Ангелы, глава 3

ГЛАВА 3

Хельги, станция компании «Солярис», сектор Бета

Никаких Америк не открою, если скажу, что у каждого из нас свой способ защиты от чего-то потенциально опасного – да и просто непонятного. Я, например, начинаю ерничать: в такие моменты пальчик мне покажи – оглянуться не успеешь, как окажешься мишенью иронии. Довольно плоской, сознаюсь. Так, покуда мы шли станционными переходами, я у моих охранничков, наверно, раза четыре спросил, не кажется ли им, что в таком прикиде они напоминают пингвинов? Им, по-моему, не казалось – по крайней мере, мои подначки и подколки они оставили без внимания. Понимаю, что неразумно вот так прикалываться над парой качков, битком набитых хитрыми имплантами – но тут уж извините, ничего с собой поделать не могу. Сердечко екает и пот по спине стекает, а язык, вроде как, сам по себе метет…
А теперь скажите, видели вы когда-нибудь дворецкого? Не в старом плоскостном кино, не в исторических постановках телеприсутствия, а вот настоящего, живого дворецкого? Чтоб в ливрее и с бакенбардами? Я тоже не видел – до этого момента. А увидел – сразу догадался. Догадался, как вы понимаете, совсем не потому, что ваш приятель Хельги такой уж умный и проницательный, нет. И не по униформе черно-белой: здесь, вроде как, это мода устоявшаяся. И даже не по бакенбардам определил – бакенбарды-то как раз у мужика так, намеком… Но держится! Но говорит! Когда он этим двум ходячим танкам этак суховато бросил: «Можете идти», прямо сразу представилось: поместье в северном, что ли, Девоншире, старый разросшийся парк, и фырканье застоявшегося скакуна на подъездной дорожке, и тяжесть шитого позументом камзола, и запах пудры от парика с косицей, и звон клинков на рассвете в ближайшей роще… Честное слово, даже пожалел на миг, что не по историческому роману я спец! Нет, друзья мои, этого за пингвина поддевать не станешь. Просто язык не повернется.
- Следуйте за мной, пожалуйста.
- А как насчет «сэр»? – это уж я не удержался. По-моему, чтобы улыбку удержать, мужику порядком пришлось поднапрячься – и скажу вам по секрету, меня это весьма даже порадовало. Хоть один нормальный человек…
- Если вы настаиваете на данном обращении…
- Да ладно, это я так… Обстановка навевает.
- Должен сказать, что во всем, что касается атмосферы, общего настроя его светлость весьма требователен, - интересно, где это наш дворецкий такую интонацию освоил – вроде бы деловая до не могу, но в то же время и доверительная.
- Спасибо… - когда надо, я тоже чопорность изобразить могу – вот только подозреваю, что выходит это у меня малость карикатурно. Особенно в здешней обстановочке. – Простите, а как мне вас называть?
- Макфол, господин Хельги. Имя настоящее, позволю себе отметить.
- Хорошо, Макфол. Как по-вашему, мне стоит еще что-то узнать о привычках и предпочтениях… его светлости? – дался мне вопросик, да еще в такой дурацкой форме, в общем-то, без напряжения – если, конечно, вынести за скобки ощущение, что мы с этим парнем играем в какой-то глупой постановке. Ну больно уж все эти «светлости», кивки и расшаркивания идут вразрез с подчеркнуто утилитарной обстановкой орбитальной станции – например, с тем, что шагаем мы при этом по галерее, совершенно явственно завивающейся лентой Мебиуса: искусственная гравитация и не такие дизайнерские номера позволяет откалывать. Но тут-то как раз особых чудес не видать: презирает Дракула дешевые эффекты. Дракула любит дорогие эффекты…
- Полагаю, его светлость объяснит это значительно лучше. Хотя… - замялся Макфол-дворецкий, в некотором сомнении на меня глянул – и, похоже, к каким-то выводам в мою пользу пришел. – Возможно вас удивляет, что мы тут разыгрываем комедию. Да-да, именно комедию, во всяком случае, человеку стороннему она таковой и представляется… Но для нас, для тех, кто решил связать свою судьбу с его светлостью, это не столько игра, сколько определенный стиль жизни – своего рода вирт вне виртуального пространства.
- Интересно, - будете смеяться, но это я сказал вполне искренне. – И как ваш… вирт уживается с окружающей реальностью? Уж как минимум, это должно привлекать к вам внимание.
- Безусловно, - согласился со мной этот деятель – полностью невозмутимо. – И отнюдь не всегда доброжелательное… Впрочем, когда у человека есть деньги и отменная деловая хватка – смею вас уверить, его светлость именно таков, – со стороны все это выглядит безобидным чудачеством, своего рода оплаченной ролевой игрой. Комедией масок.
