Морква

 – А что, милок, табачком не угостишь? – окликнул прохожего Василий Авдеевич. Прохожий что-то нечленораздельно пробормотал и, не сбавляя шага, завернул в переулок.
 – Ну, что ж… На нет и суда нет, – с лёгкой грустинкой прокряхтел старик и стал вытаскивать из засаленного кармана слегка помятую пачку «Примы». Повертев бессмысленно её в руках, он снова спрятал пачку в карман. Курить не хотелось, тем более чужие. Сам старик никогда «стрелком» не был, да и вообще не поощрял такое дело. Хотелось просто поговорить, перекинуться словечком о том, о сём. А это, конечно, лучше сделать за перекуром. Так уж повелось. Но видно, опять попался некурящий. Странные времена пошли: девки сплошь с сигаретами. Ходят, курят в открытую и не краснеют. А вот мужики – один бросил, другой эту заразу отродясь во рту не держал, третьему врачи запретили. Чудно!
Несмотря на жаркую августовскую пору, Василий Авдеевич был одет в старенькую фуфайку и обут в валенки, правда, на босу ногу. Что-то последнее время сильно зябнуть стал. Вроде бы и солнышко припекает хорошо, а ноги, как в прорубь ледяную опущенные. А ведь на улице – жарища! Вон девки как оголились! Все телеса напоказ повыставляли. Ладно – стройные, куда ни шло. А то отрастят жиры и трясут ими, как холодцом, того и гляди кусок отвалится.
Ленивые размышления старика прервал скрип открываемой двери. На пороге избы показалась жена. Её седые волосы были тщательно расчёсаны и собраны на затылке в «шишак». Выглядела она весьма внушительно, но двигалась легко, с каким-то плавным изяществом. Старенькое зелёное платье, аккуратно заштопанное в нескольких местах, сидело на хозяйке красиво, добавляя осанке некую царственность, величавость.
 – Ну чего опять к людям пристаёшь! У них и без тебя дел хватает. Пошёл бы лучше грядку с морквой прополол! Заросла травой – ботвы не видать! – напустилась на супруга Дарья Владимировна.   
 – На кой ляд мне твоя морква сдалась! Была б морква как морква, а то так – ка-ран-да-ши одни!
Дарья Владимировна даже задохнулась от неожиданности. Да, морковь никогда не была её коньком. Как она только не старалась, что она только не делала, а урожай этого непритязательного овоща оказывался всегда плачевным. Этот нелицеприятный факт непременно вызывал насмешки со стороны мужа. Поначалу она меняла семена, подкармливала, бегала за советами к подружкам, однажды даже заставила супруга привезти на грядки перегноя из леса (может, земля не та!), но морковь никак не хотела отвечать на заботу хозяйки. У соседей вон – в руку толщиной, а у неё – без слёз не взглянешь.
 – Ишь! Морква моя ему не нравится! Сидит на лавке день деньской, ногами болтает, как школяр какой, поговорить ему, видите ли, хочется! – выплеснула обиду Дарья Владимировна.
 – А что со мной уж и поговорить не о чем?!
 – Да о чём с тобой говорить?! Ты всё, что знал и не знал, по десятому кругу пионерам своим порассказал. Они тебя, как облупленного, знают!
 – Ну, ты хватила! Пионеров уже, почитай, лет двадцать как нету! – откровенно удивился старик.
 – И то, правда. Чего это я? – внезапно успокоилась жена.
 – Ну, что выпустила пары?
 – Выпустила. Пойду на огород, полоть-то всё равно надо. А ты приходи поливать! Неча тебе здесь прохлаждаться!
 – Даш, Даш, погоди! Ты мне плесни грамм пятьдесят из своего загашника.
 – А больше тебе ничего не надо? – ехидно проворковала Дарья Владимировна. – Может, тебе ещё и морквы на закусь надёргать?!
 – Даш, мне серьёзно надо, для профилактики. Кровя разогнать. А то, ну прям, зябну чего-то сегодня, – елейным голоском пропел Василий Авдеевич.
 – Обойдёшься! Кровя ему разогнать понадобилось. Ишь дохтор выискался!
 – Дохтор – не дохтор, а организм сам знает, что ему надобно для нормального функционирования, – вспомнив где-то вычитанную фразу, с победным видом произнёс старик.
 – Да у тебя организм только одного всю жизнь и требует! Функционер с проплешиной! Тьфу на тебя!
 – Ладно, ладно, иди куда шла! Сейчас газетку дочитаю и приду подмогну.
Василий Авдеевич вытащил из другого кармана мятый листок «Белорецкого рабочего», тщательно разгладил бумагу и, уткнувшись чуть ли не носом в строчки, многозначительно промычал:
 – Так-так…
 – Что «так-так»! Ты б очки для начала со лба снял, а потом бы такивал! Слепой ведь – как крот, а туда же – «так-так»! – никак не успокаивалась супруга.
 – Да ты уйдёшь нынче отсюда?! Или так и будешь над душой стоять?! Дашка, у меня ведь нервы не железные! Вот ещё Инфекция на мою голову навязалась!
В свою бытность Дарья Владимировна работала уборщицей в заводской поликлинике. Наслушавшись лекций заезжего молодого врача о распространении инфекционных заболеваний и во всю вооружившись полученными знаниями, она с остервенением начала следить за чистотой.  Ей стало казаться, что вирусы, бациллы и разные там тлетворные микробы только и ищут прорехи в установленной санитарной обороне. У Василия Авдеевича на этот счёт было иное мнение. Работая трактористом в совхозе «Укшук», он считал, что техническая грязь – это не грязь. Поэтому, наскоро умывшись, сразу же плюхался за обеденный стол под неодобрительный взгляд жены. Несколько раз из-за этого вспыхивали перепалки, но переломить сопротивление супруга у Дарьи Владимировны так и не получилось. Зато прозвище «Инфекция» прочно закрепилось за ней на всю жизнь.
