Никто. Никогда... Гл. 13 Альтернатива

Сев в машину и включив кондиционер, Рахман снова достал из пакета книгу «Бандиты Тель-Авива». Да, Глеб Семенов, имя которого значится на обложке, уж никак не причастен ни к созданию самого романа, ни, тем более, к событиям, изложенным в романе. Действительно, произошла досадная и для издательства, и для Глеба Семенова накладка, которую никто не мог предвидеть. Однако именно эта случайность для Рахмана оказалась счастливой – она приблизила его к разгадке давно мучившей тайны. От таких мелочей порой зависит очень многое…

Сама по себе вдруг всплыла призрачная мысль и, чуть побалансировав, словно тоненькая гимнастка на тоненькой струне, утвердилась и оформилась в решение. Теперь это решение следовало обдумать и реализовать.

В Иерусалиме обитал Юра Штемлер, армейский друг, братан по Афгану, еще в середине девяностых сообразивший, что надо сваливать. И таки свалил. И не пожалел. Воины-афганцы, то есть представители ограниченного контингента советских войск в Афганистане, пользовались в Израиле большим уважением. Юра выучил иврит, поступил в полицейскую школу и сделал неплохую карьеру. Большим генералом, правда, не стал, но дослужился до  должности начальника штурмового подразделения, что для бывшего репатрианта было довольно неплохо.

О лучшем варианте и думать было нельзя. Именно Юре и позвонил Рахман без малейших колебаний.

Старый приятель, давно уже не Юра, а Ури, обрадовался неожиданной весточке от бывшего однополчанина, и без колебаний и расспросов пообещал прислать гостевой вызов.

С тех пор минуло более трех недель, за которые Рахман успел завершить срочные дела, не принимая новых заказов и приостановив подачу собственных объявлений в газете «Преступление и наказание». Билет и виза были оформлены в рекордные сроки -- спасибо Сашке Битману и его связям.

За окном стоял прохладный август, однако Ури поведал, что в Израиле это время года – период горячих ветров из пустыни Негев, на иврите это называется «хамсин», когда вся страна изнывает от духоты и пыли. Он посоветовал Рахману не тащить с собой крупного багажа: лишь джинсы, шорты, пара футболок, кроссовки и кепарик с козырьком… ну, и плавки для купания в Средиземном море – всего этого более чем достаточно.

Походное имущество сжалось в небольшом рюкзачке, уже было вызвано такси до аэропорта. Рахман снова проверил, все ли взято с собой – документы, деньги, билеты; еще раз глянул, все ли выключено – газ, вода, электричество (холодильник он разморозил еще вчера), забросил рюкзак за спину и протянул руку к аппарату «Каштан», чтобы поставить квартиру на охранную сигнализацию.

И тут в коридоре, прямо над головой, засвистел мелодичный звонок.

Та-ак, и кого же это вдруг принесло, -- хмыкнул Рахман, от души сожалея, что не покинул жилища двумя минутами раньше. Что ж, сейчас придется быть невежливым и негостеприимным. Хорошо бы, окажись это или нищие попрошайки, или ретивые коробейники, коих расплодилось нынче по сотне на квадратный километр…

Однако дверной глазок отобразил немолодого мужчину, примерно ровесника Рахмана. Мужчина стоял, заложив руки за спину и утвердительно кивая головой: знал, что на него смотрят и сейчас откроют.

На жизнь и здоровье частных сыщиков, а тем более, оказывающих услуги «только для мужчин», пока еще никто не покушался, хотя, кто знает, все меняется, и за новыми веяниями так сразу и не уследишь. Может быть, какой-нибудь бывший клиент вдруг да раскололся перед женой, что, дескать, уличил ее в измене с помощью такого-то детектива. И та вполне могла нанять киллера, дабы ликвидировать гадкую ищейку, избавиться от лишнего свидетеля своих пикантных похождений и оградить от этой ищейки своих сосестер по ****кам…

Рахман впервые видел этого человека и никакой опасности не ощущал, тем более, мысли были уже далеко – в стране, где суровой зимой носят маечки и босоножки. Не спросив банального «кто там?», он отпер дверь, намереваясь тут же выйти к лифту и этим показать, что гостей не принимает по причине убытия из дому, так что прошу прощения, и посторонитесь, дайте проходу.

