Здравствуй, лошадь!

Дети показывали какие-то чудеса, они вскакивали на лошадь на скаку (на рыси), переворачивались в седле и спрыгивали, как ни в чём не бывало. Не у всех получалось одинаково виртуозно, но все как один после выполнения своей программы вразвалочку шли на своё место, снисходительно поглядывая на ошалевших родителей.
Родители же шалели не только от порази-тельной ловкости детей, но и от беспощадно палящего солнца. Самые стойкие ещё пытались реагировать на командные хрипы начальницы лагеря, призывающей аплодировать, кричать, улюлюкать и всячески поддерживать юных наездников.
Моя дочь выступала одной из последних, и я уже была в полуобморочном состоянии, когда, нако-нец, произнесли её фамилию, и миниатюрная девушка-подросток, игриво мне подмигнув, ринулась к лошади и через секунду уже была верхом… Моя дочь?! Как странно, когда твой ребёнок делает то, чего ты никогда не умел! Неожиданно проснувшаяся материнская гордость отметила, что держится она в седле увереннее многих, голову склоняет очень грациозно и вообще похожа на героиню голли-вудского вестерна.
– Разножка! Ласточка! Переворот! – звучат ко-манды инструктора. Общая обязательная программа. Соня послушно всё выполняет, но как бы играючи, небрежно-лениво, дескать, это всё не серьёзно, дет-ский сад. Но вот звучит команда: «Соскок! Пробег! В седло!». Я вижу, как она напрягается, сосредотачивается. Спрыгивает с лошади, какое-то время бежит рядом, и запрыгивает обратно. До неё это делали только мальчики и совсем взрослые девушки. М-да… А лошадь тем временем, как заведённая, рысит по большому кругу, и вот новая команда:
«Соскок в одно касание!» Из среды подростков раздаётся «Давай! У-у-у! Мы с тобой!!!» И я пони-маю, что сейчас будет что-то особенное. Соня разгоняет коня быстрее, я чувствую, что сейчас с этим  конём она  куда роднее, чем со мной, она совсем другая, чужая и незнакомая. «У-у-у! Давай!» – подбадривают друзья. Она вскидывает голову, перебрасывает своё маленькое тело, касается земли и тут же – в одно касание! – запрыгивает обратно…   Я  не специалист по джигитовке, но, судя по реакции окружающих, это высший пилотаж. Три раза «М-да…»  Я начинаю ей завидовать, я тоже так хочу, но ТАК я уже не научусь, поздно. Можно начать всё сначала: сменить место жительства, работу, мужа, даже пол, но возраст… тело таким ловким, как двадцать лет назад, уже не будет.
А между тем начальница объявляет конец показательных выступлений и начало эстафеты, приглашаются желающие родители. Под гнётом тяжких мыслей о грузе лет, измученная солнцем и чувством вины за чувство зависти, я отбиваюсь от Соньки, тянущей меня на эту эстафету. Небось, какая-нибудь пионерская забава типа бега в мешках и оббегания столбиков, да пошли вы все… Но через несколько минут я уже жалею, что отказалась. На стадион выводят двух свежих лошадей, и каждый участник должен залезть на одну из них (нет, нет, не на бегу, каждую лошадь держат по два дюжих молодца), перевернуться в седле на 180 градусов и спрыгнуть. Ведь так интересно попробовать, а я, дура, отказалась! Правда, когда начали пробовать другие родители, я уже не показалась себе такой уж дурой. То, что со стороны кажется проще простого, особенно после детских упражнений на скаку, видимо, задачка ещё та… вообще эта эстафета, ве-роятно, придумана для «отрыва» детей – дать им возможность вволю насмеяться над взрослыми, ото-мстить за все воспитательные акции. Родители помоложе худо-бедно справлялись, дюжие молодцы подсаживали и помогали слезть. А кто постарше, особенно женщины, будучи взгромождёнными на коня, не могли не только развернуться, но вообще хоть что-то предпринять, визжали, взывали о помощи, а дюжие молодцы не спешили, наоборот, ослабляли вожжи и незаметно давали знак лошадям двигаться. Детям было весело!!! И, разумеется, дети выиграли. Пристыженные родители расходились, делясь впечатлениями, а меня терзало любопытство. И я не выдержала, сообщила дочери по секрету о своём тайном желании, и мы догнали дюжих молодцов, уводящих лошадей.
