Со смертью наперегонки

Сырой ветер сводит с ума солёной свежестью моря и сладким ароматом цветущих деревьев. Хочется пить его как воду, захлёбываясь непомерными глотками. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю, с наслаждением втягивая саму жизнь, растворённую в воздухе.

Миша прерывает анекдот на полуслове, недоумённо смотрит на меня – смеюсь и торжественно салютую ему банкой лёгкого пива. Он понимающе улыбается и продолжает травить дежурные байки, каждую из которых я уже давным-давно могу процитировать наизусть. Заливисто хохочу, не особо прислушиваясь.  Любуюсь отчаянно зелёной травой и высоким чистым небом – неужели человеку может быть настолько хорошо? Всего-то и нужны для счастья: апрель, весёлый друг и крошечный приморский скверик в центре города.

Не сразу обращаю внимание на низкий, рокочущий, потихоньку нарастающий гул. Не похоже ни на вертолёт, ни на реактивный самолёт – звук очень странный и тревожащий. Переглядываемся с Мишкой. Кручу головой – замечаю: что-то глянцево-чёрное, непривычной формы летит над горами, закладывая вираж над городом.

- Миш, смотри – НЛО полетел!

- НЛО?! Где? Не вижу! Шутишь, Галь?

- Да вон там же, чёрненький!  Ну, куда ты смотришь?!

Придвигаюсь на скамейке поближе, пытаюсь рассмотреть НЛО с его точки зрения и понимаю, что огромный рекламный щит заслоняет Мише вид на полнеба, а вскоре странный аппарат и вовсе скрывается за высотками.

- На что хоть похоже?

- Не поверишь, на авиационную бомбу! Только громадная, форма резче, и не падает вниз, а летит себе спокойненько как самолёт!

- Странные что-то НЛО в последнее время пошли, нетипичные какие-то – ладно бы ещё тарелка там или блюдце, -  Миша неуверенно смеётся.

- Сейчас оттуда вылетит, пошли, посмотрим! 

Хватаю друга за руку, сдёргиваю со скамьи, тяну в сторону, откуда видно площадь. При виде объекта, вынырнувшего из-за высотки, Мишка резко сжимает мою ладонь и каменеет. Теперь НЛО невозможно не заметить, он просто огромен и приближается, готовясь совершить посадку прямо на центральной площади города.

Смотрю, как заворожённая, не в силах до конца поверить собственным глазам.

Объект совершает посадку, и характерный гул потихоньку смолкает. Но вскоре слышится что-то новое – две протяжные ноты на понижение одна за другой, долгая пауза, и снова они же, тревожные, низкие, рокочущие. Почему-то именно от этих звуков мне становится совсем уж не по себе, шевелятся корни волос, ручейки холодного пота катятся по спине. Но я всё равно не двигаюсь с места, продолжаю стоять и смотреть, что будет дальше.

Из аппарата в небо выстреливает полупрозрачный луч, растекается далеко в вышине и накрывает широким куполом всё вокруг, насколько хватает взгляда. Становится темнее – лучи солнца с трудом пробивают белёсую мглу. Объект открывается, на площадь организованно высыпают фигурки в чёрных скафандрах. Издалека видно плохо, но мне кажется, что их пропорции вполне могли бы принадлежать и людям. Оборачиваюсь к Мишке.

- Кто это?

- Да какая к чёрту разница, видишь, что они делают?! – мельком смотрю на площадь и вижу, как прохожие исчезают в коротких вспышках бледного излучения, взрываясь напоследок облачками розового тумана, - Галя, бежим! Ты куда?!

- Вещи на скамейке! Сумочка, документы!

Пытаюсь вырваться и вернуться к скамейке, от которой мы успели отойти уже метров на пятьдесят, но Мишка не пускает, с силой тянет вперед, ухватив меня выше запястья.

- Забудь про сумку! Бегом!

Понимаю, что он прав – сейчас уже не до сумок. В пару прыжков вылетаем из скверика, кидаемся в ближайшие дворы. Проносимся, разгоняя перепуганных кошек, вслед доносятся выкрики старушек, сидящих у подъезда.

Арка. Следующий двор. Тупик – всё застроено, выхода нет, придётся возвращаться. Вспоминаю, как бывала здесь в детстве, заскакиваю в первый попавшийся подъезд. Старинные парадные когда-то были сквозными – массивные деревянные двери открывались на центральную улицу, но сейчас выход намертво заколочен. В панике трясу за ручки, Мишка отдергивает меня от дверей и без лишних слов выносит их двумя ударами ноги.

Попадаем на открытое место. Снова видна площадь, там творится страшное, люди бегут, увлекают в свой поток, тащат нас в разные стороны. Дикие глаза, искажённые лица, орущие рты. Толпе невозможно сопротивляться, и мы едва не теряем друг друга, но Миша успевает крепко вцепиться в моё предплечье и решительно пробивается, таща меня за собой. Толкаясь, получая ушибы, кое-как вырываемся из основного потока и ныряем во дворы.

Бежим, петляя между тесно припаркованных машин, продираемся через колючие кусты. В конце двора новый тупик, Мишка подсаживает меня через забор, сам перемахивает следом. Огороженный дворик, нет собак – хорошо.

Разительно меняется тон человеческих воплей: панический ужас вытесняется смертной тоской. Слышно, как отдельные выкрики то и дело прерываются, внезапно и резко. Значит чужие рядом. Миша тянет меня вниз. Подражая ему, прижимаюсь к земле и ползу через весь дворик, не обращая внимания на мелкий мусор и сырую грязь, липнущую на руки и одежду.

- Куда теперь, Миш? Спрячемся или попробуем выбраться из города? – Он оборачивается.

- Галь, мы не выберемся, видела купол? Пробиться бы к моей конторе...

- А что там? – Миша прерывает меня нетерпеливым жестом и прислушивается. Сквозь людские крики и заунывную сирену чужих можно различить пистолетные выстрелы и короткую автоматную очередь. Однако всё затихает подозрительно быстро.

- Отделение полиции? – Мишка утвердительно кивает пару раз в ответ, медленно и мрачно.

- Жди здесь, я сейчас…

Ползёт к забору, осторожно оглядывает улицу, прячась в кустах живой изгороди. Возвращается. Бледный, задумчивый и непривычно серьёзный. Видимо, дела наши плохи.

