Поля, Полюшка, Полина... Глава 11

                (фото из интернета)

                Глава11.  ЛЮБОВЬ. 



- Поспешать надобно, - сказала молодому князю  Оксана, дочь колдуна.  Утро,  уж тебе на озере быть пора. Коли задумал девку в омут утащить, так нечего и мешкать. Куда ее  мать с отцом денутся – выдадут за тебя. Тот-то франт порченую брать не захочет.  Нос своротит!
- Боязно, мне, Ксанка,  люблю я ее, да забижать не охота...  А вдруг не захочет она со мной уйти.  Не говорил же я с ней напрямую. Все взгляды срывал, да охи ее  слыхивал.  Глаз она с меня не сводит, как и я с нее. Но такое! Воспитанье ей не позволит на такое бесчестье  кинуться!
- Коли любит, так позволит! Да что я тебя уговариваю, - и смахнула слезу.   Делай, как знаешь. По мне лучше, чтобы ты мой был.
- Не держи зла на меня, Ксаночка, ты ведь сама мне говорила, что надо так. Я бы тебя не обидел.  А теперь вот дитя народится, как быть-то теперь?
- Дитя то, для дела нужное. А любви ему и одной моей в достатке будет. Не  мучай свою душу, поспешай, а то  не увидишь там свою Полюшку.
Весь этот разговор случайно услышала Полина, сидя в сарае.
Владимир еще спал, он долго не мог уснуть накануне, все думал, как и что лучше предпринять, чтобы поскорее дело завершить.
Поля взяла соломинку и пощекотала нос любимому. Владимир громко чихнул и открыл глаза.
- Доброе утро, любимый! – улыбаясь,  проворковала Поля.
- Вставай, а то все проспим. Молодой князь уже на берег направился.  Полину свою ждать там будет. А нам там быть надобно.
- Это еще зачем? – хитро улыбаясь, спросил Владимир.
- А тебе разве не интересно? – и хихикнула.
- Как  же тебе не стыдно! – шутливо пожурил ее он.
- Давай быстрее, а то все пропустим! – собирайся же.
Полина надела простое платье, что дала ей Оксана, ведь в кружевах да в корсетах ходить  неудобно и не практично.
А Владимир с вожделением наблюдал, как изящно она все это делает.
- Ну, подсматривать, так подсматривать. Считай, что в кино идем, на эротику! – захохотал Владимир и быстро  умывшись, взял за руку свою любимую и быстрым шагом потащил к озеру.
Они выбрали все тот же наблюдательный пункт в зарослях камыша и затаились.   Они не сомневались, что князь уже ждал свою Полюшку в ивняке, теперь надо было дождаться прихода самой барышни.
- Мы не зря сюда пришли,  вдруг сказал  Владимир.
- Я тоже так думаю! – хихикнув и покраснев, ответила ему Поля.
- Да нет. Я не об этом, и тоже улыбнулся, - Барышня придет не одна. Хорошо бы опять с Парашкой. А вдруг ей в охрану какого-нибудь мужика еще пришлют?
- Что ж мужик будет наблюдать за купанием девушки? Нет вряд ли. Боюсь, ее сегодня вообще на озеро не пустят. После вчерашнего-то!
- Она  девица с норовом, придумает что-нибудь. Тихо. Кажется, кто-то идет по тропинке, – он приподнял голову и увидел  барышню и  старую няньку.   А поодаль еще и Парашку с молодым дворовым парнем. 
- Ой, тут целый полк набежал. Что ж теперь будет-то! – пискнула Поля и  тихо засмеялась.   
- Да Парашка близко не подойдет. Их охраняет этот детина, правда он больше занят самой Парашкой, чем охраной барышни – смотри...
Полина снова приподнялась и  чуть не рассмеялась в голос.  Парень только и делал, что щупал девку за все ее выпуклые места, иногда, правда, озираясь по сторонам.
- Да-а. Охрана что надо! – прыснул Владимир.     Парашка с этим громилой скоро сами делом займутся, да не тем, зачем сюда посланы были. А что со старой няньки взять? Сидит себе на песочке да   смотрит куда-то вдаль. То ли уж не видит ничего, то ли специально не хочет ничего замечать.
Вот барышня начала раздеваться. Сняла с себя  платье, корсет, оставаясь в одной нижней юбке.