- А на самом деле?
- На самом деле в какой-то момент игра перестает быть игрой и превращается в нечто настоящее. Во что-то такое, на что можно опереться в нашем хаотичном мире. Вы удивитесь, сколько якобы непреложных данностей окажутся в такой ситуации пустыми иллюзиями.
- Стало быть, воплощать одни иллюзии для того, чтобы развенчивать другие?.. Положительно, с вами интересно беседовать, Макфол.
- Ну что вы, - на сей раз он даже намек на улыбку себе позволил. – Так, нахватался кое-чего по верхам…
- От его светлости, как я понимаю? – опять я не утерпел. Вроде бы, оно и в самом деле любопытно, но чувствуется за этим какая-то… не то что бы гнильца, но запашок некий все же присутствует. То ли опасностью припахивает, то ли сектантством каким-нибудь, а только нехороший запашок, тревожный. И как только Леви его сразу не учуял? У него на такого рода неприятности чутье похлеще моего…
- Его светлость бывает чрезвычайно убедительным, - на сей раз прозвучало с мягким юмором. – В чем, полагаю, вы и сами вскоре удостоверитесь. Просто, если позволите, один совет.
- Я весь внимание, - подстроиться удалось как-то совсем без труда.
- Вам же, как вирт-актеру, творческой личности, дорога самостоятельность в решениях, не так ли? – дворецкий даже голос свой поставленный этак таинственно понизил. – А потому… не пытайтесь переспорить или переубедить графа – по крайней мере, в реале. Он воспринимает такие вещи как вызов, и вы оглянуться не успеете, как он переубедит вас, и вы будете за милую душу играть в нашей команде. Не то что мне бы этого не хотелось… но я человек старомодный и привык уважать свободу воли.
- Спасибо, Макфол, - думаю, вас не удивит, что это я сказал очень даже серьезно. – Я не забуду вашего предупреждения.
- Не стоит благодарности… Кстати, мы уже пришли. Сюда, пожалуйста.
Не знаю уж, что он там проделал, только матовый овал, черный на белом, беззвучно скользнул в сторону, утонул в стене, открывая дорогу в ярко освещенный коридорчик – коротенький, метра два. Ну что ж…
Похоже, двойная цель у этого коридорчика – то, что автоматика меня лишний раз просканировала, я просто шкурой почувствовал. Ну, не буквально, сами понимаете – только с нейроимплантом в башке такие штуки воспринимаешь на раз, и удовольствия от этого вот как-то совсем не получаешь. А затем… а затем…
Мне даже головой потрясти пришлось, когда вторая дверь открылась – после черно-белых интерьеров остального «графского поместья» стилизуха под просторный, в мягких тонах, кабинет по глазам так и шарахнула, показалась буйством красок прямо-таки тропическим. Что уж тут говорить, если я даже человека в этом псевдовикторианском интерьере разглядел далеко не сразу. Вот ты, значит, какой, граф Дракула…
По правде-то говоря, я чего-то другого ожидал – демонического, что ли, на худой конец – упаднически-аристократического… Ну и не угадал, как водится. Оказался этот граф небольшим, кругленьким, совершенно лысым, подвижным, зараза, как ртуть – и еще как-то сразу я понял, что убеждать этот кругленький человечек действительно умеет. Не соврал, стало быть, сэр дворецкий… Но даже не это главное. Я ведь вам говорил, что любые импланты распознаю? Так вот, и распознал: не какие-нибудь там побрякушки, чтобы телеприсутствие лучше смотреть было, не связь – а нормальная такая нейрашка для работы с «комбайном».
Нет, конечно, не профессиональный девайс, вполне любительская «железка», не доставляющая носителю никаких неудобств – но дорогая и классная, с кучей наворотов, которыми уважающий себя профи пользоваться не станет. Одну-две локации можно вылизать так, что любо-дорого, а больше-то и не надо… И тут потихоньку все на свои места вставать начало: граф-то наш, оказывается, тоже вирт-актер, хотя и любитель! Причем ключевое слово тут – не «вирт», а именно «актер», актер по жизни, по природе своей, нутряной, инстинктивный, ролью живущий. А уж то, что рольку он сам себе такую придумал, ровным счетом ничего не меняет.