- Ты же была у меня на работе? Помнишь, где мой кабинет? Рядом серверная. Замок кодовый, код: четыре, пять, семь. Повтори! Запомнила? Хорошо. Нажми все цифры сразу и потяни кольцо. Как заходишь в серверную, сразу же налево дверь в кладовую, на ней надпись под трафарет «ТПС четырнадцать-шестнадцать - ЛВ» открываешь моим пропуском и ждёшь меня там. – Он показывает тонкий прямоугольный кусочек светлого пластика, засовывает его в нагрудный карман моей джинсовой куртки, застегивает клапан. – Сейчас это самое безопасное место в городе.

- А мы что, будем добираться туда поодиночке?!

- Придётся. Стоит там один, простреливает весь перекрёсток, а чуть подальше ещё такие же, – Мишка коротко вздыхает, - разделимся – больше шансов проскочить. Побегу первым, ты – сразу за мной с другой стороны, как только он отвёрнется. Если удастся прорваться здесь, то через пару дворов уткнёшься в служебный вход узла связи. Зайдёшь по тому же пропуску. Всё поняла?

- Миш, давай лучше спрячемся прямо здесь и попробуем отсидеться!

Он кривится, как от боли.

- Ты что не слышишь? Они же всё прочёсывают, в том доме уже полным ходом облава, - показывает на что-то у меня за спиной, но я не оборачиваюсь.

- А тебе обязательно выбегать первым? Давай одновременно, так шансы у обоих примерно равны! А может вообще, лучше я вначале побегу? – Горло подводит, и вполне различимая дрожь в голосе вряд ли прибавляет моим доводам убедительности. Мишка улыбается в ответ по-детски беспомощно.

- Глупая, ну куда ж ты?.. – Затравленно оглядывается, суетливо треплет меня по плечу. – Ты, главное, не бойся, прорвёмся, в горах бывало и похуже!

- А ты никогда не рассказывал, как служил…

- Да было б ещё что рассказывать! – широко улыбается, а глаза отчаянные, страшные – бездонные провалы зрачков, тонкие колечки серой радужки почти неразличимы.

Ползком пробираемся вплотную к забору. Мишка жестами показывает, что он будет обходить чёрный скафандр справа, а я – слева. Подбирает обломок кирпича и, выбрав момент, когда чёрный смотрит не в нашу сторону, кидает его влево. Тот резко поворачивается на звук падения, выставив перед собой тёмную, матовую трубу, Мишка пружинисто подпрыгивает, перелетает забор и несётся через улицу, едва касаясь подошвами асфальта.

Время словно замедлилось, стало вдруг густым и вязким. Мишка плавно взмывает в прыжке. В его сторону неторопливо поворачивается чёрный скафандр, медленно сопровождает Мишкино движение  матовым стволом. Меня словно током бьёт, в голове проясняется, подскакиваю к забору, разом перемахиваю его, не хуже тренированного приятеля, даже успевает проскользнуть мельком, на краю сознания, неуместная мысль, будто, вот, с детства только и делаю целыми днями, что прыгаю туда-сюда через чужие заборы. Бегу по траектории более короткой, чем Мишкина, обходя врага слева, стремясь достигнуть кустов и низкого бетонного ограждения на той стороне. 

 Краем глаза вижу, что Мишка внезапно останавливается, отскакивает назад, а через пространство, которое он пересекал бы сейчас, продолжая бег, простреливает неяркое излучение. Мишка бросается в сторону, распластавшись в воздухе, приземляется в кувырке.  В место, откуда он выпрыгнул, бьёт луч, не причиняя асфальту видимых повреждений. Мишка ныряет за разбитый автомобиль.

Отвлёкшись на Мишку, оскальзываюсь в луже кровавой каши, каким-то чудом удаётся сохранить равновесие. Значит это всё, что остаётся от человека после оседания розового облачка. От этого мне уже ни страшно, ни гадко, думаю только, надо бы осторожней, не наступить бы снова, а то поскользнусь и точно упаду. Прекрасно понимаю, что надо смотреть, куда ставлю ноги, но не выдерживаю и снова кидаю короткий взгляд в сторону друга.

И как раз вовремя, чтобы заметить оседающее кровавое облачко.

Как же это?!.. Разве может такое?.. Миша!!! Дыхание перехватывает спазм безмолвного крика, а ноги упорно продолжают нести меня прочь, с каждым шагом приближая к серой бетонной ограде, к густым кустам, к спасению. Сквозь шок абсолютной, немыслимой потери, которая всё ещё не может уложиться в голове, пробивается какое-то спокойное, отстранённое понимание того, что матовый ствол уже начал движение в моём направлении. Чёрный ствол – Миша. Эта связка застревает в мыслях на долю секунды, и до меня доходит, что надо делать.

Начинаю петлять зигзагами, хаотично скачу из стороны в сторону, и вполовину не так далеко и проворно, как Миша, но мне и осталось-то пробежать уже совсем чуть-чуть. Подпрыгиваю, пригибаюсь. Справа, сантиметрах в двадцати от моего локтя, вспыхивает импульс излучения.  Дергаюсь всем телом в сторону, рвусь вперёд и ныряю за бетонную ограду. Со всего маху приземляюсь животом об землю и лихорадочно, извиваясь ужом, ползу вдоль прикрытия. Только бы чёрный не оставил свой пост, и не кинулся следом! Скатываюсь по травянистому склону. Перед глазами мелькают поочередно яркие смазанные пятна весенней зелени и белёсая муть вместо неба. Влетаю в незнакомый двор, на всей скорости приложившись боком о бордюр, но боли почему-то нет, и я ничего не слышу, только сердце бухает тяжело и гулко. Однако вскоре в этот шум плавно вступает низкая, заунывная сирена чужих.

Значит, всё-таки жива. А вот Миша... весёлый, хороший, зачем же так?! В глазах мутнеет  и расплывается от слёз. Стараюсь подавить, удержать рвущиеся наружу рыдания – вдруг чёрный уже на подходе, да по мою душу?! С трудом встаю, пытаюсь бежать, но ноги совсем не слушают: дрожат и подкашиваются. Шатаюсь, как пьяная, кое-как, прихрамывая, пересекаю двор. Не глядя, вламываюсь в хлипкий заборчик, чье предназначение – условно обозначать чей-то незаконно захваченный палисадник. Теперь надо перебраться через двухметровую бетонную стену, покрытую отвратительно-розовой, вылинявшей, местами облупившейся краской.

Оглядываюсь – ржавая бочка из-под дождевой воды для полива вполне сойдет. Моё счастье – она наполовину пустая. Всем телом бьюсь об неё, опрокидываю, вода выливается. Качу к стене, переворачиваю вверх дном, забираюсь. Бочка шатается под ногами, но я, с грехом пополам, перелажу на забор.

