Моя перестройка

(отрывок)
Гл.1 Алёна
Алёна, худющая рослая брюнетка-десятиклассница с блестящими кудряшками, обрамляющими античное личико, одетая лишь в красные стринги, лёгкой поступью прогуливалась вдоль кромки городского пляжа. Полуденная июльская жара вынуждает  отдыхающих либо прятаться в тень навеса, либо использовать водные процедуры. Там, где светло-жёлтый песок от воды приобретал более сочный золотой отлив, опершись локтями за спиной о влажный грунт, три девицы свесили ноги в набегающую волну. Они весело о чём-то сплетничали, попивая из запотевших баночек слабоалкогольный тоник. За ступню одной из них держалась ручонкой трёхлетняя костлявая большеглазая малышка. Она купала свою миниатюрную дочку, сделанную из пластика.
   - Ирка, Соня, сколько лет! – Алёна всплеснула руками и подбоченилась, пока одна из подружек поднималась с песка, чтобы поприветствовать подружку поцелуйчиком.
  - Познакомься – это Катя. Она в позапрошлом году со мной в 10-б училась. Я тебе о ней говорила. – та, что перед зимними каникулами в декрет ушла.
- Так  это твой ребёнок? – Указала наша брюнетка на человечка без ничего и с пожёванным пупсом в крошечной ладошке. – Какая красотуля. Девочка, как тебя звать?
- П-ф-ф – малышка пустила пузырёк слюны, облизав куклу.
- Она еще не базарит. Вся в папу пошла, тупица. – Пояснила упитанная мамаша-блондинка. – А ну куклу изо рта убрала быстро, подлюка! Сколько тебе повторять!
Толстая сисястая Катя, привстав, с размаху луснула малышке подзатыльник.
Та упала, по-щенячьи задрав ножку и, прикрывая головку руками,  хлебнула воду с песком.  Но тут же была заботливо вздернута заботливой мамашей за ногу. В глазах ребёнка появился какой-то не по-детски дикий страх. Пожеванный пупс полетел в лицо обидчице. Мамка брезгливо кинула вопящую дочурку на береговой песок, слегка прикрытый в этом месте выброшенной вчерашним штормом уже подсохшей камкой.
- Э, уважаемая, так нельзя с детьми. – Под звуки нарастающей истерики ребёнка процедила Алёна. – Иди ко мне, моя маленькая. – Она взяла на руки испуганное существо, которое судорожно обхватило защитницу за шею.
- Ты, сука, меня учить ещё будешь? Сама народи! – И нарожу, не волнуйся. Отшатнулась от неё Алёна.
- А ну отдай ребёнка! – блондинка ревниво потянула девочку к себе, выламывая ей руку в попытке отодрать прилипшее тельце от конкурентки.
 Алёна, разжав ей пальцы, увернулась и толстуха, не выпуская джин-тоник из правой руки, упала в воду. Только теперь до неё дошло, что девки были пьянЫ. Сзади последовал тяжёлый удар в висок и девушка на секунду потеряла сознание.  Но не упала.
- Я тогда одними ногами всех троих минут пять на дистанции держала, но малышку всё же пришлось отдать этой твари. Они меня забили в конце концов.
………………………………………………..
Эту историю, но от первого лица, только что мне с улыбкой  рассказала моя возлюбленная Алёна на тайном свидании, или, говоря по молодёжному – на случке. Ведь она почти на двадцать лет меня моложе.
      Мой друг уступил нам свою квартиру на зиму, а сам уехал с женой в американский город Чикаго.
      Наши интимные отношения начались и разгорелись для меня неожиданно.
       Я не привык заводить романы на работе, хотя заигрывать с красотками – это моя слабость. Как говорится, малым грехом отводим события посерьёзней. Но у Алёны в моём цеху работал бойфрэнд  и, естественно, я отнёсся к их отношениям с должным уважением. Поэтому, с этой девушкой  никаких шуточек  себе не позволял.
       Её парень – двадцатипятилетний статный красавец Андрей в моём в цеху частного предприятия, занимающем 40 квадратных метров гаража и пол огорода, отливал керамические вазы большого размера под антику.  Это был в меру добросовестный и не обиженный вниманием муз перспективный кадр. Благодаря его способностям к рисованию, мне не приходилось бегать по квартирам «гениальных» художников местного разлива в ожидании исполнения заказа. Этот работник зарплату брал полуфабрикатом. Да ещё и расписывал по выходным и себе и мне. Зарабатывали на вазах в результате мы с ним поровну.  Наклейками я не пользовался.
     В отличие от женского персонала, Андрей осознавал величину моих затрат во времени и деньгах, а также степень коммерческого риска. Поэтому вОлны пролетарской ненависти ко мне как классовому врагу от него почти не долетали.
....................................................
        …Сегодня  он ушёл необычно во время, в 17-00, а его Алёна снова задержалась допоздна. Девушка прогуляла всю прошлую неделю: я отпускал её съездить к тётке в деревню, и теперь она пыталась наверстать упущенный заработок.
     …Сейчас около 22-00. Я вожусь у печей, в то время как Алёна – в маленькой комнате вяло замывает подогретой на печи водой ещё сырые глиняные кружки. Перед этим я пару раз провожал её на вечернюю маршрутку до остановки (по её просьбе).
       - Девушка, не пора ли вам пора? – Намекнул я Алёне, погружая в муфель  полуметровую амфору для обжига на ночь.
        Вася, а тебя можно поцеловать? – неожиданно и как-то не в тему донеслось из дверного проёма.
        В просторном помещении зависла гулкая тишина. Я уже не раз отмечал про себя, что молодые рабочие меня частенько называют на ты и не только за спиной. Иногда это проскальзывало даже у Андрея – но при этом он вспоминал и моё отчество.  А здесь…  Холодок обладания свежей добычей – это всё, что ощутил стареющий ловелас в предвкушении...
      Почему-то захотелось потянуть время.
Не торопясь, накрываю пятикилограммовой керамической крышкой вход в узкую шахтную печь. Облепливаю щель по периметру жгутиками из глины. Включаю установку  в режим сушки. Термодатчик в отверстие в центре крышки вставлю чуть позже. А пока пусть изделие потомится,  разогреется, доходя до кондиции. И выдаст в отверстие остатки пара. Вытираю руки ветошью. По-хозяйски вхожу в пространство, где стоят на полках авангардные кофейные сервизы, античные лекифы, канфары и, подобно изящнейшей вазе, томится молодая красивая девушка.
         - А теперь можно и поцеловаться. – Нежно приобняв гибкий стан, целую работницу в губы. Сладко-липкая истома и ожидание полновесного оргазма на прохладных но чувственных губах, а также  в её ответном движении язычком. – Ну что, идём на остановку?
        - Да-да. Я сейчас. Алёна как встревоженная птица, засуетилась, переодеваясь тут же, передо мной.
Первые сто метров идём по хорошо освещаемым переулкам. Теперь уже она не просто осторожно держит меня под руку, как в предыдущие разы, а жмётся с гибкостью виноградной лозы, обволакивая энергетикой предвкушения..  Я невольно слежу по сторонам. Вычисляю: насколько скоро и в какой интерпретации наши соседи донесут увиденное жене.
     Перед тем как войти в маршрутку она ещё раз восторженно послала мне воздушный поцелуй, но тут же упала, поскользнувшись на ровном месте как-то неловко сложив длинное худенькое тело.
Вспоминаю  картинку из прошлого, когда во время утиной охоты на джанкойских лиманах один ублюдок ради забавы подстрелил низколетящую цаплю. В их падении было нечто общее. Я подбежал, чтобы помочь Алёне подняться.
        - Ой, я такая дурра сегодня! – она ещё раз прижалась ко мне напоследок.
Водитель маршрутки уважительно приглушил мотор.

