Летописи Старого Замка 2

    Летописи Старого Замка 1      http://www.proza.ru/2013/03/05/690               
          
                ДГ15 Летописи Старого Замка 2
              - Почему письма твоей матери оказались у этого Демоникса? - Я нажимаю на экран, и пытаюсь выяснить, как вызвать память машины, чтобы еще раз прокрутить видеозапись отчета Ари перед крушением.
              Корабль взлетает так плавно, что нас даже не качает. Или я, наконец, научился им управлять, или он проник в мой мозг, и что-то хочет сказать.
              - Герцог Делоникс был большим другом семьи Орна-Дорана. Они  часто встречались на приемах, которые устраивал Герондес. Делоникс влюбился в мою мать. Она стала его любовницей, и они переписывались вплоть до самой ее смерти. Если кому она и рассказала о тайнике с драгоценностями, который я ищу, то только ему. Поэтому мне нужны ее письма. Уже хотя бы поэтому... Если не считать, что это последнее, что от нее осталось. – Ирис вздыхает, закрыв глаза, и напряженно смотрит в себя, вслушиваясь в сигналы отовсюду, желая знать, есть ли у нас шанс спасти девушку.
              Его выразительное лицо непроницаемо, а чувственные губы поджаты в задумчивости. Почему меня внезапно к нему так тянет? Еще пару дней назад мне было совершенно все равно, если он уедет жить с Амарантой, которая души в нем не чает. Но сегодня я болезненно и отчаянно надеюсь, что он останется со мной...
              Бурсари, полный горечи и яда, как старая гадюка, стоит перед экраном, и безутешно смотрит на проплывающие поля и леса, с каждой минутой приближающие его к возвращению в полный страшных теней и гнева замок под Тевсаром.
              - Нам всем конец. Мой хозяин убьет нас. Меня первого. Вас потом. Вы думаете, что такие крутые, потому что у вас небесная карета? Он на это плевал. Для него это игрушки. Он служит самому дьяволу!
              - Что тебе есть на это ответить, Ирис?
              - Не знаю. – Он пожимает плечами. – Этот тип был таинственной фигурой, которой все боялись. Было ли что-то за этим фасадом? Возможно. «Герцог Делоникс – Черный Маг». Звучит, как клише, но кто знает. Он смог околдовать мою ледяную мать. Это чего-то стоит.
              Слушая в полуха, я продолжаю тыкать в экран, и думать команды типа «назад», «старая запись», и что угодно еще, способное дать мне требуемый результат.
              - Я его ненавижу. Он принес мне столько боли и унижений. – Недавно такой робкий, летописец сжимает кулаки, и хмурится.
              - Попробуйте прощение. С непривычки напиток горьковат, но не горше ненависти. - По экрану идут помехи, и я холодею, вдруг увидев абрис лица Вэра.
              - Не прощение, а понимание. «Прощение» подразумевает, что человек сделал что-то плохое. Но часто сам человек мстит миру, ибо ему показалось, что мир первый напал на него. – Ирис ходит по кабине управления, касаясь всего, вызывая видения жизни экспедиции, пытаясь среди лиц найти свою бабушку. - Все то, что другие когда-то сделали вашему герцогу – сформировало его, и теперь он хлещет этим шлейфом из прошлого всех вокруг. За каждым злобным мерзавцем, за каждой «ведьмой» стоит искалеченная душа, которая не поняла уроков, и не смогла пройти их с честью.
              Вызванные бароном видения полыхают в пространстве, и сменяют друг друга тесными, перепутанными рядами. Они взрываются темными облаками отчаяния, когда вирусная инфекция поражает членов экипажа, и шестерых не удается спасти, замирают тревожно, когда Ари объявляет экстренную посадку на Землю, и поют каждый своим голосом о том, что важно и близко только им.
              И я вижу как мой милый, бьющийся в агонии Ари, черты лица почти стерты заливающим все искусственным светом, поднимает шприц с нейротоксином, и со всей силы всаживает его себе в ногу, вместо того, чтобы в вену, вынимает, ломает пополам в приступе ярости, и плачет горько и беззвучно.
              Засмотревшись на рвущую душу трагедию его жизни, я краем глаза замечаю, что экран вдруг раздваивается, где с одной стороны появляется лицо Вэра, а с другой – взволнованный Ари, в глазах которого – укор и обреченность.
              - Арилеот, вы все не так поняли. Информация, которую вы получили, не совсем верна. Мы действительно сможем снять вас с зависимости от нейротоксина. Это возможно. – Вэр идет нервными волнами.
              - Что это? – Барон Лио подходит ко мне сзади, и они с Бурсари застывают перед экраном с искаженными ужасом лицами.