А Дракула этот лысенький этак с радушной улыбочкой ко мне подлетает, и давай мою руку обеими своими ручонками пожимать – а пальчики-то дай боже, это я сразу отметил. Железные пальчики…
- Здравствуйте, здравствуйте, господин Хельги! Прошу, присаживайтесь. Извините, что не пригласил вас сразу, дела, дела, да и вам надо было отдохнуть после путешествия… Как прошел перелет? Не желаете ли коньяку – или, может быть, «бродяги»? Нет? О, сразу видно профессионала! Вероятно, желаете сразу перейти к делам – или, может, у вас возникли какие-то вопросы, не относящиеся непосредственно к нашему контракту? Спрашивайте, не стесняйтесь – очень может оказаться, что эти подробности пригодятся нам в дальнейшей совместной работе…
Все это словоизвержение ничуть с толку не сбивало, наоборот, каким-то очень уютным казалось, под стать кабинетику. Декорации. Локации… Ишь, и стенки-то дубовыми панелями обшиты – точнее, графитополимером под дуб – под ясень… Кто бы ему позволил, будь он трижды граф с деньгами, на станции горючий материал использовать! Впрочем, шанкр с ними, с панелями. Как вы, наверно, догадались, решил это я его вначале аккуратно прощупать, а потом уж переходить к теме контракта:
- Благодарю, господин Браннер. Очень, знаете ли, заинтересовал ваш декор. А почему это место так отличается по стилю?
Дракула так и расплылся – ни дать ни взять, кошак, до сметаны дорвавшийся:
- Вот видите, сразу в точку бьете! Нет, конечно, символика черного и белого – сама по себе тема интереснейшая: тут вам и инь-янь, единство-противоборство мужского и женского начал, неразлучных света и тьмы в нашей душе, и логика контрастного изображения – вы же знаете, что самые первые фильмы снимались в этой гамме? – и черный текст на белой бумаге… Да-да, я выбрал вас из-за вашего… скажем, профессионального увлечения, но об этом после… И эта вот моя берлога – просто напоминание о том, что наш мир, в сущности, черно-белый с переходными степенями в виде оттенков серого, в сердцевине своей таит массу цветов, оттенков полутонов. Но есть еще и чисто практическое значение: в такой обстановке сразу видно чужаков, даже если они одеты в точности как мои люди. Понимаете, эта гамма влияет на саму пластику человеческого тела – может, не слишком значительно, но человек внимательный может это заметить. А вы – вы заметили?
- Как-то не очень, - во всяком случае, «господина Браннера» вместо «светлости» скушал наш Дракула не поморщившись – а стало быть, все это его графское титулование тоже часть роли, игры. А со мной он эту свою роль не считает нужным в полном объеме поддерживать: ну чего уж с коллегой-то притворяться?.. Эх, вам бы при этом еще и глазки его увидеть – вот тогда бы вы романтика и чудака Хельги очень даже хорошо поняли…
Это понятными словами сложно объяснить, а только давление я сразу почувствовал. Не так, как чувствуешь видуна – не мерзкий клубок… червей?.. щупалец?.. – нет, тут ощущения почти приятные. А значит, Дракула наш поопасней своры видунов на боевом взводе: видуны ведь – они что? Правильно, они из окружающего мира, вот из нас с вами забирают. Что забирают? Информацию, энергию, мысли, наше тепло, боль нашу, предчувствия, эмоции – все это они только к себе грести могут. Не потому что гады – просто так они устроены, природа их паскудная именно такая, а по другому они просто не умеют. Между прочим, тоже не мед: отчасти поэтому они химию всякую горстями лопают… А этот – этот отдает. Воздействует. Потому-то с первых его слов так и хочется верить всему, что он скажет. Причем не факт даже, что сам граф Дракула этим своим умением осознанно пользуется. Стихийная такая суггестия. Впрочем, кто сказал, что он свои возможности сознательно использовать не может?..
А он, светлость долбаная, тоже, конечно, за мной наблюдал и выводы делал – а как бы вы хотели? Во всяком случае, реакцию мою понял вполне однозначно:
- Нет-нет, не волнуйтесь. Я, в некотором роде, не менее принципиален, чем Макфол – полагаю, он уже предупредил вас о моей… особенности? И о предупреждении вашего агента мне успели доложить. Я понимаю, что взаимодействие вирт-мастера с агентом все-таки посложней, чем просто с работодателем – ну, наподобие наших отношений с тем же Макфолом…
- И кто из вас мастер, кто агент? – все-таки когда я волнуюсь, на тупое ерничество меня пробивает раньше, чем я успеваю что-либо сообразить… Впрочем, его вампирская светлость (ну, индуктор – это ж тот же вампир, только наоборот, верно?) и тут не оплошал:
- Знаете, агент – скорее Макфол. Вас нашел именно он, переговоры с Карлом Леви он тоже взял на себя… Вообще, у него есть редкое по нынешним временам качество: он просто патологически честен – и это обстоятельство как раз и заставляет насторожиться. Ведь после разговора с Макфолом у Леви не было претензий к деталям контракта, хотя мой… не столько дворецкий, сколько друг вряд ли стал бы от него что-либо скрывать. И это заставляет предположить, что с вашим агентом провели определенную работу, причем совсем недавно.
