Она и другие

               
               

               

               

               
You are funny, my darling.


                В этой жизни все имеет значение, так же как и все не имеет никакого значения.


                ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ОНА:
 ОНА.

ДРУГИЕ:
ОН.
ДРУГОЙ.
ДРУГОЙ ДРУГОЙ.
СОВСЕМ ДРУГОЙ.
НЕКТО.
ТОТ.
ПРОХОЖИЙ.
TON CHERRY.
ОДИН ИЗ.
КОГО НЕТ.

                ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ.
  ВСЕ ВРЕМЕНА ГОДА.

                МЕСТО ДЕЙСТВИЯ.
МОСКВА.
ТБИЛИСИ.
БАТУМИ.
ПАРИЖ.


                ОНА.
 
                СРЕДА.
Здравствуй, это я. Решила тебе написать. Ты же запропастился где-то, неизвестно где, и я торчу здесь без тебя…
А знаешь, как это тяжело, быть без тебя…
Можно превратиться в соляной столп, или растечься мокрой лужей, подрагивающей на ветру.
Но что это даст? Ничего. Вот и держу себя в руках, или в рамках???
Вчера я видела тебя во сне. Не хотелось просыпаться. Ты такой красивый.
Откуда у меня было убеждение, что красивые мужчины не умеют любить? Некрасивость человека внешняя вовсе не гарантия его душевной красоты.  Это все «большая литература». Она в этом убеждала.  Но все прозрения приходят с опытом, временем, и, почти всегда, с болью.
Ладно. Я так хочу сказать тебе, что я люблю тебя. Люблю, и больше всего на свете хочу тебе об этом сказать.
Люблю твои смешливые синие глаза. Твой светло-русый ежик на голове. Ямочки на щеках.  Рыжую щетину, мягкую как иголки новорожденного ежика.
Улыбнись! Засмейся! Обними меня взглядом и скажи что-нибудь веселое.
Я так по тебе скучаю.

                ЧЕТВЕРГ.
Доброе утро!
Сегодня утро другого дня. Все перемешалось и ничего не понять. От этого ничего не хочется.
Отпусти меня, а?

                ВОСКРЕСЕНЬЕ ДРУГОЙ НЕДЕЛИ.
Позавчера я не выдержала и позвонила тебе.
Я так рада! Твой вибрирующий голос, то ли от неожиданности, то ли от нежности, то ли от природы, снова накрыл меня с головой. И я тоже вся изворковалась. Твои слова об обожании – жгли, твои объяснения по поводу твоего отсутствия – сбивали с толку. Твои вопросы о моем приезде – давали надежду.
Хотя и так все понятно. Мы любили друг друга как-то наверху, без желания и умения изменить что-то в наших жизнях.
Даже друзьями мы не можем быть. Я – из-за собственной страстности. Ты – из-за собственной не привязанности и эфемерности.
Пришла к выводу, чтобы с тобой остаться навсегда, единственный шанс – это уйти от тебя навсегда. Вот такой парадокс, и никаких вариантов.
Но как же я по тебе скучаю.  Мой бог, как же я по тебе скучаю.
Вчера вечером ты мне мерещился.  И я смущалась самой себя. Нежно ласкала пальцами твое лицо. Грустноватые и улыбчивые глаза. Мне хочется залезть в них, и насладиться чувством единения с тобой. И увидеть себя твоими глазами. Тебя невозможно обнять. Тебя невозможно догнать. Тебя невозможно не любить.
Никогда в жизни так не любила. И в этом не призналась бы даже себе.
Хотя каждая любовь совершенно не похожа на другую, прежнюю.
Поцелуй меня. Пожалуйста. Нежно. Трепетно. Не прикасаясь, только дыханием своим, поцелуй меня.
Ты похож на голубой, не обжигающий огонь. В огоньках, свечении, и прохладной теплоте.

                ЧЕТВЕРГ.
Я забыла тебя.
Но все равно поцелуй меня.
Почему? Потому что ты любишь меня.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Ты совершенно, бесповоротно пропал. Но зачем же ты вообще приходил? Зачем?
Я отпускаю тебя, уже ушедшего, в полном непонимании, легком налете странной обиды и непринятой горечи. Я даже не могу понять, мне так больно, или  только так обидно от непонимания. Или щадящее подсознание бережет разум от  понимания банальности происходящего?
Но бог с тобой.
Любая несостоявшаяся любовь – это только стимул идти вперед и дальше, в твердой убежденности, что твое от тебя не уйдет, а чужое тебе не достанется.

                ПОНЕДЕЛЬНИК.
Я не любила тебя. Это факт. Я могла полюбить, и это тоже факт. Ты не дал. Спасибо тебе. Значит в ней было бы слишком много боли, сводящей друг друга с ума, и мизерной надеждой на спасение. Хотя я четко сознаю, что спасал ты только себя.
Бывает…
«Ты был моим искушением. Извини, что не поняла. Прощай.»
Это будут мои последние слова к тебе. Прощай! Абсолютно не понятый и не принятый человек, с лицом, которое мне никогда не приснится. И не привидится. С лицом в которое я успела влюбиться до слабости в руках, восхищения в глазах, до смущенной улыбки и несдерживаемых томительно-сладких слез.
Я запираюсь от тебя на четыре пудовых замка за девятью дубовыми дверями. Я разворачиваюсь от тебя, и всего моего прошлого, в котором ты оказался восклицательным знаком, и ухожу. Ухожу от всего, что становится моим прошлым.
Я иду за солнцем. Я иду вперед, преодолевая страх будущего и привычку к прошлому.  Прощайте все, нам больше не встретиться. Аминь.
Здравствуй, новый мир, я родилась. Хвала солнцу, небу, морю и ангелам, которые меня хранили на всем моем человеческом пути. Трудно быть человеком. Очень трудно. Если ты один. Но ты никогда не один, если сам ото всех не закроешься.
Я учусь говорить, ходить, мыслить и чувствовать в этом новом для меня мире. Я даже не знаю, что мне здесь ждать. Понятно, разного. Но так хочется только хорошего!

                ВТОРНИК.
Самые красивые глаза – глаза влюбленного человека. Они похожи на окна в другой мир. Неизвестный, прекрасный, совершенный. Где нет войн, ссор, разлук. Где нет обид, непонимания, несчастья.
Сегодня я уезжаю. Я перевожу свою Венеру из замкнутого и несчастного двенадцатого дома в первый, торжествующий и победоносный. Пусть исполнятся все мои мечты, даже те, которые не были мною осознаны. А может именно те, неосознанные, а только прочувствованные, и имеют смысл. Потому что чувства и есть высшая степень знания. При всей моей яркости и неординарности, при всей моей внешней смелости, и убежденности в своем мироощущении, мой задвинутый Марс в двенадцатом доме всю мою жизнь не дает мне двигаться. Я живу как в тюрьме, мной принимаемой, мной отрабатываемой, но такой постылой и серой, и сковывающей любое движение. Вперед , мой Марс, в первый дом, в дом личности, в дом моего проявления. Я отказываюсь себя скрывать и прятаться. Я отказываю терпеть и теряться. Я буду выражать себя и не бояться. Я это право заслужила. Я заслужила полное и высшее право быть счастливой, и быть собой.
Я принимаю все, я выбираю лучшее, я иду за своим солнцем,  и пусть моя счастливая Фортуна станет залогом новой жизни.
Только вперед! И ввысь. Остальное – от лукавого. Мой бессмертный дух приказывает мне, и я повинуюсь ему с радостью.
Мой корабль отплывает сегодня в полдень. Осталось каких-либо два часа. Это придает мне мужество и решимость.  Отныне все будет сделано с любовью. Любовью. Во имя любви. В первую очередь – к себе. Единственной, неповторимой, той, которая есть, и которой никогда не будет потом.
Я – счастлива. Я счастлива как никогда еще не была.


                ОН.

                СРЕДА.
 Она наконец-то все поняла и ушла. Мне не пришлось ей ничего объяснять. Да и не знаю, что было мне сказать.
Я – успокоился. Этот дурацкий камень свалился у меня с сердца.
Свобода!

                ПОНЕДЕЛЬНИК ДРУГОЙ НЕДЕЛИ.
Не устаю наслаждаться свободой, покоем и счастьем. Наконец-то наступило жаркое лето. Немного жарко, но так приятно. Эти зимние холода, и дождливая весна, совсем выбили меня из колеи. Послезавтра едим с ребятами в Грецию, на Афон. Рад как обычно. Поездки заставляют чувствовать себя живым. Жена ворчит, но к этому я привык. К полному взаимному непониманию. И дернуло же меня жениться так рано…
Знал бы, что это такое, никогда бы не женился. Столько всего вокруг, а из-за нее постоянное чувство вины. И как тут не пить?
С ней плохо, без нее непривычно. Жена как нелюбимая, но родная сестра.

                ЧЕТВЕРГ СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛИ.
Поездка успокоила. Взбодрила!
Но что так царапает внутри? Как заноза. Незаметна, инородна, и мешает.
Проблемы с деньгами надоели. Это не государство – это какой-то бред.

                СУББОТА.
К чему снятся одуванчики?

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
К чему сняться одуванчики?

                ПОНЕДЕЛЬНИК.
Черт! К чему сняться одуванчики???
Я стал как баба. Но это одуванчиковое поле и вправду замучило меня. Закрываю глаза, засыпаю, и всю ночь брожу по одуванчиковому полю. Хотя сегодня были и маки.
Напьюсь. До чертиков.
На работе аврал, но я доволен. Пошла отдача на всех уровнях.
Одуванчики – к деньгам?

                ПЯТНИЦА.
Позвонил ей. Трубку не взяла. Обиделась? Остынет – перезвонит.

                СУББОТА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛИ.
Молчит. Позвонить? И что я ей скажу? Все что можно я ей уже говорил. Ушла так ушла. Все равно у нас ничего бы не вышло.

                ОНА.

                СРЕДА.
Астрология – наука. Старая и мудрая. Луна в Стрельце – победы и успех в дороге! Новое место как прыжок в утреннее летнее море – страшно, весело, задорно и неизвестно.
Получилось! Получилось!
В издательстве ответили согласием. Юношеское фэнтази сейчас в моде. Ждут третью книгу. И уже идут разговоры об экранизации. верю что получится, и живу как в сказке. Как там жизненный сюжет повернется, никто не знает. И от этого еще интереснее.
Все личное побоку. Никогда такого со мной не было. Так сменились ориентиры. Сперва – работа, а все остальное потом. Рассказали бы – не поверила б.
Постоянно в делах и поездках. Похудела, побледнела, но мне подходит.
А сейчас за рукопись. А с утра в редакцию.

