Зачем это было?

 Почему-то  наш Волшебник Ол рекомендовал
  этот рассказ для прочтения,разместив его на своей странице.
Может быть причина в том, что большинство  из нас,
попадая   в его мир, не могли не  попасть под его влияние.               
               

    Неожиданно  даже для себя  возвратившись  в родной город, он  идет по любимой  улице, но   впервые  не чувствует     приветливого родного  тепла, наоборот,  его обволакивает зябкое недружелюбие и      заставляет вздрагивать звучащий отовсюду  неприятный  смех.    
   Он явно слышит и видит, как  именно над ним неприязненно хохочут разноцветные фасады старинных особняков, кривятся мышцы балконов и окон, украшенных  длинными колбасками   белой  лепнины,  словно выдавленными каким-то великаном из огромных тюбиков.
   В лицо цинично скалятся  темные провалы дворов и посмеиваются – поскрипывают, обнажая серые зубы-кнопки кодовых замков,  двери подъездов. Зеркальные   витрины бутиков   издевательски  многократно  то  вытягивают, то  сплющивают  только его фигуру из  толпы прохожих, и он ощущает  себя  одиноко-сиротливым   посетителем  гигантской комнаты смеха. Даже маленькие  тротуарные плитки  противно ухмыляются и заставляют спотыкаться на каждом шагу об их выступающие края.
 
    Лишь    роскошные  круглые  клумбы  мясистых едко  красных петуний  жалеючи улыбаются высокому молодому человеку, который,  будто сам того не желая,  упрямо пробивается   сквозь напитанный презрением воздух к привычному  месту  встречи со своей Любовью.

                ***

Мудрая улица знает всё  –  ей   прочитана  каждая   страничка   романа её любимца  Славика, теперь уже    выпускника  переводческого  факультета, со      студенткой  Танечкой, увидев   которую  два года назад в читальном зале,    он  как-то глупо,    с  первого взгляда, разом вобрал в себя  её всю: стройное, вытянутое   вверх тело  и легкие  движения;  приподнятые над ушами   отливающие   темным медом  тяжелые волосы и  беззащитно оголенную шею; трогательные конопушки вокруг прямого носика и   тонкие слабые пальцы, бережно листавшие книгу; пушистые крылышки темно-рыжих бровей, хмурившиеся от  напряжения мысли,  и   пухлые  девичьи  губы,  беззвучно произносящие читаемый текст.
 Возникшее чувство нежности показалось необычно пронзительным для уже  достаточно искушенного и не очень скромного в отношениях с девушками и женщинами    молодого человека,  и  он,  преодолевая     непонятную  робость,   заговорил с прелестной первокурсницей, поспешив с приглашением встретиться. 
   
   В дивный  осенний  день не привыкший к  долгим ожиданиям Славик  томился   среди таких же  бедолаг у городского  фонтана,     печально сжимая в руке  желтую розу на  длинной  стройной     ножке.    Лишь когда  они с розой  уже решили, что  придется коротать вечер вдвоем, появилась она, виновато   улыбаясь еще издали,  и медовые пряди, небрежно перевязанные черным      бантом,  бились по плечам в такт торопливым шагам.  Он     почувствовал,  как  радостно  расправляется   сжавшееся  было от тревоги сердце,  улыбнулся в ответ,  и роза уютно устроилась в её  узкой длинной ладони.  Стало хорошо и спокойно -  он ещё не знал, что теперь  обречен всегда  приходить  первым и всё время ждать, иногда часами.
Набродившись по осеннему парку,  они  спрятались в сумрачном  ресторанчике,  где отлично готовили  рыбу и  подавали неплохое вино. С удовольствием показывая ей,  приехавшей издалека,  свои любимые кусочки города,  он  не подозревал,   что  в конце концов   Танечка    бесцеремонно  отнимет их у него,  превратив в  места свиданий  с другими спутниками.
Но  милостивая жизнь благосклонно лишает     нас возможности заглянуть в будущее,  поэтому Славик радостно   созерцал  празднично сиявшее  напротив прекрасное лицо и   медленно тонул  в  безбрежной  голубовато-серой глубине девичьих  глаз под негромкую мелодию саксофона.
   С  этого  дня все другие для него  просто исчезли, словно мягко стерлись из тоненькой  пока  книжечки встреч и разлук, и он стал  её  Рыцарем или  рабом, не придавая  никакого    значения    разнице понятий, потому  что  не мог без нее дышать, и единственным счастьем его  теперь было   служение  этой  девочке, такой хрупкой и беспомощной.
   Возмутительно  неподходящая    её  чистоте  обстановка   грязноватого,   шумно бестолкового общежития заставила его  уговорить одинокую мамину подругу, живущую рядом с университетом, за чисто символическую плату сдать одну комнату Танечке.  С удовольствием  перебравшись на новое  место жительства,  она  несколько   раз  благодарно  пригласила Славика  на чай, но  вскоре  сказала,  что это не совсем  удобно,  хотя   бездетная   хозяйка  всегда  искренне радовалась его приходу. А  влюбленный   даже не думал, что  его богиня   может быть неправа, и   они стали встречаться  на  любимой  улице. В дождь и мороз      их пристанищами становились     полубезлюдные   музейные   залы,  кинотеатры,  кафешки,   бары  или   недорогие ресторанчики - машины у него  ещё не было, да и денег удавалось подрабатывать не так много.   Позднее,  оказалось, что другие Танечкины  друзья и подруги нередко приглашались в её уютную комнатку на чай, часто, и в отсутствии хозяйки.