- Кто?
- Некто, знающий вашу кухню, ходя и выходы Гильдии. И с какой-то весьма серьезной силой за плечами. От выводов пока воздерживаюсь… но рекомендую принять к сведению. Наш контракт…
- Подождите-подождите!.. Ведь пока у нас только предварительный контракт, завизировать его или нет, я решаю сам, на месте. Пока это просто кусочек пластика с текстом. Ничего не значащий.
- Конечно, конечно, - Дракула на меня ручками даже замахал. – Все решать именно вам – прислушаться ли к рекомендации агента или согласиться с нашими доводами.
- Знаете, я пожалуй откажусь, - тут уж я в глаза ему уставился – актер актеру, мастер мастеру. – Во-первых, если каким-то серьезным людям этот контракт поперек жизни – ну не хотят они, чтобы я для вас вирт работал! – мне-то какой резон в ваши с ними разборки впутываться? Если они нашли время… поработать с Леви и способы его убедить – считайте, что параллельно они и меня убедили. Ну а во-вторых, мне категорически не нравится охрана у моих дверей, вооруженная полицейскими разрядниками.
Посерьезнел Дракула, брови сдвинул, заговорил тихо-тихо – хоть имплант слуховой включай:
- Начну со второго пункта, он проще. Как ни банально звучит, охрана поставлена исключительно ради вашей безопасности и моего спокойствия. Ведь это я втравил вас в нынешнюю ситуацию – хотя подобного развития событий и не предполагал. И в некотором роде отвечаю за вас…
- Извините, ваша светлость, - вот что мне всегда без труда давалось – так это издевательская вежливость, - но за себя я привык отвечать сам. Я даже нашему другу Леви эту обузу не передоверяю, а взваливать подобное на человека незнакомого... И потом – что за ситуация? Раз я не работаю для вас – никакой такой ситуации нет. Я просто сажусь на ближайший челнок и возвращаюсь домой, вот и вся вам ситуация.
- Если бы так… - хотите верьте, хотите нет, а рожа у моего Дракулы такая стала, будто он только что лучшего друга схоронил. – Видите ли, опыты с вирт- пространством я провожу давно, давно сотрудничаю с вашей Гильдией… и у меня были некоторые неприятности, связанные с моим… увлечением, - что-то жутко мне не понравилось, как он последнее слово произнес. – Но именно когда я пригласил вас… В общем, я буквально только что получил некоторые сведения – из довольно неожиданного источника, но тем не менее, достоверные. Дело в том, что сейчас на станцию должен прибыть заместитель комиссара Безопасности с командой, в которой двое ликвидаторов высшего класса. Ликвидаторов, подчеркиваю, из подразделения, которого как бы и нет. Да и сам господин Маркус – личность прелюбопытная… в определенном, страшноватом, пожалуй, смысле. Возможно, вся эта активность спровоцирована кем-то из моих гостей, но возможно… Этот самый Маркус – видун высочайшего класса, и что-то встревожило его настолько, что он повел некую непонятную игру, идущую вразрез с методами и интересами Департамента.
И вот тут-то ваш покорный слуга Хельги разозлился – причем крепенько так. Скажу честно, из-за того еще, что этот самый виртуальный граф как-то сразу мне показался – мало я в этой жизни по-настоящему увлеченных людей встречал, уважаю. В общем, разозлился я, на спинку кресла откинулся, ногу на ногу задрал, к ингалятору с «бродягой» потянулся:
- Это вы, значит, к тому, что деваться мне теперь некуда? Ошибаетесь, уважаемый. Пока я ваше предложение еще не принял, и у меня есть шанс выкрутиться, если же я отработаю этот ваш вирт, таких шансов у меня будет значительно меньше. Никогда, знаете ли, не стремился гадить на голову серьезным людям – они отчего-то этого не любят… Так что припереть меня к стенке у вас не получается, уж извините.