                СУББОТА.
Фу, как не люблю печатать. Вот и приходится делать одну работу дважды. Писать от руки, а потом еще перепечатывать.
Все. Сейчас сдохну.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Как всегда – не сдохла. Наоборот. Бодра, свежа и мила как майская роза. Интересно, почему майская? Хотя при моей любви к подсолнухам , какие могут быть розы?
«Роза – королевский цветок…», говорил он.
Королевский цветок любой в руках королевы.
Какая чушь иногда вспоминается.
Завтра последние встречи и подписание договоров

                ДРУГОЙ.

                СРЕДА.
Я ненавижу ее. Даже не знаю за что. Но чем больше проходит время, тем больше я ее ненавижу.

                ЧЕТВЕРГ.
Она сломала мне жизнь.
 Дура! Дура! Дура! Все бабы дуры. А она самая большая дура. Может потому что умная?
Как ее муж смог перенести разлуку с ней? Да он и не переносил. Он так и живет с ее образом. Строит жизнь ей назло. Тоже еще тот дурак.
Как мне все надоело. Она как всегда беспокойна и свободна. Да кто дал ей право быть свободной? Кто? Откуда в ней это победное чувство свободы и счастья? Когда радоваться нечему. Нет у нее ничего, и ничего не ладится.
Она обещала меня любить всегда, и ушла. 
Стерва! Я докажу тебе! Я вышвырну тебя из своей памяти, так же как я вышвырнул тебя из своей жизни.
Я все равно победитель. И мне плевать на тебя.
Дура!

                ПЯТНИЦА, ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ..
Все только и тычут ее книжками. И что в них интересного? Абсолютная чепуха.
И тут она мне соврала. Ни слова обо мне, ни ползвука, ни пол имени. А прощаясь,  распиналась как только могла. Не хотела отпускать. Хотела, чтобы я попался на старую удочку. Дудки! Не на того напала.
Врунья!

                ОНА.

                ПЯТНИЦА.
Завтра улетаю к маме. А потом на море. Пятки чешутся, и сердце сладко замирает. Подарки – часть купила, остальное куплю на месте. Гардероб не пойми какой. Ладно. И с ним разберусь на месте. Самолет в шесть утра. Рейс, понятно, дурацкий, зато целый день уже буду там. О, запах платанов, кипарисов и роз! Так пахнет в раю.

                ВТОРНИК.
 Первый день радость от встреч, а дальше все вперемежку. Новости разной величины и разной приятности. Бытовые проблемы и семейные притирания.
Нет, куда мы без друзей, которых мы выбираем. Только с родней, которая нам дается, можно сойти с ума. От обид, непонимания и претензий.
Всех целую.
Всех люблю.
Всех помню.
Но сейчас дальше, к морю и солнцу. К тем, кто меня ждет всегда, и всегда любит.

                СРЕДА.
Ничего не понимаю, что происходит с могилой отца? Почему она меня засасывает? Я всю жизнь ходила на могилы родных и близких. Не боялась покойников. Могла пройти по кладбищу в глухую полночь.
Что так тревожит папу? Что его заставляет бежать отсюда к живым? Его нереализованный талант? Его грехи не исповеданные? Его ощущение вины передо мной?
Не знаю.
Не понимаю.
Не чувствую.
Прости меня, папа. И я тебе прощаю все. И малое и большое. Лети, душа его, лети. И будь свободна.
Мамочка, какая ты смешная и какая ты родная! Ты видимо первый раз моя мама, или вообще, мама. И за это, и за просто так – спасибо. За понимание, и за полное непонимание.

                ПЯТНИЦА.
Море!
Кто тебя выдумал? Ты такое чудо господнее, что мне кажется, что тебя выдумывают каждый раз заново. Ты такое бесконечное и пленительное, с то солнечными, то лунными, то звездными бликами по воде. И каждый раз кажется, что там за горизонтом совсем не то, что нарисовано на карте, и описано в книгах. Там за горизонтом совсем другой, неведомый нам мир. Совершенно другой. Какой? Не знаю. Да это и неважно. Одно предощущение его уже чудо чудесное. Это как мечта, которую нельзя догнать, потому что тогда она умрет.
Мертвая мечта как мертвая вселенная. Какой ужас!
Здравствуй, мое родное! Ура! Вперед, в прибрежную волну!

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Наслаждаюсь жизнью. Можно свихнуться от счастья, или превратиться в зеленый луч и пропасть за горизонтом.

                ВТОРНИК.
Не знаю, что мне нравится больше. Вечерний закат, вкус кофе и влюбленные пары на набережной, или ядреный  полдень, жгучая от  жары галька под ногами, и бездонная прозрачность спокойного моря, когда тают даже мысли и чувства, и только тягучая нега во всем сущем?

                ДРУГОЙ.

                СРЕДА.
Сестра сказала, что видела ее. Или только очень похожую на нее.
На нее трудно быть похожей. Это сборище всего, что не может быть сочетаемо. Грубая мальчуковость с чарующей женственностью.
Это я сделал из нее женщину. Кем она была до меня? Ходячая энциклопедия. Никакого ума, одна начитанность. И как она нравилась мужчинам. Всегда, всегда флиртовала, и со всеми. Как я впадал от этого в бешенство! Если бы не мой характер. Я бы показал бы ей. Но как хорошо я ей сказал, « ты – женщина, с которой я спал». Заскулила в душе – знаю, но промолчала.
Дура! Какая же она дура!

                СУББОТА.
Да, это она. Я увидела ее в окно маршрутки. Она стояла на остановке, и с кем-то, как всегда, болтала, смеялась и была перепачкана мороженным. Есть красиво так и не научилась. Меню на губах. Не увидела, или не узнала. Хочется знать, что не увидела. А вдруг и вправду не узнала. Забыла. Совсем. Так как она рассказывала.
Нет! Не забывай меня. Я не знаю зачем, но не забывай меня. Даже если я об этом просил тебя, не забывай меня.
Прости.

                ОН.

                ВТОРНИК, МНОГО ДНЕЙ СПУСТЯ.
Пора отдохнуть. От работы и кони дохнут, и люди. Жара. Как все мне надоело. Поеду на пару-тройку дней на море. Все равно вся толпа наша там уже тусуется. А может на неделю? Если отпустят. Хорошо хоть жену отправил с тещей. Хоть над головой никто не стоит.
Так и не звонила. И правильно. Конец  значит конец. Есть у нее характер.

                СРЕДА ТОЙ ЖЕ НЕДЕЛИ.
Ребята сказали, что видели ее в городе. Сменила имидж. Похорошела. Это ей удавалось всегда.
Она – красива. Как цветок. Как цветы. Как поле цветов.

                СУББОТА ТОЙ ЖЕ НЕДЕЛИ.
Я умираю. Не знаю, как и почему, но я чувствую как умираю. Мне все скучно, мне ничего не надо, у меня ни на что нет сил. Даже поднять руки. Даже поднять веки. Эти дурацкие очки. Как же мне они надоели. Третья пара за неделю вдрызг.
Что ты хочешь, душа моя? За что томишь? Мне больно. Мне очень больно. Я не ору. Но как мне хочется орать.
Если доживу до вечера, завтра же уеду.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Чуть-чуть терпения. Нет, поеду лучше на машине. Она так и не позвонила мне.
Она и вправду ушла.
Не уходи! Не уходи! Я знаю, что ничего не получится, но не уходи.
Все прочь! К чертям собачьим, в пекло! Как же болит сердце. Оно же сейчас просто лопнет. Да помоги же мне, господи! Или ты не видишь, что со мной творится?

                ПОНЕДЕЛЬНИК.
Какая нелепость! Какое чудовищное совпадение! Какой промысел божий!
Первой кого я увидел на море, была она.

                СРЕДА.
Она не поздоровалась. Подняла свои прозрачные, чуть удивленные глаза, улыбнулась смущенно, и не поздоровалась. А затем повернулась и ушла, ломающейся походкой подростка. Только терпкий запах ее духов тыкал мне в нос, что она только была здесь, рядом на расстоянии протянутой руки.
Я умираю. Я не могу без нее жить. Я схожу без нее  с ума.
Где ты?

                СРЕДА НОЧЬ.
                ЧЕТВЕРГ УТРО, ДЕНЬ, ВЕЧЕР, НОЧЬ.
Я люблю тебя.
 Я люблю тебя.
 Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
 Я люблю тебя.
( Восемь страниц мелкого рукописного текста.)

                ОНА.

                ВТОРНИК.
Какая ожидаемая неожиданность. Столкнулась с ним нос к носу.
Несколько месяцев назад мне казалось, что при этой встрече у меня разорвется сердце, или  онемеет язык, или затрясутся и откажут ноги, или я брошусь к нему  на шею.
Несколько месяцев назад я была в преддверье любви к нему. А сейчас? Ничего. Кроме чувства неловкости и легкого смущения от того, что он мне категорично, абсолютно чужой человек. Из тех чужих, что уже и не познакомишься. Ибо мы уплыли на двух разных кораблях, в две противоположные стороны океана, который течет не по круглой Земле. И шансов на встречу никаких.
Он мне никто. Человек, потерявший право быть кем-либо для меня. Больше чем чужой. Бывает.
И ничего во мне не дрогнуло. Не задрожало. Не заплакало. Бывает.

                ДРУГОЙ.
                СРЕДА.
Я сильный. Я умный. У меня все получится. Бабы вешаются на меня гроздьями, я даже начинаю уставать от них.
Но все врут. Врут, и в малом, и в большом. Какие-то вывернутые стервы.
Дура! Что ей мешало быть со мной? Кого она найдет лучше меня?
Она так любила называть себя принцессой. А может она и правда была принцессой?  Но какой из меня принц? И значит она дура. Но как она меня бесит! Хотя я и не мог представить , что она уйдет от меня навсегда.
   
                ОНА.

                ПЯТНИЦА.
Я напоминаю себе аркановского Шута. Или Дурака. Интересно, хотя бы в каких-то Арканах этот дурак изображен в женском  обличье? Передо мной дорога, на плече у меня палка, н а палке узелок. Что в нем? Наверное, рукописи, что еще? Впереди обрыв, а я иду, весело насвистывая, не глядя себе под ноги. Еще шаг и я или упаду, или полечу. Не страшно и одно, ни другое. Все равно это дорога вперед. Бог дураков любит! Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное!

