Рукопашная. Шестая глава

- Бегство - только с одной стороны слабость, - говорил Степан. - Оно может стать еще и сильнейшим тактическим приёмом. Убегать с целью тактической организации схватки - это действие прямо противоположное бегству от страха. Ну, и потом, нужно не просто убегать, а периодически останавливаться, тем самым вызывая у противника замешательство. А если вы еще и начнете движение ему навстречу, наступит принципиальное изменение схемы происходящего, - рассказывал Степан бойцам, сидящим вокруг. - Кроме удивления у него возникнет страх. Ведь если вы идете на него, значит ваше планирование событий - прямая угроза его жизни. А совсем недавно было наоборот.
- А если он не испугается? - спросил Кузьма.
- Вставайте! Иван, ты будешь играть роль убегающего, а ты, Кузьма, станешь его догонять. Иван, беги! Но через некоторое время остановись и иди на Кузьму! - крикнул Степан.

Иван оглянулся на Кузьму, тот недовольно побежал за ним. Иван дал деру. Кузьма заторопился. Иван остановился. Кузьма тоже. Иван снова побежал. Чертыхаясь, Кузьма двинул за ним.

«Хорош уже, наверное», - подумал Иван. Он остановился и повернул назад. Кузьма заторомозил.

- Ну, что, фриц, хочешь схлопотать? – крикнул Иван.
- Это кто тут фриц? – проворчал Кузьма и кинулся на Ивана. Бойцы сцепились и повалились в высокую траву.

- Разнимите их! – негромко сказал Степан. Иван, Кузьма с разбитыми лицами вернулись в «спортзал». 

- Правда есть в том, что ты говоришь, - простонал Кузьма. – Даже со своим товарищем по отряду  – и то холодок в животе, а в бою – сработает на сто процентов.
- Ну, вот и попробуем в следующей драке. Только знайте: противник должен вас видеть. А сегодня мы займемся общей физической подготовкой. Физическая сила – не только вспомогательное орудие, но еще и здоровье. Мышечная радость позволяет отвлечься от депрессии.  Разбейтесь на пары и несите друг друга до крайнего дома поочередно.

Бойцы взвалили на себя свои пары «мельницей» и зашагали к деревне. Едва они достигли крайнего огорода, как Фокеры стаей пронеслись километрах в двух.

- Ложись! - крикнул Степан.  Отряд упал в траву. Но очереди не последовало. «Странно, они же нас видели. Не могли не видеть», - думал Степан. В следующую секунду в нескольких метрах целые охапки земли с травой взлетели вверх и упали ему на голову. «Вот и я о том же!» - почти вслух произнес Степан.

В деревню они вернуться уже не могли. Танковая бригада немцев уничтожила роту и добивала отдельных бойцов в близлежащем лесу. Немецкая речь заполнила окрестности. Некоторые выжившие присоединились к Степану, и всего было теперь человек двадцать - двадцать пять.

«Спортсмены» пробивались на северо-восток, где базировался соседний полк Красной Армии. Но бежать приходилось только ночью, а днем Степан приказывал всем отдыхать.

Степан задремал в мыслях об Ане. Аня так и не подпустила его. Он был деликатен, никогда не нажимал, остерегаясь оплошности, а потом жалел о допущенной осторожности. Они так и не поговорили. И теперь Аня была где-то там, в каком-то населенном пункте, где размещался медсанбат, а он с бойцами оказался в загоне. Степана терзала досада, что приходилось мыкаться в окружении в период, когда Красная Армия переломила ход войны.

Ему вспомнились лекции по лингвистике профессора Аванесова. Рубен Иванович взял со стола автомат, подошел к Степану и ударил прикладом в челюсть.
Степан очнулся. Немецкая речь была непонятной. Немцы говорили быстро, не очень громко и было не разобрать ни слова. Было ясно только одно: это плен.

Степан вглядывался в лица красноармейцев. Когда те бросали на него угрюмый взгляд, он незаметно кивал, будто говоря: «Еще не вечер. Всё помните из того, чему учил?» И некоторые отвечали ему едва заметным кивком.

Слабак среди своих нашелся. Степана вычислили и привели в избу. Сначала просто разговаривали. Спустя десять минут бесплодных ухищрений один из костоломов по кивку офицера начал методично бить Степана.
Позже он очнулся в подвале, в котором пахло протухшей морковью.

Немцам необходимы были работники. Нужно было восстановить разрушенные строения. Степана тоже определили: под жесткий контроль двух разъевшихся фрицев. Они глумились над ним, но организм все же восстанавливался после сокрушительной практики специалиста.

На третий день работ Степан нашел способ контакта с другими пленными. Он рисовал на бревне звездочку, и под этим бревном находилась записка. Степан писал палочкой, смоченной собственной кровью. Система сработала, и через пару дней он получил ответ. Было решено снять охрану в одно и то же время следующего дня (назначили 13:00, обеденное время, максимальное расслабление противника), встретиться у коровника и оттуда начать освободительную операцию. На всю операцию Степан отводил двадцать минут. Оптимальное время, за которое можно многое успеть с минимальной утечкой информации.
В час дня жирный немец приклонил голову к балке и сладко зевнул. Это оказалось последним действием его жизни. Вооружившись автоматом и штыком, Степан поджидал второго из нужника. Тот шел, стегая дулом по крапиве. Степан уложил его там же, присыпав небольшим количеством глины.

Остальные отработали так же четко. Отряд динамично пробрался к штабу. Десять верных солдат фюрера, включая солдат, возившихся с покоцанным грузовиком, беззвучно уходили из жизни.

- Сарай, - шепнул Степан. Иван открыл замок, и наши вышли на свет.

Оружия хватило всем, и двадцать беглецов покинули деревню.  Чтобы перейти реку приходилось погружаться в воду с головой. Два человека утонули. Оставшиеся были уже в десяти километрах от русских окопов.

Трое погибли от пуль своих же. Позже наши прекратили огонь, и беглецы повалились в окоп. Их лица были совершенно черные. Силы оставили их. Они пришли в себя только с появлением замкомвзвода. По его приказу их изолировали и дали все необходимое.

Допрос был недолгим. Степану поверили. Однако спустя сутки, особист вызвал его к себе в блиндаж.

- Говорят разное про вас, - задумчиво произнес он.
- Тот, кто вам про нас говорит разное, и немцам про нас разное говорил, - так же задумчиво сказал Степан.
- Настолько легко уйти от немцев еще никому не удавалось. Что-то не так, - продолжал особист.
- Согласен. Но и спецподготовку не каждый боец в Красной Армии имеет. Об этом вам не рассказывали? – улыбнулся Степан.
- Наслышан. Вместо боевой и политической подготовки занимались рукопашным боем.