Браннер весь аж сморщился. Думаете, от моих слов? Да вот ни шанкра! Просто как-то почувствовал я, что он то, что у него изнутри рвется, силу свою стихийную удержать пытается – и, честно, как-то малость не по себе мне стало… А он воздух с шипением сквозь зубы втянул, выдохнул резко – успокоился, вроде бы:
- Поймите, господин Хельги, нет у меня ни малейшего желания вас к стене припирать или покупать… Ну предложи я вам сейчас удвоить, утроить, учетверить сумму вашего контракта – куда вы меня пошлете?.. Собственно, все это я вам рассказал для того, чтобы вы себе ситуацию представили во всей серьезности. Я вас даже не собираюсь уговаривать – могу… увлечься, и вы сразу на все согласитесь, причем с радостью. Но мне-то нужно не этого, мне нужно, чтобы вы согласились сознательно, зная, что идете на риск. А применять отрицательные стимулы тут бесполезно, это вы лучше меня знаете.
- А чего ради мне идти на риск?
- Видите ли, боюсь, что мое приглашение привлекло к вам определенное нежелательное внимание. Оговорюсь, этого не предвидели ни я, ни Борис – тот самый видун, который встретил вас, – и я очень об этом сожалею, - вот чего я в этом Дракуле не почувствовал – так это сожаления. Ну просто ни капельки. – И у меня есть основания полагать, что даже если вы откажетесь, это внимание ничуть не ослабнет и может в итоге оказаться для вас фатальным. Правда, не знаю, что тут причиной – мой ли интерес к вам, или же ваше… профессиональное увлечение.
- Оно-то здесь при чем? До сих пор никому не мешало… кроме, может, Контроля Снов.
- Правильно. До сих пор вы как-то ухитрялись не привлечь к нему излишне пристальных взглядов – хотя бы со стороны того же Контроля или даже вашей Гильдии. Теперь будет не так. Дело даже не в том, что вы, конструируя вымышленные миры на основе миров, вымышленных ранее, не пользуетесь ни телеприсутствием, ни эмо-идеограммами, а просто читаете текст на бумаге, даже не транслируя его на зрительный нерв…
- На экране.
- Что?.. Ах, да, но это неважно. Сейчас это разве что чуть менее эксцентрично, чем моя игра в старую аристократию, но не в том суть. Ведь вы – человек неглупый, не поверю, чтобы вы не задумывались над тем, почему профессия вирт-актера считается чем-то предосудительным и что кроется за словами «незаконный эскапизм». Задумывались, верно? Почему законна, скажем, вирт-эротика, похождения в мирах-клише телеприсутствия, даже, черт побери, миры, сконструированные по историческим данностям редко вызывают нарекания – но ваша специализация на старой фантастике всякий раз порождает у Контроля неприятные вопросы к вам? Между прочим, это имеет непосредственное отношение к моему предложению…
От бурной речи он аж закашлялся, хватил коньячку, откинулся в кресле, стараясь отдышаться. А «бродяга» у него хорош – чистый, не самопал, какой, бывало, толкали в Бантустане, ощущение такое, словно мозги холодной водой промыли: все вокруг стало резким, краски – яркими… А главное – до балды все гипотетические опасности. То есть, умом-то их даже острее осознаешь, но при этом как-то совсем не боишься.
Отдышался наконец Дракула:
- Не скажу, что хорошо в этом разбираюсь, но те люди, что ее сочиняли, так или иначе творили свою реальность, реальность будущего…
- Не всегда.
- Пусть так. Речь идет о реальности прорыва в незнаемое – а вы-то ее делаете ощутимой, живой в реальности вирта, и в ней, в этой реальности, наша Земля – вовсе не замкнутый самодостаточный мирок, а частица некой ойкумены, бесконечной в своем многообразии… И я вам скажу, что когда-то эта выдуманная реальность была не столь уж нереальной. Вот это-то их и пугает, вы понимаете?
- Нет. Что именно пугает? И кого это – их?
- Неужели непонятно? Любой прорыв к новым, принципиально иным возможностям – пусть даже виртуальный – чреват нарушением стабильности… Да что там, он просто предполагает такие нарушения уже по определению! Между тем, мы находимся в состоянии не просто стабильности, а сверхстабильности где-то с начала Третьей глобализации. Даже пресловутый Конец Света – что прошлый, что будущий – имеют своей конечной целью именно сохранение статус-кво. Я уж не говорю, что это одна из основных задач Контроля Снов: любой эскапизм, любые самые разнузданные фантазии, любая нирвана гораздо менее опасны чем то будущее, которого у нас не случилось. Опасное, нестабильное – но до сих пор реальное где-то в отдаленных перспективах. Или в вашем вирте.
