8. Работа для ирринджи

- И вот тогда я сделал глупость, - продолжал свою печальную историю Джек (Эд к тому времени уже страшно устал, ему хотелось есть, пить, спать и – главное – тишины!). – Я решил нарушить Закон и прожить ещё раз свои воспоминания, где мы с Лизой были вместе. Наверное, я что-то напутал. В результате я получил множество вариантов реальности в разных мирах с разными временными рамками, множество двойников Лизы – ты не беспокойся, они потом исчезают вместе с памятью о них – и возможность бродить между ними. Единственная проблема – это то, что я в них сам уже запутался. Поэтому я понятия не имею, есть ли на самом деле этот мир и ты.
- Я есть, - уныло протянул Эд. – И я хочу есть…
- Какие вы, люди, слабые существа, - брезгливо поморщился Джек, - Мы идём-то всего часов десять, а ты уже хочешь есть! Как вы зависимы от всех этих вещей, денег…
- Я тебя уже ненавижу… Как Лиза тебя терпела?
- Да кто знает? Надо будет спросить при встрече.
- С двойником?
- Да нет. Лиза ведь не пропала. Просто стала кем-то другим в каких-то других мирах. Возможно, мы встретимся. Только, скорее всего, она меня не узнает, - Джек заметно помрачнел.
- А ты хочешь, чтобы она тебя узнала?
- Сложно сказать. В сущности, это совсем другая личность. Я даже не знаю, хочу ли этой встречи. Встречи с двойниками имеют хоть какой-то смысл. Можно спасти чью-то жизнь. Смотри-ка, тебе повезло! Впереди город!
И в самом деле – далеко впереди неясно вырисовывался город, окружённый зелёной пеной леса. Эдвард приободрился. Даже прибавил шагу. Ещё бы! Город – это новые возможности, это работа, еда, люди и вещи… Вещи… Эдвард покосился на Джека.
- Джек… А зачем тебе вещи?
- Как зачем? – удивился Джек. – Я же тебе говорил, что в мире духов…
- Нет, я не это имел в виду… - Эд задумался. – А зачем эти вещи духам? Что вы там с ними делаете?
- Энергия этого мира – материя. Она даёт силу тем, кто рождён в мире духов. А где ещё, если не в вещах, содержится материя?
- А какая тебе разница, какую вещь взять? Почему обязательно это должна быть определённая… ну, какой она должна быть, чтобы быть для вас дорогой? Чем они отличаются?
Джек неожиданно рассмеялся – и смеялся искренне, до слёз – так, что Эду стало неловко, словно он задал какой-то неправильный вопрос из разряда «а почему небо синее, а трава – зелёная?»
- Хвала небесам, Эд, что мне встретился именно ты! Для большей части людей не имеет значения, что именно за вещь в руках они держат – лишь бы стоила побольше. Скажи мне, Эд, золото – дорогой металл?
- Да… - Эд неловко пожал плечами. – Очень дорогой.
- А представь себе, что ты очень-очень голоден, у тебя есть большой золотой слиток, и вот ты встречаешь человека, который готов дать тебе чёрствую корку хлеба, но только в обмен на этот слиток. И что станет для тебя дороже? Золото – это не более, чем красивый металл, не лучше и не хуже других – того же железа. Почему люди преклоняются перед золотом? Потому что кто-то сказал, что это – правильно. То же самое касается и денег. Они обладают огромной силой, пока ты не посмотришь на них сквозь завесу неизвестно кем придуманной правды – и за этой завесой они будут не более чем клочками бумаги да кусками металла. В сущности, в любой вещи есть сила, но возьми те же деньги и попробуй их лишить силы – они станут тленом. А есть то, что нетленно, то, что создают с душой – быть может, на вид эта вещь будет невзрачна, но попробуй – возьми в руки – и ты поймёшь, что она – вечна, - Джек перестал улыбаться. – Почти как человеческая душа. Потому что в ней – чья-то жизнь. Чьи-то добрые пожелания, чья-то великая, живая сила, что эта вещь была создана для того, чтобы кого-то оберегать или напоминать о любви, или… Ты понимаешь, о чём я, Эд?
Эдвард не ответил. Город был уже близко.
…Город вызвал у Джека неподдельное восхищение. Чистый, приветливый, зелёный, уютный – в общем, Эд понял, что здесь они задержатся всерьёз и надолго. Если, конечно, Джек не встретит ещё парочку-другую знакомых из других миров или жизней, чему ирринджа уже бы не удивился. А вот чему Эд действительно обрадовался – так это вывеске на двери одного ресторанчика о том, что заведению нужны рабочие руки. Ирринджа буквально затащил за собой своего спутника и с порога потребовал встречи с хозяином. Хозяин, как и само заведение, Эду очень понравился. Хороший такой хозяин, честный и настоящий. И ресторанчик – пусть небогатый, но определённо приятный. Джек – и тот одобрил выбор ирринджи. Впрочем, с самого начала беседы господин Ларкин ретировался и предоставил Эду самому беседовать с работодателем. Чем тот с оживлением и занялся.
