свободная личность. А за Леной бабушка присматривала, но чего она одна могла сделать, хорошо он хоть деньгами откупался.

                Тут получает он, скульптор наш, участок под Москвой в Аксютино, может быть слышали? Знаменитый кооператив: там Кибальников жил, и Рукавишников с сыновьями по сей день прибывают – хорошее место, одним словом. Вот и строит там отличную дачу, на которую теперь каждое лето стали выезжать бабушка с Леной. Меня тогда ещё не было, в смысле, - мы не были знакомы. Зато рядом, в дачном посёлке, жили её школьные друзья, скорее один одноклассник, а это он уже потом остальных подтянул, человек пять их было. В общем, хорошие ребята, да «заводные» больно. Чего только не придумывали и костры каждую ночь, обязательно с гитарой и, конечно, с выпивкой. Как правило, это портвейн дешёвый или собственного производства – вишнёвка или смородинная. Вы не подумайте, что это они сами производили, это родители на своих «фазендах», а ребята просто воровали из погреба. И всё это было так романтично обставлено, что трудно было в этом увидеть начало конца, а «старт» был уже дан.

                Чего только не придумывали. Развлечение было одно, «адские водители» называлось, насмотрелись фильмов иностранных, их тогда мало шло на наших экранах, но зато отборные. Вот и сели они за руль, только не машин, а велосипедов и начали гонять по округе сломя голову. Ну, разгонятся, например, и в пень какой–нибудь со всего размаха или в яму. Коронный номер был, на большой скорости в пруд прыгнуть, да ещё и с велосипедом в придачу.

                Рассказчик перевёл дух, поглядывая на тропинку, по которой ещё двигались люди. Ему, наверное, хотелось курить.

                - Так вот, они её и приучили к велосипеду. Приделали к багажнику её велосипеда корзинку для пустой тары, а она и рада стараться: ну как же – доверяют. Утром пока никого нет в магазин бутылки сдавать, а вечером, на вырученные деньги, на костёр полные приносит. Подумать только, какая романтика: еловый лес, а ели огромные вековые, луна полная над лесом, гитары, песни о любви и дружбе..., но как тут не выпить, не поспорить на тему бытия. Так потихоньку она и пристрастилась.

                Серёга Калганов даже не приезжал в Аксютино. Так, заскочит на пару дней, посмотрит на весь этот «бедлам» и домой, в Москву. Даже там, в городе, они в разных квартирах стали жить. Каждый у своих родителей.

                Я с ней ещё в Строгановке познакомился, на параллельных курсах учились. Она, между прочим, училась весьма успешно. Её курсовые всегда на выставках первые места занимали. Красивая она была, чего говорить. За ней весь курс ухлёстывал, ну и я не отставал – «втюрился» по уши. Найдём укромный уголок в институте и целуемся, пока кто-нибудь не застукает. О нас уже и слава скандальная пошла. Это сейчас свободная любовь и всё прочее, а тогда строго всё было – комсомол следил за нравственностью молодёжи, можно было из института выскочить.

                Когда Ленка узнала от кого-то, что у меня папа ведущий   монументалист Москвы и в каких кругах он вращается, она прохода мне не стала давать. Просила, что бы я её с отцом познакомил. Потом я слышал, что она с Сергеем разводится. Вот и получается, что они и двух лет вместе не прожили. Не успели развестись, как мы поженились и на юг, в свадебное путешествие. Бывало у вас такое, что под ногами землю не чувствуешь, вот и у нас так – с кровати днями не слазили. О море совсем забыли, даже за отпуск не загорели толком. Не до этого было.

                По приезду в Москву, решили некоторое время провести на даче в Аксютино, вот в этом и была моя ошибка, я только со временем понял, что её туда ни под каким видом пускать нельзя. Там, наверное, сам воздух заколдованный. Она была сама не своя, как чужая. Всеми путями она добивалась от меня, чтобы к нам вечером приходили её друзья. Я сдуру и согласился первый раз, а потом было уже поздно. Вот так и жили: вечером вместе со всеми пили, а утром опохмелялись. И все это преподносилось под таким «сладким соусом» творческой романтики.