Не то что бы я так уж хорошо понял, что он мне втолковать пытается – разошелся мой Дракула, не то что слова, целые предложения глотает… Просто увидел, как трудно ему совладать со своей силой, каким отчаянным усилием он ей вырваться не дает, как отчаянно верит в то, о чем говорит. В общем, что уж там – проняло меня. Да и насчет того, что я со своим невинным увлечением чуть ли не враг общества номер первый и потрясатель устоев он красиво завернул. В общем-то сорвать контракт было б проще простого: вон, ингалятор на столике, три-четыре дозняка «бродяги» - и добро пожаловать в мой мир, у кого мозги лишние… Но дело-то, други, еще и в том, что я таких «тараканов» у людей еще с бантустанских времен уважаю.
- Ладно. Допустим – просто допустим – что я согласен. Предварительно. Все зависит еще и от тех, кто будет находиться в моем вирте – ну, про обратную связь вам объяснять не надо. Итак?
Он губу пожевал, на меня этак испытующе поглядел, и говорит:
- Знаете, сложный состав. Тяжелый. Кроме меня, еще один стихийный индуктор, один видун, один медиум со склонностью к наркомании и один клинический социопат… Как вам задачка – вызов вашему мастерству, а?
- Да уж вызов, - тут я и скрываться не стал, рожу скривил от души. – Но вы только пятерых назвали, а у меня в контракте указано шестеро. Какой там еще сюрпризец? Надеюсь, насильно вы никого в вирт тащить не собираетесь?
- Да очень просто все, - махнул ручкой этот граф с тараканами. – Шестой – вы.
- С ума сошли?! Вы же сами… Ну не может актер в работе непосредственно с клиентом контачить, он в ядре, ему текстуры держать, общую картинку локаций, персонажей… Нельзя ж быть одновременно наверху и внизу!
- Нельзя, - снова этот деятель в кошачьей сытой улыбочке расплылся. – Конечно, нельзя… Но ведь можно создать вирт-персонаж самого себя…

Станция компании «Солярис», центральный терминал

Слышь, Лимон, притормози-ка, потрещим. Да, да, именно здесь и как раз потому, что народу много. О чем, говоришь? А сам-то еще не допер? Сколько раз тебе говорил – если на брифингах не дрыхнуть, можно услышать побольше, чем тебе сказать хотят…
Ой, да ладно, не ссы. Нам запретили по именам называться, а насчет позывных уговора не было. Ну да, обсуждать запретили – и что? Ты вот любую операцию без обсуждения можешь планировать, да?.. В общем, конечно хрен с ним, планировать – я ж тебе говорю, народу тут много. Слушай, кончай тупить – сам же знаешь, что видуну кого-то в толпе подслушать труднее…
Хорошо, ну вот спалит нас Маркус, что мы между собой все это дело обсуждаем – и что? Ну вот что он сделает? Расстреляет? Под арест посадит? Нас отошлет и других спецов запросит? Ну думай, напарничек, думай, ты ж головой не только жрать умеешь… Правильно, пока мы не вернулись, ни хрена он нам не сделает. А потом… А потом, дружище Лимон, у нас не будет никакого «потом» - во всяком случае, уж Маркус-то постарается, чтобы не было.
А ты что, не въехал еще? Бляха-муха, с кем я связался… Короче, объясняю на пальцах. Слушай внимательно, повторять не буду. Для начала, кого он запросил? Нас. Ликвидаторов. Нет, акцию по изъятию нам с тобой провернуть, конечно, как два пальца… Ну да, я тоже про то дельце в Салониках… Но ведь не наша это специализация. Значит, что? Значит, мозги он пудрит, вот что. Гремлина он ликвидировать не собирается – ливером чую, он с ним на контакт выйти хочет и что-то свое провернуть. А чтобы об этом кто-то в Департаменте узнал, ему совсем ни к чему. Врубаешься?
Дальше, с этим запретом на обсуждение деталей между собой – ведь что он делает? Да просто отсекает нас от агентуриста и информационщиков. Они тоже по-любому его игру просекли, но в открытую против него не попрут, побоятся, и весь расчет у него, что мы будем действовать вслепую, сами толком не зная, что такое воротим. Спорим, он и связь с Департаментом нам блокировать попытается? Этот сможет, с него станется… Да только на каждую хитрую сраку найдется хрен с винтом…
Слушай, напарничек, имел я такую субординацию, когда какой-то видун, мутант поганый, нам по гланды вдувает, а мы и пикнуть не моги! Ладно бы ради дела, но я ж тебе говорю, эта скотина что-то свое мутит… Вот только не спрашивай, что именно – мне-то до балды, если честно, чего он там себе придумал и зачем. Видуны – они же все стебанутые на всю голову. И цели у них…
Что конкретно предлагаю? Вот это другой разговор. Палка-то о двух концах верно? От Департамента мы отрезаны, работаем в полной автономке – но и Маркус отрезан, он ни подкреплений, ни замен сейчас не рискнет запросить, соображаешь? То есть, мы с тобой в команде – единственные, кто может обеспечить силовое решение проблемы. И мы его обеспечим. Как? Да так, как нам на вводном инструктаже объяснили. Как оно изначально и было задумано. Гремлин у нас вне закона, верно?
