С левой ноги

Полночи перед закрытыми глазами  летали разноцветные птички. И все считала их, и считала. Вместо слонов. Тыщ пять.  Может и больше. Сбилась. А поутру, затемно еще, эти самые  птички пропитыми голосами начали распевку.  Все пять тыщ. В открытую форточку, как в микрофон. Кто их заказывал? В это время. И в голове дурацкие мысли на предмет, на фига в такую рань и неплохо бы еще поспать.
Лучше бы спала, чесслово.

Ну,  хорошо - сын просил разбудить на экзамен в семь часов, так это ж в семь!.. Тем более,  что отказалась. Наотрез. Знаем мы эти побудки: сколько не буди, встанет он в восемь и помчится, как скаковая лошадь на заезде, а ты каждые пять минут поднимись, постучи в его дверь и выслушай нечленораздельно-возмутительное. Сын настаивал: будить пинками. Знаем мы эти пинки.

За стеной у сына началось шебуршание - неужели сам? Интересно который час?- и вот тут начала потихоньку отплывать.

Дверь в спальную с медленным пенопластовым скрипом – Госссподи! аж передергивает - отворилась, сын на цыпочках промчался к бельевой решетке. Ясен пень - вечером носки подготовить было никак. Цыпочки с ветерком пронеслись в обратном направлении, дверь с мелодичным звуком металла по стеклу в два приема закрылась. Наверное, страшно гордится собой, как лихо он это провернул.
 
Муж  дрыгнул ногой, угрожающе зевнул и принялся громко и с наслаждением чесаться: -хрр-хрр-хрр-хрр.  Что-то мне это напоминает. Деревню. И этих - хрюкающих и трущихся о плетень.
Потом сел, как панночка из Вия. Точно - деревня. И птички эти...
Спокойствие, главное, спокойствие. Я - Вий, и веки у меня не поднимаются.
Ага. Ушел.

Заорал садист-домофон.
Вот зззаррраза!
Как дешевая шлюха притягивает к себе всю бесчисленную, праздношатающююся публику, решившую по неведомой причине, что мы обязаны открывать им входную дверь. Всем подряд. С сияющей от безразмерного счастья лицезреть их, улыбкой.  В любое время суток.
Моего человеколюбия хватило на несколько месяцев. После чего стала  злобно интересоваться: - А в какую вы, собственно, квартиру? - и настойчиво советовать звонить, куда следуют.  Теряются от неожиданности. Некоторые даже извиняются. Явного недовольства не проявляют, но и радостию не брызжут. И по привычке названивают. 
 
К домофону  никто не подошел. Он сделал секундную передышку – воздух набирал - и взвился  пуще прежнего. В прихожей возникла суета, домофон поперхнулся и смолк (ага, наверное, сын засунул спичку и прижал кнопку - в последнее время я наловчилась: сунешь согнутую спичку в щелку, прижмешь кнопку и тогда звонит не в квартире, а в морду тому, кто на крыльце - мелочь, конечно, но приятно).

Бодрая трель дверного звонка. Все! Вылетев смертоносной стрелой из постели, рванула на себя дверь: - Щас поубиваю всех на фиг!
Мордоворот Белов - институтский друг сына вжался в стенной шкаф и проблеял: - Кто ходит в гости по утрам…,- после чего с силой  зажмурился и  засунул в рот кулак.

В зеркале отражалась разъяренная тетка в ночной пижаме, с острыми щелочками опухших глаз,  и со стоящими дыбом, как после центрифуги, оранжевыми волосами - экую неземную красоту наваял мне вчера Володя!  Руки пообрывать!  За этот креатив! Вместе с креативом.