– Ну что ж, пусть попробует, только мы по-могать не будем, –  хмыкнули они и бросили поводья.
«Ну вот, напросилась… И что теперь делать?»  Перед глазами возникла сцена из «Доктора Б.» – «Пропал я, пропал…»  Стремя на уровне живота, ло-шадиная громадина перетаптывается с ноги на ногу, ей явно уже всё это порядком надоело, моя дочь смотрит испытующе, и два дюжих молодца ухмыля-ются. «Господи, помоги…» Впрочем, взывать тут надо к лошадиному Богу, человеческий в такие глупости не вмешивается. «Лошадь, милая лошадь! Здравствуй! Или ты – конь, не успела разглядеть… пожалуйста, разреши мне на тебя залезть, как же будет стыдно, если не получится…»  Но времени на разговоры нет.  Вставляю ногу в стремя, берусь двумя руками за какие-то выступы на седле, от страха не слишком понимаю, за какие именно. Так, теперь надо оттолкнуться, подтянуться и перекинуть вторую ногу, почти как на велосипеде… Всего-то… Ага, так?.. Так, да не так… Лошадь представляется мне слоном, её спина и вожделенное седло на уровне подбородка, да как же туда залезть!?  Если бы не Соня, я бы попросила ребят подсадить или хотя бы подержать эту колыхающуюся массу мускулов. Но я не могу ударить в грязь лицом перед дочерью! Не имею права! «Я сделаю это. Я смогу, смогу, смогу!» – твержу я как заклинание, вспоминаю все ситуации в прошлом, когда у меня получалось преодолевать непреодолимые препятствия, представляю, что эта лошадь не просто животное, а символ, и моё действие – ритуальное: если я смогу сама, без по-мощи, запрыгнуть, перевернуться и спрыгнуть, то я таким мистическим способом решу серьёзную про-блему в будущем! Так уговариваю себя, гипнотизирую и вдруг… чувствую, как во мне сжимается воздух, я становлюсь упругой как мячик. «Я хочу это сделать, значит, я могу это сделать!» – уверенность растёт, а с ней вместе ощущение своего тела на двадцать лет моложе. «Да! Да! Смогу, только не сомневаться! Ну же!» Я не знаю, что произошло… Я очнулась уже в седле и  как будто со стороны смотрела, как  разворачиваюсь, перекидываю одну, вторую ногу через круп, сажусь боком, потом одну ногу обратно, подаюсь вперёд и сжимаю бока лошади, она идёт шагом. Дюжие молодцы говорят, что на катание мы не договаривались, у лошадей режим, слезайте. Но ухмылка исчезла с их за-горелых морд. Я не спорю. В последний раз перебра-сываю ногу и спрыгиваю, не дожидаясь, когда ло-шадь остановится. Как я спрыгнула?.. Если бы я успела об этом подумать, как минимум подвернула бы ногу.
Моя дочь гордо берёт меня под руку и победно смотрит на конюхов.
– А  чего  ты  мне раньше не говорила, что уме-ешь?  – доверительным шёпотом  спрашивает она.
– А я и не умею, я один раз в жизни на лошади сидела, двадцать лет назад, – так  же тихо шепчу я ей на ухо. И вижу, что она мне не верит.
Когда дети идут обедать, я выхожу за ограду ла-геря, в лес, нахожу укромное место и начинаю пла-кать. Как же мне было страшно! Как страшно! Вся сила из тела постепенно уходит, я опускаюсь на заросшие мхом коряги под сосной  и чувствую себя маленькой девочкой, которая боится всего на свете, но снова и снова пытается доказать себе, что это не так.