Ласточки птицы счастья

У дедушки с бабушкой был дом из саманного кирпича. Стены были неровные, и если расковыряешь известку, очень вкусно пахли. Я лизала стену, или пальчиком проделывала там дырочку и ела этот песок. Было жутко вкусно. Порой за этим занятием меня ловили, попадало, конечно, но я была шустрой и незаметной, как и положено четвертому ребенку в семье, поэтому чаще всего все проходило безнаказанно. Но и кроме стен в доме было чем заняться, особенно летом.  Двери дома никогда не закрывались с апреля по октябрь, потому что в первой комнате жили ласточки. Они  свили себе  гнезда под потолком  весело летали через дверь на улицу, иногда кружились по комнате. Говорят ласточки в доме к счастью, поэтому закрывать дверь, было строго запрещено. И я  любила лежа на полу  могла часами наблюдать за ними. Мне казалось, что ласточки самые красивые птицы на свете. А еще через весь двор был большой сарай. Двухкомнатный. Этот сарай казался мне сказочной пещерой, тоже саманный, с земляным полом, с маленькими окнами, в них всегда пахло сыростью. В первую комнату я часто заходила с бабушкой, там лежали всякие предметы первой необходимости, например деревянная ступа. Бабушка в ней била масло, желтое соленое масло, жуть как я его не любила, разве что с бабушкиными свежими лепешками. Да, там лежал здоровый казан, человек на сто, скалки, доски и все такое. А вот во вторую комнату заходить было строго запрещено. Но я  послушно кивая головой, все равно туда пробиралась и сразу попадала в волшебную лавку. Тут были старые медные куманчики,  желтые металлические тазики, две швейные ножные машинки, старинный телефон, сундуки отбитые железом  и еще много, много чего. Как в музее только круче, потому, что все свое. В этот сарай я тянула сестренку поиграть  в домики, там, было самое милое место для игры в домики. Мы весело играли, пока бабушка нас не ловила и не  выгоняла. Но все равно мы переглядывались,  скоро опять сюда вернемся и наиграемся. Летом мы спали во дворе на топчане, под пологом. Двор мне казался огромным, тучами летали комары, бабушка, прогоняя насекомых,  жгла навоз в ведре. Мы лежали все вшестером и болтали, пытаясь сквозь полог разобраться в звездах над головой. Пока бабушка не прикрикнет на нас, скажет: «пысмыля рахман рахим» повернется на бок и уснет. Затем засыпали и мы. После наших приключений, мы очень хорошо спали. И ели, мы тоже очень хорошо. Бабушка варила варенье из помидор, о, это было самое сладкое варенье к чаю. Хотя у нас любая еда съедалась моментально. У меня четыре брата и жевать надо было очень быстро. А лучше сразу глотать, как казалось, делают они. В сорокоградусную жару бабушка пекла на улице нам лепешки, тапа нан, каждому давала по большому куску и бросала туда кусок сливочного масло. Честное слово, это самый вкусный хлеб в моей жизни. Иногда она жарила поп корн.  Кукурузу  она выращивала для скотины, а зернами кормила внуков, так вот нажарит нам зерен, ну мы и счастливы. В любую жару дома стояла каша, кислая молочная каша, ее как бы пьешь и сразу поел немного. Очень хорошо утоляла жажду. Коже называла эту кашу бабушка.  Мне она казалась такой строгой, и я ее побаивалась, бабушка была четвертой женой дедушки, и хотя была нам не родной, любила она нас как родных. Дедушка же был строг и серьезен. Но для нас у него  в кармане всегда были твердые как камень сосульки, на фантиках было написано «Казалинский кирпичный завод». Эти кирпичные сосульки можно было только сосать, попытки перекусить заканчивались потерей зуба. Дед был классическим казахским дедушкой,  ездил по всему городу на ослике, в халате и тюбетейке. Мы обожали его приезды. Кидались ему на шею, целовали, и во двор оседлать дедушкиного ишака. Всем двором пытались проехаться на нем. При этом очень боялись, что лягнет, городские дети…. Дед, был творческий человек, даже имена братьям подбирал со смыслом, а на девочках решил не заморачиваться, поэтому нас с сестрой  называли родители. Как положено в казахской семье, первого ребенка отдают родителям, но мама не отдала первого сына, покорившись, она отдала второго. Но второй мой брат, несмотря на свой юный возраст жить со стариками не хотел, и каждый день сбегал, пока деду это не надоело, и не привез его обратно. Привез на ослике и вернул, забрал третьего сына, маленького  как раз только от груди отучили. Так что третий брат стал сыном дедушке и бабушке и братом своим родителям. Бабушка в нем души не чаяла, и часть этой любви перепадала нам. Все эти семейные проблемы нас детей не касалось, мы просто наслаждались. Ведь именно в этом доме у меня было полноценное детство, я  научилась ездить на велике, братья научили меня плавать. Просто толкнули в канал и сказали: «плыви», и я поплыла. Тут я перестала бояться мяча и собак. Ведь именно в это время все были живы и дедушка, и бабушка, и папа, и сестра, и второй брат. Потому что каждое лето к нам  прилетали ласточки, птицы приносящие счастье.