Сон

Дорогая Клавдия Сергеевна,

Уж ты-то наверняка мне поможешь, такое со мной приключилось психологическое явление. Сон проклятый мучает. Так хочется узнать чем кончится, а он обрывается на самом интересном. Замучал, ей-богу.

Всё началось-то уж очень прекрасно. Поехала, понимаешь, в Египет, смотреть ихние древние пирамиды. Из камня, серые. Неухоженные. Жарища – страсть, у нас такая редко бывает, да и то, только летом. А у них чуть не всегда. Пылища, как у нас на дачах, когда ветер из даля. Нашему областному ветру такую пыль не поднять.

Ну, да ладно. На верблюде каталась – страшно, он такую морду скорчил, думала - непременно плюнет. Потом там египтяне в барабаны били, и одна девка задом крутила – срам, ей-богу. Еще в кино такое можно, но чтоб наяву! Видно девка нерожалая, пупком ишь как размахивала! Наша фельдшерица, Марь Григорьевна, все меня в бок толкала – мол, запоминай, приедем к себе надо будет попробовать.

Но это всё – так. Главное же, такой у нас был гид – все бабы на него пялились, когда в автобусе ехали. Ну, ей-богу, не вру – как артист из кино! Не Леонов, а другой, который всё целуется. А этот египтянин еще с усиками и весь цвета подсолнечного масла «Аннушка». Когда на него солнце – весь прямо светится. Красавец, ей-богу. Марь Григорьевна меня опять в бок – запоминай, Нюрка, дома расскажем, обзавидуются.
 
И одет так красиво – во всем белом и сандали на босу ногу. И ноги у него тоже подсолнечные и волосатые – как у нашего козла Конгломерата. Гломя, ласково. От него у нас все козлята в округе. Только у Гломи волос белый и прямой, а у этого – черный и витой. Звать его красиво тоже - Фарук. И ведь русский язык знает, подумать только! Марь Григоревна его даже спросила, откуда, мол. А он ей ответил – в тюрьме сидел. В Бутырке.
Очень этот Фарук всем нам запал. Особенно, когда в шортах – ножки у него пряменькие, стройненькие такие, ну как у девушки, ей-богу. И весь он такой стройный, понимаешь, и попка махонькая и выпирает. Один мускул.

Ну, вот. Вернулись мы, значит, домой, на родину. Холодно и не пыльно. Всё снегом завалило. И солнца не видать.

И тут кажную ночь мне стал сниться этот Фарук. Ага! Как буд-то он входит ко мне в спальню в своих белых шортах и сандалях. И, понимаешь, буд-то бы ложится ко мне в постельку. И как буд-то меня одной рукой обнимает. И, вроде бы своим подсолнечным лицом ко мне приближается, а губы у него, как два вареника. Ну, думаю, сейчас как присосется! А он буд-то бы, своей рукой лезет, знаешь, куда надо... и у меня во рту всё прямо пересыхает от волнения...и я как бы вся мокрая уже от одного ожидания...и чувствую его шерстяную ногу он об мою ласково так... и... тут я обязательно просыпаюсь! Ну чего ради, спрашивается? Причем особенно, когда мой Гаврила в ночную уходит на Московский экспресс «Купидон». И так каждую ночь, замучалась совсем. Так бы хотелось узнать, что будет дальше.
 
Клавдия Сергевна, я уж с нашей фельдшерицей, Марь Григоревной консультировалась, а она говорит – он и ей тоже снится, и буд-то она перед ним пупком крутит как та ихняя египтянка. А потом как у меня во сне. И тоже вот прямо до этого момента и всё обрывается.
 
Так хочется узнать, что было дальше, сил нет. Аппетит пропал.

Может у вас в душеправке можно как-нибудь досмотреть – я приеду, в случае чего. Вместе с Марь Григоревной, только скажи - сможешь ли помочь.

Твоя,
Сон
**********************************
 Дорогая моя, Сон! Ты лучше вспомни трогала ли там в Египте их чучелки – саркофаги и мумии? С этим надо осторожней, не знаю, ваш этот Фарук предупреждал вас или нет. А то – проклятье навечно! Всю жизнь будет сниться вот так – загадочно, если вы неострожно там с мумиями. У меня тут один уж который год лечится – вот так дотронулся, а теперь ему снится буд-то кто украл его калоши на вешалке. Причем и калош-то не носит, а только мучается.

Твоя,
К.С.Эполетова ДПА