- Ты все-то с себя не сымай, дитятко. Вода студеная сегодня, может и  купаться не стоит? – просительно глядя на воспитанницу, сказала нянька.
- Что ты, нянюшка, теплая. Гляди  – и брызнула на няньку пригоршню воды.
- Ой! - Вскрикнула старуха, -  не балуй, иди уж, коль задумала, а то чтой-то прохладно мне тут.
Барышня  не спеша сняла чулочки и туфельки, и глянула в заросли ивняка. Она будто знала, что за ней  оттуда наблюдают. Затем  сладко    потянулась,  показывая всем свое великолепное тело,  и медленно стала входить в воду.   
Владимир замер. Он не мог оторвать взгляда от этого потрясающего зрелища. Поля  разозлилась и треснула ему по голове старой корягой, лежавшей на берегу.
- Ты что? – обиженно потирая голову, спросил он.
- А ты что? Уставился на нее,  будто сам сейчас в кусты кинешься и сделаешь все за князя, тем более, что тот такой нерешительный оказался!
- Я бы с удовольствием! – решив позлить подругу, расхохотался Владимир.
- Ну и иди, а я тогда к князю пойду. Тем более, что он даже красивее тебя!
- Неужели? – обиженно поджав губы, спросил ее возлюбленный. - Ну, тогда и барышня тоже получше тебя будет!
- Вот и хорошо! Вот и замечательно! – воскликнула Поля и отвернулась.
 Владимир сгреб ее в охапку, крепко поцеловал в губы, а потом   сказал:
- Ты у меня самая лучшая, самая красивая и любимая.  Просто, когда я смотрю на  нашу маленькую барышню,  я вижу тебя и ничего не могу с собой поделать...
- Правда? – начала оттаивать Поля, - и отвечая ему на поцелуй, прошептала, -  и ты для меня один единственный, и не нужен мне никакой князь!

Тем временем барышня  стала выходить из воды, и  Владимир опять не мог оторвать глаз от этого зрелища. Поля тоже залюбовалась  красивой девушкой, ее грациозностью  и смелость. Барышня глянула в сторону старой няни и  - старушку разморило на солнце, и она задремала.  Воспользовавшись этим, молодая   девушка не стала подходить к ней за своей одеждой,   она постояла на  воздухе, подставляя себя ярким лучам солнца,  и вдруг из зарослей ее кто-то схватил, она  вскрикнула от неожиданности,  и  исчезла в густой зелени.   Старая няня встрепенулась, но ничего не заметив,   опять задремала,   ведь  на озере было тихо,  до ее слуха доносились только   легкие всплески воды, да гомон птиц,  она все же  окликнула   воспитанницу:
- Дитятко, не  студено   ли?   
- Нет, нянюшка,  - ответила Полюшка, томным голосом.
Владимир и Поля переглянулись и  оба тихо засмеялись.
- Попалась, - проговорил Владимир.
- Да, и видно, не очень-то жалеет об этом. 
Тут они опять услышали уже более громкий вскрик и старуха окончательно проснулась. Она встала и стала искать  взглядом барышню, но, не  увидев ее,  запаниковала.
- Свершилось, - улыбаясь, сказал Владимир,  – теперь твоя очередь – выходи на сцену.  Ты должна пока заменить Полюшку.
- Я? – испуганно воскликнула Поля. Я ж еще ничему не научилась. Как я разговаривать-то буду? Что делать?
- Не время мешкать, вспомни классику,  беги. Обойди озеро с другой стороны, и подойди к старухе  сзади, чтобы она успокоилась и не подняла крик.  А то  Парашка со своим конюхом тоже встрепенуться и тут такое начнется!
- Полина быстро сняла с себя простую деревенскую одежду, которую ей дала Ксана, и  с  видом обреченной побрела к старой няне.
Владимир  наблюдал за этой сценой, слегка улыбаясь и еще раз удивляясь схожести двух девушек.
- Да тут я,  нянюшка! – подойдя к ней  со стороны тропинки, сказала Полина.
Нянька, облегченно вздохнув, взяла большое полотнище и стала обтирать изящное тело воспитанницы.
- Да и не мокрая ты навовсе! – удивилась старуха.
- А я на солнышке понежилась, обсушилась,  объяснила ей Поля.
Нянька как-то странно посмотрела на девушку, потом  стала подавать ей одежду, чтобы идти   домой.