                Но всё было бы не так страшно, если б не одно «но», - алкоголь действовал на неё, как сильный наркотик. Сейчас, когда прошло столько лет, мне кажется, что это был признак одного из психических расстройств. Она становилась совершенно неуправляемой. Я это и раньше замечал, ещё там на юге, но тогда это всё выливалось в бурный секс. Мне было хорошо! Так хорошо, что я ходил, как под наркозом, совершенно не понимая, что со мной происходит?

                А, выпив на вечеринках, она тут же забывала, что я её муж и где она. У неё появлялось влечение к различному роду приключениям. Конечно, она понимала, что своей экзальтированностью привлекает к себе всеобщее внимание. И за ней все тащились, а ей это нравилось. Хорошо, что я так же, как и все бывал пьян и от этого мало понимал происходящее, прозрение приходило после того, как все расходились. Вот тогда-то я и давал ей жару...

                Что вы на меня так смотрите? Да, я не выдерживал?!. Срывался, высказывал ей, что о ней думаю. Бывало, и руку на неё поднимал. А на утро удивлялся, - откуда у неё синяки?.. Просил прощение, а дня через два всё повторялось по тому же сценарию. Я понял, одно спасение - Москва, но приехав в город, она недолго могла продержаться. Каким-то образом умудрялась пить втихаря, пока меня дома не нет. Иногда приглашала своих подруг или однокурсников, причём всегда находила серьёзный повод для этого.

                Постепенно такая жизнь стала системой. В середине восьмидесятых я предпринял первую попытку излечить её. Отвёз в дорогую клинику, где она пролежала около двух недель. Вышла, но её хватило на пару дней не больше.   Я ушёл на работу, а вечером нашел её пьяной, справляла с соседкой свой выход. Ещё раза два я договаривался с лучшими врачами, но ничего не помогло. Начал терять надежду. Многие, кто знал Лену, стали сторониться её под любым предлогом. Но вместо старых друзей стали появляться "новые".

                Появился какой-то Виктор, - прораб со стройки, который помогал нам делать ремонт. Вот каждый день после работы они стали обмывать очередные успехи в строительстве. Сначала и я составлял им компанию, от безысходности. Но, когда однажды, придя с работы, я застал их в постели, терпение моё лопнуло,- подал на развод. Она и сопротивляться не стала, уж слишком я был ей неудобен в этой жизни. Квартира была её. Я собрал вещи и ушёл к своим родителям, а жил в мастерской.

                Да, совсем забыл сказать, за это время у нас родился сын, которому к моменту развода было уже десять. Конечно, он сильно переживал, но делать было нечего, он остался с матерью, я был бессилен хоть как-то повлиять на   ситуацию. Раз в неделю мы виделись, но это больше напоминало игру на нервах…

                Через год Лена вышла замуж за своего прораба, переехали в Аксютино. К тому времени отец Лены умер. Теперь им никто не мешал развернуться на полную катушку. Виктор постарался на славу - перестроил со своей бригадой дачу. Теперь она больше напоминала крепость с бойницами, плюс ещё высокий сплошной забор. К ним часто стали приходить местные друзья. Круг замкнулся, всё началось заново. Только Виктор в отличие от меня наоборот поощерял эти попойки. Мне казалось, что ему было выгодно, чтобы Лена спивалась, был у него тайный замысел, уж слишком просто и без особых усилий удача плыла ему в руки, а Лена только путалась под ногами.  Для парня, приехавшего из Саратова, вот так сразу – Московская прописка, квартира, дача и многое другое, совсем неплохо для жизненного старта, ведь он был младше её на четыре года…

                Я полностью отошёл от неё. Стал выстраивать личную жизнь, ведь она продолжалась, а я не Анна Каренина, чтоб под поезд бросаться. Женился второй раз. Родилась дочь. Леной назвал.