              - Гибрид человека и сиана со штаммом паразита, способного защитить тело хозяина от радиации с пульсаров. Жуткая тварь... – Вздыхаю я с завистью к возможностям существа. - Это Вэр, активист движения освобождения. Что еще произошло между ним и Ари, чего я еще не знаю? – Разговариваю я уже сам с собой. – Иммаюл, как перемотать эту запись?
              «Деми, прилетели. Потом досмотришь.»
              Я представляю светло-серый цвет, и медленно «осветляю» его до белого. Мы приземляемся на поле, которое я присмотрел сверху.
              Все, что происходит  потом, похоже на сон. Мы спускаемся из корабля на поле, и, перейдя его, выходим на дорогу. Но она не пустынна, какой должна быть в тихом провинциальном месте. В светлеющем весеннем воздухе стоит гул голосов, на дороге столпились люди. Кареты едут медленно одна за другой, и все это – к виднеющемуся вдалеке замку.
              Когда мы подходим, то не возникает вопроса о том, как попасть в замок – мы входим вместе с толпой подчас странно одетых людей, которые улыбаются друг другу, и говорят загадочными фразами.
              - Бурсари, что происходит? – Наконец, спрашиваю я.
              - Про это я совсем забыл. Ежегодный съезд магов и колдунов, который собирает мой хозяин.
              - Это собрание дешевых ряженых сыграет нам на руку. Давайте искать Осмунду! – Киваю я, радуясь, что дело оказывается не таким уж и трудным.
              - Только ее в замке нет. – Шепотом отвечает Ирис.
              - Он ее убил! – Оглушенный этим шепотом, летописец ошалело бросается в толпу, и, расталкивая людей, исчезает по одним ему известным коридорам.
              О путь наш на земле, полный приманок и ловушек. Полный обманов и искажений, миражей и лжи. Но не кто-то Злой и Всесильный поставил их на нашем пути, только чтобы посмеяться над нами, невинными жертвами обстоятельств...
               Все обманное и негативное на нашем пути – это наше собственное отражение. Ловушки, приманки, мираж и ложь исчезнут тогда, когда мы очистимся от них изнутри. Но настанет день, когда мы прозреем, и больше не нужно будет кропотливо и тщательно просеивать себя в поисках крупиц зла, чтобы не потеряться в этом театре теней и кривых зеркал, что есть отражение нашей собственной души.
               Наверное, потому, что Бурсари должен встретить свое собственное отражение, Ирис не дает мне бежать за ним, а вместо этого оглядывается по сторонам. Толпа редеет, и вскоре мы остаемся одни в длинном коридоре с могучими каменными стенами, скованными молчанием. Уж они-то ничего не выдадут.
              Но барон Лио закрывает глаза, и я вижу, как острые белые и серебряные молнии отделяются от него, бегут по стенам вверх и вниз, слизывая только им одним видное и известное. Он открывает глаза, мокрые от слез. К нам навстречу идет высокий человек с широкими черными бровями в длинном темном, шелковом плаще.
              - Почему вы еще не в главной зале? Там уже начался банкет. – Голос незнакомца похож на скрипение колодезной цепи в знойный полдень.
              Полный вопросов, я хочу проникнуть за темный шероховатый занавес его сознания. Это – тот самый герцог Делоникс? Он только что убил свою дочь? Но острые молнии моего супруга колят меня, и не дают прохода. Это не моя тайна.
              - Я сын Мителлы Лио. Ваш сын. Здравствуйте, герцог. – Ирис улыбается, и в глазах его играют призрачные огоньки.
              Что? Час от часу не легче! Это невозможно! Но я молчу, наблюдая, как Делоникс меняет выражение с сосредоточенного на удивленное, недоверчиво качает головой, и потом, пристально вглядываясь в лицо юноши, и сверкая алмазными перстнями, раскрывает объятия.
              - Не за тобой ли побежал мой верный Бурсари, во время, когда он создал мне столько проблем?
              - За мной, отец.
              Ирис смотрит на Делоникса, не отрываясь, но серебряные молнии продолжают носиться по воздуху и стенам, и по массивным дубовым дверям, и по мраморным статуям в углублениях, распутывая запутанное, обнажая скрытое, собирая всю возможную информацию.
              А в широких окнах – багряный закат, благоухающий былыми веснами, и, как бы ни защищал свои тайны от меня Ирис, я вижу красивую высокую женщину, стоящую в обнимку с мужчиной с широкими черными бровями, и между ними – громкая любовь и тихая боль, мимолетный взгляд и древняя связь. И письма. Целые пачки писем. Это он подарил ей заснеженный камень. Но где он? И где юная Осмунда?