У зеркала

У великого мага, Габриэля Гарсиа Маркеса есть замечательная фраза «Старость наступает, когда в зеркале видишь своего отца».
 
Меня это воодушевляет – я вижу своего отца в зеркале только по вторникам. В остальные дни там кто-то другой. Что означает, по всей видимости, старость настигла меня только на одну седьмую. Близко к 15%.

Очень утешительно сознавать отставание старости, хотя знаю – нагонит.
А в зеркале – разные люди, так или иначе застрявшие в памяти.

Понедельник.
 
Много лет назад, когда у меня были широкие плечи и красивая мощная шея, я ездил в своему приятелю Витьке Лещенко куда-то в Баковку по Белорусской. Там, неподалеку от села Мамоново, у Лещева пня, Прокопа, был огород, где он сажал картошку.

Неграмотный Прокоп работал на лесопилке в имении героя революции Клима Ворошилова. Прокоп был немужественно лыс и пил ужасный красный самогон «Бурячок», доставленный из его деревни, Кобеляки, бабкой Клавой. Она приезжала с огромными мешками мелких грязных семечек для постаканной распродажи на платформе «Баковка». По 10 копеек за стакан. Граненый. Нам, как родственникам, семечки выдавались бесплатно. Они быстро забивали рот украинским черноземом, на зубах хрустело, как от злости.

Прокоп был далеко не Мичурин. Он удобрял свой огород всяким мусором в надежде на получение перегноя. Но большую часть мусора составляли битые бутылки, и урожаи картошки с годами падали. А копать становилось всё труднее.

Эта часть моей молодости настолько излучала жизнерадостную энергию, что даже сейчас, много лет спустя, я чуть не сбился с рассказа о клиенте, том самом понедельниковом.
 
Однажды я ехал рано утром в Баковку, и напротив меня в элетричке сидел один из тех загадочных россиян, почему-то утром едущих из Москвы куда-то. Он был сильно возбужден, но сдерживался. Однако возбуждение периодически пересиливало сдержанность, как когда очень хочется по малой нужде, и тогда он вскакивал, поворачивался ко мне задом, задирал правую ногу и объяснял: «А я вот так повернулся и задней ногой дверь вышиб!» И, немного успокоенный, садился.
 
До Баковки было ехать не близко и со всеми остановками, и мой сосед успел многократно продемонстрировать как он вышиб задней ногой какую-то загадочную дверь.

Этот неординарный случай так глубоко запал мне в душу, что по понедельникам я вижу в зеркале этого немолодого человека и, по совести говоря, опасаюсь, как бы он не повернулся и задней ногой...
 
Вторник

Ну, во вторник я вижу своего отца, что портит мне настроение на целый день. Вторник стал для меня непродуктивным днем, вроде российского понедельника. Но моя причина благороднее. В ранней молодости, кроме красивой шеи, я еще был закоренелым сталинистом. Любовь к вождю забрала у меня серьезную долю любовной энергии и облегчила последующую жизнь. В результате, я влюблялся только в каждую вторую девушку, то-есть, на вождя ушло около 50% любовных порывов.

Теперь. Мой папаня Сталина ненавидел до такой степени, что у него постоянно портился желудок. От злости. И в редких случаях бесед отца с сыном, когда речь заходила о светоче, папаня неожиданно бил меня кулаком в челюсть. Я не успевал увернуться – удар был злой и резкий. Много лет спустя Мухамед Али использовал этот удар в финале Олимпийских игр. Тоже, наверное, думал об усатом.

Так вот, когда я вижу по вторникам в зеркале моего папаню, я на всякий случай отступаю на шаг. Он был меньше меня ростом и бил снизу вверх. А если отступить на шаг – не достанет.

С тех пор я исправился, что касается вождей. Я на них больше не трачу любовную энергию, ее и так едва хватает на кота.

Среда.

Слава богу, в среду мне ничего не грозит. В среду на меня смотрит из зеркала мой приятель Сидор, о котором я уже писал. Сидор приезжал ко мне на машине с закрепленным на крыше матрасом. Полный творческой энергии, Сидор был готов к любым приключениям в непредсказуемом будущем. И матрас гарантировал минимальные удобства суровому первопроходцу.
 
Сидор вызывал меня вниз – он не мог далеко отойти от машины, она не запиралась, и дверь на ходу распахивалась. Чтоб она окончательно не убежала, Сидор находчиво привязал к ручке веревку и в транспорте держал ее в руке.

Я спускался к уже открытому багажнику. Там на расстеленной прошлогодней газетке лежал аккуратно разрезанный расческой сырок «Новый» и стоял непочатый портвейн и один стакан. Мы неторопясь по очереди выпивали, закусывали сырком, который тут же прилипал к нёбу как хамелеон к потолку, и беседовали о последних достижениях техники немножко нечетко из-за прилипшего сырка.

