И снова Африка. ч. 2

http://www.proza.ru/2013/05/06/583      

     Вот и Африка! Мы с мужем спустились по трапу самолёта и снова оказались в чужом мусульманском мире. С первых же минут солнце, как будто стараясь показать, как оно радо нашему возвращению, веселилось, нещадно паля и обжигая горячими лучами, как поцелуями. Самум – знойный ветер пустыни – уже не дул, его время вышло, и нам стало так жарко, что автобус с кондиционером показался оазисом.
      Мы знали, что именно влечет нас в эти места, и как только наметился отпуск, (впервые за пять лет нашей совместной жизни) сразу же стали собираться туда, где нам когда-то было фантастически хорошо.
– Как здорово вернуться в то место, где мы нашли своё счастье! – сказал Сергей.
– Да, я тоже волнуюсь от этих воспоминаний.– поддержала я мужа.

     На таможне Сергея долго проверяли – он уже в третий раз проходил сквозь специальный детектор без обуви и ремня, но все равно «звенел».
К тому времени я уже многое знала, а таможенникам пришлось объяснять, что у него в ноге вставлен стальной штырь, после перелома ноги на горнолыжном курорте. Но так как они не желали ничего слушать, он показал им длинный шрам на щиколотке, после чего его, наконец, пропустили на посадку.

     Хотя Сергею предоставили другую работу, повысили в звании и наградили орденом за смелость, на самом деле он находился в резерве – «бывших разведчиков не бывает». Этот микрочип, вживленный в бедро, вызывал звон в любом аэропорту при прохождении через металлодетектор. В былые времена по этому чипу сотрудники наших спецслужб могли найти своего сотрудника в любой точке мира. Я обнаружила это уплотнение на коже после того, как мы поженились и стали жить вместе.
– Что это? – спросила я мужа.
И он подтвердил мои подозрения.
– Я могу тебе доверять – иначе бы не женился, и ты должна всё обо мне знать. Да, я профессиональный разведчик, служу Отчизне, знаю несколько языков и выполняю особо важные задания. Доверенная мне миссия, благодаря тебе, закончилась успешно, но... завершила мою карьеру. Обычно я работал под прикрытием, а тогда был один, и ты мне здорово помогла.

   Вскоре у нас родился сын, мы были счастливы и никогда не расставались. Но эта поездка показалась мне с самого начала опасной, и в душу закралось нехорошее предчувствие. Я еще от мамы слышала: «Нельзя возвращаться в те места, где ты был безумно счастлив».
Сказала Сергею об этом, но он меня успокоил.
– И не думай... Это предрассудки, всё будет хорошо! Ведь прошло столько лет... – сказал он ласково.

    В африканском аэропорту я заметила, как переменилось лицо мужа, когда он увидел одного из арабов. В его глазах мелькнула тревога, и я поняла, что спокойного отдыха не получится. Но он почему-то молчал, и я решила подождать и поговорить об этом позже. Когда оформили номер в отеле и отправили туда чемоданы с портье, Сергей предложил осмотреть местность.
Мы вышли через холл к бассейну и там он признался.
– Мне показалось, нет, я даже уверен в том, что уже на таможне привлёк внимание их спецслужб. Я узнал лицо араба – он, как будто ждал именно меня, чтобы убедиться что я прилетел, и сразу исчез. Прошу тебя вернуться в номер и никуда не выходить, тебе здесь опасно оставаться. Ты улетишь, а я немного задержусь. Не волнуйся, у них на меня ничего нет, все будет хорошо, а если что – нас не оставят в беде. Жди меня, я решу все вопросы.
 
      Когда мы пообедали в ресторане и он ушел, у меня в голове начали крутиться мысли: «Мы летели пять часов на другой континент – неужели все зря? Надо хотя бы искупаться в тёплом море».
Быстро переоделась в новый модный купальник, обмотала на талии парео и вышла на улицу. Мне оставалось только перейти дорогу, по которой мы приехали на автобусе.
    Стоящее неподалёку такси, вдруг сорвалось с места и резко остановилось в двух шагах от меня. Из него выскочили два араба в форменной чёрной одежде и высоких американских ботинках, на боку у каждого висела кобура с пистолетом. Я не успела испугаться – всё выглядело, как на съёмках кино. Охранники отеля видели, что они силой затолкнули меня в машину.
Простые арабы побаиваются полиции и никогда ни во что не вмешиваются, но я заметила, как один из них побежал доложить о случившемся на ресепшен, и это немного обнадежило.