За оградой внутренний дворик узла связи. Он ниже по уровню, чем двор с палисадником – забор сразу переходит в забетонированный обрыв, и прыгать предстоит с высоты не менее пяти метров, но я не раздумываю, повисаю на руках, вытягиваюсь в полный рост и разжимаю пальцы. Асфальт больно бьёт по ступням, приседаю, валюсь на спину, кажется, ничего не сломала, однако боль всё-таки настигает, и тело начинает протестующе ныть. Сжав зубы, перекатываюсь на живот. Одна нога под себя, потом вторая, четвереньки, колено, встаю, придерживаясь за бетонную стену. Ничего, сейчас пересилю, немножечко расхожусь, и станет легче.

Неподалёку гудит дизель-генератор связистов – значит, чужие «позаботились» о том, чтобы в городе не было электричества. Ковыляю к служебному входу, трясущимися руками расстегиваю клапан нагрудного кармана – только бы от прыжков и падений не поломался тонкий пластик. Обидно было бы, после всего.

Карточка цела! Прикладываю к панели, слышу, как срабатывает замок, тяну на себя тяжёлую застеклённую дверь, вваливаюсь внутрь.  Малознакомое административное здание. Лестницы, коридоры, двери, двери, двери. Где здесь мишин кабинет? Кажется, на втором этаже? Или на третьем? В ближайшей комнате – никого. Выскакиваю, ломлюсь в двери напротив.

 Пятеро служащих столпились у окон на улицу. Оглядываются, изучают меня со встревоженным любопытством.

- Девушка, вы с улицы? Почему все бегут?

- Там прилетели эти… в чёрных скафандрах… и всех убивают! – Связисты ошарашено молчат. Полная женщина, обратившаяся ко мне, недоверчиво улыбается, но в глазах тёмным огнём начинает разгораться понимание и паника.

- То есть, как это, убивают?.. Что за глупый розыгрыш?

- Это не шутка! Они скоро будут здесь! Прячьтесь, баррикадируйте входы в здание. Где кабинет Михаила Наумова?

- Мишин кабинет? Так он же в отпуске!

- Я знаю, что в отпуске! Где его кабинет?!

- Девушка, орать-то зачем? Не на базаре! – с трудом подавляю жгучее желание подскочить и встряхнуть за шиворот заторможенную идиотку, но что-то в моём лице убеждает её воздержаться от продолжения дискуссии, и я получаю координаты серверной. Оборачиваюсь на пороге.

- Миша сказал, в серверной кладовая, можно спрятаться, переждать. Кто-нибудь хочет со мной? – ловлю в ответ неприязненные взгляды и красноречивое молчание.

- Нет уж, девушка, спасибо, мы здесь как-нибудь сами. А Мише выговор светит, раз водит на рабочее место кого попало, да ещё и пускает к оборудованию.

- Миша погиб… - всхлипываю, вылетаю из комнаты, яростно захлопываю дверь, бегу по коридору на лестницу и вверх, на третий этаж.

Кабинет с табличкой «Наумов М.А.», рядом дверь в серверную. Кодовый замок. Код… неужели забыла?! Пять, четыре, а дальше? Смутно вспоминаю, что третья цифра была невпопад, через одну: пять, четыре, два или четыре, пять, семь? Или восемь? Или все-таки подряд: четыре, пять, шесть? Облизываю губы, пытаюсь сосредоточиться и вспомнить, пока не разломала несчастный замок ко всем чертям лихорадочными попытками взлома.

Чуть успокаиваюсь, перевожу дух, и тут же в голову забредает крамольная мысль, а вообще стоит ли оно того? Подбирать код, терять драгоценное время, которого и так уже практически нет, а ради чего? Так бежала сюда, рвалась, даже не задумалась ни на секунду, какого рода защиту против инопланетного или чёрт его знает какого вторжения может обеспечить самая обычная кладовая в серверной? Ладно ещё, понимаю, был бы забетонированный бункер с сейфовой дверью, да куда уж там – здесь даже не подвал, а третий этаж!  Стоит немного поразмыслить, и вот уже вся затея предстаёт по-детски наивной глупостью.

Крепко зажмуриваюсь, с силой трясу головой –  не может быть, чтобы Миша из пустой блажи стремился сюда, рискуя жизнью. Да, он был простым и весёлым, но дураком Мишка точно не был и никогда бы не стал подставляться «за просто так». А он очень хотел, чтобы я попала именно сюда.

Глубоко вздыхаю и начинаю последовательный подбор. Четыре, пять, два – нет. Четыре, пять, шесть – нет. Четыре, пять, семь – есть!

В серверной холодно и шумно. Дуют кондиционеры, пчелиным ульем гудят десятки компьютерных вентиляторов. Свободного пространства практически нет – всё забито серверными стойками. Слева обещанная дверь с надписью под трафарет «ТПС-1416-ЛВ», рядом на стене считывающая панель. Прикладываю пропуск, щелкает реле. Открываю дверь, решительно шагаю внутрь, дверь захлопывается следом.

Небольшая комната, захламлённая пустыми коробками и вышедшим из строя оборудованием, сваленным в неопрятную кучу прямо на пол у стенки. И что в ней такого особенного, сверхзащитного? Она вообще, похоже, проходная – передо мной ещё одна закрытая дверь. И окно слева! Стоп. Окно. Оно же получается со стороны коридора!

А в окно ярко светит весеннее солнышко, нет и намёка на мглистый купол. Мелькает невозможная догадка, торопливо оглядываюсь – позади сплошная стена и ничего мало-мальски похожего на проход, через который только что попала сюда.

Наверное, как-то так и сходят с ума.

Открываю дверь – самый обычный офис, люди работают, как ни в чём  не бывало. Дико озираюсь, нетвёрдой походкой иду в направлении выхода, натыкаясь на тесно поставленные столы.  На меня оглядываются, молодая женщина за ближайшим столом пытается что-то спросить, но смысл её слов до меня не доходит, на ходу пожимаю плечами, отрицательно трясу головой. Она поднимает трубку телефона, набирает какой-то номер. Я тем временем пересекаю комнату и вываливаюсь в длинный коридор. Рядом хлопает дверь. Резкий мужской оклик:

- Куда?!

***

- Значит, документов мы при себе не имеем, так, Галина Петровна? Марсиане отобрали?

- А вот зря издеваетесь, может и марсиане! Но если судить по творимому беспределу, я бы всё-таки поставила на фашистов, знаете, тех самых, отсидевших семьдесят лет на антарктической базе! Или на их идейных последователей из-за океана. Ничего конкретней сказать не могу – они не представились!