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Прости меня, пожалуйста, за то, что я тебя не любила. Мне просто очень хотелось любить, даже больше того, чтобы быть любимой.
 Я тебя ни в чем не виню. И себя мне винить не хочется. Прости за то, что обманывала тебя. Но я всем сердцем обманывалась и сама!
               
                ОН.

                СУББОТА.
Бросаю все. Я должен ей все сказать, все объяснить. Я должен сказать, что люблю ее. И ничто не может изменить этого.
Какие смешные у нее глаза. Как у маленького тигренка. Наивные и лукавые.
Что я наделал? И что мне делать? Ведь делать мне нечего. Господи, зачем мне эти муки? Я в полной растерянности. Я схожу с ума, и ничего не могу поделать.
Приснись мне. Пожалуйста, приснись мне. И тогда я оставлю тебя в покое. Ты не любишь меня, я
это понял. Ты могла меня полюбить, но я побоялся этого. И ты меня не простишь за это. Даже если поймешь. Хотя , наверное, ты меня поймешь. Ты все так удивительно понимаешь. И так чудесно целуешься. Когда я целовался с тобой, мне было так хорошо, как никогда не было.
Без тебя я просто умру. Вернись. Прошу тебя вернись!

                ВТОРНИК.
Она не берет трубку, и ее невозможно застать дома. Как только я узнаю, где она, и мчусь туда, ее уже там нет. Да что же это такое! Что же мне делать?

                ДРУГОЙ.

                ПОНЕДЕЛЬНИК.
У меня больше нет сил ее ненавидеть.

                ОНА.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Вот и конец моему отпуску. Домой! Ой, но где мой дом? Кто мне скажет.
Мне так не хочется уезжать. Здесь дышится. Но пишется не ахти. Мало, медленно и все лирическое.

                ВТОРНИК.
О, шумный и пыльный! О, многоголосый и многоликий! Великое пересеченье Восточно-Европейской равнины! Город моей работы и моего вдохновения!  Второй день в тебе и уже хочется бежать. Ну хотя бы в Питер. Ладно, так и быть после экспрессивного и чувственного Юга душа требует академической прохлады проспектов и каналов северной Венеции, и вида из окон знаменитого магазина «Zinger»  на Невском бульваре.
Какая я умница, что сменила номер телефона моего мобильного.

                СУББОТА.
Вот это напряженное биение пульса мегаполиса. Глаза выпучены, жабры судорожно сжимаются, хвост из последних сил бьет по песку. Еще мгновенье, и тонкая, но печальная пленка подернет это печальные и очумелые глазки. И, о чудо! Суббота! Божественная суббота! Благословенная и воспетая! Ты неслышно входишь в этот город, в глухую пятничную ночь и даруешь всем эйфорическое ощущение свободы и отдыха.
Валюсь с ног. Опять хочу куда-нибудь уехать и отдохнуть.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Поверить не могу. Никаких мыслей о любви. Ладно, гипофиз силен, и никаких суетных мыслей при ярко выраженной страстности и горячности натуры. Но хотя бы мечта о любви могла бы взволновать меня в это прекрасное утро бабьего лета. Ничего подобного. Свежесть! Бодрость! Радость жизни и бытия! Желание сварить себе чашечку кофе. Никаких «кофе в постель». Горячий кофе, круассон и холодный заварной крем в розетке.
Вот он – счастье!

                ЧЕТВЕРГ.
А мне казалось писать сценарий гораздо проще. Ничего подобного. Всего два дня в запасе. Сейчас отосплюсь. И за работу.

                ДРУГОЙ ДРУГОЙ.

                СРЕДА.
Нет, конечно же, я не стар. Куда мне до старости. Но и не настолько молод, чтобы подозревать в себе возможность такой бури чувств.
Третий день не могу спать как влюбленный мальчишка.
Без как. И совсем не мальчишка.
 А сальто делаю спокойно. Ох, я бурундук. Совсем спятил. Мысли прыгают, мечутся то страшно, то непонятно, то до обморочности приятно.
Я влюблен. Елки-палки, я влюблен. Я сошел с ума! Ура!

                ПЯТНИЦА.
Вчера видел ее три раза. Один раз от неожиданности впал в ступор. И застыл на улице как болван. Неужели можно переживать такие чувства и оставаться в живых? Сердце бьется как сумасшедшее, то останавливается, то подкатывает к горлу, то ухает вниз.
Я так счастлив! Я так несчастлив! Я даже не додумался с ней познакомиться.
Не могу. Не представляю. А что я ей скажу? А как я ей скажу?
Да что это за наваждение такое!

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Хохочу как безумный! Я смог подойти к ней. И где? В церкви. Просто Данте и Беатриче. Вблизи она еще красивее. И какие у нее глаза. Смотреть, смотреть, и не насмотреться.
Держите меня, я взлетаю! Смешно от самого себя…

                ПОНЕДЕЛЬНИК.
Хорошо, что дела налажены и не требуют постоянного и пристального внимания. Я ничего не соображаю. Мне ничего не хочется. Только видеть ее. И мечтать. О ней. Ничего не пойму, даже в юности не было такого. Бояться подойти к девушке. Но ведь это подойти к ней.
Начал писать стихи. Не знаю. Хороши? Но не писать не могу. И старательно от всех прячу. Хотя никто и никогда не рылся в моих вещах, тем более, бумагах.
Моя волшебная мама заезжала. Видимо дело совсем серьезное. Посмотрела на меня , даже спрашивать ничего не стала. Сварила и выпила кофе, поцеловала в левый глаз, потрепала по щеке надушенной рукой, уткнулась на минуту в правое плечо, и сообщила, что улетает отдыхать. Что сотовый у нее с собой, и он будет доступен для меня в любую минуту. Что она наговорила отцу – не знаю. Перезванивал пару раз, предлагал денег, и приехать к нему хотя бы на недельку, отдохнуть, увидеться,  попробовать нового вина.

                ВТОРНИК.
Ты мне сегодня снилась всю ночь. Сон был такой чудесный. Просто сказочный. Он напомнил мне «Сны Гурильо». Мы скакали на белых лошадях, плыли на корабле по океану, летели над какой-то рекой и какими-то мостами. И всюду запах персика, земляники и молочного шоколада.
Вот так! Сойду с ума, и никто не узнает почему. От запаха молочной земляники и шоколадного персика.

                ОНА.

                ПЯТНИЦА.
Первой, я думала, придет мания величия. Но нет. Ошиблась. Кажется, у меня появилась мания преследования. Вот уже несколько дней за мной кто-то следит. Вот только зачем, не пойму. Постоянное ощущение кого-то за спиной или рядом. Чье-то дыхание и чей-то взгляд.
Кто это?
Или что это?

                СУББОТА.
Вся в бегах, вся в мыле. Тоже мне – лошадь в яблоках.
Никак не могу отделаться от ощущения преследования. Хотя от стольких дел голова пухнет. Но все же хотелось бы знать, кто это? Что за кошки-мышки.
Понятно, тайный воздыхатель.
Или романтический поклонник.
Или готический маньяк… его притягивает мой шоколадный запах. Он покушается на него. И вот…
Может быть, стоит поменять жанр? Нет, нет, нет, триллеры и ужасы нам не нужны. Бедная ноосфера итак смотрит на нас измученными глазами, и взывает к остаткам мирового разума.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Была сегодня в церкви. На удивление благостно и покойно. Хор пел, шла служба, и меня прорвало на умилительные слезы. Как всегда, платка у меня не было, и слезы приходилось  вытирать руками и рукавами, пока кто-то не подал мне платочек. Совершенно мне неизвестный мужчина.  Я хотела его поблагодарить, но он тут же отошел.
Нет, то всем некогда и никто не пишет, как вдруг у всех нашлось время, деньги и чувства, которые срочно необходимо мне излить. Телефон разрывается. Ага, ждут, надеются, любят. Всегда считала, что дружба – это самая действенная сила в моей жизни. Люблю вас всех!
Никуда он оказывается не ушел. Стоял во дворе, и тоже говорил с кем-то по телефону. В мою сторону даже не посмотрел. Да ладно, все равно спасибо за платок.
               
                ВТОРНИК.
Снился странный сон. Я где-то летала, скакала на белой лошади, плыла под парусами по океану. При этом какое-то удивительное ощущение абсолютной реальности происходящего.
Вот только не могу никак вспомнить, была ли я с кем-то или одна.

                ОН.

                ПЯТНИЦА.
Я не живу. Я как будто в прострации. Все сквозь вату. Все сквозь сон. Все сквозь полупьяный бред.
Я ищу ее повсюду. Я ищу ее везде. Я ищу ее во всем. Всякий предмет, всякое явление, всякая мысль приводит к ней. Я хочу с ней поговорить, я хочу ее услышать, я хочу ее почувствовать. Но могу только видеть где-то рядом. Где-то далеко. И не видит меня, и не слышит меня, и не вернется ко мне никогда.
Какие красивые ресницы у тебя. Длинные, изогнутые, цвета горького шоколада.
Моя шоколадка. Не моя. Не моя. Не моя. Где ты, моя не моя? Ничего кроме боли, воспоминаний и пустоты.
Это конец?

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Я хочу рассказать тебе о любви. Но слов этих ты не услышишь. Я опоздал. Ты поторопилась. Я поторопился. Ты ушла. Все до нелепости просто. До смерти.
Где-то слышна гитара. Ты любишь гитару.
Я больше тебя никуда не отпущу. Без тебя нет меня. Какой-то старый ненужный каркас. Твои волосы, мягкие и непослушные манят меня зарыться в них носом, и дышать, дышать полной грудью тобой.
Твое лицо всегда перед моими глазами. Я молюсь на него, и иступлено целую. Я хочу тебя.

                СРЕДА.
Будь что будет. Я собираюсь и лечу к ней. Пусть она скажет, что все кончено. Сама. Глядя мне в глаза.

                ПЯТНИЦА.
Теперь, когда все решено с поездкой, я спокоен и собран. Странные чувства. Я от них отвык. Она должна меня выслушать. И должна мне поверить. Она должна дать мне шанс.