     Настоящий страх пришел позже, когда уже сидела в машине, и один из полицейских держал меня за руку.
– Вот ду ю вонт? (что вы хотите?) – спросила громкр похитителей.
В ответ – молчание. Но поскольку я пыталась открыть дверцу машины на ходу, остановились и надели на меня наручники, завязав глаза платком-арафаткой*. По телефону они разговаривали на своём тарабарском языке, перемешивая английские слова с арабскими, чтобы было непонятно мне, но я поняла, что они докладывают начальству об успешно проделанной операции.

    Мне показалось, что прошло много времени, прежде чем мы доехали до нужного им места. В душе я ругала себя, что не послушалась мужа – поступила неосмотрительно, не дождавшись, одна пошла на пляж. А дело-то оказалось действительно серьезным. Но я была уверена – ему сообщат, что произошло со мной, и он... придёт на помощь.
А пока... терзала неизвестность. По рассказам Сергея я знала о тюрьмах и застенках на Востоке.
А дома остался малолетний сын со старенькой свекровью.
 
     Наконец машина остановилась, мне освободили руки и сняли с глаз повязку. В комнате, куда меня привели, за столом сидел смуглолицый неприятный тип, с мокрыми подмышками форменной рубашки, хотя около дверей вовсю гудел кондиционер.
– Я требую Российского консула и адвоката! – сказала я по-русски, едва переступив порог.
– Не волнуйся, всё будет, только сначала мы побеседуем и ты ответишь на все мои вопросы. – ответил он на ломаном русском языке.
А я, волнуясь в душе всё больше, старалась не подать виду.
– Твой муж прилетал в Египет обычно с Запада и под разными фамилиями. И только последние две поездки, пять лет назад и сейчас... из России. Вы познакомились тогда в «Гранд ресорт».
– Вы работаете в паре? На кого? – продолжил он допрос.
– Он был в Каире и заключал сделку в ресторане с сотрудниками тюрьмы, когда его опознали. Но мы не успели его взять, он скользкий, как змея. А после этого из тюрьмы совершил побег опасный политический заключенный.
     Прежнее правительство было лояльно к Советскому Союзу, а мы – оппозиция, и к России у нас другое отношение. Уже доказано, что тогда и произошел подкуп лиц и они все сознались, и сейчас мы знаем, откуда тянутся нити. Мы проследили, как вы в спешке оставили тогда отель и вылетели из Каира, но тогда начальство было на вашей стороне, и мы опоздали. Говори, зачем вы вернулись?
– Повторяю, я буду говорить только в присутствии консула и адвоката. Вы заблуждаетесь – мой муж добропорядочный гражданин своей страны и фамилия у него одна. Если бы мы были шпионами, зачем нам возвращаться после провала, о котором вы говорите? И тогда, и сейчас мы являемся просто туристами, несколько раз отдыхали в вашей стране по отдельности, один раз – вдвоём. Вам придется ответить за беззаконие, что вы  творите, за бесцеремонность и нарушение моих прав. А муж разовьёт такую деятельность в прессе, что россияне, за счет которых процветают ваши отели, не поедут в эту страну. Вы понесете миллиардные убытки – кому нужны на отдыхе проблемы... Я требую консула!

– Требовать ты будешь у себя дома, если когда-нибудь туда вернешься.– сказал он со злостью.
У меня похолодело в груди, и стало, действительно, страшно.
– А здесь ты можешь только просить! Отведите её в камеру, после ночи, проведенной в ней, она станет сговорчивей.– приказал он своим подчиненным и противно заулыбался, обнажив крупные жёлтые зубы.

      Конечно же мне сделалось плохо... В камере-клетке уже находились две арабки – старая и молодая. Спросить у них, за что они сидят – не могла, арабский язык оказался трудным для моего изучения, хотя английский и немецкий давались легко.
Меня мучила жажда, в горле всё пересохло, и я попыталась им объяснить, на трёх языках: «хочу пить, ай вонт вота дринк, их вилль вассер».
Пожилая женщина поняла.
– А-а-а, раша... – и показала на пальцах, что за это надо деньги.
Но я шла на пляж без портмоне, у нас же «он клюзив» – всё включено, зачем нам деньги у моря... Тогда толстуха сжалилась и протянула непочатую маленькую пластмассовую бутылку с водой, но держала, не отдавая её и говоря: «Ченч». Это значило, что я должна была ей за неё что-то отдать, но на мне... только купальник и парео.