-- Уж не в дальние ли страны собрались прям с утра пораньше? А, Михаил Аронович? – с деланным удивлением вопросил незнакомец и добавил, пожав плечами: -- А такси не прибыло, можете не поспешать. Так что снимите рюкзачок, еще пять-десять минуток у вас есть…

-- Чем обязан? – сухо спросил Рахман, борясь с раздраженным любопытством, переходящим в злость. Его смутили и информированность визитера, и чувство собственной уязвимости. Вот так, прямо на пороге, в последний момент, перехватывают не просто так… и не лишь бы кто.

Перед лицом появилось раскрытое удостоверение, тонкая цепочка от которого тянулась к нагрудному карману гостя. Перед ним стоял начальник одного из спецотделов Службы безопасности, номера отдела Рахман не рассмотрел, да и фамилия оказалась незнакомой – Королев. Полковник Королев Сергей Павлович. Возникла смутная ассоциация с полным тезкой, основателем космической техники СССР Генеральным конструктором С.П.Королевым, но, судя по документам, данный индивидуум был чисто земным экземпляром, никакого отношения к заоблачным высям не имеющим. Но за свою земную территорию он, судя по всему, вцепился мертвой хваткой…

-- Кто-нибудь еще в доме есть? – спросил он, глядя через плечо Рахмана и, казалось, даже принюхался. Профессионал, твою мать…

-- Это важно?

-- Уже нет.

-- Извините, у меня очень мало времени, -- пояснил Рахман. – Самолет. Регистрация, таможня, погранконтроль и прочее. Вы меня застали совершенно случайно.

-- Михаил Аронович, у нас ничего не бывает случайного, -- грустно улыбнулся Сергей Павлович. – Ваш рейс может быть и задержан на несколько минут. Ради вас… И это – в лучшем случае.

-- А в худшем?

-- Лично для вас худшего случая не будет при любом раскладе. Даже если вы никуда не улетите, то будете весьма благодарны мне за то, что остались дома. Я могу зайти? Говорить через порог – это как-то… ну, не совсем удобно.

Рахман попятился в коридор, пропуская Сергея Павловича.

-- Буду предельно краток, -- улыбнулся полковник Королев, утвердившись в кресле и поерзав ягодицами для обретения более полного комфорта. – Вам известно, что произошло с вашим бывшим соседом Израилем Львовичем Карабином?

-- Да.

-- И что же?

-- Он погиб, -- невозмутимо и лаконично ответил Рахман, не вдаваясь в подробности. – А каким боком Израиль Львович к моей поездке?

-- А таким, что вы намерены встретиться с его сыном Дмитрием.

-- Это запрещено?

-- Нет, что вы! Ни в коем случае. Но, согласитесь, это не может не вызвать вопросов… ну, скажем, если не вопросов, то хотя бы интереса.

-- Почему?

-- Почему… -- Гость вздохнул, словно сожалея о том, что его не поняли. – Вы же мыслящий человек, Михаил Аронович, а такое спрашиваете. Насильственной смертью, при невыясненных обстоятельствах, погибает старший офицер химических войск, едва ли не генерал, не последнее лицо в государстве. Он же – ваш бывший сосед. А спустя короткое время вы вдруг пожелали встретиться с его сыном, которого никогда не видели. Неужели для того, чтобы  лично выразить соболезнования? – С этими словами лицо Королева обрело трагическое выражение. – Это вы могли сделать по телефону, его номер вы знаете…

Великолепно. Потрясающе. Полковник Королев делает вид, что ему неизвестно, кто именно погиб в автомобиле профессора Карабина. Смешно. Или он не ведает, что Рахман знает о подмене?..

-- А еще готов спорить, что вы лишь недавно открыли для себя, что Марк Юхтман, которого вы раньше знали как Дмитрия Майорова, -- есть сын Израиля Львовича Карабина.