                СУББОТА.
Ничего не будет. Никаких шансов не будет. Я чувствую это. Но не могу ее не увидеть. Хотя бы эту походку ломающегося подростка.
Я люблю тебя! Верь! Это неважно? Для меня это все.

                ДРУГОЙ.

                ВТОРНИК.
 Наверное, все-таки, женюсь. Девочка хорошая. Симпатичная, худенькая, мне такие всегда нравились. И, кажется, не стерва. Хочу ребенка, и родители ждут.
Решено – женюсь.

                ПЯТНИЦА.
Через три недели свадьба. Слава богу, что все закончилось именно так.
Я счастлив. Очень. Хотя и волнуюсь. Но думаю, что все будет просто отлично.

                СУББОТА.
Все хорошо, все внове. Но откуда-то навалилась пустота. Ничего не хочу. Ничего. Просто надо. Говорил с ребятами. Говорят что так у всех перед свадьбой. Это нормально.

                ДРУГОЙ ДРУГОЙ.

                СРЕДА.
Может я просто маньяк? Просто брожу за ней целыми днями, езжу за ней на машине. У меня ворох ее фотографий. А подойти и познакомиться с ней не могу. Или не хочу?
Странное чувство охватывает меня, когда я думаю о ней. Хотя я думаю о ней каждую секунду. Наверное, я думаю о ней линейно, непрерывно, постоянно. Как дышу.
Я чувствую, что нас связывают невидимые, но неразрывные нити. Какое-то сладостно-томительное предвосхищение любви в ее земном воплощении.
Что сказал - сам еле понял.
Раньше, читая «Новую жизнь» Алигьери, я никак не мог представить и понять как на протяжении стольких(!) лет, быв другом брата Беатриче, он мог не выдавать своего чувства. И даже не попробовать найти взаимность. Не подойти, не заговорить, не поцеловать, не мечтать стать ее мужчиной.
Он оставил ее высшим идеалом для себя и возвел свое чувство к ней до божественной любви, и обессмертил. Ее, и себя…
С ними-то уже все кончено, но что делать мне?

                СУББОТА.
По воскресеньям она ходит в церковь на службу. Завтра увижу ее совсем близко, стану где-нибудь сбоку, и буду смотреть на ее удивительный профиль. Эти быстрые движения летящих рук, поправляющих непослушные вьющие волосы, и скользящая улыбка, и погруженная в молитву, фигура.
Не могу представить себя более счастливым.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Она сама ко мне подошла.
Сперва увидела, слегка улыбнулась, и кивнула в знак приветствия. А после причастия подошла, поздравила с праздником. Моя растерянность ее ничуть не смутила. Она поблагодарила за платок. И еще о чем-то говорила. Но мне ничего не удалось услышать. Я только смотрел на ее глаза и губы, и ни о чем не думал. Изредка только кивая, не в знак согласия, а в знак того, что я тут, здесь, с ней.
Ничего не могу с собой поделать. Ничего не хочу делать. Ничего не буду делать.
Чтобы сделать, чтобы увидеться с ней поскорее?

                ВТОРНИК.
Звонила дочка. Скоро каникулы, а я совсем забыл. Хочет поехать со мной куда-нибудь в Европу. Так смешно и глупо. Я безумно люблю свою единственную дочь. И безумно люблю ее. Никогда чувства к ним у меня не пересекались, и не мешали друг другу. А сейчас я просто не знаю, что мне делать.
Моя дочка, славный, милый и умный человечек! Самая большая моя радость и моя гордость. Несмотря на громкий и гадкий развод, она совершенно не изменила своего отношения ко мне.
Может все ей рассказать? Пусть посмеется над своим отцом. Или ей это может быть неприятно, или хуже того больно?
Ехать просто не могу. Без нее я вообще не могу быть. Вообще. Не знаю, сколько это сумасшествие продлится. Но пока не могу.
Что мне сказать ей? Что я безумно в нее влюблен? Что ее образ преследует меня день и ночь? Что я не могу без нее жить, дышать. Я не знаю, что мне делать. Я боюсь ее потерять, еще ничего не имея.
Боже, помоги мне! Я не знаю, что мне делать…

                ОН.

                ВТОРНИК.
До отъезда осталось пять дней. Они длятся как пять столетий. Тянутся, выстроившись в громадную цепочку. И эта цепочка опутывает меня и душит. Мне не спится. А если я засыпаю, то мне снятся откровенные сны, где мы с ней вдвоем. И каждый раз я просыпаюсь в преддверье самого болезненного и сладостного мига. С заходящимся сердцем, со сбившимся дыханием, я ищу е в постели – и не нахожу.
Я начинаю тихонько выть. И со двора мне вторит собака. Мы тихонько воем. Каждый о своем.
Она – ведьма?

                СРЕДА.
Ты везде мне мерещишься. Во всем. Куда не посмотрю. О чем не подумаю.
Запах горького шоколада и терпких трав. Откуда эта сладость при мысли о тебе? Откуда эта обморочность? Откуда это неукротимое желание крови, разрывающие тело, и мозг.
Молчи.

                ПЯТНИЦА.
Я пойду на все. Она моя. Она должна быть моей. Кто-то другой смотрит на нее, слушает ее, а она так доверчива и наивна.
Я никому ее не отдам.

                СУББОТА.
Я поломаю жизнь всем, лишь бы быть с ней, или умру. Обратной дорого нет.
Благослови меня, господи.

                ОНА.

                СРЕДА.
Какое странное состояние у меня. Все тягостно и ни на что не тянет. Ничего не хочется. Ничего не понимаю.

                ЧЕТВЕРГ.
И сны какие-то дурацкие. Вязкие. Куда-то я бегу. От кого-то прячусь. С кем-то вступаю в перепалку. Встаю, сна не помню. Так, обрывки какие-то, какой-то мусор, не более, а настроение тягостное. Не приведи господи. Может просто не хватает солнца?

                ДРУГОЙ.

                ПЯТНИЦА.
Вот это задница. Невеста послала меня. Я всю ночь разговаривал во сне с той дурой, а она это все слышала. Думает, что я ее люблю. Глупая, да я ее ненавижу. Даже здесь она умудрилась мне все напортить.

                ОНА.

                ПОНЕДЕЛЬНИК, ПОЛГОДА НАЗАД.
Нельзя так обижать человека. Особенно женщину. Грех большой перед богом и природой. На то ты и мужчина, чтобы чтить и защищать женщину, если надо – и от самого себя.
Я безнадежно ошиблась в тебе.

                ОН.

                СУББОТА, ВЕЧЕР.
Через два часа я буду у нее дома. Я узнавал через общих друзей – она будет дома. Только то что это буду я, она не знает. Ждет маленького презента от друзей.
Пальцы выламываю от нетерпения, напряжения и ожидания.

                СУББОТА ДРУГОЙ НЕДЕЛИ.
Как меня грузили в самолет – не помню. Как прилетел – не помню. Что делал – не помню. Пил все, везде и со всеми, кто предлагал, и кто соглашался.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ СЛЕДУЮЩЕЙ ПОСЛЕ ДРУГОЙ НЕДЕЛИ.
Хорошо, что прошла теплая пора. Холод пробирает до костей. Голые черные ветки располосовали голубое небо. И желтые корольки весят игрушками новогодней елки. Что-то руки стали мерзнуть. И ног не чувствую. И в животе холодно и пусто.

                ВТОРНИК.
Она ничуть не изменилась. Только стала такая далекая. Как звезда. Розовая звезда моей надежды. И моей несбывшейся любви.
Мы никогда не будем вместе. Мы никогда не будем рядом. И не ее глаза осветят мне путь на земле. И не ее руки закроют мне глаза на переходе в другую жизнь. И не ее слезы зальют мое холодеющее лицо. Не она будет ждать меня в вечности. И воплощаться вновь и вновь, я буду тоже не с ней.
Тогда зачем мне жизнь? Зачем мне смерть? Зачем мне приходить снова и снова в этот мир… не понимаю. Не принимаю. И ничего не могу поделать.

                ПЯТНИЦА.
Я глубоко и неизлечимо болен. Я не нахожу себя. И не нахожу смысла в жизни. Неужели это только бесконечная боль? Тогда зачем все это? Рождение, жизнь, надежды? Я ничего не понимаю.
Она была как всегда в белом.
Я разлюбил белый цвет. Цвет холода и безысходности. Я хотел бы, чтобы она мне снилась. Каждый сон, чтобы она мне снилась. И, тогда бы я вообще не просыпался. Я согласен. Но она даже во сне ко мне не приходит. Почему? За что? И что дальше?

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Скоро уже мои именины. Помолюсь своему святому, своему защитнику, своему чудотворцу. Пусть он меня простит, просветит и поможет. Я пуст до донышка. Я – никто. Нет меня, а может никогда и не было.
Мне так больно, что болят кончики ресниц. И как это можно выдержать? Не понимаю.

                СОВСЕМ ДРУГОЙ.

                БЕЗ ВРЕМЕНИ.
Столько лет прошло как я умер. После смерти все проясняется – это правда. Узнаешь что истинно, что ложно. И пугаешься, и радуешься. Любовь никогда не умирает. И это правда. Тебя уже нет на этой земле, а твоя любовь живет.
Я вижу всех, кого когда – то любил. И люблю их еще сильнее. Всех по-разному, и всех одинаково. То дерево, под которым я объяснялся тебе в любви, зацветает каждый год. И новые влюбленные поднимаются сюда, и новые надежды живут в их сердцах. Мало кто видит свою истинную любовь, еще меньше, кто ею дорожит, и совсем немногие умеют ее сохранить.
Когда в город приходит вечер, и сиреневые сумерки опускаются на этот розовый город, когда воздух напоен чудесными запахами жизни, и только изредка вздрагивает от одиночного перезвона колоколов в церквях, душа моя спускается на землю. Чтобы, не тревожа живых, отдохнуть под сенью старого платана.
Я люблю тебя. И твои глаза, прикрытые густыми ресницами, радуют меня как в первый миг нашей встречи.
Я поздно с тобой встретился. Я поспешил умереть. В этой жизни нам не дано быть вместе. Но я люблю тебя. Где бы ты ни была. С кем бы ты ни была. Я так люблю тебя, что можно построить еще одну вселенную, одну на двоих.
Как же я хочу обнять тебя, прижаться к себе, и убаюкать  своими уже несуществующими руками.
«Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь».

