На пороге тёмной комнаты. 1. Безотказное предложен

                ГЛАВА 1.
                БЕЗОТКАЗНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ.

                Ты, Марина…
                (Парафраз С. Москаленко).

                Растревожило что-то имя,
                Будто отзвуки жизни былой…
                Ты рыдаешь во мне, Марина,
                Той любовью и пустотой.
                Предсказуемо странна, игрива,
                Вдруг вскочила и убежала!
                Боже мой, как ты любила,
                Словно светом зари дышала!
                Марина. Белый домик у моря.
                Прибой на белый песок…
                Прошлую жизнь переспоря,
                Я вновь заболела тобой…
                2013 г.

      …Гулкие коридоры отдельно стоящего здания на территории закрытой базы Системы дробили эхом звуки её шагов: «Тук-так, так-чак, так-тик…» Шпильки синих туфелек выстукивали весёлую песню радости: «Я их сейчас увижу! Вот-вот мои глаза порадуются их родным лицам! Скорее бы…»


      …К двери неслышно подошёл куратор. Оглянулся в коридор шестого этажа гостиницы «Москва».

      «Никого. Даже вездесущих горничных не видно. Понятно – торт подействовал как надо! Теперь долго будут смаковать и пить бесконечное количество чая из электрического самовара. “Режим”. Тишина. Депутаты и помощники на заседаниях и совещаниях; этаж словно вымер! На руку…»

      – «Марыля», – окликнул вполголоса, обращаясь в глубину приоткрытого номера, загадочно улыбнулся. – Кончай ты свою возню – всё и так блестит!

      Дождавшись, когда девушка подойдёт, окинул непонятным взглядом.

      – Как настроение? Поднимать не нужно? Как чувствуешь себя?

      – Михалыч, давай вываливай, что надумал или не мешай «генералить» номер!

      Улыбаясь, поглядывала на «опера» озорным взглядом, играя зелёными глазками и милыми ямочками на щёчках.

      – Что задумал, Старый Лис? Опять «программу»? Даже не думай – убью всех, не разбираясь! Злая я какая-то в последнее время, – посерьёзнела, глубоко посмотрела в глаза.

      «Так… что там такое мелькнуло? Ребята?..» Шагнула вплотную.

      – Что происходит? Что с группой? Ну? Кто?

      – Чёрт… Совсем забыл о твоих способностях, – смутился, покраснев, вздохнул, поднял успокаивающе руки. – Целы-невредимы. Все на базе. Потому я и здесь, – опять странный взгляд, даже отводит в сторону.

      Собрался с мыслями, словно на что-то нелёгкое решаясь.

      – Они хотят повидать тебя, моя пани.

      Слова ввели Марину в ступор. Ощупывая цепким взглядом застывшее лицо оперативника, усиленно задумалась: «Э, нет… Не обманешь! Тут что-то ещё: потаённое, подспудное, глубинное. Но что? Смотри-ка, и взгляд “закрыл”, научился блокировать даже визуальную мысль! Молодец, бурят, всех подтягиваешь до моего уровня. Что же “они” опять задумали? Чего гадать, пока нет дополнительной информации? Вот ведь гады! Зная мои слабости, на этом и играют! Но, как бы это не понравилось, не смогу теперь спокойно жить, пока всё не выясню. Характер, блин».

      Встряхнулась, приступила к штурму цитадели.

      – Чем теперь собираетесь занять? – смотря на куратора, опять и опять пыталась пробиться в сознание: глухо. – Чья идея? Ваша? Или ребят?

      – Это для них будет сюрприз! – таинственно проговорил. – Мне нужно туда по небольшой надобности сгонять на несколько часов, вот и подумал, что ты будешь не прочь навестить базу и ребят.

      – Не нравятся мне сюрпризы последнее время! Как тогда, в пустыне. А?

      Пожилой наставник неловко ёрзал под изучающим взглядом, но не отступался.

      Вздохнула: «Понятно – у него приказ: привезти меня под любым предлогом. Значит, не в сюрпризе дело. Да… пахнет “жареным”, чёрт!» Строго заглянула в серо-синие глаза.

      – Дайте честное слово коммуниста и «чекиста», что это не навредит мне! – жёстко посмотрела прямо в глубину зрачков. – Ну?

      – Просто, поехали, а?.. – обречённо и понуро.

      Напряглась: «Ясно: у него нет выбора».

      – Михалыч, а ты меня не бросишь на произвол судьбы? Я в Конторе никто, даже не внештатная… – едва сдерживая дрожь и слёзы, тихо прошептала.

      – Нет! Пока я жив! – сказал так, что у неё не осталось и тени сомнения.

      «Пока будет в его человеческих силах как-то помочь – не остановится ни перед чем, как тогда, с “Аравией”*!»

      – А без статуса, в подвешенном состоянии, тебя держу я, сама понимаешь, почему. Потом я буду бессилен, родная.

      Его лицо окаменело, нервно дёрнулся глаз. Стоял и просто ждал её решения.

      – Дай мне десять минут, – лишь подавленно выдавила через силу.