Он что, мысли читает? – напрягся Рахман. Действительно, то, что настоящая фамилия Дмитрия Майорова – Карабин, он узнал лишь от Глеба Семенова. Так уж вышло, что прожив несколько лет по соседству со старым профессором, Рахман так и не видел его сына, ведь Митя давно отделился от отца и связи с ним почти не поддерживал…

-- Короче, -- Рахман нетерпеливо глянул на часы.

-- А короче – вот, -- Сергей Павлович сунул руку в карман брюк и достал квадратную замшевую коробочку, в таких обычно продают ювелирные изделия, и протянул ее Рахману. – Не бойтесь, не бомба и не сибирская язва. Откройте.

Рахман снял притертую крышку. Под ней сверкнул серебристый кулон, шестиконечная  звездочка – щит Давида, как ее называют иудеи.

-- Подарок от контрразведки? – хмыкнул Рахман и поднял взгляд на Королева. – И за что же мне такая честь? За пятую графу? Так теперь же, вроде, все равны…

-- Зря смеетесь, -- снова вздохнул Сергей Павлович. – Это – ваш талисман. Без него вы, боюсь, не улетите. А если улетите, то можете не прилететь.

-- Вот так?

-- Да, Михаил Аронович, да. Вы наденете эту висюльку на шею сразу же по прибытии в Бен-Гурион, а еще лучше – в самолете, перед посадкой. Одно лишь условие: она должна быть все время снаружи, поверх одежды. И не будете снимать до самого возвращения. Здесь вас встретят и примут ее из рук в руки. Вот и все…

Рахман оглядел кулон, покрутил его в руках и заметил скептически:

-- Моя система лучше. Более поздняя модель и с расширенными функциями. А у этой обзор ограничен, да и габариты… извините, прошлый век. Лучше уж портрет Дзержинского на шею повесить. Или плакат: «Я -- шпион»… 

-- Чем богаты. Не всем же быть миллионерами, как вы, частное лицо, вольный ветер. А на нас давят не только погоны, но и твердый бюджет: шаг влево, шаг вправо… И все-таки я попрошу вас задействовать именно этот прибор – он уже настроен на нашу частоту, и сигнал принимается не в записи, а в реальном времени, без малейшей задержки трансляции. Поэтому мы сможем своевременно скорректировать ваши действия, если что…

-- Если – что?

-- Если возникнут непредвиденные обстоятельства. А они, скорее всего, таки возникнут. Вам не знакома фамилия – Тихомиров? Только честно.

-- Честно – не знакома. А кто он, и чем его фамилия опасна?

-- Она не опасна, да и человек с этой фамилией для вас не опасен. Пока он не узнает, что вас заинтересовал Дмитрий Карабин. Именно поэтому я и прошу вас, чтобы этот кулон во время ваших бесед с кем-либо всегда находился перпендикулярно к лицу собеседника.

-- А если я забуду вынуть его из-под одежды?

-- А вы не забудете. Это в интересах вашей же безопасности.

-- В смысле?

-- Во всех. Иначе по возвращении придется пойти под суд.

-- Даже?

-- Даже. И вовсе не по линии силовых структур. Понимаете, налоговая инспекция не любит, когда ее обманывают. От этих обманов страдает государство, безопасность которого, кстати, обеспечивает наша служба. А у вас, Михаил Аронович, каждый третий-четвертый заказ – «черный нал», неучтенный и необлагаемый. И не спорьте. Дальнейшие перспективы осветить? Или не обязательно?

-- Охотно бы выслушал, но совсем не имею времени. Меня ждет такси.

-- Такси не ждет, -- развел руками полковник Королев. – Я на всякий случай отменил ваш заказ.

-- Смысл?

--  Самый прямой. Если бы вы отклонили мою просьбу, то опоздали бы на самолет, мало того: мы бы сделали всё, чтобы вы до конца своих дней не смогли покинуть пределов страны. Нет-нет, мы-то вас не задержим и охотно выпустим куда угодно, а вот ни одна другая страна вас просто не примет… Но, поскольку вы проявили благоразумие и дали согласие на сотрудничество, то я подброшу вас до аэропорта на служебном транспорте. Услуга бесплатная, заметьте, хм.