     Славик  долго не смел до неё  дотронуться, поэтому   был  безмерно счастлив,  когда в первый их новогодний праздник робко поцеловал   пахнущие земляникой губы любимой. А первая полная близость случилась весной, и она вела себя доверчиво и спокойно, что только усиливало его бережную нежность и огромное чувство вины.

Досрочно      сдав   сессию,  он собрался  в  Америку  попрактиковаться в языке и подзаработать, а  перед отъездом  переоформил  на  Танечку  свою,  полученную за отличную учебу,  путевку в летний  университетский лагерь, потому что ехать с ним она не захотела, чтобы не пропускать занятия.
В    разлуке  Славик  много  работал и  очень тосковал.  Нечасто  слушал  милый голос   по  скайпу или телефону,  писал  нежные письма с собственными стихами и иногда   получал    ответы – она не любила писать.  Позднее   узнал,  что его послания  и посвященные только ей стихи читали,  ахая от зависти, многочисленные подруги.
   Вернувшись,  он был поражен  её   расцветшей красотой и наслаждался, глядя как  Танечка, словно не замечая  его  восторженности, по-детски  радуется  привезенным ярким одёжкам  и с гордым удовольствием забирается на переднее сиденье  купленной  им  вполне приличной  иномарки. Всё   продолжилось.  Только теперь   встречаться приходилось реже,  потому что по вечерам она  вместе с сокурсниками  стала давать  уроки английского в школе-интернате.
 
   К  Дню студента в университете объявили  конкурс на лучшую  Татьяну, и Славик упросил своего старшего друга - члена   жюри,  принять её в число участниц.   Он терпеливо учил  Танечку танцевать танго,  вспомнив занятия в бальной студии,  а его  мама,  вняв  уговорам  сына, не очень   охотно  раскрыла ей бесценный секрет печения   наполеона  и отвела      к модной   портнихе,  которая сшила  волшебное прозрачно - голубое   платье       принцессы.  И его девочка, конечно, победила в конкурсе.   Он  так  радовался, когда она улыбалась, стоя   на сцене  в блестящей   короне,  и  почти  не обращал внимания на бесцеремонные взгляды  и поздравления незнакомых мужчин.
У победительницы стало ещё меньше свободного времени, и приходилось  ждать встреч  все дольше. А летом Славик получил красный диплом и неплохую работу в иностранной  компании,  но Танечка наотрез  отказалась жить вместе и   выходить замуж, пока не закончит   университет,  что после долгих      слез и объяснений ему сначала тоже показалось разумным. 
Но  вскоре  он  сам захотел побыть один  и  уехал в  сибирский филиал компании, бросив маму,   город ,  друзей,   надеясь, что  Танечка  не сможет без него.  Но она очень даже смогла, и всё      так же тепло звучал её голос во время нечастых общений, так же обтекаемыми  были рассказы о  жизни, и удивительно искренними и правдоподобными казались уверения  в любви и скорой свадьбе.

Через пару месяцев к Славику  приехал тот самый старший университетский друг  и за  бутылкой водки,  жалея  влюбленного  до идиотизма  чудака,  поведал   о всем известной   лживости,  подлости,  меркантильности  и  бесчисленных     изменах  Танечки. Но  Славик совсем не удивился, потому что всё это давно чувствовал и с первой их встречи точно знал, что она никогда его не полюбит. Он поблагодарил друга, проводил его в аэропорт и больше никогда с ним не общался…

    Прошла  неделя, и   вот  Славик  идет по смеющейся над ним улице с огромным букетом  желтых роз.    У фонтана  по-прежнему топчутся  такие же  бедолаги,  и Танечки, как обычно,  нет на месте.
Наконец  он видит  легкую, почти летящую фигурку,   делает шаг навстречу,  но вдруг …  резко разворачивается в обратную сторону, оставив   цветы на  скамейке,   и   ещё  долго   слышит  бьющий   в спину,   беспокойно-капризный женский голос, зовущий его, но ни разу не оглядывается.
   Минут через пять  на улице что-то меняется. Он даже не сразу понимает, что. И прислушиваясь, медленно осознает, что   вместо презрительного  смеха и леденящего холода  его   снова  обнимает   теплое      дыхание родной улицы. Он  опять видит  приветливые    улыбки  домов,  слышит ласковое шуршание      подъездных дверей  и   доброе кряхтенье узких двориков.  В зеркальных       витринах бутиков многократно отражается не только он, но    и весело    смеющиеся прохожие.   И душистые нежно розовые и алые цветы с круглых клумб  призывно машут ему своими лепестками.  Славик    резко    наклоняется,   чтобы  спрятать от встречных растерянное лицо и незаметно погладить   послушно  ровные плитки тротуара…

                ***
 
Больше  они   никогда  не виделись. Довольно долго ему было очень больно.

Казалось, что он должен стыдиться своей горькой  Любви. Но время  все расставило по местам,   и пришло понимание, что ничего прекраснее и выше чувства к хищнице Танечке в его жизни не было. И, возможно, уже не будет.