    Старая арабка подошла и указала на руку с обручальным колечком – подарок мужа и на дешевенькое колечко, которое было дорого, как память о маме, но я сняла и протянула его. За глоток воды можно было отдать всё – стояла духота, я взмокла от жары и отчаяния. Она довольно заулыбалась, ей понравился небольшой голубой камушек, она надела его на мизинец и любовалась, вытянув вперед руку. Мамин подарок спас меня в трудную минуту – она бы меня поняла и простила.   
А вечером молодая арабка сжалилась надо мной, отломив кусок сухой лепешки, и сунула два крупных финика и одну агаву. Это утолило голод.
   Я поблагодарила её, но она тоже сказала: – «Ченч». Я спрятала руку с обручальным кольцом за спину, а она подошла и отстегнула от моих длинных волос любимую греческую заколку – тоже подарок мужа, и мои золотисто-белые волосы рассыпались по плечам.
   Старуха ахнула, глядя на них блестящими глазами, достала кошелек, и снова сказала одно слово, которое, похоже, только и знала по-английски:– «Ченч». Сделала указательным и средним пальцем движение, как будто она стрижет ножницами, предлагая за мои волосы его содержимое. Меня аж отшатнуло от нее, я заплела косу и забросила её за спину под парео, чтобы ночью не лишиться того, что так любил мой муж.

     Спать пришлось на грязном полу, сидя, и слава Богу, что не было крыс. Когда надо было выйти в туалет, арабки трясли дверь скрипучей клетки и кричали. Приходил старый араб, ворчал и отводил их, а я боялась каждого шага жирного охранника, но все обошлось.
     Мне снился наш малыш, я просыпалась в ужасе, не понимая, где я нахожусь. Вспоминала, как сын спрашивал у матери мужа:
– Бабуля, а у тебя детство было?
Она смеялась.
– И детство было, и юность была, вот и старость пришла...
– А у меня старости никогда не будет, я точно знаю. – убеждал её малыш.
– Бабуля, а когда ты ребёнка родишь? – допытывался он у неё.
– Дак, уж, никогда, я же тебе папу уже родила.
– А-а-а-а, жалко, бабуля.
И частенько мы заставали их за такими непосредственными разговорами.

    Однажды пришел к мужу друг по службе. У него была густая черная бородка, усы, а в отворот рубашки виднелась волосатая грудь. Сынок подошел к нему и спросил:
– Дядя Витя, ты обезьяна? У тебя брови под носом растут.
– С чего ты взял, дружок? И во-первых, не ты, а Вы, а во-вторых, и у тебя также все будет расти и борода и усы, когда станешь взрослым, как папа.
– И под мышками?
– Да, и под мышками.
– И в трусиках?
– Да, и в трусиках.
– Что и хвост вырастет, как у обезьяны? У Вас вырос?
Это надо было слышать. Как раз зашел папа, и они ржали, как кони.
– Да, парень у тебя слишком смышленый растет.

     Когда я все это вспомнила, непрошеные слезы потекли рекой, но я заставила себя успокоиться и мне удалось снова задремать. Разбудил лязг замка. Молодая арабка лежала на голом грязном полу, положив голову старухе на колени, которая спала сидя с открытым ртом и храпела на всю камеру. Подошел мой муж и консул, я вздохнула с облегчением. Начальник был с ними, он приказал охраннику меня выпустить.
– Сережа, выкупи у арабок мамино колечко и твой подарок, они меня здесь поили и кормили.– попросила я мужа.
Охранник растолкал их, арабки проснулись и легко согласились снова на «ченч».

    Муж нежно обнял меня.
– Бедная ты моя, непослушная девочка, вот так выходить замуж за шпиона. – сказал он и улыбнулся своей прекрасной улыбкой.
– Зря я тебя не послушал и мы полетели сюда – не надо было этого делать. Да, нельзя возвращаться в те места, где ты был счастлив. Больше нет никаких проблем, мы свободны, но здесь не останемся, у нас же Шенгенская виза, тебе и мне нужны цивилизованные страны. Забудь все, как страшный сон. Наш консул уже заказал нам билеты в Испанию, сегодня вечером вылетаем. После такого испытания тебе точно надо отдохнуть, непослуха ты моя, любимая.

    И мы улетели, но пробыть там больше недели не смогли – вернулись домой, тянуло в Россию, к малышу и родным.
Господи! Как хорошо дома! Никуда больше не полечу!
Но «загад не бывает богат», как говорила мама. Полетела... еще и не раз.




Платок-арафатка*– клетчатый х/б платок, который носил Ясир Арафат.

На фото:
Я и Африка. Мальвы наши тоже там растут.