 – Э-э-э! – махнула рукой жена и медленно пошла в огород.
Водрузив на нос очки, Василий Авдеевич принялся за чтение. Водя заскорузлым пальцем по строчкам, он медленно прочёл всю газету, и уж было хотел отложить её в сторону, как на последней странице среди поздравлений с днём рождения, рекламы и прочей чепухи наткнулся на знакомую фамилию. «Сегодня ровно год как нет с нами нашего дорогого и любимого мужа, папы, дедушки Воржицкого Сергея Афанасьевича. Вспомните его вместе с нами все, кто знал его и уважал. Жена, дочь и внук.»
«Вот те раз! Серёги Воржицкого уже как год не стало! А ведь он лет на пятнадцать, если не поболе, меня моложе будет, вернее, был,– ошеломлённо подумал старик.
Сразу вспомнился загорелый до черноты совхозный механик, вечно куда-то спешащий, вечно кого-то матюкающий на ходу. Работа механика – не приведи Господь! Он и для работяг – плохой и для начальства – нехороший. То тракторист напился, то трактор ремонтировать нужно, а запчастей нет. Вот и мотался он по всему району в поисках необходимых деталей. Только сделает одну машину, а тут – ещё две в воротах стоят. С утра разгон всем даст и снова на поиски запчастей. Но Сергея Афанасьевича, хоть и был он порою не в меру суров, народ уважал. Механизаторов своих он  в обиду не давал, начальству не закладывал, воспитывал своей властью, а кто по-человечески не понимал, тому и по морде мог съездить. Таким образом механик многих на путь истинный направил. Они ему потом сами «спасибо» говорили.
От этой новости Василию Авдеевичу стало  как-то сумрачно-нехорошо. Старик, кряхтя и опираясь на лавку, тихонько приподнялся и побрёл в избу. Прямо у порога он сбросил фуфайку и, не снимая валенок, повалился на заправленную постель. Мысли, будто рассерженный рой пчёл, неприятно гудели в его голове: «Сначала приглашают на дни рождения, потом – на свадьбы, потом – на юбилеи, а потом… Не успеешь оглянуться – жизнь пролетела.  А что в этой жизни-то было хорошего?! Несправедливо! Непочеловечески это всё!» Горькая обида сдавила грудь. Сердце, казалось, вот-вот остановится. Старик застонал. В этот момент в дверях появилась Дарья Владимировна с пучком своей неприглядной моркови, омытой в огородной кадушке.
 – Ты чего это, вахлак, в грязных валенках завалился на чистую постель! Совсем одурел что ли?! – накинулась она на мужа, но, увидев бледное лицо мужа, засуетилась. – Вась, Вась, что с тобой?!
 – Помираю, наверное, Дарьюшка, – прохрипел супруг.
Дарья Владимировна по-детски всплеснула руками. Морковь веером рассыпалась по полу. Оранжевые корнеплоды  сквозь разом нахлынувшие слёзы расплылись в яркие неестественные пятна.
 – Вася, да чего ты говоришь-то?! Разве можно так говорить?! – запричитала она, не зная, что делать с внезапно освободившимися руками.
 – А ты знаешь, Даша, мне твоя морква всегда нравилась. Просто я признаваться тебе не хотел. Она ведь сладкая такая … – попытался утешить супругу старик.
 – Милы-ы-ый мо-о-ой, хочешь я тебе прямо сейчас на тёрочке морквы натру?! Да с сахарком, со сметанкой?!
 – Даш, ты мне лучше своей рябиновки из черноплодки налей. В рай меня всё равно не пустют, а в аду одним грехом больше, одним меньше – никакой разницы.
 – Сейчас, сейчас! – словно приговаривая, достала откуда-то из-за печи бутыль Дарья Владимировна.
Привстав, Василий Авдеевич аккуратно выпил стакан сладковато-терпкой настойки и снова откинулся на подушку. Жена, вспомнив о скорой помощи, кинулась к телефону. Дрожащие от волнения пальцы никак не могли попасть в нужные отверстия на диске. Трубка телефона или молчала, или начинали неистово пищать. За спиной послышался шум. Она оглянулась. Муж, уже надевший фуфайку, открывал входную дверь.
 – Ты это куда собрался?! – оторопело прошептала Дарья Владимировна.
 – Да пойду на улицу, на лавочке посижу, – как ни в чём не бывало ответил Василий Авдеевич.
 – Как  на улицу?! Ты ж только что помирать собирался?!
 – Собирался! А потом взял да и раздумал, – искренне признался супруг.
 – А-а-а! Как моркву полоть, он помирает! А как на лавке штаны просиживать, он уже не помирает!
 – Да ладно, Даш, – виновато произнёс старик, а затем, хитро подмигнув, добавил. – Ты того… морквы покамест натри. Да с сахарком, со сметанкой. Я сейчас курну пару раз и назад вернусь. 
На улице по-прежнему светило солнце. Пронырливые воробьи затеяли возню под самым носом задремавшего кобеля, ловко выуживая из кастрюльки остатки размокшего хлеба. Неподалёку сидевшая трясогузка нервно подёргивала хвостиком, но присоединиться к воробьиному пиршеству не решалась. Василий Авдеевич достал из кармана пачку «Примы» и, не торопясь, размял сигарету. « А жизнь – всё-таки хороша! Да и помирать в общем-то не так уж и страшно. Рано или поздно все там будем, – почему-то весело подумал старик, выпуская струю синего дыма навстречу разшалившимуся ветру.         
 
г. Белорецк   04.07.2010г.