Однажды вот так Сидор приехал, и вместо липучего сырка, в багажнике всё на той же газетке лежала одинокая вишенка. «Пластмассовая» – гордо похвастался Сидор. И мы закусывали, по очереди облизывая и обсасывая нескончаемую закуску. Сидор ухватил прогресс за хвост!

Среда – замечательный день. Сидор смотрит на меня молодым и энергичным, хотя сильно небрит и чуточку перекошен.
 
В Четверг

тороплюсь к зеркалу: там меня ждет мой первый босс, Моисей Гарбер. У него голый череп глаже прокоповского, и он, сидя напротив меня, периодически на него бросается и ожесточенно скребет лысину ногтями. Я по-молодости, не могу выдержать зрелище и сползаю под стол, чтобы не смеяться в лицо. На что Моисей, на полном серьезе объясняет мне: «Вы думаете, Крошка, это воши? Какие там воши – нервное!». Он зовет меня на ВЫ – Крошка (я был в то время борцом-тяжеловесом).

Мы работали в организации, созданной демобилизованным фронтовым товариществом. Непроизвольно они учили нас братскому отношению между взрослыми людьми и отвращению к войне, о которой говорили крайне редко.
 
Моисей был беспредельно мудр и переполнен жизненным опытом. Сзади осталось образование в хедере и в французких и немецких универах. И война, которую он прошел рядовым с 1939-го. Моисей неуклонно вливал в меня вековую мудрость: «если вы видите на улице золото – ни в коем случае не поднимайте его! Лучше отойдите в сторону и наблюдайте, как кто-то его поднимет и убедится, что это г...Золото на улице не валяется!» Так он отнесся к моим первым изобретениям.

Много лет спустя, когда я намылился, я пошел к нему домой за советом, хотя он уже давно не был моим боссом. На всякий случай мы вышли на улицу, и там я поведал ему правду. Мудрый Моисей выдал мне самый дорогой орден, который надеюсь доносить до конца, он сказал «Крошка, вы полной мордой инженер, и вам бояться нечего. Нигде».

И я перестал бояться.
 
Он смотрит на меня из зеркала совсем нестарым -  он умер, будучи моложе меня сейчас. Война сказалась.

Пятница

Совсем веселое утро – в зеркале Фред Тишинский, мой первый работодатель в Калифорнии. Его круглая улыбающаяся голая голова излучает бешеную энергию жизни. Он непрерывно двигается, смеется и по-польски шепелявит. В его присутствии становится светло и хочется трудиться на его благо. Но я не выдержал, сказать по правде, и ушел от него, несмотря на дружеские отношения, обещания и непрерывные прибавки к зарплате. Сукин кот весело меня эксплуатировал – а веселая, жизнерадостная эксплуатация была его коньком. Сейчас его империя огромна, продуктивна и необычайно прибыльна. И я горд тем, что отказался стать ее совладельцем, хотя он и предлагал. Моё комсомольское нутро вздыбилоось калифорнийскими горами.

Я ему весьма благодарен – он сделал из меня полной мордой американского инженера – большое дело, я вам скажу!

Суббота
 
Еще радостней – в зеркале Валюша Лебедь – мой многолетний кореш, бывший стратегический бомбардировщик. На архаическом Мясищеве он возил «Большую» чтоб уронить ее на Дирборн, штат Мичиган, на штаб-квартиру великого Форда. А 30 лет спустя там жил мой сын.
 
Валентин бросал эту «Большую» на Новой Земле в первых испытаниях. Трижды он разбивался и чудом выживал. Опыт военного летчика переполнил его ненавистью к советской власти еще большей, чем моего папулю. Но не убил в нем прекрасный гоголевский юмор. И развил непреодолимую страсть к жизни, свойственную людям прошедшим смерть. Надеюсь, заразился от него.

Это он завещал мне – жить только на берегу океана. Он очень любил моря, над которыми столько летал.

И я исполнил его завет.

В воскресенье
 
Всегда Брайан Батлер – мой партнер в течение 20 продуктивнейших лет. Мормон из Юты, трудоголик и настоящий американский инженер. Он научил меня влезать в мельчайшие детали, работать пока результат не достигнут, чего бы это не стоило. Никогда не сдаваться. С ним я пережил такие непривычные для россиянина взлеты и падения, когда из президентов уходишь в слесаря, а потом неожиданно взлетаешь в консультанты... настоящая жизнь американского инженера! Все время подготавливать ту великую случайность, которая в один прекрасный день опять выведет тебя на вершину. И ничего не бояться, рассчитывая только на собственные силы.

Но мормоном я не стал, несмотря на его уговоры. После веры в великого Сталина, какой-то там американский Смит выглядит для меня смехотворным.
*************
Пролетела очередная неделя. Темнеет зеркало. Кого я увижу в нем на следующей?...