      Порывисто шагнул, нарушая субординацию, обнял, сильно прижав к плечу её светловолосую головку, невесомо поцеловал кудри, пахнущие летом и наивностью, какой-то ангельской чистотой и светом – всегда была такой, что бы ни случалось! Стиснул в объятиях и защищая, и любя.

      Закрыла глаза в ужасе.

      «Да ясно мне, ясно: будет непросто. Боже… дай мне сил! – положила на его грудь голову, отвернувшись в сторону. – Не показывать слёз, Машук!»

      Обнимал, гладил тонкую спинку, что-то тихо шепча поверх головы, шевеля волосы тёплым ароматным воздухом: домашним, хлебным, родным.

      Прислушалась.

      «Очень тихо! На английском говорит, – возмутилась молча. – Вот ведь зараза! Знает, что не пойму – так и не освоила язык, – поймала несколько знакомых слов. – Объясняется в любви. Старый, а не сдаётся годам, хитрец. Но радоваться тут нечему. Раз так открылся, пусть и на чужом языке, – дело “пахнет керосином”. Эх, Стрельников**, во что же ты меня втянул, родной? Если б выжил, как сейчас повёл бы себя? Просто наблюдал бы со стороны, как меня кидают, словно слепую кошку, в море авантюр? В мутную жижу мировой политики и шантажа? Что “им” опять пришло в голову? Почему я? С какой стати?..»

      – Время, «Марыля».

      – Я скоро.


      Спустя десять минут, пожилой импозантный мужчина с выправкой военного в сопровождении молодой красивой женщины садился в микроавтобус с сильно тонированными стёклами, стоящий во внутреннем дворе гостиницы.

      Кроме них в салоне ехали трое серьёзных взрослых мужчин с такой же осанкой. Дождавшись пару, те отдали приказ водителю: «Трогай». За всё время пути не подняли на Марину Риманс с Александром Михайловичем взор.

      Сидя с опущенными долу глазами, она думала, стараясь не коситься ни на опекуна, ни на конвой: «Сопровождение. Принудительное. Хотела бы того или нет – они бы заставили. Судьба».


      …Через два часа вышли из машины, вдыхая прохладный воздух сентября, радуясь невольному короткому отпуску на рязанской базе Конторы – «Ближней».

      Хвойный лес, тишина, гомон птиц и… звуки выстрелов: на стрельбище отрабатывали навыки новички.

      – «Марыля», мне нужно в седьмой корпус. Ступай в пятый, в холле меня подожди – дело к тебе будет, – Михалыч говорил, а сам прятал глаза.

      Кивнув, внимательно смотрела в его лицо: «Так-так. Значит, сегодня уже не увидимся, скорее всего».

      – Пока, моя пани! – поцеловал в щёку, покосившись на сопровождение.

      Улыбнулся сердечно, сделал глазами неуловимое движение «держись» и ушёл.

      Постояв с закрытыми глазами на дорожке, вдыхала сосновый дух леса, отмывая лёгкие от дыма и копоти столицы. «Хорошо тут…»

      – Ваш пропуск, – прозвучало рядом.

      Открыла веки, присмотрелась: глаза ледяные, поджатые губы, тяжёлый подбородок. Сопровождающий. Хмыкнула тихо: «Цербер!»

      – Не медлите.

      – Благодарю. Переодеваться не понадобится? – попыталась вытянуть хоть малую толику информации из зрелого мужчины-оперативника.

      – Если желаете. Ваша комната там же. Гардероб обновлён, – немногословен. – Косметический кабинет на прежнем месте. У Вас на всё час. Потом в пятый корпус, в холл.

      Остался стоять на прежнем месте, как столб.

      – Спасибо! Всё очень кстати. И переоденусь, и подкрашусь…

      Его не сдвинуть было с эмоций. «Осёл, точно. Ишак и есть».

      Ещё минуту подышав кислородом, пошла в сторону жилого корпуса.

      «Пора привести себя в порядок. Если уж вляпываться в новую авантюру, лучше быть во всеоружии и максимально красивой. Красивым больше везёт – проверено».


      Ровно через час входила в пятый корпус, стуча каблучками новеньких австрийских кожаных туфелек синего цвета.

      «Во всей этой неоднозначной Системе есть только один плюс: “они” всегда заботятся о своих подопечных. Можно и помодничать, – одёрнув красивый шведский костюм из тонкой шерсти, который глубоким морским цветом чудесно оттенял её зелёные глаза, усмехнулась. – Ребята, увидев, попадают! Макияж, причёска, одежда, изысканные духи и туфельки – бомба! Держитесь, “штурмовики” – “Марыля” идёт!»


      Войдя в сектор контроля пятого корпуса, предъявила пропуск, но, едва на него взглянув, её пропустили без обязательной регистрации под роспись на посту.

      Ахнула: «Дела! Какая неосторожность! Это при обычной строгости? При всех мерах секретности и изолированности подразделений друг от друга? Что происходит? Послабление? Всё-таки уже не 70-е, а конец 80-х. Ха, держи карман шире! Только не в этой легендарной Системе! Тогда, что сейчас со мной было? Почему такая небрежность? Если не сказать жёстче: преступная халатность!»