Ответственный за информационную безопасность армавирского узла связи, отрекомендовавшийся Виталием Евгеньевичем Зарубкиным, тонко улыбается, но взгляд остается недовольно-серьёзным.  Это плотный невысокий мужчина средних лет с намечающимся брюшком и небольшими залысинами. Уже около пяти минут мы ведём бестолковый разговор, в ходе которого я пытаюсь доходчиво растолковать про вторжение пришельцев, чёрный НЛО, белёсый купол над городом и лучи смерти, а он в свою очередь старается вызнать, каким образом я, грязная, поцарапанная, с блуждающим взглядом и запахом пива, получила доступ к засекреченному оборудованию.

- Виталий Евгеньевич, объясните мне, наконец, каким таким волшебным образом я перенеслась из Сочи в Армавир? Я ведь умом от всего этого тронусь! – его улыбка становится ещё неприятней.

- Так что же вы, уважаемая Галина Петровна, лезли, сами не зная куда? Гуляли себе по городу и нечаянно набрели на активированный локальный телепорт?

- Ну почему вы меня не слушаете?! Я ведь уже рассказывала, что пропуск в сочинский узел связи дал друг, Михаил Наумов. Он же и объяснил, как добраться до этой проклятой кладовой в серверной, и велел ждать его там. А сам погиб… - Стоит только вспомнить Мишку, к горлу снова подступает ком.

- Этот пропуск у вас с собой? – требовательно протягивает ладонь, безропотно отдаю пластиковую карточку, - Действительно Михаил Алексеевич Наумов, сочинский коллега, надо же!

Поворачивается к компьютеру, с полминуты что-то ищет, судя по всему телефонный номер, затем безуспешно пытается куда-то дозвониться. Недовольно морщится, перезванивает по другому номеру, спрашивает, почему нет связи с Сочи. Темнеет лицом, встревожено смотрит на меня.

- Связь с Сочи полностью потеряна сорок минут назад, - делает ещё два звонка, говорит обо мне, включает громкую связь и достаёт диктофон.

- Галина Петровна, ещё раз всё с самого начала и как можно подробней! – я протестующе трясу головой.

- Вы мне так и не ответили!

Он вздыхает, выключает диктофон и громкую связь.

- Я не имею права, вы же взрослый человек, должны понимать! - Всматривается пару секунд в моё лицо, опускает глаза и кивает, сдавшись. - Однако, учитывая ваши обстоятельства, и если коротко, буквально в двух словах… - Он замолкает на несколько мгновений,  нервно перестукивая пальцами по краю стола. Снова поднимает на меня взгляд, смотрит недовольно и мрачно. - Армия и наука сейчас сами знаете, в каком положении. Поэтому не так давно корпорация связи выкупила у военных кое-какие засекреченные разработки. Как вы, наверняка уже поняли, они касались мгновенного перемещения материальных предметов из одной точки в другую, или, говоря иными словами, телепортации.

- Но это же фантастика! Неужели, наши учёные добились-таки?! И ничего ведь не было слышно, ни малейшего намёка, нигде! Кругом только пустой трёп про нанотехнологии! И вот ЭТО с концами продали какой-то частной компании?!

- Не с концами, а с условием проведения дополнительных, причём весьма дорогостоящих испытаний за собственный счёт. Хотя, конечно, корпорация планировала серьёзно обогатиться, выдвинув со временем на рынок совершенно новый, эксклюзивный вид транспортировки пассажиров и ценных грузов. К сожалению, способ этот оказался довольно энергозатратным, поэтому перенос тяжёлых грузов нерентабелен.

- А на каком хоть принципе работает? Разборка-сборка на атомы перемещаемого объекта, четвёртое измерение или совмещение пространства? – Зарубкин поджимает губы и посылает мне очередной недобрый взгляд.

- А вы, Галина Петровна, фантастику любите? По-вашему я похож на учёного-физика? Да если бы и знал, посвящать, кого попало, в подобные детали было бы совсем уж вопиющим нарушением! К слову сказать, о локальных порталах ничего не известно подавляющему большинству сотрудников корпорации. В курсе только начальство, персонал, обеспечивающий безопасность и, собственно, ремонтные бригады, ежедневно пользующиеся телепортами для переброски к неисправным объектам.

- Я правильно поняла, что вы гоняете туда-сюда, через телепорт монтажников и прочих техников? А смысл? Это же как-то… мелко! Такие возможности… всё равно, что гвозди забивать микроскопом!  - Виталий Евгеньевич невесело улыбается.

- Не так уж всё гладко с этим мгновенным переносом, как хотелось бы. Во-первых, в этом действе необходимо участие хотя бы одного человека, непременно живого, в сознании и, как говорится, твёрдой памяти. И никто до сих пор толком и не разобрался, почему это так. Во-вторых, по статистике на тысячу перемещений приходится два и четыре десятых неудачных, когда объект благополучно исчезает из точки «А» и не появляется потом ни в запланированной точке «Б», ни в точке «В», ни где-либо ещё. Поэтому было принято решение о преждевременности использования телепортации для коммерческих транспортировок. Корпорация разорилась бы, выплачивая судебные иски.

- А как же ремонтники?!

- А на ком, по-вашему, собирается статистика? – Зарубкин жёстко усмехается, с еле заметной горечью. Мне становится нехорошо.

- Да как же можно согласиться на такое?

- Соглашаются, ещё как соглашаются, был даже конкурс на место. Выбор прост: повальные сокращения и голодающая семья или увеличенная в два раза зарплата. Ладно ещё крупные промышленные города, где более-менее реально отыскать другую работу, а в небольших городках – сами понимаете. Заключается новый контракт, сотрудник подписывает обязательство о неразглашении и полный отказ от претензий в случае несчастного случая или исчезновения, и дело сделано.

- Но это же…

- Не более чем бизнес, - он продолжает улыбаться с неприкрытым цинизмом, но в глазах мелькает затаённая, искренняя грусть, мгновенно расположившая меня к нему. Всё-таки он не исчадье зла, а всего-навсего мишкин коллега из другого города. А значит, мой друг тоже был в курсе происходящего, причём уже давным-давно. Почему же Миша ничего мне не сказал, даже не намекнул? Те люди у окна, да наверняка в узле связи были и другие – можно же было всех их увести через портал!

- Жалко, что Миша ничего мне про это не рассказал. Я не ломилась бы в этот ваш телепорт в одиночку, а переправила бы всех, кого только смогла найти.

- Не вышло бы. За один раз можно перебросить только двух, от силы трёх человек. На это уходит много энергии,  которая должна затем накапливаться не менее пятидесяти минут. По крайней мере, в таком режиме функционируют локальные версии телепорта.