                ДРУГОЙ.
               
                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Я все строю, и все рушится, в конце концов. Как какое-то проклятие. Все уходит в никуда. В песок. Как же я устал. Как же мне все надоело. И зачем только родила меня, мать моя?

                СРЕДА.
Без любви все уныло. Все постыло. Пресыщение наступает, не доходя до цели. Бессмысленность существования и бессмысленность  доказательств.

                СОВСЕМ ДРУГОЙ.

                БЕЗ ВРЕМЕНИ.
Я тоскую по жизни. Я тоскую по людям. Я тоскую по любви.
Может моя душа не выросла настолько , чтобы улететь от земли, и все забыть? Но что может быть слаще жизни?
Я жду тебя каждую ночь, и каждое утро, до первых людей, но тебя нет. Ты, среди живых, я среди мертвых.

                ОНА.

                ЧЕТВЕРГ.
Ничего не откладывай на завтра, что можно сделать сегодня.
Вчера пришел интересный сюжет. Весь вечер крутился в голове, ширился, нравился. Но я поленилась взять ручку и тетрадь. И вот, сегодня, он ушел, и забылся, оставив приятное послевкусие завораживающих ходов и мыслей. Обидно. И грустно. Может приходило что-то нужное и важное, а я не спохватилась, не обрадовалась, понадеялась на память. Или еще на что-то. Что тот, кто бросает семена в мою голову, будет так великодушен, что будет делать это постоянно, несмотря на мое поведение.
Это не так. Никогда нельзя терять чувства ответственности и благодарности.

                СУББОТА.
Вот и осень пробежала, как и не было. Расхватали ее для себя лето и зима. Две недели одуряющей жары бабьего лета. И сразу холода, чуть ли не морозы. Никак не привыкну к такому переходу.
Так хочется осени, постепенно, день за днем, вступающей в свои права.
Сперва моросящим утром и разноцветьем листьев, потом нудным серым дождиком, и оголяющимися ветвями деревьев и кустов, и наконец-то этим торжествующим переходом в холод зимы. В рождественскую сказку ожидания чуда.

                ВТОРНИК.
Дождалась.  Наворожила. Дождь льет как из ведра. Отопление включили, но такое слабое, что дома приходится ходить в шерстяных носках. А садясь, заворачиваться в теплый и уютный плед.
Нет, живой огонь ничего не заменит. Хорошо бы камин зажечь, но он не предусмотрен в современных квартирах.
Не грущу, а как-то ровно печалюсь, не потому что беспокоюсь, и тревожусь. А как-то убаюкиваюсь.

                ДРУГОЙ ДРУГОЙ.

                ЧЕТВЕРГ.
Ты можешь думать так и этак. Ты можешь мечтать, бояться и планировать. А жизнь вносит свои коррективы, которые невозможно предугадать. От этой командировки отказаться никак нельзя. Да и не хотелось бы, но сколько она продлиться?
Чувство долга, чувство ответственности и чувство локтя – самые инстинктивные для мужчины.
 А как же она?
Голова трещит, грудная клетка разрывается. Вот так мука.
В эту командировку я вбухал столько сил, денег и энергии, а сейчас и ехать не хочу. И думать о поездке.

                ПЯТНИЦА.
Еду!
Но с таким смятением в душе, что и говорить тошно. Надо собраться. Надо собраться с духом.
Последнее время она стала какая-то грустная. То ли осень, то ли что-то личное. Хожу как привязанный, и любуюсь. Это состояние меня уже тревожит.
Если это любовь, какая-то странная. Если – страсть, то что мешает мне действовать?

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Все-таки это любовь. Я понял. Я наслаждаюсь ею, и не стремлюсь ее приблизить. К чему лишать себя этого удовольствия. Удовольствия ожидания и безграничной нежности.

                ОНА.
 
                ЧЕТВЕРГ.
Надоела эта внутренняя чехарда и смятение чувств. Может мне не хватает любви? Или просто мне ее хочется?
Где ты, мой мужчина? Мой, мой, мой, истинно мой. Родной, понятный, понимающий, веселый, сильный и добрый. Так хочется уткнуться в тебя, и почувствовать свою слабость и беззащитность.  Я скучаю по тебе. Очень-очень.
Раз-два-три, я иду тебя искать. Только не прячься. А то мы еще лет сто не встретимся. Я опять на тебя обижусь, и тоже буду прятаться от тебя.

                ПЯТНИЦА.
Дела закрутили. Но нет в них прежнего огня. И запала. Все идет как сквозь какую-то воздушно-эмоциональную прослойку. Какая-то полу пустота, и ожидание. Даже во сне они меня не покидают. Все моя душа, и все мое тело – сплошные глаза.  Я всматриваюсь в пространство, и напряженно жду. Любви? Смерти? Чего можно ждать с таким напряжением?
 
                НЕКТО.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Таких я не встречал. Вот странная. Вроде бы внимательная. И тут же совсем отстраненная. Такая теплая, и совершенно холодная.

                ПОНЕДЕЛЬНИК.
Какая непонятная и притягательная.

                ВТОРНИК.
С ней и работается совсем по-другому. Мир изменился. Столько красок в нем никогда не было. Что происходит?
Приглашу ее в кино. Или в кафе. Или погулять.

                ОНА.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Сегодня искала в церкви взглядом того мужчину – не нашла. Стало грустно. Два месяца случайных и незаметных встреч вошли в милую привычку. А я человек привычки.
Ладно. Ведь мы даже толком и не познакомились. И я не знаю даже как его зовут.

                ВТОРНИК.
Все началось позавчера с телефонного звонка на мобильный. Высокий юношеский голос попросил меня к телефону, и сходу начал объясняться в любви.
Я восприняла это как розыгрыш. Может и вправду розыгрыш. Но как интересно подобраны слова, как чудесны эпитеты и сравнения. Как приятно это волнение в голосе и ожидание моей реакции в паузах.
Обалдеть!
Во влюбленности столько восторга!

                СРЕДА.
Сегодня пришла мысль, а что если мы после физической  смерти, теряем свою личностную индивидуальность, и сливаемся в одно общее бессознательное. И этот мир нам дан на время? И всю его красоту, и великолепие, мы не успеваем увидеть, воспринять и оценить?
Господи, смилуйся, дай памяти и благодарности за все твои дары.
Только теперь я поняла, почему нужно «возлюбить ближнего как самого себя». То уникальное сочетание кем мы являемся в этой жизни, никогда не повторится.
Это истинное чудо! И только оценив его, мы можем понять ценность каждого из живущих.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
И чего ты мне стал мне сниться? С какого такого панталыку. Я же тебе все сказала. Тем сказала, что ничего больше тебе не говорю.
Убирайся в свои сны, и не смей ко мне даже заглядывать.

Твоя бесцеремонность меня начинает нервировать. Целую неделю, ночь за ночью, ты нахально являешься в мои сны. Что-то объясняешь, о чем-то говоришь, что-то просишь. Ты что-то не понял? Я же четко сказала : «Прощай».
И зло берет, и смешно. Ладно, когда писал, звонил, приезжал, можно было демонстративно не брать трубку. Не отвечать на написанное, не открывать дверь. Но как избавиться от тебя во сне? Кажется, пора читать 26 псалом, он как раз отгоняет злых духов. Глядишь, и тебя прихватят.
Главное, весь день думаю о других вещах и людях. Засыпая, не вспоминаю о тебе. Так в честь чего ты вдруг так суетишься в моих снах? Чувствуешь, что ты мне совсем, совершенно безразличен? И я готова для встречи с любимым. Не знаю – радоваться, или грустить. Боюсь открыться даже самой себе. Вдруг правда окажется совсем не такой, какой я ее ожидаю.

                ПЯТНИЦА.
Вот это – да! Завертелось, закружилось. Опять пошли послания и телефонные звонки. Может стоило попробовать остаться с тобой друзьями? Но, по-честному, я пыталась, ты отвергал. Пропадал, молчал. А потом, когда я собирала себя заново от боли, непонимания и обиды, и шла вперед – ты появлялся как чертик из бутылки.
Эх, шельмец! Хорошо все-таки, что я сумела не привязаться к тебе, и отделаться суровыми царапинами на сердце, а не рваной раной.
Исходя из вышесказанного, несмотря на всю неподдающуюся мою симпатию к тебе, в целях самосохранения, я вынуждена в очередной раз, признаться, что общаться с тобой мне непереносимо. Не можем мы быть вместе. Не получается. А, главное, и не нужно. Никому не нужно. Ни мне, ни тебе.
Вот так.

                ОНА.
                СРЕДА.
Ты ворвался в мою жизнь с непосредственностью и непредсказуемостью шаровой молнии. Был мне другом. Или я считала, что у меня есть друг.
После тебя я не знаю, существует ли дружба между мужчиной и женщиной… 
Есть дружеские отношения, не окрашенные эротическим флером, не более того. А настоящей дружбы – никогда.

                ПЯТНИЦА.
Я ни о чем не жалею. Или я так думаю, что ни о чем не жалею.
Мне не хватает тебя на воспоминания…  Вкусовые, тактильные, звуковые, зрительные, эмоциональные, и, событийные. В моем мире ты живешь, но что происходит с тобой в реальности? Я не знаю. Я могу предполагать, надеяться, мечтать, быть уверенной, сомневаться. Но правды я не знаю. И могу не узнать ее никогда.
Но я не сержусь. В любви, вызванной тобой, столько было оттенков, от любви до ненависти, от нежности до жуткого презрения, и по кругу.  От непереносимой боли до желания доставить такую же боль. И, никогда, спокойствия и чувства счастья.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Я забыла о тебе. И, видя целующиеся пары на эскалаторе метро, я не вспоминаю вкуса твоих малиновых губ, и гладкость твоих неровных зубов.
Я спокойна и внимательна. Возвышенна и отстраненна. И мне пусто и грустно одновременно.

                ВТОРНИК.
Я еду к маме справлять свой день рождения.
Ура! Две недели оголтелого ничегонеделанья. Там будет моя обожаемая жара, и друзья, и подарков – море. И само море, если успею. И настоящие фрукты, без глянцевой целлулоидной кожи, и цветы, пахнущие конкретными  цветами, а не абстрактной зеленью, и вянущих на второе утро.

                СРЕДА.
Дала себе слово его не видеть. Естественно не звонить. Но и не появляться в наших общих местах. Еще не хватало.