-- Я оценил, -- оставалось ответить Рахману. – Польщен. Спасибо и на этом.

-- И еще один момент, -- Сергей Павлович вынул из того же брючного кармана сложенный вчетверо листок. Развернул и положил перед Рахманом. – Здесь нужна ваша подпись. Ознакомьтесь.

Рахман пробежал взглядом по строчкам, крупно набранным на принтере: «Я, Рахман Михаил Аронович… год рождения… проживающий по адресу… принял от… видеорегистратор №… в виде шестигранного многоугольника белого металла… обязуюсь вернуть…»

-- Это что? – недоуменно глянул он на Королева.

-- Расписка, -- пояснил тот. – Госимущество, все-таки. Кулон белого металла. Сдал-принял…

-- Я не просил у вас никакого госимущества… ни белого, ни черного металла. Можете забрать.

-- Нет-нет, что вы! Мы же договорились… Ваша подпись – чистая формальность!

-- Тем более. Чисто формально я никогда не оставляю своей подписи.

-- Нет так нет, -- пожал плечами Сергей Павлович, с явным неудовольствием пряча бумагу в тот же карман. – Извините, не обижайтесь…

Они вышли к лифту. На нижней площадке между этажами скучал молодой человек в легкой безрукавке, кепке «Адидас» и спортивных штанах с белыми лампасами. «А туфли-то армейские,  тоже госимущество», -- заметил Рахман и вопросительно глянул на Королева. Сергей Павлович сделал вид, что не понял этого взгляда.

Во дворе ждал джип «Вольво», похожий на располневшего дога черного окраса. Лишь увидев Королева и Рахмана, вышедших из подъезда, водитель пришлепнул на крышу магнитный маячок-мигалку и завел двигатель.

-- Прошу, -- Сергей Павлович распахнул перед Рахманом правую переднюю дверцу, «командирское» место. – Мигом домчим, Михаил Аронович, быстрее ветра. Эх, залетные!..

-- В качестве пассажира я привык ездить на заднем сидении, -- возразил Рахман и пояснил: -- Место рядом с водителем самое опасное, а уж когда летишь быстрее ветра…

-- Как скажете.

Машина рванула по осевой, вопя сиреной и разбрасывая вокруг ярко-синие молнии. Рахман глянул на часы и  покачал головой.

-- Так мы обо всем договорились, Михаил Аронович?

-- А куда деваться…

-- Ну, зачем так мрачно… Вы поможете нам, мы поможем вам. По прибытии получите некоторое вознаграждение…

-- Мне хватает своих доходов.

-- Да ладно. Никто еще не отказывался от лишних материальных средств.

-- Тем более, не облагаемых, -- съязвил Рахман.

Полковник не ответил. Пользуясь тем, что Сергей Павлович не может видеть его в зеркало заднего обзора, а водитель глядит на летящую под колеса дорогу, Рахман неспешно извлек  из кармана серебристую звездочку Давида, подотчетный талисман от спецслужб. Сжав его в кулаке, огляделся. Кожаная обивка двери – ни щелочки, ни дырочки. Кожаный чехол на сидении – ни складочки, ни выемки. А вот резиновый коврик на полу… Нет, его снимут при первой же мойке, и сразу станет ясно, что кулон попал под него не случайно. Не нужно так явно дразнить гусей… И Рахман просто обронил звездочку под правое пассажирское сидение – под задницу полковника Службы безопасности С.П.Королева. Ну, выпала случайно, простите, не уследил, каюсь…

Джип «Вольво» летел стрелой по проспекту Гагарина. До аэропорта оставалось километров семь, до завершения регистрации на рейс – чуть более четверти часа.

Они успели.

Серебристый лайнер израильской авиакомпании «Эль-Аль» мягко оторвался от взлетной полосы и взял курс на Иерусалим. А через несколько часов на соседней полосе совершил посадку самолет украинской компании «Аэросвит». Этим рейсом вернулся на родину Константин Круглов.