История матери. 9. Экстренный донор...

                ГЛАВА 9.
                ЭКСТРЕННЫЙ ДОНОР.

    Евдокия, помимо работы на кирпичном заводе, стала подрабатывать в госпитале. У неё оказалась очень редкая группа крови – первая положительная, что и позволило стать экстренным донором. За сдачу редкой крови хорошо платили. Ей это было в радость – вновь чувствовала себя в своей стихии среди белых халатов и запахов лекарств. Многим её донорство спасло жизнь. В дом пришёл достаток и уважение.


    Однажды привезли с погранзаставы тяжелораненого офицера. Рана была настолько опасна, что госпиталь загудел, как улей.

    Срочно по радио в городе разыскали Дуню, чтобы была рядом, если понадобиться, а старенький седой хирург-профессор всё колдовал в операционной. Но что-то пошло не так. Он выбежал из палаты и стал хвататься за голову, бормоча:

    – Это конец! И ему, и всем нам! У него повреждена шейная артерия, нам не удаётся остановить кровотечение!

    Дуня спокойно и обыденно ответила:

    – Моя мама любое кровотечение «заговорить» может.

    На неё со всех сторон зашикали:

    – Молчи, дурочка!

    – Да за это и тебя, и твою семью пересажают!

    – Во «вредители» запишут!

    А старичок-хирург удивил:

    – Дуняша! Золотко! Живо беги вниз к моей машине! Гони за матерью! Пулей!..

    Через несколько минут у госпиталя затормозила «Эмка» профессора, и из неё тяжело выбралась баба Анна. Её подхватили под руки и почти понесли в операционную.

    Оказавшись в коридоре госпиталя, баба оттолкнула от себя сопровождающих, выпрямила спину и… почти побежала! Но шла так странно, вытянув правую руку и выставив вперёд ладонь, словно радар, улавливающий поток боли. Безошибочно нашла операционную в хитром сплетении коридоров и переходов и оказалась перед дверью.

    В операционной было полно народа: врачи, ассистенты, медсёстры, санитарки.

    Анна вошла с выставленной вперёд рукой, ничего не видя вокруг, кроме операционного стола, на котором умирал раненый офицер. Люди замолчали и с ужасом расступались перед старушкой, образуя живой коридор. По мере приближения к раненому, она всё громче читала молитвы, не сводя своих странных с широко расширенными зрачками глаз с раны на шее военного.

    – Господи! Да вы только посмотрите не шею парню!

    – Кровь-то сама сворачивается!

    Поражённо и испуганно шептались люди.

    – А рана-то, не верю глазам…

    Подойдя вплотную к операционному столу, бабуля коснулась кончиками пальцев правой руки краёв раны – тут же потемнели, словно их прижгли!

    – Всё. Теперь можете зашивать, – проговорила и… потеряла сознание, рухнув на пол.

    Все засуетились, забегали, подняв бабушку, понесли её на балкон, на свежий воздух. А в операционной уже шла операция.

    Анну вскоре повезли на машине обратно домой. Дуне предстояло дать кровь раненому.


    Прямое переливание начали прямо в операционной, боясь тронуть обескровленного больного.

    Медсестра Наташа сидела возле девушки и офицера, читала книжку, посматривая на приборы. Вдруг приоткрылась дверь, в образовавшуюся брешь просунулась чья-то голова. Наталья хотела окрикнуть любопытного, оглянулась и увидела Дмитрия, своего жениха! Радостно вскочив и бросив книгу, побежала в коридор. Дима приехал лишь на полчасика с заставы, поинтересоваться, как тут их офицер себя чувствует, и повидаться с невестой. Наташа была на седьмом небе от счастья – давно не виделись! И всё забыла.


    …Раненый с трудом открыл тяжёлые веки, не понимая, где он, и почему так болит горло? Последнее, что было в его памяти: с другом Борисом едет на лошадях по ущелью с патрулём, и вдруг звук выстрела и… темнота. Приходя в себя, начал водить глазами по стенам, окнам, лампам и… прожекторам. «Прожектора? А они откуда здесь? Нет таких ламп у нас в санчасти! Да где же я? – медленно поворачивая голову, страдая от сильной боли в шее, смог осмотреться по бокам. – Кушетка. А я, значит, на столе. На кушетке лежит мёртвая девушка. Что? Мёртвая? Ну да, вон и веки уже синие. И губы…» Парень, наконец, понял, где он.


    В коридоре щебетала счастливая невеста Наталья, забывшая кто она и где находится. Лишь вид пробирок с анализами крови, которые пронесла мимо них другая медсестра, привел её в чувство. В панике, торопясь, ругая себя, на чём свет стоит, летела к операционной и уже издалека услышала, как в операционной… матерится раненый.

    – С..а! Тварь! Пр..а! Где ты шляешься, ш..а! – негодовал офицер. – Посмотри, сволочь, что ты натворила! Донор умерла! Мерзавка! Посажу!

    На кушетке лежала восковая девушка почти без признаков жизни.

    Поднялся шум и гам, суета и беготня. Дуню едва спасли: едва билось сердце.


    Долгие три месяца за ней ухаживали, переживая, медики, а старенький профессор проводил у постели свободное время: разговаривал тихим голосом, рассказывал историю своего рода, забавные случаи из практики, описывал сложные операции – девушке всё было так интересно! Польщенный вниманием доктор носил ей редкое красное грузинское вино, курагу и гранаты, что покупал лично на рынке, страстно торгуясь и рассказывая, кому берёт – уступали сразу, желая скорейшего выздоровления «уважаемой Дуся-хон». Все навещали её в те дни: дети, бабушка, коллеги и подруги, бывшие больные, вылеченные бабой Анной дети и взрослые. Пока болела, они отремонтировали их домик, облагородили ближайшие дворы, за что признательные жители подкармливали семью донора домашней снедью и лучшими фруктами. Пенсий тогда не было, и больничных тоже не оплачивали, вот и помогали все, кто мог.


    Выписавшись из больницы, Евдокия вышла на работу на кирпичный завод, на облегчённый труд, учётчицей. Ей тут же дали партийное поручение: быть народным заседателем в Горсуде.

    Чего только ни выслушала, ни узнала, ни увидела, н пережила там она! Не дай бог другому такое пережить – свихнётся! Обладая справедливой натурой и не терпя человеческой подлости, низости и трусости, хорошо зарекомендовав себя, Дуня вскоре стала помощником прокурора города Янгиюль.

    Дело банды «Чёрная кошка», орудовавшей тогда в Узбекистане, которое суд разбирал несколько месяцев, чуть не стоило ей жизни – стали открыто угрожать расправой. Пережив несколько покушений, решила уехать из города.

                Март 2013 г.                Продолжение следует.

                На фото: мама (слева) с сотрудниками авторемзавода – Анатолием Лысенко и Екатериной Сабуровой. 58-й г. Гранитогорск.

                http://www.proza.ru/2013/03/18/985