                СРЕДА.
                ВЕЧЕР.

Невыносимо хочется с ним встретиться. Или хотя бы услышать его голос. Но я смогу. Я продержусь. Ведь я здесь всего на неделю. И столько разных встреч и дел.

                СРЕДА.
                ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
Я стерла его телефон. И не смогу ему позвонить. Боже, как же мне выдержать эту муку. Оооооооо, я так хочу его видеть…
Пойду спать, отвлекусь. Успокоюсь. Забудусь.

                СРЕДА.
                СОВЕРШЕННО ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
Не могу заснуть.

                ЧЕТВЕРГ.
Не выдержала. Позвонила, достала. Разбудила. Придумала нелепые причины для срочного звонка.
Но это того стоило. С утра у моей двери был огромный букет шикарных цветов, более похожий на свадебный. Неприлично большой, и неприлично празднично оформленный.
 И он. Как всегда, со своей странной вечно смущенной улыбкой.
Я довольна. Но не показываю вида.
Но что дальше?
Что?

                ПЯТНИЦА.
О, эти сцены ревности и смущения, эти звонки, и брошенные трубки. Боже, не знаю, мне приятно, или не приятно. Радует или утомляет.

                СУББОТА.
Как он мил, и приятен. Я все ему рассказала. Все-все. Про все мои мысли, чувства, эмоции.
Я сказала, что люблю его, и любила. И так мне стало легко и свободно. Как будто гора свалилась с плеч. Ура!

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Не звонил, и сбрасывал звонки. Занят. Но ведь всегда можно найти хотя бы минуту написать два-три слова. Послать маленький графический поцелуй, или улыбку, или слезы, в конце концов!.
 
                ВТОРНИК.
Отличная была прогулка по ночному городу. Теплый густой воздух. Пустынность улиц, и только мы вдвоем.
Я ему не нужна. Точнее нужна в строго дозированных размерах. Так как у нас ничего не может быть. По-крайней мере, в этой жизни.
Какая сосредоточенность охватывает нас, когда все становится ясным.
Прозрачная, и пронзительная.

                ОН.

                ВТОРНИК.
Мужчине нужно спокойствие и ясность. Мужчине трудно постоянно куда-то бежать, дергаться, нервничать, что-то менять. У меня и без нее очень неспокойная жизнь. Мне итак тяжело.
И страшно.
А ведь меня никто не прикроет. И я не хочу никаких конфликтов. Пусть она будет, но где-то там, далеко. Не рядом. И не со мной.

                СРЕДА.
Вот такой конец романа. Окончательный или очередной? Время покажет. Чтобы я не сказала, это будет или неправдой или очередным предположением.
Но мне стало легче. Как хорошо, что я сказала ему о любви. Только так я смогла от нее, или него избавиться. Только так я сумела успокоиться.
Сегодня улетаю обратно. И, славно.
И, славно…

                ОН.
 
                ПЯТНИЦА.
Как-то грустно без нее. Но меня так все любят. А еще всегда можно выпить. И выпить еще. Или просто завалиться спать.
Мне все противно. И сам я себе противен.


                ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ.
                ПЯТНИЦА.
Вот и пришло время, когда я совершенно ее не вспоминаю. А когда-то мысли о ней не давали мне дышать.
Какая странная и непонятная жизнь. Может и ненужная. Никаких сильных эмоций. Старость? Замороженость? Депрессия?  Апатия? Климакс? Не смешно, ни разу.
А ведь без любви легче жить. Слушаю исповеди друзей. Смешно. Столько нервов, и для чего, зачем? Найти себе «мамочку» или «дочку»? Доказать мужскую состоятельность, или просто почувствовать, что ты еще можешь что-то чувствовать?
Никакая любовь ни к чему не приводит. Мы рождаемся одни, живем одни, и умираем в одиночестве.  Так к чему же все это? И «Песнь песней», о чем она? О моменте, о миге, о мечте? Осталась бы Суламифь жива, и кто бы помнил о ней, одной из стольких жен и наложниц.
Трепыханье бабочки вокруг горящей лампочки, которая ничего не дарит, и не может дарить. Вот что такое ваша любовь. Врет, врет, что согреет, осветит. Ни черта!
Ни черта не освещает, и, ни черта, не греет!
Может изуродовать. Или убить. И ничего больше.
Только слова. Слова. Слова.

                МЕСЯЦ СПУСТЯ.
Ti amo.
Только тебе, шепотом: ti amo.

                ОНА.

                СЕМЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ.
                ВТОРНИК.
Пора в Париж.
 Пора, пора, люблю этот город, несмотря на всю банальность этой фразы. И банальность смысла этой фразы.
За что мы любим города? За красоту архитектуры? За старинные улицы и площади?  За зеленые парки с чудесными фонтанами? За солнечную погоду, которая царит в некоторых из них круглый год?
Есть города, которые нравятся как редкие драгоценности. Для меня это – Флоренция.
 Есть города, что удивляют и радуют отличным  расположением. Удобством всего, что нужно человеку для бытовой жизни. Для меня это Мюнхен.
 Есть города, похожие на кладбища, несмотря на живых людей вокруг. Я чувствую, что в них уходящего и прошлого гораздо больше, чем настоящего и будущего. Такой для меня является – Венеция. Яркая и грустная, как карнавал.
 Есть города, в которых хочется жить и работать. Прилив энергии постоянный и стабильный, без всплесков и перепадов. Это – любимый Лондон.
А есть города, в которых ты чувствуешь себя как в собственной детской. С рисунком на обоях, которые знаешь лучше, чем рисунок на собственных ладонях. С растоптанными  мягкими тапочками, с оторванным хвостом у тигра, и сгрызенным ухом у резинового поросенка. Где все предельно, и только, твое. Слезы, страхи, улыбки, смех, тайные стихи… Тайники под паркетом.
Для меня это два города на свете: Тбилиси и Париж.
Хотя, надо сказать, что Сан-Франциско очень напоминает мне мое приморское детство.
 Но вечером колыбельной, а с утра свежей выпечкой для меня веет только в этих городах. Кажется, можно пройти по ним в пижаме, настолько все родное, по запаху, цвету, вкусу, звукам.

                TON CHERRY.

                СРЕДА.
                MERCREDI.
Я жду тебя, mon amor.
Mon cherry,  Je teime.
Je teime brasse.
Ты появилась в моей жизни так неожиданно. Так же неожиданно исчезла. Потом опять появилась. Ты как мотылек, который нельзя ничем приманить.
Ты мне нравишься. Разве тебе это непонятно. Я посылаю тебе почтой розы и шоколад. А когда ты жалуешься на холод, я выбираю для тебя самые теплые носки и перчатки.
На новый год я пришлю тебе все, чтобы порадовать тебя. Фуа гра, шампанское, сыры и много-много шоколада, как ты любишь.
Твой запах, твой вкус, твой взгляд, твои руки, твои пальцы… Я схожу по тебе с ума.
Femme. Что делать с тобой?
Я спугнул тебя своей страстностью. А многие мечтают о ней. Мои марокканские корни дают о себе знать. Но я – француз. Истинный француз. По крови. По духу. По воспитанию.
Я буду держать свою ладонь открытой.
Открытой для тебя.
Я позвоню тебе опять. И буду звонить тебе снова и снова. Изредка, чтобы не спугнуть. И буду ждать.
 Вербеновую подушку, что ты мне подарила, я нянчу как ребенка. И сплю я ней постоянно. Женщины, с которыми я изредка встречаюсь, это всегда замечают.
Je teime, mon amor.
 Je teime brasse.

                Она.

                ЧЕТВЕРГ.
Я разочарованна в себе.
Я не умею любить.

                ПЯТНИЦА.
Я разочарованна в любви.
Или в себе?
Чего я хочу?
 Или может, я ничего не хочу, и просто морочу другим голову. А у меня все есть, и все есть, и я довольна как бобик на прогулке.
 Mon cherry звонил, спрашивал, когда я снова приеду в Париж. Обещал освободиться от всех работ, и походить со мной по театрам. Моим любимым парижским театрам.
В «Comedi de France» поставили чеховских «Трех сестер».
Только одно «но», он ждет от меня любви и нежности, согласен даже на снисходительность. Но где мне взять то, чего у меня нет. Скажите на милость. Жаль, что мужчины с таким трудом готовы оставаться друзьями. Придется отказаться от такого милого и заманчивого предложения.  И все делать самой. Интересно, а моим первым словом тоже было «сама»?
Mon cherry, I can be only good friend for you.

                ОНА.

                ПОНЕДЕЛЬНИК.
Кто сказал, что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной? Нет, я не согласна. А как же детская дружба? Или творческая дружба?
Например, мне очень нравится мой ювелир. Такой Фальстаф фигурой, с хитрющими глазами и почти беззубой верхней челюстью. Мы знакомы с ним сто лет в обед. И все сделанное им мне подходит, и вызывает восхищение посторонних. Такие восхитительные украшения, радующие женский глаз сродни радости младенцев видящих яркие погремушки.

                СРЕДА.
Ужасно мечтаю о браслете. Красивом и изящном с блестящими камнями. Звезд, что ли не хватает на небе в постоянно облачную погоду.
Море красиво в любое время года. Всегда. Само название похоже на лоно матери.
Осенняя гладь привносит спокойствие и ощущение надежности и уверенности. Постоянности мироздания. Изменчивости вечности и вечности вечности.

                ТОТ.

                СУББОТА.
Она мне нравится.
Яркая. Стильная. Громкая.
Огненная.
Она заводит меня.
Мне хочется ей нравиться. Нравиться как мужчина. Но кто я? Мужик в потной майке и без копейки денег в кармане.
Да, деньги – это проблема. Это проблема проблем.
Надоело. Пива хочу. Холодного пива.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Как трудно быть мужчиной. Друзья, застолья, разговоры. Уважение, взаимное уважение. Понятия и понимание. Настоящая мужская дружба.
Мужик он и есть мужик. Личность. Соль.
Простатит замучил.
                ВТОРНИК.
Ничего не хочу делать. Долги, долги, долги. Делай дело, не делай дела. Никакого толку. Родись мужчиной – будь ослом. Тяни лямку пока не сдохнешь.
Хочу пива. И воблы хочу.

                ЧЕТВЕРГ.
Достала.
Не могу сказать – не сделаю. Начинаю делать этот дурацкий браслет, и ничего не выходит. Не руки дрожат. Просто не хочу.