Ну а кто сказал, что это будет просто?.. Я ж не предлагаю напролом туда переть. Но Гремлина достать – это тебе не дурачков-«зеленых» по подвалам шугать… И знаешь, дело не только в награде, хрен с ней, в конце концов. Ты еще не забыл, что у нас с этим кренделем свои счеты? Так что Маркусу его на блюдечке подносить я вот  не собираюсь. Нащупаем ходы – а дальше... Ну, Гремлин же может Маркуса к ногтю взять, когда тот с ним контакт выйдет, соображаешь? Насчет графа и остальных?.. Это уж как получится, старичок, как получится… Только за Маркусом – во все глаза и остальные приспособы, а главное – поглядывай, с кем он еще контачить попробует – ну, тебя тут учить нечего…

Петербург, Бантустан

Если есть на свете что-то вечное и действительно стоящее – так это неяркое солнце сентября, желтые листья на дорожках парка, ласковый ветерок… даже если это всего лишь Бантустан.
Бантустан не любит чужих, он узнает их безошибочно – и очень хорошо дает им это понять. Разными способами. Он не собирается выворачивать наизнанку перед окружающим миром свое нутро, свои мелкие драмы и великие трагедии, свои блеск (да, да!) и нищету. Он неряшлив и коварен, но есть, есть и у него какое-то неспокойное, жестокое обаяние, которое он старательно прячет от постороннего глаза.
Двое на лавочке не выглядели здешними жителями – уж слишком богаты накидки: серая у одного, маслянисто-черная у второго, уж слишком степенны и ухожены оба, а взгляд, а повадка – нет, определенно не местные… Тем не менее, Бантустан их не видел, не чувствовал инородных тел: ни примостившийся на лавочке толкач, известный всему району, ни троица женщин с явной профессиональной печатью на всем, от лиц до походки, спешащая в бар после трудовой ночи, ни даже стайка подростков с характерными, хищно заостренными лицами. Словно кто-то развесил над этими двоими купол-невидимку… впрочем, не изобрели никаких куполов-невидимок, да и зачем?.. А двое просто сидели. Молчали.
Тот, что в черном – крупный, погрузневший, с залысинами – наконец пошевелился: кажется, помял правое подреберье под своей роскошной накидкой:
- А ведь давненько не виделись, а, Шестиглазый?
- Давненько, - без выражения согласился тот, что в сером – маленький, щуплый, седенький.
- Высоко, смотрю, залетел…
- А ты и не знал? – серый, кажется, позволил себе намек на улыбку. – Не хитри, Грузовик. Вот со мной – не надо.
- Я не хитрю, я шучу. Пытаюсь, точнее. Вторые сутки на нейраме… - черный потер лоб. – А тут еще ты поностальгировать решил…
Серый промолчал.
- Ладно, хорошо. Тогда почему здесь?
- Подальше от глаз и ушей. Твоих и моих.
- Тоже орелики под тебя копают, а?
- Мои не копают, - седенький равнодушно пожал плечами. – Моя… должность – не та вещь, которой стоит домогаться, сам знаешь. Или ты опять шутил?
- С тобой пошутишь… Ладно, давай к делу. Зачем звал, Шестиглазый?
- Твои люди разрабатывают человека, который в сфере моих интересов. Точнее, двоих человек.
- Подумаешь, невидаль! – тот, кого назвали Грузовик, махнул ручищей. – Ну, разрабатывают. Ну, двоих... Делов-то! Отправил официальный запрос… Погоди-ка, ты не об этом, как его, графе? То-то мне…
- Персона, ведущая разработку, также… в сфере моих интересов. С некоторых пор.
- Ну, дела! – Грузовик хлопнул себя ладонями по коленям, сморщился, снова полез под накидку мять живот. – Это, значит, глава одной спецслужбы этак ненавязчиво сообщает главе другой, что у него, значит, в разработке один из ведущих сотрудников… Стоп, ты говорил о двоих… Второй-то кто? Этот актеришка, что ли? Так я его не разрабатываю…
- Ты – нет.  А вот твой видун…
- Да по мне, забирай ты его с потрохами – актеришку, в смысле. Тоже, птица…
- А ты не заметил одну интересную закономерность? – в голосе Шестиглазого прорезалась некая опасная вкрадчивость. – Те, кому удается выбраться из Бантустанов, получить гражданство, по большей части скатываются обратно. Но те, кто удержался, взлетают гораздо выше тех, кто родился гражданами Конфедерации.