Гл. 2
На следующий день она пришла на час раньше, когда мы с женой ещё спали. Я открыл калитку, впустил во двор и провёл работницу до гаража. Хотел было идти в дом, но девушка потащила меня в цех, ухватив двумя руками  за рукав и улыбаясь, как это делают дети, добиваясь от родителей своего. Но запросы у неё оказались явно не детские.
   - А хочешь, я тебе минетик сделаю, после долгого поцелуя, пролепетала возбуждённо брюнетка, обняв меня за попу и вставая на колени.
  Было бы глупо противиться такому приятному событию. И я сдался на волю случая. …Так осторожно-нежно и в то же время страстно мне никто этого не делал. При этом она всё время старалась смотреть мне в глаза, почти безумно закатывая свой взор снизу вверх. Моё сердце в сладострастной нагрузке отсчитывало секунды животного счастья.  Затем, не отерев губы, Алёна резко встала. Где-то в глубине души я встревожился за её рассудок. Видимо, она ожидала от меня поцелуя взасос, но я поцеловал лишь в щёку. Затем платочком вытер ей под носом следы спермы, поцеловал вскользь и нежно обнял, продолжая целовать приоткрытую маленькую грудь, и тонкую шею. Совсем ещё юная. Хрупкая.
- Крошка, возьми себе в подарок. Я снял с полки самую эффектную из последних разработок – античную вазочку-лекиф расписанную известным на всю страну керченским художником. И вот тебе ещё. В кармане халата оказалась помятая американская десятка. Это на конфеты. Кстати, что у вас с Андреем?
- Да так, ничего уже. Я от него аборт на прошлой неделе сделала.
- Тогда всё понятно.  Он хоть оплатил тебе экзекуцию?
- Фиг там. Ни копейки не дал.
- Как? Он же хорошо зарабатывает на вазах. У меня и то меньше получается. Затраты съедают.
Работница недоверчиво улыбнулась: - А вот так. Пришлось всё самой. Он, кстати у тебя одну из турнеток украл. Ты даже не заметил.
- Вот паразит. Спросил бы. Я ж ему ни в чём не отказывал.  Ну да ладно. Не грусти. Деньги – дело поправимое. Всё в твоих руках.
Возле дома залаяла собака. Пришёл мой помощник.
- А что, Алёна уже здесь?
- Да. Уже. Проходи. Запахалась  девка. Я, открыл калитку и приготовился поздороваться с парнем за руку, но так, чтобы не через порог. Однако Андрей сегодня подсуетился.
Рослый чёрно-рыжий эрдельтерьер по кличке Боярд неожиданно лизнул наше рукопожатие.
- Вот это да! Ефимыч, как это ты научил пса такому трюку?
- Это не я. Его моя жена на самооборону водила. Только он не кусается, а целуется, когда надо нападать.
- Весь в хозяев пошёл. – улыбаясь и в добродушном настрое, работник не торопясь двинулся в сторону мастерской.