                ПЯТНИЦА.
Праздник без выпивки не праздник. Куда бы засунуть этот телефон, чтобы совесть не мучала? Надоело. Не получается. И не хочу.  Или не хочу, и не получается?
Золото куда-то испарилось. Дурацкий долг. Еще один на мою шею.
Не хочу ее видеть.
Надоело.

                ОНА.

                ПОНЕДЕЛЬНИК.
Ура. Ура. Ура.
Сегодня у меня будет мой браслетик. На него я много чего загадала. Успех, удачу. Мистика, но как-то так приятно. Он будет моим амулетом или талисманом. По-моему – талисманом.
Хорошо, когда есть такие приятные и творческие друзья, в любом творческом проявлении. А ювелирное искусство одно из древнейших в нашей цивилизации.

                СРЕДА.

Опять сказал завтра. И неизвестно во сколько. А мне послезавтра улетать. Неужели не успеет?

                ТОТ.

                СРЕДА.

Почему одним все, а другим ничего?
Я хочу хорошую машину, хорошую квартиру. Хороший ремонт в хорошей квартире. И яркую и дорогую женщину. Чтобы все просто дохли от зависти.
Только дочка радует. Моя красавица и умница. Радость папина.

                ОНА.

                ЧЕТВЕРГ.
Он меня обманул. Нет, он обманул мои надежды. Просто сказал, что уже доделывает. А поднявшись к нему, я увидела, что работы остался – начать и закончить. И зачем столько лжи. Столько лет дружбы и хорошего общения. И «пшик», как мыльный пузырь.
Цена вопроса мне не ясна.
И золото мое куда-то делось.
Оставить все?
Боже, сколько в мире ненужной лжи.
Грустно и утомительно.

                ОН.

                ЧЕТВЕРГ.
Все богатые и красивые женщины непереносимы. Они думают, что все в мире движется вокруг них.
Ни фига.
Мир двигаем мы, чертовы усталые ослы, вокруг своей оси. Поэтому этот говенный мир и летит в тартарары.  Туда ему и дорога.
Что, трудно ей было оставить меня в покое? Понять, что я ничего не сделаю.
Но обещать ей было приятно. Еще приятнее ее было бы иметь. По – настоящему, а не нервы ей вывернуть наизнанку.

                ОНА.

                ПЯТНИЦА.
Я стала очень раздражительная. И стала постоянно срываться на крик. Не на тонкий и визгливый, а на громогласный рев движущегося железнодорожного состава. Я перестаю слышать окружающих. И слышу только криком выплескивающуюся ярость и обиду от непонимания.
Получается, что мне кажется, повышая громкость, я пытаюсь донести свою справедливую мысль до собеседника, который тупо не хочет меня не только понять, а просто услышать.
И от моего же крика, мне становится больно.
Почему, почему не может быть все гармонично, открыто и правдиво. Просто по-человечески. Или «по-человечески» не подразумевает гармоничности? Не понимаю. И от этого становится одиноко.

                СУББОТА.
Не в браслете дело. А в обмане.
Цена дружбы оказалась весом в шесть с половиной грамм золота. И не унцией больше.
Без объяснений.
 Без комментариев.
Крик – внешне, слезы – внутренне.

                ПРОХОЖИЙ.

                СУББОТА.
Кто эта женщина? Я засмотрелся. Идет в толпе, а кроме нее никого не замечаешь. Вот это яркость. Ничего необычного в одежде, и макияжа не видно, если вообще есть. А взгяду не хочется отвлекаться от нее, и ее походки. Молодец! С первого взгляда зацепила.
На мой пристальный взгляд она кивнула. Мы знакомы? Не помню. Вот она садится в транспорт. А у меня нет ничего, чтобы с ней увидеться вновь. Ни имени. Ни адреса. Никакой зацепки.
Бросаю машину и дела, ныряю за ней в маршрутку, в которую она садится.
Что за глаза! Женщина, не отводящая взгляда. Это призыв? Это вызов? Это обещание?
Сирены завлекали пением. А она – улыбкой.

                ОНА.
                ПОНЕДЕЛЬНИК.
Возможно, я так никогда никого не встречу.
Так и не пойму, что такое любовь и любимый, и какого это, жить с любимым человеком.
Одинокая, грустная, никакая и ничья.
Дождь за окном опять. Осень. Надоело. До депрессии. Лето пролетело как утро зимнего дня. Пролетело неожиданно и незаметно.

                СРЕДА.
Мне всегда нравились мужчины. Мужчины как тип, как вид, как класс. Правда, в жизни встречались не так уж часто, даже, наверное, редко. Но встречались проблески «мужскости». Не «мужественности», мужественными бывают все люди. И старики, и дети, и женщины. Или не бывают. Все зависит от личности.

                ПЯТНИЦА.
Почему люди, в большинстве своем, так радуются детям? Потому что им оказали доверие, и дали детей? Высшие силы. Или дал детей? Бог. Или дало детей? Провидение. И почему мы так боимся за них? Мы боимся не оправдать доверие? Детей, или дающих детей?
Я постоянно мечусь между радостью и страхом. Ведь кроме забот, моральных и физических, духовных, душевных и материальных, они приносят ни с чем несравнимое чувство полного счастья. Но кроме этого счастья бывают большие минуты, и даже дни, когда непонимание полностью нас разводит.
Нас никто не учил быть детьми. Нас никто не учил быть родителями. И это очень тяжело.

                СУББОТА.
Самое главное, что я сделала в этой жизни – стала мамой. И не моя заслуга в этом, а подарок судьбы, несмотря на все трудности, которые встречаются в жизни. Или все-таки и моя заслуга?

                ПРОХОЖИЙ.

                СУББОТА.
Прошли дни. А забыть ее не получается. Я стою на этом перекрестке каждый день в надежде увидеть ее. Но ее нет. Я напоминаю себе человека – Овцу, упрямого барана. Или все же человека –Овцу, прямо по Харуки Мураками.
Бывают такие женщины. Женщины-видения. Которые порождают в нас желания, разные желания. Желания их иметь. Желание ради них меняться. Желания ради них вспоминать, что ты – Мужчина. То есть – избранный. Рыцарь, защитник, охотник. Добыча…

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.

Она наверняка уехала. И я ее уже не встречу. Но желания, которые она во мне разбудила, дали мне какой-то импульс. Быть собой. Быть. Быть. Быть.


                НЕКТО.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Общение с ней привело меня к полной ерунде. Она думает, говорит, совсем не так как другие. Она непонятная, притягательная и отталкивающая. Чего она хочет? Что ей нужно?
Ей наплевать на отношения. Ей не нужен мужчина как таковой. Ни моя забота, ни мое внимание не делают ее зависимой и предсказуемой. А мужчине нужна ясность, понятность. Дом, семья, дети.
Она ненормальная? Она не женщина?
Без нее скучно и холодно. С ней тяжело и ненадежно.
И зачем существуют такие женщины.
Зачем?

                ОНА.

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Этот юношеский голос оказался красивым высоким юношей с пронзительно-голубыми глазами, и удивительно сильными руками. Вот уж не думала, что кто-то так легко сможет переносить меня через лужи. Как котенка. Внимательность и постоянство – как это приятно.

                ПОНЕДЕЛЬНИК.
Пора за работу. Сколько можно отдыхать? Но хочется чего-нибудь нового. Нового проекта. Новой идеи. Новой компании. Новых людей.
Осень наводит тоску. Особенно в большом городе. В маленьком она смотрится гораздо естественнее и понятнее. Логичнее, что ли. Такой плавный  переход в зиму.
Мужская ревность раздражает. Наверное, женская тоже. Ерунда какая-то. Этот юноша, с «взором горящим», и» горячими руками», как в «Тиле Уленшпигеле», начинает меня мучать. Залезает на все мои сайты. Вычитывает мою прессу. Ищет какие-то компроматы. Какие-то левые связи.
 Мурлакотанство какое-то. Неприкрытое.
 
                ВТОРНИК.
Устроить скандал при двойном перелете. Это ли не свинство. Я так честно ждала встречи с ним. Так готовилась к ней. И вдруг разговоры о том, что и как я должна делать куда ездить, куда летать, с кем встречаться, с кем переписываться. Что это? Глупость или наглость? И все его слова о любви – ложь? Или он просто-напросто он меня не понимает. Не может понять. Не хочет понять.
Или просто-напросто, он – другой. Совсем другой. И объясняться бессмысленно.
«Ты не боишься меня потерять, тебе на меня наплевать!». Так ли это? Наплевать – это вряд ли. А вот боюсь ли я тебя потерять? Щемит сердце, но не боюсь. Просто это конец. Очередной конец. Очередных отношений.
Грустно.

                НЕКТО.

                ВТОРНИК.
Она совершенно не понимает, что делает. Она совершенно не понимает мужчин. Ей вообще на всех наплевать. Она живет только для себя. И ничего ее больше не интересует.
Мужчина – хозяин, добытчик, ребенок, в конце-то концов. Но она никак с этим не может смириться. Не удивительно, что муж ушел от нее. Это он от нее ушел, чтобы она не говорила.
Странная женщина. Что-то среднее между ребенком и мамой. Непослушным, строптивым ребенком и непутевой сумасшедшей матерью.

                ОНА.

                СРЕДА.
Пусто. Привыкаешь ко всему. И к хорошему, и к плохому. Или их смеси. Хочется, чтобы прошло плохое, и осталось только хорошее. Не бывает? Или только у меня не получается?
Надо сходить на плаванье. Даже если на улице уже снег, и выходить не хочется.

                ЧЕТВЕРГ.
Встретила мужчину из церкви. И где? В таком громадном мегаполисе в бассейне. Поздоровались. Перекинулись словами. Была возможность и поговорить. Но не сложилось.
И глаза пустые. Никакие глаза.

                КОГО НЕТ.

