Мыльные пузыри. 1944

Мыльные пузыри.
Мы поужинали и командир нашей роты собрал нас в коридоре. Все построились.
-Я собрал вас здесь, чтобы объявить об отпусках. Комиссия рассмотрела личное дело каждого из вас и мы приняли решение дать отпуск пятерым из вас.

Все молчали и каждый из нас ждал вердикта. Я должен вернутся домой, я сына не видел три года. Когда меня отправили на фронт, ему было всего два года. Он так и не  смог сказать мне «папа» на прощание. А неделю назад он прислал мне мыльный раствор в баночке из под кофе и скрученную проволку, для запуска мыльных пузырей. Вам не представить, меня прям до слез пробило. Я хожу и вижу трупы, вдыхаю гниль от разложения этой плоти и не испытываю никаких эмоций, а тут сын подарок прислал. Я рыдал. Рыдал как ребенок растроганный неожиданным сюрпризом от родителей. Вот как все стремительно меняется. Мой сын меня радует больше чем я его. Стыд и гордость, вот, что я чувствую.

-Мартин Кранц, Франк Майер, Дирк  Армбрустер, Гюнтер Копп и Георг Бах.
Нет, не может быть. Габриель Гроссе не прозвучало. Я подошел к командиру.
- Ганс Вёльке, а как же я?
- Отставить разговоры, если вашей фамилии не прозвучало, значит вы остаетесь здесь.
- Но как же мой сын и жена? Я их три года не видел.
- «Отставить разговоры.» Прошипел командир и пошел потолковать с отпускниками.
Скотина ты. Скотская система, как можно воевать, когда в вас убивают надежду?!
Я пошел в нашу казарму. Крыша курятника была соломенной. Русские успели сжечь ее пока отступали. Но теперь отступаем мы.
Я лег на солому, которая чудом осталась цела или была перенесена сюда после пожара. Слезы стекали по моим щекам, сердце рвало. До следующей возможности получить отпуск теперь пять месяцев. А получить пулю в лоб я могу прямо завтра. Почему Франк Майер? Я воевал уже год и тогда он присоединился. Глупый малый. Однажды он сорвал кольцо с гранаты и она выскользнула у него из рук. Я успел подскочить, оттолкнуть Франка и отбросить гранату, которая взорвалась на лету.
А что если бы я просто отошел? Возможно я ехал бы завтра домой.
Но нет. Домой едет он.
Я забрался в угол и зарылся в солому. Все поздравляли отпускников. Я не мог присоединиться к ним. Слишком больно внутри.
Заснуть я не тоже не мог. Невероятно чистое небо. Миллионы звезд. Где-то горит одна для моего сына, другая для жены. А моей не разглядеть, даже когда на небосклоне ни тучки. А если она и есть, то не долго ей осталось. Русские все стремительнее отбирают свои же территории и приближаются к нашей земле. Небо опьянило меня своей красотой и мне все же удалось заснуть.

Выстрелы, вспышки взрывы. Темнота ежесекундно озарялось от разрыва гильз.
Русские напали на нас. Вот же уроды.
Я успел заложить металлическую бирку в ботинок и взять свой мешок. Я бежал с винтовкой в руках, слякоть перемешалась с кровью и все это разлеталось в разные стороны, когда я бежал. Хлопки раздавались по всюду. На секунду можно было разглядеть все, а на следующую все погружалось обратно во мрак. Это играло на руку Русским, но точно не нам.
Я выбежал из казармы и направился к железной дороге. Ад был позади меня, впереди был поезд. Как только на платформе узнают, что русские напали, то мы сразу поедем домой. А в суматохе никто и не узнает, что я не отпускник.

Поезд тронулся. Я был в трехстах метрах от него. Он начал медленно набирать скорость. Расстояние между нами быстро сокращалось и когда я был всего в десяти метрах, то наши скорости сравнялись. Тогда я ускорился, так быстро мне еще не приходилось бежать. Огромная железная дверь была открыта и из нее ко мне тянулась несколько рук.
Я споткнулся. Но меня успели подхватить и затащить в вагон.
В глазах все потемнело от боли. Когда меня поднимали, то я больно ударился. И сейчас с трудом оставался в сознании. Но нет, я все же потерял его.
Проснулся я, когда солнце стояло в зените.
Мы проезжали поле усеянное воронками от недавней бомбежки. И тут я увидел как кто-то встал в дальнем углу и направился в самый конец вагона, где можно тихо покурить и никто не увидит.
Черт, это мой шанс. Я попал в один вагон с Майером. Больше такой возможности мне точно не попадется.
Я встал и проследовал за ним.
-Ваш отпускной билет.
-«Вот.» произнес он, протягивая мне билет.
Тогда я схватил его за пиджак и вытолкнул из вагона. Мы уезжали. Я держал пиджак. А Франк неподвижно лежал на рельсах.
Сердце бешено колотилось. Я сел и достал из мешка мыльный раствор. Привел проволоку в порядок для запуска пузырей. Они быстро надувались, стремительно вылетали из вагона и молниеносно лопались.
Тут старый вояка подошел ко мне и спросил что это?
- «Мыльные пузыри» Ответил я.
- Откуда они у тебя?
- Сын прислал подарил.
- Зачем ты их пускаешь?
- Потому что сына люблю.
- А можно мне попробовать?
- Конечно, но только если ты скажешь, что любишь моего сына.
- Но как? Я же не видел его никогда.
Тогда я достал фотографию сына и протянул старику.
Он ответил: «Красавец твой сын. У меня было два. Война их унесла. Им было всего пятнадцать.»
- Я попускаю ваши пузыри?
- Конечно, вот, держите.
Я протянул ему мыльный раствор с проволокой, он вернул мне фотографию.
И как только я положил фотографию обратно в мешок, то раздался громкий взрыв. Русские самолеты. Бомбы летели одна за другой и разрывались все ближе и ближе от нашего состава. Наш поезд приближался к мосту. Последняя бомба упала так близко, что вагон тряхнуло и нас засыпало землей.
Когда мы заехали на мост, то я понял, Что если не выпрыгну из выгона, то следующий взрыв будет последним для меня. Я разбежался и выпрыгнул из вагона.

И пока я падал, то вспомнил о мыльных пузырях. Наши иллюзии о светлом бедующем они те же пузыри. Они надуваются в наших головах, а когда мы выпускаем их наружу, то их лопают все вокруг.
Так всегда.
 Это замкнутый круг.
 И пузырь никогда не покинет этот круг.
Мы лишь увидим его труп…