- Как мы с тобой.
- Как мы с тобой и еще многие. Не нам одним пришлась на руку «сетевая чума».
- Ты о политиках? – покривился тот, что в черном.
- Брось, Грузовик, - тихо, но неожиданно резко произнес седой. – У нас нет политиков – в старом значении слова. Есть платные говоруны, выращенные и натасканные корпорациями, концернами, концессиями, просто достаточно богатыми людьми… Твою мать, скоро каждый мелкий оптовик сможет купить своего политика! И это называется правительством, за них голосуют, из-за них спорят, какие-то дурачки-экстремисты верят, что борются с ними… Имитация, Грузовик, имитация. По сути дела, один большой вирт, но другого мира у нас нет и не предвидится. Понимаешь, мы столько лет варимся в себе, в собственной замкнутости и исключительности, в той реальности, которую для себя сконструировали, что просто соприкосновения с реальностью не выдержим. Что уж говорить, если всякий паршивый кризис, инспирированный сверху, у нас иначе как Концом света не именуют… - Шестиглазый, заметив, как у собеседника отвисла челюсть, снова замкнулся, захлопнулся в свою раковину и закончил суховато:
- В общем, этот, как ты выразился, актеришка – из Бантустана. Гражданство получил уже давно, а значит – неизбежно взлетит. Возможно, сам этого не заметив…
- Ну, ты даешь, Шестиглазый… - пробормотал грузный. – Но я тебя, темнилу старого, еще по детству знаю – не стал бы ты меня выдергивать, чтобы общефилософским дерьмом кормить. А я – человек прямой, конкретный, полицейский, а потому выкладывай, что ты там собирался.
- Выкладываю, - снова голос серого зазвучал в тон шелесту листьев. – Скорее всего, в ближайшие два дня тебя попытаются сместить или даже устранить. Давление пойдет по линии «Соляриса».
- Так, - теперь Грузовик подобрался, сделался вдруг резким, хищным, цепким. – И тут, значит, «Солярис»… А ведь ты этого актеришки боишься, а, Шестиглазый?
- Не самого по себе. Просто… То, что мы с тобой охраняем, может посыпаться от малейшего толчка извне.
- Откуда-откуда?
- Сам бы хотел знать. Из какой-то иной реальности, может быть…
- Ну, иные реальности по твоей части… И что ты за свою информацию хочешь?
- Во-первых, продержись как-нибудь эти два дня. Во-вторых, я хочу, чтобы ты поторопил Маркуса. Знаешь, - как-то змеино улыбнулся Шестиглазый, - пошли-ка ты ему, пожалуй, подкрепление. Что-нибудь с десяток ребят поздоровее и поглупее.
- Ну, таких-то у меня хватает… Что еще?
- А если события вдруг переместятся сюда, на поверхность, пошли подкрепление мне. Можно тех же самых ребят, - и Слим, Верховный мастер Контроля Снов, неожиданно подмигнул Колину, комиссару Департамента Безопасности.

Станция компании «Солярис», сектор Бета

- Знаете, святой отец, никак не думал, что наш подопечный так легко даст себя убедить.
- Не льстите себе. Это не мы его убедили. И даже не наш гостеприимный хозяин.
- Ну а кто ж тогда? Голоса свыше?
- На вашем месте я бы не стал так легко об этом говорить.
- Не стану, так и быть… Но вообще-то с ним интересно общаться. «Шанкр с вами» - а? Это же какой-то медицинский термин? По-моему…
- Вот именно.
- Интересно. Кажется, уж эти-то болезни давно в историю ушли, нет?
- В гражданском обществе. В Бантустанах после каждого Конца Света случались эпидемии. В том числе, и такие.
- Ну, он-то не может помнить…
- Не может. Но помнит.
- Похоже, понимаю, о чем вы мне тут толковать пытаетесь, святой отец… Не думаете ли, часом, его обратить… Все-все, не буду. А жаль, что парень так на своем деле зациклен – из него мог бы выйти…
- Не мог бы.
- Почему же вдруг?
- Он из Бантустана. Не обижайтесь, но все эти ваши сепаратисты, «зеленые», красные – они из благополучного общества. Сытые революционеры. А голодным бунтовать некогда – они слишком заняты самой жизнью…