Жизнь в блюзовых тонах...

Тянет. Как натянутая никелированная струна от темечка до пят. Внутри все мелко дрожит и нервно вибрирует, от этого душа звенит и тихо плачет. В голове клубится дымка звуков и нещадно давит на виски, пульсируя и чеканя в унисон ударам сердца…

Нажимаю кнопку «Play» и комнату заполняет дивное звучание божественного блюза, томного и яростного, уютного и дикого, ласкового и страстного. Сегодня я простился с иллюзиями. Хотя, если верить своей дрожи и влажным глазам – я освободился. Я вольный человек! Но почему-то от этого грустно. Или я боюсь этой свободы? Свободы от тебя и независимости от любви к тебе? Я привыкну. Я смогу. Или…

- Ласковый  демон синей тоски, – произношу вслух несколько слов, и мой голос вплетается в минорную канву парящих звуков. - Так меня называл только ты. Все из-за моей любви к этой немыслимой и мощной музыке, - я подхожу к столу и с шумом отодвигаю стул. Постояв какое-то время, глядя на заплаканное стекло окна, я крепко сжимаю края столешницы до боли в пальцах, до белых костяшек. - Сегодня я напишу тебе в последний раз, пусть нескладно, сумбурно, но в этом весь я, - сев за стол и рывком, притянув лист бумаги к себе, я чуть разглаживаю его и смотрю не мигая на белый листок. Сейчас он пуст, но пальцы уже зудят и рука подрагивает от желания высказаться и выплеснуть свои мысли и чувства сюда. И пусть лист  измят, карандаш рвет бумагу, строки исчерканы правками, но я допишу до конца…


***
Абстрактные звуки – конкретные чувства,
Жизнь наискосок.
А на душе одиноко и пусто,
Пульс ударяет в висок.

Импровизация диких желаний,
Ритм, словно поднятый шлюз
Высвобождает лавину признаний
Которых теперь не боюсь.

Любил ли? Конечно! Меня? Сомневаюсь.
Но понял где минус, где плюс.
Когда о любовь как стекло разбиваюсь -
Значит конец… Ну и пусть!

Крошево мыслей, вибрация тела,
Воспоминаний комок.
Блюз заполняет меня до предела
Сердце, закрыв на замок.

Душу – на свалку, в топку все чувства,
Жаркие ночи - в утиль.
Больше не будет того безрассудства,
В сердце теперь полный штиль.

Блюз растечется по венам сиропом,
Пульс синкопой стучит.
Взять бы и выбросить мысли все скопом,
И о тебе позабыть.

Твои поцелуи, как раны на теле,
Жгут меня, будто огонь,
Тонкие нервы мои  на пределе.
Сдался. Устал от погонь.

Любовь без оглядки, безумие страсти -
Это и есть мой изъян.
Как под гипнозом я был в твоей власти.
Хватит, я досыта пьян!

Стараюсь держать апперкоты-удары.
Жизнь, словно замкнутый ринг.
Но в чувства приходишь от звуков гитары
Коснется лишь струн Би Би Кинг.

Порой погрязаешь в заботах, невзгодах,
Жизнь серая, словно асфальт.
Но вдруг замираешь при первых аккордах
Лишь запоет Фицджеральд.

Проникнет под кожу феерия звука,
Почувствуешь, жизнь твоя – прайм!
Исчезнет печаль, испарится вдруг скука
И вслух запоешь «Summertime».

Насытишься блюзом до боли, до жести,
До слез, так что в горле горчит.
Любовь умерла… И в жизни, как в песне
Финальный аккорд прозвучит.

Импровизация не получилась,
Не вышел надежный союз.
Тебя со мной нет. Моя жизнь прекратилась.
Моё настроение «блюз»…



Из динамиков доносится голос Нины Симон, которая делится своей историей любви и надрывно исповедуется мне в своей шикарной песне «I put a spell on you». Дописав, я разглаживаю лист и оставляю его на столе.

- Наши ритмы - синкопа, союз – невозможен…

Карандаш, помогающий мне сконцентрироваться и нацарапать все же эти сумбурные строки, внезапно треснул в руках, и у меня на ладонях остается две половинки. Отшвырнув их в разные стороны, я обхватываю себя за плечи и ежусь от пронизывающего холода, проникающего через открытое окно вместе с шумом дождя.

- Ты так и не понял, что был для меня камертоном, я по тебе выстраивал жизнь…

Когда прозвучали финальные аккорды, я только и смог, что повторить последнюю строку из песни: «Ведь ты мой…». Произнеся эти три слова вслух, я подхватил рукой табурет и вышел на балкон…


***
В квартире еще долго разрывался телефон, но трубку так никто и не поднял…