- Вода сегодня распрекрасная! – воскликнула Поля,  – так бы и плескалась еще...
-  Чудная ты чтой-то сегодня, дитятко! Не заболела, чай? И дотронулась морщинистой ладонью до лба девушки.
- Да нет, пустое! Просто   весело мне, и домой не хочется!
- Пора, батюшка распорядились, чтоб  к тебе сегодня  паликхмахер,  да модистка пришли.  Будут из тебя столичную кралю делать. Тьфу! – и перекрестилась.
- Так зачем, нянюшка? Жених-то еще не скоро прибыть обещались. Еще через две седьмицы только в путь тронется!
- Надобно знать так! – вздохнула старая нянька и утерла слезу. – Вот уедешь от меня в энтот Петенбурх, что я тут  - с тоски помру.
- Не помрешь, нянюшка, я тебя к себе заберу! – сжалилась над доброй старушкой Полина.
- Заберешь, как же! Я ж крепостная, барыне и барину  собственность. Как оне повелят, так тому и быть.
Приближаясь к большому белому дому,  Полина заволновалась. Она никогда не была в таких домах и тем более не знала расположения комнат в нем. 
Нянька, как на грех, поспешила на кухню,  завтракать, да проверить все ли там ладно.  Полина осталась одна в большом зале и не знала, куда ей идти. Она решила схитрить.  Заметив, что  по дому туда-сюда бегают  горничные и дворовые девки, она громко вскрикнула, схватилась за голову и стала оседать на пол.
Одна из простоволосых девиц, всплеснув руками,  успела подхватить Полину  и заголосила – барышне дурно.
В одночасье сбежались все  домашние слуги, подхватили Полину и снесли вверх по лестнице в ее спальню. Одна девица деловито подожгла перо и стала крутить им возле носа Полины. Полина чихнула и открыла глаза.
- Фу, убери эту гадость! – воскликнула Поля и сразу осеклась.
Девица вылупила на нее глаза, будто с барышней что-то не то.
- Как хочу, так и изъясняюсь, - тихо проговорила Поля, пошли все вон, устала я!
Всех как ветром сдуло. И осталась наша Полина  спальне одна.
Она огляделась по сторонам.  Комната была обставлена в духе тех времен.   Лежала она на большой кровати с палантином, рядом стоял небольшой пуфик на витых ножках, поодаль туалетный столик с огромным овальным зеркалом,  на полу был выстелен яркий пушистый ковер,  шкаф с приоткрытой дверцей, стоял в самом углу комнаты. Комната была огромная, а рядышком с  большой ширмой стояла козетка, на ней, видно, и спала иногда старая нянька. В основном, когда, барышне не моглось, или в каких других случаях.  На туалетном столике стояли разные причудливые предметы. Поля встала с кровати, на которую ее уложили, и подошла  к зеркалу. Зеркало было необыкновенно чистого стекла. Ни одного развода.    Новоявленная барышня стала изучать  все предметы, лежавшие и стоявшие на столике. Она села на  витой стульчик и открыла пудреницу. Понюхала дунула на пушистый кусочек меха и поморщилась. Потом понюхала флакон с духами. Запах был приятный – то ли роза, то ли сирень, не понятно.   Всякие щипцы и румяна,  маленькое  серебряное зеркальце в изящной оправе, она посмотрелась в него, сделала гримаску и положила обратно. Бросив это занятие, она подошла к шкафу, скинула с себя тяжелое платье и корсет и надела пеньюар. Ей стало значительно легче. Она улыбнулась, подумав, о том, сколько мучений пришлось  бы   пережить князю, если бы его драгоценная барышня пришла к нему в кусты в полном облачении. Это ж, сколько всего надо было бы с нее снять? Тут и желание пройдет...   И как они в такую жару во всем этом ходят? Удивлялась Поля. Ужас какой-то!   Она  опять села к зеркалу и стала себя рассматривать.   Волосы у нее были действительно коротковаты, у барышни длиннее. А что же будет, когда придет парикмахер? Что он сделает с ее головой, и как барышня вернется обратно совсем с другой прической? Нет, надо все же сказаться больной и отложить весь этот фарс с модистками и прическами.
