Какой русский не любит быстрой езды

Снег валил на землю крупными хлопьями. Хлопья собирались в стаи и неслись в бешеном танце по кругу. Дорога в одночасье стала белой, почти слилась с окрестными полями. Дворники, как могли, разгоняли белых мух с лобового стекла. Но перед глазами, как огромная центрифуга, кружила метель, делая весь остальной пейзаж нечетким миражом. Я сбросила скорость. Заснеженный пейзаж смутно напоминал мне что-то знакомое и давно забытое.   Вспомнила! Такая же погода стояла в тот день, когда папа впервые позволил мне самостоятельно прокатиться на его "Москвиче".
Вернее, катанием это можно назвать с натяжкой. Папа учил меня вождению по всей строгости, на полигоне ДОСААФ. Я тогда училась в четвертом классе . Правда, я была тогда ещё такой маленькой, что мои глаза были как раз на уровне руля, и я видела дорогу сквозь рулевые дуги.
     Вот так, с горем пополам,приходилось и на середине горки с ручника трогаться, и по "восьмерке" ездить на задней скорости. Естественно, далеко не все и не всегда получалось. И папа, заправский шофер-дальнобойщик, нередко в процессе обучения пускал в ход не совсем печатные выражения. Слезы из моих глаз текли рекой, и вскоре я потеряла всякий интерес к этим занятиям. Но папе не просто было оставить свою идею вырастить из дочки шофера. Он изумлялся тому, что я не хочу больше ездить за рулем, искренне не понимая, в чем тут дело. Время от времени он вновь предпринимал попытки заинтересовать меня вождением автомобилей. Например, говорил:  "Давай быстрей выходи на улицу, дам тебе порулить на моем МАЗе! Это тебе не Москвич!" И я, оторвавшись от книжки, понуро взбиралась в кабину МАЗа, заводила его и удивлялась, как эта махина , недовольно вибрируя, все же слушается меня и трогается с места. Папа, довольный, сидел на пассажирском сиденье и то и дело заговорщицки говорил мне: "Ну-ка посигналь, вон Иваныч на лавочке сидит. Видела, у него аж челюсть отвисла!"

Но апогеем моей детской водительской карьеры стала наша поездка в Белый Яр. Мы с папой поехали туда в магазин, услышав, что там "выбросили" в продажу кроличьи шапки-ушанки. Папа решил купить себе шапку. С нами поехал и папин друг, дядя Витя Жильцов. Почему-то в тот день папа решил посадить меня за руль. Видимо, стремясь похвастаться перед другом, папа с напускным спокойствием попросил: " Ленка, прокати-ка нас с ветерком!" Боковым зрением я увидела округлившиеся глаза дяди Вити. Путь до Белого Яра из Абакана лежит под горку. Я быстро набрала предельную для  "Москвича" скорость. Дядя Витя сначала побледнел, потом стал просить меня ехать потише. При этом папа хохотал и радостно кричал: "Витька, не дрейфь! Гони, Ленка!". В середине пути дядя Витя стал кричать , чтоб его выпустили из машины, на что папа только посмеивался. По приезде в Белый Яр дядя Витя в самых строгих выражениях отчитал папу и отказался возвращаться в Абакан с нами, сказав, что он доедет на автобусе. Папа, не ожидавший такого поворота, с растерянным удивлением предъявил то ли себе, то ли другу, свой последний аргумент: "Ну какой же русский не любит быстрой езды?"
Когда я рассказала об этом случае маме, она о чем-то долго разговаривала с папой. Из-за двери до меня доносились только отдельные фразы гневного голоса мамы. С тех пор папа не предлагал мне места за рулем автомобилей. Да и родители мои вскоре развелись. И в следующий раз я села за руль через много лет, когда купила свою первую машину.