Русь настоящая

Моя мать родом с Архангельской области, с деревни Нижний Наволок Чекуевского сельсовета Онежского района. Деревня расположена вдоль берега красивейшей реки Онеги, впадающей в Онежскую губу Белого моря. В детстве родители каждый год на школьные каникулы с первого класса и по 6-й привозили меня в этот северный край белых ночей к бабушке и дяде Ване, бессменному председателю колхоза. Дядя Ваня был седой смолоду. Его в Гражданскую английские интервенты расстреливали, да не достреляли. Выбрался он из плохо прикопанной могилы белый, как лунь. Очень добрый и всеми уважаемый человек был Иван Спиридонович Лаврентьев. Вот только рано умер – всё близко к сердцу принимал, потому оно и подкачало.
Председательское подворье ничем не отличалось от других, расположенных вдоль одной стороны улицы. Рубленая двухэтажная изба. На нижнем этаже два маленьких оконца. Там корову держали и с десяток овец. Часть верхнего этажа занимал сеновал, а уже оттуда – вход в жилые комнаты. На задах огорода – банька. На другой стороне улицы протянулась вдоль крутого берега Онеги разделённая по подворьям и отгороженная жердяной изгородью от улицы полоска ржи. Напротив каждого подворья своя полоска. Колхозную рожь на мельнице мололи, а свою на ручном каменном жернове перемалывали. Из этой ржаной муки такие ароматные караваи в русской печи пекли.… С кружкой своего молочка навернуть – прелесть. Мне также очень нравились приготовленные в русской печи бабушкины рыбники и шанежки. Здоровая пища для детей, не то, что рекламированная тухлятина американская под названием пицца. К приезду родителей старался приехать с Петрозаводска другой мой дядя, Пётр Спиридонович. Он был министром лесной промышленности Карелии и был награждён орденом Ленина за организацию глубокой переработки леса. С приездом дяди Пети наши мужики (в том числе и я) отправлялись с ночи на рыбалку на Онегу или на озеро. Впрочем, какая там ночь, - светло, как днём. Несмотря на кусачую мошкару, мне очень нравились белые ночи и рыбалки на Онеге-реке. Мне нравился северный неторопливый окающий говор моих дядек и бабушки. Я с детства считал и до сих пор уверен в том, что именно здесь, на Русском Севере, настоящая Русь, а не в каком-то там ополяченном Киеве.
В языческой Руси основной формой поселений был погост. Есть копия Устьянской грамоты 1137 года, заверенная печатью выборного князя Новгорода Святослава Олеговича, из которой следует, что погост Тудора (впоследствии переименованный в Чекуево) должен выделить часть своих доходов на содержание собора святой Софии. Но ведь погосты на онежских берегах еще до Святослава возникали. Так, может, с Поонежья и начинала создаваться Русь православная? Когда на тех погостах стали церкви и часовни размещать, то уже в 14 веке образовался из 15 окрестных деревень Чекуевский приход с множеством часовен и церквей. Только в Чекуеве был создан целый ансамбль из трёх церквей, часовни и колокольни с восемью колоколами. И в течение 5 веков (с середины 15 века) иконостасы монастырей и храмов Поонежья оснащались иконами талантливых иконописцев Чекуевской округи.
Именно из Поонежья Русь пошла распространяться на Восток. И не по сухопутью, как Ермак, а Северным морским путём, пробились онежане на Аляску, создав там Русскую Америку.
По достоверным сведеньям из интернета, «в 1799 году из Онеги вышел поморский корабль «Орёл», построенный в Подпорожье, под управлением онежанина Василия Медведникова. На его борту было 200 промышленников и 6 женщин. Назначение плавания – Аляска. Корабль благополучно дошёл до острова Ситка и заложил на нём первое поморское поселение на Аляске на побережье Тихого океана, наименовав его поселением Михаила Архангела. В 1802 году поселение было полностью разрушено мятежниками-туземцами, спровоцированными американскими пиратами. Василий Медведников погиб во время ожесточенного сражения, а корабль «Орёл» пираты увели с собой. Отважный путешественник онежанин-каргополец А.Я. Баранов организовал из поселенцев вооружённый отряд, штурмом взял остров Ситка, рассеял всех мятежников. В 1804 году он начал строительство города-порта Ново-Архангельск, ставшего центром Русской Америки-Аляски»..И пусть Аляска отошла американцем, но от Чукотки до Владивостока обосновалась прочно Русь! И в том бесспорная заслуга онежан!
В 1954 году мы на лето поехали на Поонежье с Сахалина, притом, в последний раз. И вот как добираться нам пришлось. С порта Корсаков до Владивостока проливом Лаперуза и Японским морем – сутки. Затем от Владивостока до Москвы на скором поезде -12 суток (а ныне всего 7!). Затем с Москвы до Вологды, и после пересадки на Обозерскую наш путь лежал. А в Обозерской, переночевав у моего двоюродного брата Сергея, работавшего паровозным машинистом на этой станции, мы поездом добрались до разъезда Вонгуда. От Вонгуды – по  узкоколейке на лесоразработки в 6 километрах от пристани Пороги на Онеге, а с лесоразработок пёрли .по лесной тропинке с чемоданами до пристани пешком. В гостинице на пристани  мы ночевали, дожидаясь парохода. Оттуда открывался живописный вид: напротив – зеркало  разлившейся реки,  справа – бурные пороги и над порогами железнодорожный мост, а слева начиналась судоходная Онега до Подпорожья, в котором и построен был, два с половиной века тому назад, корабль «Орёл».
А наш «корабль» - колёсный пароход, можно сказать, что тоже «чудо века». Вместо гребных винтов, два колеса с гребными лопастями, и палуба завалена дровами для кочегарки. На нём за половину дня преодолели расстоянье примерно в три десятка километров до пристани в Чекуево, причаливая к каждой деревушке. Вот, наконец, и наша деревушка, где нас встречает мамина родня….
И ежегодно школьные каникулы я проводил на Поонежье, благодаря родителям, которые везли меня туда, где «русский дух, и Русью пахнет» настоящей. Не буду говорить, что Киев и, тем более .Москва, ныне совсем не Русь. Пусть в этом убеждают киевляне и москвичи кого угодно, только не меня.