- Значит, когда Миша говорил, чтобы я шла в кладовую и ждала его там, он уже знал… - меня не хватает, чтобы договорить это вслух. Становится совсем паршиво: всё плывёт перед глазами, безнадёжно срываюсь в подвывающий плач. Зарубкин подскакивает, хватает со стола и торопливо сует мне красно-белую кружку в чайных разводах. Подношу её к губам, но руки дрожат, и твёрдый краешек касается зубов с тихим стуком. Пью, захлёбываясь, обливаясь холодным и приторным кофе, но истерика понемногу отступает.

- Похоже, он вас очень любил.

Смотрю в равнодушные глаза. За лицемерным сочувствием лишь холодное любопытство. Не ваше дело, Виталий Евгеньевич, что именно было между мной и Мишкой, и, уж тем более, что могло бы быть…

- Не думаю. Мы были всего лишь друзьями, знали друг друга ещё со школы. – Давлюсь всхлипами, но изо всех сил пытаюсь вернуть себе ровную интонацию. – Просто Михаил был такой человек… он сделал бы то же самое для любой, даже незнакомой женщины или ребёнка.

Зарубкин сочувственно кивает, спрашивает, можем ли мы продолжить, снова включает диктофон и громкую связь. Я, как могу подробно, рассказываю обо всём увиденном, с момента появления странного звука над горами. Особый интерес почему-то вызывает необычная форма корабля чужих, Зарубкин переспрашивает, уточняет, даже снабжает меня листом бумаги и карандашом для схематической зарисовки. Отсканированные художества отправляются по электронной почте.

По окончании повествования, ко мне предъявляются претензии, почему чужие, обладавшие столь высокими технологиями, кинулись отлавливать и убивать несчастных граждан поодиночке и чуть ли не вручную, когда могли бы воспользоваться каким-нибудь излучением, накрывшим весь город сразу, наподобие их же изолирующего купола. На что я возражаю, что при составлении плана вторжения они совершенно позабыли спросить моё мнение по этому вопросу. Может, нет у них соответствующих излучателей, а может просто нравится сам процесс истребления, и они не смогли отказать себе в этом маленьком удовольствии. Конечно, если бы только они догадались согласовать всё со мной заранее …

Наши препирательства обрывает характерный нарастающий гул, слишком хорошо мне знакомый. Замолкаю на полуслове, в ужасе смотрю на мишиного коллегу. Он спадает с лица, мгновенно понимая, что это. Несколькими словами ставит удалённых собеседников в известность о происходящем и получает в ответ лаконичные инструкции. Торопливо встаёт, выводит меня из своего кабинета, заглядывает в соседний.

- Зина, выйди-ка на минутку и захвати с собой плащ и сумочку.

В коридор суетливо выбегает невысокая женщина средних лет. Усталое, некрасивое лицо – большой рот, глаза навыкате. Зарубкин хватает её под руку и тащит по коридору за собой.

- Зинуль, тут сейчас начнётся … - он коротко и ёмко матерится, очень точно обрисовывая картину происходящего, - вот, вместе с девушкой уйдёте телепортом. Хорошо, что Маришка уже уехала на учёбу, хотя кто знает, что у них там сейчас... – Зарубкин запинается, молчит с долю секунды и торопливо заканчивает фразу не своим, глухим и надтреснутым тоном. – Встретишь – обними. 

- А ты что, не со мной?

- Мне нельзя, я единственный, кто более-менее в курсе, что сейчас будет, к тому же главный по гражданской обороне. Сейчас организую эвакуацию людей в старое бомбоубежище, возьмём воды, еды, попробуем отсидеться.

- Виталик, погоди минутку, я не пойму, куда ты пытаешься меня отправить? Что сейчас будет? Почему телепорт?

- Будет очень плохо. Объяснять некогда. Вот девушка тебе потом расскажет.

- А куда хоть настроен телепорт? Там, что, всё будет хорошо?

- Кажется на Майкоп, что там сейчас – не знаю, но это хоть какой-то шанс для вас обеих.

- А к Марише никак нельзя?

- Зин, ты забыла? Настройки приходят из Ростова, здесь, на месте, не поменяешь – нет доступа.

- Понятно, – Зина вздыхает, укоризненно смотрит на Зарубкина, – Вроде умный ты мужик, Виталик, а придумал глупость: куда ж я от тебя под старость лет? Брошу здесь одного помирать, а сама неизвестно куда, непонятно к кому? Нет, я остаюсь. Дело решенное. И не надо со мной спорить – только время потеряем зря!

Зарубкин хмурится, бесцеремонно хватает её за плечо, разворачивает лицом к себе и набирает воздуха в грудь для возражений, а потом вдруг резко выдыхает и неожиданно улыбается, светло и благодарно.

- Твоя правда, родная, что зря время терять! Сейчас пойдём собираться. Только девушку надо отправить, а то неудобно выйдет перед сочинским коллегой… - Зарубкин достаёт из кармана хорошо знакомый мне кусочек белого пластика и кидает беглый взгляд на мишкино фото. Возвращает мне пропуск, показывает на вторую дверь слева от лестницы, разворачивается и поспешно уходит. Рядом с ним торопливо семенит по коридору маленькая женщина.

Заскакиваю в соседний кабинет, там сидят две молоденькие связистки.

- Девочки, а можно вас на минуточку, вы мне не покажете?..

Похоже, мой вид не вызывает доверия ни у одной из них, девочки колеблются. Потом ближайшая к выходу нерешительно встаёт, выходит в коридор, я хватаю её за руку и веду к двери, на которую указал мне Зарубкин.

- Девушка, мне вас только на минуточку, покажите, пожалуйста, объясните, что здесь? – Навязчиво ухватившись, тащу несчастную к телепорту. По дороге напористо приговариваю полнейшую ерунду, чувствуя себя при этом вполне состоявшейся привокзальной цыганкой. Судя по реакции «клиентки», деликатно пытающейся освободиться из «цепких лап», меня и воспринимают сейчас именно в этом качестве. Хлопаю мишкиным пропуском в свободной руке по считывающей панели, открываю портал.

- Девушка, пойдемте, вы мне покажете!

- Да отпустите же вы меня, наконец! Куда вы меня тащите?! Никуда я с вами… -  Я ныряю в дверной проём, сбив неожиданным рывком связистку с ног и утащив за собой. Портал захлопывается следом.

Падаю плашмя на жесткий пол, девушка валится сверху, моментально подскакивает, отпрыгивает от меня подальше и начинает громко ругаться по-детски пронзительным голосом,  ошарашено и истерично. Скорчившись, лежу, уткнувшись носом в резко пахнущую пыль ковролина. Я не в силах пошевелиться, не в силах поднять на неё глаза.