                БЕЗ ВРЕМЕНИ.
Умершие не всегда уходят. Иногда они остаются со своими. Не показываясь им, чтобы не напугать, или не потревожить. У нас иллюзия, что мы можем их защитить. И дать то, что при жизни мы им не дали.
Почему я ушел… 
Такое чувство тяжести, потому что нельзя родиться тем же самым человеком, в той же самой жизни, с теми же самыми людьми, из которой выпал как вышел.
Многие живые говорят, что они бы ничего не стали менять. Лгут. Потому  что боятся
Магии слов. Мистики слов. Боятся потерять то хорошее, что имеют. А могли бы поменять, поменяли бы многое. Город, страну, профессию, хобби, детей, жен, родителей, друзей. Но страх, этот разъедающий страх, незаметный и постоянный.
Если бы я родился вновь, заново, я бы принял эту раннюю смерть отца как данность. И не стал бы нести эту ношу за него, за деда, за мать, за бабушку. Я постарался быть свободным и счастливым несмотря ни на что. И никогда бы не потянулся бы к героину.
У меня же были друзья. Настоящие, верные друзья. Была любимая. Которая стала моей женой, и матерью моего ребенка. Терпящая мои отключки. Терпящая мое,  мгновенно стареющее, лицо, после дозы.
У меня же была дочь, которая видя шприцы, не называла их никак по-другому как «папины инструменты».
Боже! Господи! Какой ужас. Какой кошмар.
И ничего нельзя изменить. А я ведь так молод.
А ведь я на самом деле так хочу жить!
Я хочу жить!
Но я умер.
Кто знает эту муку, он меня поймет.

                ОНА.

                СРЕДА.
Сегодня очередная годовщина смерти моего лучшего друга. Все-таки, какая глупость с моей стороны, говорить, что мужчин-друзей не бывает. Бывают, просто их так мало. Как вообще мало настоящих друзей.
Первые годы казалось невозможно привыкнуть к тому, что он уже никогда не сбросит смешную смс-ку посреди ночи. Не примчится тебе на помощь в любое время, и в любом состоянии. Не будет этих лучистых, внимательных, добрых глаз, в ужасно пушистых ресницах. И смеющихся ямочек, и россыпи родинок, и слов - «ты – настоящий друг», и крика снизу, «проснулась? Жизнь убегает, my funny darling, пробежимся?»
Я не видела его даже пьяным, не только под кайфом. Это – милосердно. Когда я об этом узнала, он сказал прямо, по-Львиному, глядя мне в глаза. Было ощущение обрушившегося неба. Придавившего меня всей своей тяжестью. Я не могла пошевелиться. А потом был мой крик, мой плач, моя мольба. Первый и единственный раз, когда я хотела встать на колени перед мужчиной, и умолять его о том, о чем бессмысленно умолять. И невозможно не умолять.
Он вырвался из лап героина, и подсел на пьянку по-черному. Я думала, что он сможет, что он вылезет, что он спасется. Не спасся. И на последнее мое день рождение я его не пригласила.
Потом авария. Страшная. И ушел как жил, вместе с другом со времен детского сада. Машина всмятку. Дерево выстояло. Ребенок спасся чудом.
Кто бы мог представить, что со своим другом он прошел по жизни через все, и вместе с ним ушел.
Мой друг, мне тебя не хватает. Хотя нет, по-другому. Я искренне люблю тебя.
Спасибо тебе, что ты был.

                КОГО НЕТ.

                БЕЗ ВРЕМЕНИ.
Я люблю всех своих друзей. Но редко о них здесь вспоминаю. Зато я постоянно думаю о своей жене, лучше которой никого не было.
 Кто сказал, что мужчины полигамны. На самом деле, мужчина может любить только одну женщину.
И я ее люблю.

                ДРУГОЙ.

                ВТОРНИК.

Я часто ее вспоминаю. У нее оказалось какое-то неистребимое чувство любви к жизни, и умение ею наслаждаться.
А как можно сохранить ответственность и умение наслаждаться?
Я не понял ее. Но я благодарен ей. Все проходит. И злость, и обида на нее прошли. Видеться не хотел бы, просто увидеть – хочу. Один раз. Просто посмотреть на ее реакцию. Или на свою.
Наверное, ничего не произойдет. И комочек не сожмется в желудке. Но так я не был влюблён никогда. Ни до нее, ни после нее.
В ней было много не бытового романтизма.
Я тоже романтик. Истинный романтик. И настоящий романтик. И настоящий мужчина. И никто не увидит моих слез. И слабости.
Нельзя прощать женщине своей слабости.

                ОНА.

                СРЕДА.
В такую погоду лучше всего отправляться в поездку. В путешествие.
Решено. Поеду, как только смогу.

                ДРУГОЙ ДРУГОЙ.

                СРЕДА, НЕДЕЛЮ СПУСТЯ.
Встретил ее в аэропорту. Пересечение по времени. Она в Париж. Я в Мюнхен. Маму надо свозить на консультацию к врачу. Предлагал поехать в Израиль. Там сейчас и погода самая подходящая – не жарко, но тепло. Но заартачилась, и ни в какую.
А она не изменилась. Может слегка поправилась. Но ей это подходит. Та же улыбка, та же прическа, и тот же запах. Доброжелательна, и как всегда, энергична. Полна идей, эмоций, планов.
Я боюсь ее. Я не знаю, как к ней подойти. Я хочу взять ее за руки, и не знаю, как это сделать. Хочу поцеловать ее, но как это делается? Как ее хотя бы обнять для начала.
Подожду. Полгода ждал. Подожду еще. Куда мне торопиться? Ничего не измениться. Или изменится?
Мне кажется, что у нее кто-то есть. Не может же женщина быть такой уверенной и женственной одновременно, если у нее нет мужчины. А если у нее кто-то есть, то стоит ли начинать. К поражению я не готов. И к отвороту-повороту, я тоже не готов.

                ОНА.
 
                СРЕДА.
Кого только не встретишь в аэропорту. Столько знакомых и незнакомых людей с кем можно с удовольствием поболтать о том, о сем, и узнать много нового. Например, о чудесном городе Рыбинске.
Опять встретила знакомца из церкви. Какой-то весь изменившийся. Постный, строгий. Никакой искры в глазах. И руки, наверняка, холодные и потные.

                ОДИН ИЗ.

                СРЕДА.
Она перестала мне писать.
Несколько месяцев, и ни слова.
Наверное, я все же скучаю.
Так как она умеет заводить, редко кто умеет. Есть в ней какая-то животная энергетика. Гейзер и вулкан, кипяток и лава.
Мне нравилось ей писать. И читать ее ответы. Я чувствовал себя тогда в тонусе. Она каким-то образом не дает стареть. Но ведь и ее укатают годы. Нет такого Сивки, которого бы не укатали годы. Не будет же она так же скакать и потом. Я тоже был молод, задорен, энергичен. Любил, был любим. Может всегда трусил, так все же трусят.

Да, я не человек поступка. Зато я человек слова. А значит я настоящий.

                ЧЕТВЕРГ.
Чему она удивляется. Конечно, ее хотят многие мужчины. Есть в ней какое-то женское неприкрытое начало, которое сбивает с ног. Ее хочется. Она манит, притягивает. Кажется такой доступной, просто протяни руку. Но сколько не протягивай, так и остаешься на расстоянии той же вытянутой руки. Бери! Но попробуй взять!
И что удивительного, что ее ненавидят многие женщины. Это ей наплевать на мужчин и их страдания, а другим женщинам, вовсе не наплевать на мужчин, и особенно своих. Кому приятно видеть и чувствовать , что рядом с ней меркнут и молодые красавицы, и преданные жены.

                ОНА.

                ЧЕТВЕРГ.
Так хотелось послать новый сценарий почитать в Тбилиси.  Но после последней странной и неприятной сцены у них дома – ни-ни-ни.
Двадцать пять лет дружим семьями, и такой приступ неприкрытой ревности, в хамских словах и выражениях.
Да.
А ну их.
Просто так обидно расставаться с людьми. А может это и правильно – расставаться? Может и не нужно ни за что и ни за кого держаться?
А разве это не эгоизм? Раньше это было бы больно. А сейчас даже не грустно, а просто странно. Как будто появилась пустота там, где ее раньше не было. Нет, если там пустота, значит все-т аки грустно.



                ДРУГОЙ ДРУГОЙ.

                ЧЕТВЕРГ.
Но как же она все-таки хороша. И мама отметила ее богемную элегантность.
Нежная шея, шелковая кожа, разговаривающие руки, пальцы в блестящих кольцах, которые ей исключительно подходят.

                ОДИН ИЗ.

                ПЯТНИЦА.
Готовлюсь к старости. Ее надо встретить достойно и правильно. Чтобы прожить ее с удовольствием и долго.
Старость имеет свои преимущества. Она дает возможность тратить себя по чуть-чуть. И быть в своем праве.
Зачем природа создает таких как она? Ведь она не успокаивает, а только будоражит. Она меня раздражает до буйности. И до буйности заводит.
Хочется быть гораздо-гораздо-гораздо большим мужчиной.
Самым лучшим мужчиной. Самым желанным мужчиной.

                ОНА.

                ПЯТНИЦА.
Наблюдая за людьми, пришла к выводу – мало в людях любви и уважения к себе, а к другим и подавно.
Игры. Игры. Игры. Роли. Представления.
И теряют себя, теряют других.
Страдают сами, заставляют страдать.
Открытость ассоциируют с распущенностью.
Искренность – с жеманством.
Веселость – с хамством.
И даже внешне умные люди.

                СУББОТА.
Люблю службу в СеКре Кере. Смешение византийского и католического стилей – непередаваемо и очаровательно. А вид на Париж? И  говорить нечего. Редкая поэтичность и романтичность в самой дымке. Город расположен и к тебе, и ко всем, кто расположен в нем.
Запах свежесваренного кофе и круассонов с корицей успокаивает и умиротворяет.

                СУББОТА.
                ВЕЧЕР.
Я поняла. Поняла, зачем нам нужна любовь, и что она означает.
Любовь – это полное счастье, магия единства, выраженная радость жизни.
Не слова, а смысл слов.
Ерунда, нам наврали, что она бывает разной. Она всегда одинаковая. Просто мы переживаем ее очень по-разному. Потому что мы сами очень разные.
Любовь не бывает односторонней или несчастной. Это противно ее сути. Она работает по принципу сообщающихся сосудов, между которыми идет постоянный обмен.  Никаких половинок. Только целое.
Ура! Да здравствует любовь!

                ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Я жду тебя.
Я не знаю, как ты выглядишь.
Ты не знаешь, как выгляжу я.
Я открываю свое сердце.
Открой свое сердца и иди на стук моего.
Ничего не бойся.
Теперь ошибиться невозможно.

                ВТОРНИК.

Привет!




                КОНЕЦ,      
                Или продолжение.



 Но это совсем другая история.