Она открыла небольшой ящичек  и обомлела!  В нем стояла небольшая шкатулка с украшениями. Она была полна, а  поверх всего лежала ее брошь. Брошь,  будто увидев хозяйку, заиграла, засияла... Полина, сама не ведая зачем, поднесла ее к глубокому вырезу пеньюара и приколола.    Комната озарилась неземным светом – все вокруг  светилось и   сверкало. Яркие лучи, отражались в зеркале, и Полина непроизвольно дотронулась до ее отражения рукой.   И сама не поняла, что произошло! Рука ушла почти по  запястье в зеркало!     Она отдернула руку. Брошь продолжала сверкать и переливаться,  Полина резко сорвала ее и бросила в то же место, откуда ее взяла.    Она испугалась.  Потом подумав, поняла – вот он портал. И она была почти уверена, что и сама барышня знала об этом.    Не зря  же она грозилась уйти из жизни,  утопиться или еще там что. Она знала, что есть другой выход, и хотела уйти туда, только вместе с любимым. А барышня-то наша не так уж и проста, как кажется, подумала Полина. А, может, она  все же даже не догадывается об этом. Может, ей не приходило в голову дотрагиваться рукой до отражения броши в зеркале? Вот это и надо выяснить.   Ведь мать говорила ей, что какая-то из  ее пра-пра бабок ушла в зеркало!    Странно.   Наверное, все-таки это была Полюшка. Только брошь почему-то оставила на туалетном столике. Этого вообще не понять. Куда она ушла-то тогда?
В комнату почти вбежала  встревоженная нянька.
- Милая,  детонька, говорила я тебе, студеная вода-то. Захворала все же!   - Она подошла к  любимой воспитаннице и дотронулась рукой до ее точеного плечика,  пощупать – не горячее, и вдруг отдернула руку.
- Полюшка, - сказала нянька, каким-то странным голосом, - а ну-ка  глянь на меня! Поверни личико.
- Так я же возле зеркала сижу, нянюшка,  не уж-то не видишь ты меня.
- Щечки я твои хочу пощупать, жара ль нет?
- Есть, няня, есть,  –  и  повернулась лицом к удивленно сложившей на животе руки няньке.
- А откель родинка-то у тебя на плечике? – тихо спросила старушка.
- Какая родинка? – поняв, что попалась, переспросила Полина.
- Так вот она. Не было у тебя ее. Не помню отродясь!
- Мушка это. Нашла  бабкину мушку и прилепила,  -   выпалила  Полина.
- Нет, милая,  не мушка это.  Вижу,   тут не то чтой-то делается, не моя ты кровинушка! Не тебя грудью вскармливала, да в колыбельке качала. Рассказывай детка. Кто ты, и где моя девочка?
Полина поняла, что деваться некуда. Придется рассказать все старушке, кто, она и  откуда появилась. А еще страшнее ей было рассказывать про  то, что сейчас на озере в ивняке делается.  Да и поверит ли ей нянька.   В сказки-то и в те времена мало кто верил!
- Сядьте, нянюшка, или лучше вот сюда, на кровать прилягте. А то еще чего доброго плохо вам сделается!
- Да как же я на барскую кровать-то?  Не пужайся, я старуха крепкая, все выдюжу. Рассказывай!
- Я не ваша барышня, – и потупилась.
- Ну, уж это я и без тебя поняла! – сказала нянька. – Полюшка-то моя где? Куда вы, ироды,  ее-то подевали? Жива ль она? – плача прокричала старуха.
- Не кричите, нянюшка. С вашей барышней все хорошо. Только она сейчас на пруду осталась.
- Зачем это? – удивилась старая женщина, - а ты-то кто, что так на нее похожа?
- А я, и замялась, не зная как объяснить ей, кто она и что тут делает, в этом доме и в этом веке...
- Ну, говори!  Исстрадалась вся, где  любонька моя, ягодка моя ненаглядная?
- С князем она,  на озере в ивняке...
- Ох, горюшко-то како! И что у их там? Она ж безо  всего купалась, голенькая! А в одеже ее, ты, окаянная, сюда явилась!
- Не горюйте так, няня, у них все хорошо там, сладилось все.
- Сладилось? – старуха взяла первую попавшую ей под руку тряпку – то ли корсет, то ли  нижнюю юбку   и хлестанула Полине прям по  тому месту, что пониже спины.
- Та они же любят друг друга!  Теперь  ее тот франт замуж не возьмет, а князь женится на ней. И все будет хорошо, -  пытаясь вразумить старуху,  тараторила Поля.