Что мне сейчас до чьего-то плача и бессильных жалоб, когда всё внимание, без остатка, поглотил иной звук: две глубокие, раскатистые ноты на понижение – лаконичный реквием всей моей недолгой жизни, да и не только моей.

Бедняжка кричит на меня, не подозревая, насколько медвежью услугу я ей только что оказала: там, откуда я её выдернула, её жизнь, скорей всего, была бы немножечко длиннее, совсем маленькую чуточку, но всё же... Мои усилия бесполезны – сделала только хуже и себе, и ни в чём не повинному, совершенно незнакомому человеку. Всё было зря, и Миша тоже зря... я всё равно сейчас, уже очень скоро…

Но я же не хочу!

Подскакиваю и бегу, не помня себя, мечусь по комнатам и переходам, мимо растерянных людей. Одни выглядывают в окна, разглядывают белёсую муть и настороженно вслушиваются в заунывную сирену. Другие бестолково суетятся и то и дело попадаются на пути – стараюсь разминуться, но кого-то всё-таки сшибаю с ног. Сейчас не до них – страх выжег последние остатки совести, а заодно лишил возможности связно рассуждать: делаю уже второй или третий круг по одним и тем же коридорам, в тщетных попытках отыскать заветную дверь с надписью под трафарет и считывающей панелью. 

Наконец, выдыхаюсь и понемногу прихожу в себя. Оглядываюсь и замечаю, что ниша слева от дверей кабинета, из которого вышла после телепортации, на самом деле начало небольшого коридорчика, заходящего за угол. В конце аппендикса окно и две двери, одна напротив другой. Та дверь, что слева – моя!

Мне стоит очень больших усилий не ринуться в телепорт прямо сейчас же. Разворачиваюсь и бегу за девушкой из Армавира, без лишних слов хватаю её за руки и волочу за собой. Она кричит и отбивается.

- Ну, пойдём уже, да не упирайся! Идём со мной, послушай, там хоть какой-то шанс! Ты не понимаешь - здесь же всех поубивают!

Приходится высвободить одну руку, чтобы положить мишкин пропуск на считывающую панель. Воспользовавшись моментом, девушка вырывается и отходит на пару шагов, но почему-то не убегает, остается на месте и с бараньим любопытством ждёт, что будет дальше. Делаю полшага в её сторону – отступает, и я останавливаюсь. А телепорт уже активирован, и кто его знает, сколько секунд ещё продержится. Приглашающе протягиваю руку, но связистка лишь испуганно смотрит и отрицательно трясёт головой. Мои нервы не выдерживают – коротко матерюсь и захожу в проём. Дверь захлопывается следом.

Снова захламлённая кладовка. На этот раз, кажется, повезло: не слышно ни заунывной сирены, ни характерного гула. Подхожу к окну, пару секунд всматриваюсь в чистое небо, глубоко вздыхаю и прижимаюсь лбом к прохладному стеклу. Отстраняюсь, прячу лицо в ладонях и понимаю, что меня попросту трясёт.

За кладовкой – пустой кабинет, выхожу в коридор. Слышна музыка и громкие голоса, иду в направлении звуков. В шагах десяти по правой стороне дверь неожиданно распахивается, и по ушам резко бьёт разбитная песенка. Из дверного проёма выскакивает пошатывающаяся женщина и шагает в противоположную от меня сторону, неловко переваливаясь на каблуках. Судя по направлению, её цель – дверь в конце коридора, украшенная буквой «Ж». Подхожу и заглядываю в открытую комнату.

Большой офис, столы сдвинуты и накрыты. Похоже, здесь собрались почти все работники местной конторы – едят, пьют, кое-кто уже даже пляшет. Во главе стола сидит очень довольный седоватый мужчина лет пятидесяти в элегантном костюме-тройке, плохо сочетающемся с пьяным, раскрасневшимся лицом. Судя по всему, юбиляр. Перехватывает мой взгляд и весело орёт, перекрывая попсу из колонок: - «Девушка, заходите!» Приглашение сопровождается радушным, по-нетрезвому размашистым жестом.

Остолбенев, смотрю, не в силах двинуться с места. Как-то очень нехорошо эта картина сочетается со всем, что видела меньше часа назад. Они сидят здесь, веселятся и пьют в то время когда…

Некоторое время просто стою, ловя воздух ртом, как живая рыба на базарном прилавке. Потом пытаюсь хоть что-то им всем объяснить, но понимаю, что выходит лишь бессвязный лепет. Они смеются, подводят меня к столу, усаживают и вручают пластиковый стаканчик до половины наполненный чем-то прозрачным. Заставляют выпить. Спиртовой запах недвусмысленно подсказывает, что это не вода, но мне уже всё равно, залпом опрокидываю в себя содержимое стаканчика, и, как ни странно, становится легче и проще. Делаю ещё одну попытку объяснить, что творится сейчас там, где только что была, но они принимают всё за бредовый розыгрыш и отвечают плоскими шуточками, сопровождаемыми жизнерадостным хохотом. Это настолько странно и дико, что я замолкаю. Опустив голову, гляжу на свои дрожащие руки. В самом деле, что я могу сейчас объяснить или доказать?

Мне подсовывают пластиковую тарелку с каким-то салатом – есть не могу, механически, без аппетита ковыряюсь вилкой, не имея ни малейших  соображений, что же делать дальше. Между тем, очередная бьющая по нервам песенка обрывается на пронзительно-визжащей ноте, и во время короткого перерыва улавливаю еле слышный, пока ещё далёкий, но пугающе знакомый гул.

Вот он и ответ – ничего ещё не кончилось. Вместо нового приступа паники неожиданно для себя успокаиваюсь и собираюсь. Встаю и делаю последнюю, увы, бесплодную попытку привлечь внимание окружающих к происходящему. Подхожу к колонкам, взревевшим очередным весёленьким мотивчиком, и выдираю шнур питания из розетки. В наступившей тишине отчётливо слышится нарастающий гул, и кто-то, наконец-таки, начинает недоумённо прислушиваться. Возвращаюсь к столу и, не присаживаясь, зачёрпываю напоследок полную ложку салата. А ведь вкусно! Да, и дело, похоже, идёт к тому, что ничего лучшего попробовать всё равно уже не получится. Никогда.

Торопливо покидаю этот праздник жизни и начинаю новые розыски. Интересно, где у них смонтирован телепорт? Если вдруг окажется как у наших – в запертом на кодовый замок помещении, то дело моё – дрянь. К тому же арена поиска значительно ограничена, поскольку большинство сотрудников, уходя повеселиться, закрыли свои кабинеты на ключ.