- Я всё могу, не смотрите, что такой худой. Я сильный. Я и тяжести носить могу, и прибраться, и с хозяйством помочь…
- Верю, - добродушно кивнул хозяин. – Ну а он что может? – с этими словами владелец заведения кивнул куда-то за спину ирринджи, имея в виду Джека.
- Он?.. – Эд задумался и горестно вздохнул. – Он может много и красиво говорить. И, пожалуй, больше ничего…
- Думаешь?.. – на лице хозяина вдруг появилась добродушная улыбка. – Ничего, говоришь? А ты сам посмотри. Это не парень, а клад!
Эд обернулся. У одного из столиков толпились люди. Они смеялись и хлопали. И центром этого действа определённо был Джек. Собственно, Джек показывал фокусы. Ничего особенного. Цветы из рукава – под восторженные ахи девушек, которым они и дарились, крохотные фейерверки при хлопке ладоней, стайки пёстрых бабочек, вылетающих из-под шляпы… Люди оставляли на столе монеты и просили ещё чудес, с улицы заходили прохожие, ведомые любопытными детьми. Эд и сам было захлопал в ладоши, подивившись красоте невинного волшебства, но потом остановился и нахмурился. А вот хозяин был в восторге. Он созвал всех работников своего заведения, и вокруг Джека образовалась уже немаленькая толпа. Наконец, виновник всей этой суеты явно устал и откланялся, приказав ирриндже сгрести заработанные деньги:
- Одежду себе приличную купи.
Впрочем, спокойно уйти Джеку не дали. Хозяин радостно потащил его к стойке и приказал принести что-то поесть да выпить, а обиженный Эд молча стал собирать деньги, которых оказалось не так уж и мало. В общем, он был совсем не против того, чтобы Джек тоже внёс посильный вклад в попытки Эдда устроиться в этой жизни, и вклад оказался весьма неплохим. Ирринджу смущало другое. Ему не нравилось то, что фокусы, показанные Джеком, были чистой воды шарлатанством, не достойным истинного фокусника. И если бы это было просто шарлатанство… Все его фокусы были колдовством. А как здесь относятся к колдовству – Эд не знал, хотя заранее готовился к самому худшему. Поэтому вечером, когда хозяин показал им комнату, где они могут остановиться, и подробно описал Эду его обязанности, ирринджа немедля налетел на Джека:
- Ты соображаешь, что творишь?
- Смысле? – тот изобразил святую невинность, хотя в глазах таились весёлые искорки.
- Зачем ты используешь свою силу?
- Силу? Ты о чём?
- А ты не понимаешь? – Эдвард начинал злиться всерьёз. – Я имею в виду колдовство!
- Колдовство? – Джек весело расхохотался. – Да разве это колдовство? Просто невинные фокусы!
- Тогда расскажи мне, как ты их делаешь?
- Ещё чего! – Джек весело подмигнул ирриндже. – Настоящий мастер никогда не раскрывает свои секреты. Докажи, что это колдовство.
- Да чтоб тебя… Чего ты смеёшься? А если тебя поймают?
- Да кому я нужен… - Джек с наслаждением потянулся. – Я ведь ничего не умею, только много и красиво говорить.
- Зараза ты, - обиженно бросил Эд, вспомнив свои слова. – Пойду, прогуляюсь…
- Валяй.
Вечерний город встретил Эда прохладой. Какое-то приятное чувсство разливалось в груди – он начинал любить это место. Оно было настоящим, с настоящими, живыми людьми, готовыми искренне радоваться друг другу, смеяться и восторгаться каждому дню. Он вспомнил мордашки детей, когда они смотрели, как Джек одним хлопком в ладоши создаёт крохотные яркие фейерверки или рисует в воздухе пальцем маленькую радугу, и невольно заулыбался сам. Ну и пусть это колдовство. Но если оно действительно приносит кому-то радость – почему нет? В прохладном вечернем небе назревали звёзды, а по городу фонарщики разносили огонь для светильников. Ирриндже на миг показалось, что среди гуляющих горожан мелькнул тонкий девичий силуэт, да ярко-рыжие волосы, да платье, похожее по цвету на лепестки увядающей королевской розы, но… Эд завертел головой по сторонам. Нет, показалось. То лишь всполохи ручного пламени, разносимого неторопливыми фонарщиками.