      Едва замешкалась в районе пропускного пункта, к ней тут же подошёл высокий молодой незнакомый мужчина.

      – «Марыля»? Здравствуйте! Прошу следовать за мной, пожалуйста…

      Легонько взяв под локоток, повёл в угол огромного вестибюля-атриума корпуса. Вёл настойчиво и упрямо.

      Фыркнула презрительно: «Солдафон!»

      Довёл до группы кресел.

      – Прошу, присаживайтесь. Кофе?

      – Пожалуй. Без ничего, – «включила» польский акцент.

      Жёстко посмотрела в серые глаза, которые не успел опустить. «Есть! Смущение и неловкость. Ясно: приказ быть рядом и выполнить свою “программу”. Ну-ну».

      – Я быстро, – порывисто исчез.

      Проводив взглядом, притихла.

      «Кажется, меня тут сильно ждали. Очень! Но не всё в моём досье изучил досконально: знал бы, что говорю без акцента».

      Огляделась.

      Огромный атриум был пуст и тих, только из боковых коридоров параллельных крыльев корпуса слышны неясные звуки голосов и печатных машинок. Обычная конторская жизнь: занятия, инструктаж, тренинги, политинформация.

      – Прошу. Натуральный, как Вы любите. «Арабика».

      Низко склонился к журнальному столику, ставя маленькую чашку с дымящимся напитком. На доли секунды зырк, прямо в глаза. Покраснел.

      – Сахар не нужно? – смущение и сиплость голоса выдали.

      «Молодой ещё, хоть и пыжится, стараясь выглядеть матёрым», – криво усмехнулась.

      – Нет, спасибо. Он только убьёт вкус натурального кофе. Предпочитаю настоящий букет. Горький и пряный.

      Заметив, что парень борется с собой в желании открыто окунуться в зелень её глаз, посерьёзнела и построжела.

      – Сколько мне здесь ждать?

      – Я Вам дам знать, – опять пропал, пока не «пропал» окончательно.
      Засмеялась, не сдерживаясь: «Запал!» Посмеиваясь, пила волшебный напиток, который быстро поднял настроение, сделав его игривым и задиристым. Любила кофе именно за его положительные эмоции. Как бы судьба ни трепала за шкирку – всегда выручал, поддерживал и успокаивал, хорошо прояснял мозги в самых критических ситуациях.


      …Минут через двадцать сопровождающий появился на углу коридора, сделал знак «подойдите» и, дождавшись, повёл в левый коридор.

      Он был длинным и гулким, отражая звуки женских шпилек туфель, стократно дробя и увеличивая их количество, словно Марина шла по коридору не одна.

      За окнами текла своя жизнь: на плацу отрабатывали приёмы новички, на дальнем стрельбище что-то дымилось, а сбоку, почти уже вне зоны видимости, на маленьком полигоне на стену лезли ребята в чёрных костюмах.

      – Дальше сами, – неопределённо проговорил помощник и… растаял!

      Недоуменно оглянулась.

      «Так и не поняла, куда провалился? Дверей масса, – почесала голову. – Ну, и чего ждать? Что делать?..

      Не успела закончить мысль, как знакомые голоса донеслись из-за приоткрытой двери недалеко от неё. Вспыхнула, обрадовавшись.

      – Мои! Ребята! Их голоса ни с какими другими не спутаю, – тихо, не стуча каблуками, подошла к двери аудитории и прислушалась. – Простой трёп. Понятно: наставник или преподаватель вышел, а ребятня, пока нет надзора, болтает о том о сём.

      Оглядела себя, встряхнула головой, немного взлохмачивая волнистые светлые локоны, и чуть-чуть просунула голову в приоткрытую дверь. Кабинет был небольшим, с несколькими столами, светлый и уютный.

      – Ясно, не учебный, а лекторский. Политинформация, что ли? – ехидно усмехнулась. – Что ж, сейчас вам прочту интересную лекцию на тему: “Как я вас, гадов, всех люблю!” Конспектировать не обязательно».

      Подобравшись, распахнула дверь и решительно прошла на место преподавателя.

      – Добрый день, товарищи! Извините за задержку – неотложная работа. Кто старший? Отчитайтесь, пожалуйста: кто отсутствует на лекции и по какой причине… – низким серьёзным голосом продолжала говорить, подходя к столу, отодвигая кресло, словно собираясь сесть.

      Парни не сразу сообразили, кто вошёл в аудиторию, и автоматически встали, приветствуя вошедшего. Не удивились смене педагогов – бывало и такое часто. Уже раскрыв рот, старшой собирался автоматически доложить о составе группы, как замер… с открытым «забралом».

      Повисла минутная пауза.

                * …Как тогда, с “Аравией” – история отражена в повести «Аравийский изумруд».

                ** Стрельников – герой романов «Поступок, ставший судьбой» и «Скворечник на абрикосовом дереве».

                Март 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/03/19/13