Обхожу коридор, тряся за ручки запертые двери. Допустим, повезёт, и в очередной раз сумею отыскать заветную надпись на двери, означающую, как успел объяснить Зарубкин, «телепорт стационарный четырнадцать-шестнадцать локальная версия», а что дальше? До каких пор буду прыгать из города в город, пытаясь спастись от вторжения, раз за разом опережая его на считанные минуты? Пока не нарвусь уже на непосредственно прилетевших чужих? Или на разряженный телепорт? Или на обесточенный узел связи? Перспектива отыскать спокойный уголок, куда не налетят агрессоры, начала представляться чем-то призрачным и совершенно несбыточным. Может, пока не поздно, стоит вернуться и спокойно доесть селёдку под шубой? А что, ведь есть ещё шанс оперативно упиться до бессознательного состояния, чтобы достойно, не приходя в чувство, встретить «дорогих гостей». Из горла вырывается хриплый, истерический смешок, но я, разумеется, и не думаю поворачивать назад – глупо сдаваться, пока есть хоть какая-то надежда. Да и Мишка сделал то, что он сделал, не для того, чтобы я отъелась напоследок.

А вот и дверь со знакомой считывающей панелью. Замираю перед ней почти на минуту, раздумывая, стоит ли снова попытаться утащить кого-нибудь за собой. Неудачный опыт по спасению девушки из Армавира однозначно рекомендует мне: «нет». Ему вторят холодные соображения на тему того, что если сейчас вернусь к гуляющим и предложу уйти телепортом, то меня скорей всего снова не воспримут всерьёз и ограничат в действиях, не дав воспользоваться дорогостоящим оборудованием. Или наоборот – проникнутся идеей эвакуации и опять-таки оставят меня за бортом, спасая своих. Да я ведь и не знаю наверняка – что там, за дверью? Очень может быть, там творится что-то, много-много худшее, чем здесь и сейчас. Не хочется брать ответственность за чужую жизнь, когда и свою-то не знаешь, как уберечь. А с другой стороны, как можно сознательно лишить кого-то последнего шанса?

Душевные терзания разрешаются сами собой, благодаря появлению в коридоре женщины лет сорока в синей униформе, с ведром и шваброй. Делаю строгое лицо, оборачиваюсь и возмущенно заявляю:

- А почему вы этот кабинет никогда толком не убираете? Посмотрите, какая грязь! – активирую телепорт, хватаю растерявшуюся техничку под руку и прохожу с ней через портал.

И, похоже, я это сделала зря.

Тоскливо и раскатисто гудит проклятая сирена. Темно, практически сумерки, видимо, здесь и до разворачивания над городом изолирующего купола был довольно тусклый, пасмурный день. Дверь кладовки распахнута в разорённый офис – перевёрнутые столы, рассыпанные по полу документы, людей нет. Зато перед одним из опрокинутых столов по обрывкам каких-то тряпок растекается красная кашеобразная лужа, а ещё кровавое пятно на стенке, возле окна. И характерный, сладковато-приторный запах.

Ну, вот и добралась, наконец, куда так спешила. Ещё и человека прихватила с собой. Прости меня, добрая женщина, не твоя вина, что я не учусь на ошибках.

В первую очередь оборачиваюсь к техничке и сжато объясняю ситуацию, чтобы не ориентирующаяся в происходящем женщина не успела наделать лишних бед. Её округлившиеся глаза намертво приковали к себе кровавые пятна, но, несмотря на шок, она внимательно прислушивается к моему сбивчивому шёпоту и часто кивает. Хоть в этот раз повезло не попасть на очередную истеричку.

Потихоньку пробираюсь к выходу из комнаты и осторожно выглядываю. Вроде бы чисто. Жестом подзываю женщину. Выходим и крадёмся друг за другом по тёмному коридору, прижимаясь к стене.

Судя по всему, здание обесточено, и, казалось бы, рассчитывать уже, в общем-то, и не на что. Но, раз перед каждой активацией телепорт накапливает заряд столь продолжительное время, то не исключено что он может сохраняться там и после отключения питания. Если, конечно, никто ещё не догадался воспользоваться этим путём в качестве безальтернативного варианта спасения. В самом деле, не одна же я такая умная.

А, может, ведь может же быть и такое, что чёрные скафандры не вернутся туда, где они уже проводили зачистку? Вздыхаю. Очень хочется в это верить.

Впереди по коридору две комнаты друг напротив друга. Коротко объясняю, как выглядит то, что мы ищем. Разделяемся: я – налево, моя подруга по несчастью – направо.  Ещё один покинутый офис, правда, менее разорённый, и не видно кровавых луж, впрочем, как и каких-либо дополнительных дверей. А вот в дальней стене следующего кабинета открытый проход в другое помещение. Надо проверить.

Захожу. Окон нет – темно, почти ничего не видно. В принципе, телепорт вполне могли смонтировать и в этой кладовке, так что придётся обыскивать. Осторожно обхожу её по периметру, ориентируясь практически на ощупь. Не нахожу ничего, хоть сколько-нибудь похожего на нужную дверь, и собираюсь выходить. Левая нога зацепляет какой-то провод, неразличимый в потёмках. Чтобы не потерять равновесие машинально хватаюсь за прислонённый к стенке стеллаж, который, в свою очередь, оказывается незакреплённым и весьма неустойчивым. В результате на меня с жутким грохотом валится и сам стеллаж, и его содержимое: неисправное оборудование, коробки, толстые папки с твердыми краями. Всё это ударяет по голове и плечам весьма ощутимым образом, но мне удаётся подавить вскрик, хотя, по большому счёту, он ничего бы не изменил – шума и так уже наделано предостаточно. На пару мгновений впадаю в полнейший ступор, и только струйки ледяного пота катятся по спине.

Здесь нельзя оставаться – лихорадочно выбираюсь из кучи свалившегося хлама и почти бегом выскакиваю в коридор, где нос к носу сталкиваюсь с техничкой. У неё ошалевшие от страха глаза – не расслышать устроенный мной тарарам было попросту невозможно. Уже не скрываясь, несёмся дальше, торопливо осматривая коридор и попадающиеся на пути помещения.

Напряженно прислушиваюсь, хотя на бегу это сделать не так уж просто. В паузах между сигналами сирены пытаюсь разобрать еле уловимые звуки. Показалось? К сожалению, нет. С лестничной клетки доносятся размеренные шаги. Кто-то поднимается.

Останавливаюсь, хватаю техничку за плечо и прижимаю палец к губам. Мы только что миновали ещё одну пару комнат, друг напротив друга. Возвращаюсь на несколько шагов, уводя женщину за собой, подталкиваю в правый кабинет и захожу в противоположный. Не особо размышляя, забиваюсь под канцелярский стол.