Конфликт.

Буквально через полчаса, когда я только сходил в душ, в дверь часто и сильно застучали.
На крыльце стояла перепуганная Алёна, держа в руках лейку с удлинителем; раструбом лейки, повёрнутым к животу, она как бы всё ещё защищалась от неприятеля, а жёсткий кусочек шланга, насаженный на носок торчал и раскачивался воинственно. - Он меня бьёт, Вася!
- Кто бьёт?
- Андрей меня бьёт!
- Я сейчас! Стой здесь.
Одев наспех спортивный костюм, иду разбираться.
- Что случилось?
- Он озверел. Накинулся с кулаками. Я еле удрала. Он меня убьёт!

- Так, Андрей, в чём дело?
Я грудью двинулся на помощника, заслоняя собой девушку.
- Она меня оскорбила. Я убью её! Знаете, что она мне сказала?
- Извини, брат, меня не интересуют подробности. Я вижу, что ты мешаешь людям работать.
- Это она мне мешает!
- Стоп-стоп! Мне не хочется, чтобы тут по мастерской формы летали. Они  дорого стоят. Поэтому, или работаешь, или идёшь отсюда на х…  А выяснять отношения могу здесь только я. Понял меня? Да?
И я для убедительности толкнул его грудью так, что он осел на закрытую створку гаражных ворот. Хрустнула фанера обшивки.
 Бледный, поникший, раздавленный Андрей прикрыл инстинктивно лицо. Но удара не последовало.
- Ефимыч, я пошёл домой.
- Хорошо. Будете работать в разные смены. Алёна, ты с утра, как сегодня. – И, уже стоя в проёме на выходе, добавил, не глядя парню в лицо:
- А ты придёшь после её ухода, в 16-00. И до ночи. А теперь иди, брат, домой и остынь. Тоже мне придумал – девушку обижать...
    Я до конца старался выдержать командный тон, хотя в душе уже сочувствовал Андрею.


- И что же ты ему сказала? Говори теперь честно. С чего он так взбеленился?
- А ничего. – Загадочно улыбнулась в ответ молодая женщина.
- Не верю, дорогуша. А ну колись.
- Ну, та-ак. – завинтив пальчиком выпрыгнувшую из-под косынки кучеряшку, протянула она в ответ. – Я ему очень нежно говорю: «Андрюша, приставь ухо к лейке. Я тебе что-то по-секрету сейчас скажу». Он так нагнулся и говорит: «Говори, дорогая! Я весь во внимании!» а я ему: «Пошёл на х..!». Он как обиделся. Чуть не заплакал. И давай кулаками махать.
- Понятно. Сдержанно улыбнулся я, восторженно глядя на подругу. Я бы на его месте поступил аналогично.
- Что, я стерва, да?
- Я бы добавил – мстительная.
- Мы друг друга стоим, дорогой. –
 Подалась для поцелуя Алёна.



Недавно, спустя полтора десятка лет,  я по дороге на остановку, встретил уже 35-летнюю Алёну с рослой худенькой красавицей-дочерью.
- Познакомься – Лариса Анатольевна.
- Как тебе удалось такую красавицу?... раскрыл я рот в изумлении.
- А у меня ещё две помладше в деревне подрастают.
- Ты их что, на огороде в капусте находишь?
Я по-кошачьи поцеловал руку, здороваясь как с мамой, так и с дочерью.
- Да, без капусты дело, конечно, не обошлось. Муж зарабатывает столько, что можно ещё парочку мальчишек подыскать на грядках.
- А как дела с институтом? Окончила, наконец?
- Ой, только на десятый год учёбы диплом себе выходила. Детки помогли. Всё же сидя в декрете легче учиться, чем без отрыва от производства. И торопиться особо некуда.
- А где работаешь?
- В школе у мужа. Он директор, а я англичанка.
- Понятно.
Они пошли дальше, и я улыбнулся  помахав им вслед, когда мама неловко и самозабвенно обернулась, чтобы ещё раз попрощаться со мной. Теперь она не опасалась, что поскользнётся на ровном месте как тогда возле маршрутки. Дочка уверенно держала маму под руку. Алёне есть на кого опереться.

Я ухватился за придорожный столб, обклеенный объявлениями. «Ищу спутницу жизни» - издевалось надо мной одно из них. Под ногами зашаталась земля. Счастья тебе и твоей семье, Алёнушка! Видимо, ты и за меня постаралась.