                Однажды, я приехал к ним, - решил повидаться. Душа разболелась. Она меня сразу и не узнала, настолько пьяна была. Обняла, поцеловала и тут же в дом ушла, наверное, спать, а Виктор с небольшой компанией воздыхателей повёл меня в лес за участок. Там уже костер горел. Выпили, поиграли на гитарах. Помолчали. Ждали, когда Лена появится, но она не вышла и я уехал на последней электричке с тяжелым предчувствием.

                Последний раз я видел её мельком, за год до смерти. Я её сразу и не узнал, это был уже не человек, а мумия разукрашенная. Она попыталась выдавить из себя улыбку, но от этого ещё страшнее стала. А я старался со своего лица убрать тот ужас и удивление. Наверное, не получилось. Она ушла от меня, вся сгорбленная и с поникшей головой, всё понимая...предчувствуя свой конец...

                *

                Он замолчал, оглядываясь по сторонам.

                - Ну, надо же, я вас совсем замучил своим рассказом. Темнеет уже. Пора и честь знать. - начал оправдываться мой собеседник.

                - Да, ладно, будет вам, - решил я успокоить рассказчика. – Это жизнь. К сожалению, - не первый и не последний случай. Женщинам вообще пить нельзя, а то, что произошло в вашем случае, это просто полное уничтожение личности, а потом и жизни. Ну, хорошо... давайте уже засобираемся, а то жутковато   на кладбище по ночам рассиживать, -  я постарался закончить разговор.

                Через минуту мы вместе шли по главной аллее.
 
                - Послушайте, ну чем же это всё закончилось, – решил поинтересоваться я.

                - Умерла... Это случилось в одно «прекрасное» утро. Не смогла опохмелиться. А рюмка водки могла её спасти, но вот её-то в доме, как назло и не оказалось. Может и были какие запасы, но никто не дал. Потом вскрытие показало полное отравление организма. Конечно, нельзя на человека наговаривать, но вина Виктора в её смерти очевидна. Он недолго горевал, быстро всё «обтяпал» и похороны скомкал, хорошо хоть мне успели позвонить. Я ведь только на кладбище еле успел... Ей было, сорок пять, но как личность, она умерла на много раньше. И получается, что детские игры во взрослых не так безобидны, как кажутся на первый взгляд, а граница, где кончается игра и начинается реальность, совсем не заметна. И сколько таких, которые уже сегодня начали свою игру, совершенно не подозревая о том, что их ждёт в конце. Кто следующий?!..- закончил он.

                - Прощайте.   

                Я не знал, что ещё ему сказать...

                Он и не ждал от меня слов сочувствия. Пожал мне руку, повернулся и ушёл, растворившись в вечернем сумраке также незаметно, как и появился. На выходе, я машинально  повернул голову налево. Вдали мерцал памятник Высоцкому.

                - Ну, вот и всё, - подумал я, - Кто следующий? - ворота Ваганьковского кладбища были ещё открыты...

            2011г.*+к

 


Рецензии
Ещё одна женская судьба.
Читается хорошо.
Я подумала, что в жизни Вы хороший рассказчик и собеседник.
В восьмидесятые годы была со своим классом(6 человек) на этом кладбище по приглашению сына известного учёного-химика, нашего земляка.
И была ошеломлена, читая надписи на памятниках.
Конечно, направо могила Высоцкого
И невероятное. Могила Есенина.
Неужели это было?
Спасибо, Сергей!
Как далеки мы в этих сетях, но в разное время можем быть в одном месте.
Замечательное описание осеннего пейзажа.
Спокойное повествование.
Введение в судьбу женщины историей, рассказанной случайным человеком.

Татьяна Пороскова   30.11.2018 21:11     Заявить о нарушении
Таня, удивительно - ОНА лежит недалеко от Есенина. (это если о жизни, а не о тексте). Спасибо Вам за добрые слова! С уважением и теплом!

Сергей Вельяминов   30.11.2018 21:20   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 52 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.