Слышно, как поднимающийся по лестнице останавливается на нашем этаже и заходит в коридор. Чёткие шаги по ламинату разительно отличаются от гулкой поступи на бетонных ступенях.

Замираю и стараюсь дышать так тихо и поверхностно, насколько это возможно при моём состоянии. Боюсь, как бы меня не выдало бешено колотящееся о рёбра сердце.

Шаги приближаются.

С моей позиции коридор не видно, зато открывается неплохой обзор на противоположную стену. По ней пробегает неяркий луч фонаря, владелец которого несколько секунд стоит на месте, раздумывая, в какую сторону идти.

И поворачивает направо.

Методично и неторопливо обходит кабинет, куда я втолкнула техничку. Моя комната – следующая на очереди. Воспользовавшись моментом, осторожно выползаю из ненадёжного укрытия в коридор. Тишину прорезает отчаянный женский вопль и тут же обрывается, резко и неестественно.

Сердце заходится жалостью к себе и к несчастной женщине, с трудом сдерживаюсь, чтобы тоже не заорать. Вместо этого подскакиваю и мчусь по коридору, не чуя ног. Слышу позади себя частые шаги и начинаю прыгать влево-вправо, затрудняя прицеливание. В стену ударяет знакомое излучение, по счастью мимо.

Выбегаю на лестницу и взлетаю вверх, перескакивая через ступени. На следующем этаже дверь в коридор открывается прямо на лестничную клетку, прикрываю её за собой, но не до конца. Дальше не бегу – стою, прислушиваясь, и вскоре раздаются торопливо приближающиеся шаги. Как только они подбираются непосредственно к двери – срываюсь с места и со всей силы бьюсь об неё в прыжке. Плечо взрывается болью от ушиба, зато чёрный скафандр сбит с ног и катится вниз по лестнице. Повезло.

Первый порыв – бежать вслед за ним и забрать оружие, но чёрный так и не выпустил его из рук, да и шею себе он, судя по всему, не сломал. К моему величайшему сожалению. Шевелится, пытается встать на ноги. А парой этажей ниже нас уже слышится поспешный топот новых ног.

Возвращаюсь, захлопываю дверь за собой и ломаю ручку – шанс выиграть хотя бы несколько секунд. Мечусь по комнатам и коридору, лихорадочно пытаясь отыскать надпись «ТПС-1416-ЛВ». Слышно, как сзади штурмуют заблокированный проход на лестницу и выламывают замок с четвёртого удара. Обострившееся звериное чутьё тянет вниз – с ходу падаю плашмя, и над головой проносится импульс излучения. Откатываюсь в ближайшую комнату – на моё счастье дверь в нее приоткрыта.

А там… там, в левой стене, между серверными стойками именно то, что я ищу. Только бы не разряжен!

Подбегаю, на ходу расстёгивая клапан на куртке. Пропуск едва не вываливается  из трясущихся рук, прикладываю к считывающей панели – щелчок реле, телепорт активирован! Миленький, родненький, спасибо тебе! Вот бы зайти и больше не выходить никуда и никогда, остаться ТАМ. Я устала, очень устала от непрерывного ужаса безнадёжной гонки! Зачем мне всё это? За что?

Сзади слышны шаги, и в серверную стойку справа от меня ударяет вспышка излучения. Отшатываюсь и поспешно прыгаю в портал.

Холодно. Очень холодно и ледяная крупа жалит кожу. Поздний вечер, горят фонари. Рёв клаксона и резкий визг тормозов – отпрыгиваю из-под самых колёс автомобиля. Я посреди совершенно незнакомого города. Зимой.

И что-то странное в этом городе, режет глаз какая-то смутная, ещё неопознанная неправильность. Осматриваюсь: люди, дома, дорога, машины. Вот оно. Абсолютное отсутствие такой привычной рекламы – нет ярких и навязчивых плакатов, щитов, растяжек и так далее. Вдалеке виднеется одинокий магазин, и перед ним не стоит ни одной загромождающей тротуар рекламной «раскладушки».

Большинство людей одеты в меховые шапки и старомодные пальто сдержанных цветов. Кто-то идёт в дублёнке или шубе, и нет ни одной дутой куртки ядовитой окраски. А все проезжающие мимо автомобили исключительно отечественных марок, причём не менее чем тридцатилетней давности выпуска.

В голове начинают крутиться определенные, совершенно дикие подозрения, но тут я всё-таки замечаю одну растяжку, текст которой трудно разобрать из-за снежной крупы. Подхожу поближе – вот оно! «С Новым 1980 годом!» И улыбающийся олимпийский мишка.

Приехали! Ноги подкашиваются, сажусь на ледяной тротуар прямо в жиденький сугроб. Так вот что означают те два и четыре десятых исчезновения на тысячу перемещений. Судя по всему, телепорт может иногда выкидывать людей случайным образом во времени, а не только в пространстве. И очень радует, что это где и когда оказалось на поверхности Земли. Да и вообще, мне просто бешено повезло! Теперь у меня впереди долгая-предолгая жизнь, и чёрные скафандры нагрянут в неё ещё очень и очень нескоро.

Надо только затеряться и каким-то образом выправить себе новые документы, не сойдя при этом за американского шпиона, что само по себе задача достаточно нетривиальная. Но зато, если только получится, буду жить себе, поживать долго и… счастливо? Зная, что должно произойти?

А сидеть на тротуаре очень холодно и чревато нехорошей простудой, впрочем, похоже, теперь её в любом случае уже не избежать. С трудом поднимаюсь и медленно бреду, ёжась от пронизывающего ветра.

Да, я действительно знаю, что должно произойти, по крайней мере, в общих чертах. Ведь так и не удалось толком выяснить, кто такие эти чёрные скафандры, откуда они и какие преследуют цели, помимо уничтожения жителей городов, в которых мне довелось побывать за последние сутки. И если я, уподобившись Кассандре, начну мутно проповедовать о грядущем конце света, сиречь вторжении, описывая, как есть, всё, что видела, то участь моя будет печальна. И для того, чтобы это предвидеть, не надо обладать пророческим даром.

Так что же теперь, забиться в угол и молчать? Упустить, хоть и призрачный, но шанс, что удастся предотвратить весь этот ужас, что предупреждённые люди ещё успеют подготовиться? Ведь не напрасно же была эта безумная гонка из телепорта в телепорт, в которой мне раз за разом так фантастически везло, да и Мишка, не зря же он…

Останавливаюсь, расправляю плечи и хрипло взвываю: - «Люди!..»

***

- Алло, это психдиспансер? Оформляйте вызов. Похоже, к нам забрёл ваш клиент.