- Опозорил девку! Девственности лишил! Как же женится он теперь!  - рыдала старушка.
- Успокойтесь, все будет так,  как должно было быть. Они будут счастливы и народят детишек.  Для этого мы тут и появились.
- Ну, и откуда вас черт принес на нашу голову? – чуть успокоившись и оглянувшись на дверь спальни,  кабы никто не услышал, спросила нянька.
- Главное вам поверить в то, что я сейчас расскажу. А там, там все разрешится само собой.
- Уж, постараюсь, поверить...
- Я потомок вашей Полюшки. Ее пра-пра, ну не знаю,  как там  -внучка в общем.  Мы явились из будущего из 21 века, чтобы помочь влюбленным и вернуть  брошь и серьги озеру.
- Не о той ли броши и серьгах ты говоришь мне, что две  сестры в воде нашли?
- О той. Эти две вещи должны быть вместе и принадлежать озеру.   
- Ой, не верю я тебе! Чтой-то заливаешь ты, девка!   Как можно  из какого-то там будущего к нам сюда прилететь.
- Да не прилетели мы. Мы из озера к вам  и  пришли. С помощью той самой броши, что лежит сейчас в туалетном столике Полины.
- А откель тада она у тебя-то взялась? – не  поверила ей бабка.
-Эта брошь передавалась из  поколения в поколение. И вот досталась мне. Ее никто никогда не носил. А я первая надела ее и оказалась тут, у вас. Да еще встретила любимого.
- А кто он – любимый то? – уже хитро улыбаясь, спросила старуха, - не тот ли голый мужик, что  у моей Полюшки одежу стибрил?
- Он.
- Говорила она, что он на князя смахивает, да прям как две капли воды!
- Да. Он тоже потомок вашего  молодого князя.
- Так, где он щас-то? Не он ли там с  моей ягодкой в кустах-то?
- Нет. Не он. Он со мной был и меня за место вашей Полюшки к вам послал, пока  они там с князем дела свои обделывали.
- Эх, охальники! Дела! Каки таки дела! От ентих дел девок грязью мажут, да замуж не берут. Да еще от них детки родятся, от дел энтих ваших!
- Так это же хорошо, что детки родятся. Вот родятся у князя и барышни детишки, будете и их в колыбельке качать.
- Да кто мне их отдасть-то?  Не выдаст барин Польку за князя. Скроет все и уедет она в Петенбурх. А князь на нашей Марии женится.
- Нет. Не женится. Все не так будет. И если вы нам поможете, то всем хорошо будет. И любимая ваша воспитанница счастлива будет и мы с Владимиром, наконец, домой уйдем. Нам тоже надо детушек рожать и воспитывать. На том и род держаться будет.
- Итак, чья ты потомка-то? Не поняла я?
- Думаю, что Полины. Ведь Мария замуж не выйдет в ближайшее время.    А может,  и нет. Надо у Оксанки спросить. Она все знает, у нее отец колдун был. Только умер он вчера.
- Туда ему и дорога! – воскликнула старуха, но все же перекрестилась.
- Ладно, говори, чаго делать надо, а там видно будет.
- Сначала бабушка, не говорите никому, что я не ваша Полина, и что князь,   на балу не настоящий будет.
- Ладно, помолчу пока. А когда мое дитятко-то вернется?
- Не скоро еще. Они сейчас в охотничий домик князя уйдут. Там и поживут пока. А за место ее я буду.
 -Так поймет материнское сердце, что не дитя ты ей.
 - Так ведь внучка, вроде как я! Авось не поймет!
- Ну, а как звать-то тебя, величать?
- Поля я, Полина. Как и ваша воспитанница. А по святкам Аполлинария.
Старая нянька удивленно посмотрев на  девушку, смахнула слезу и, поцеловав ее в макушку, сказала:
- Теперь верю. Наша ты, родная,  Полюшка, - и заплакала.

  Потом, успокоившись,    деловито оглядела ее всю и сказала,  - не  порядок! Ушки-то у тебя не проколоты! Вот  и еще одно различие! Да это мы сию минуту  поправим! – она вынула из  висевшей на стене  маленькой  подушечки  большую  булавку,  зажгла свечу,  прокалила  острие на огне и, оттянув  Полине мочки  ушей,     мигом  их проколола. Полина вскрикнула и схватилась за уши, а нянька открыла ящик туалетного столика и, взяв из шкатулки  золотые сережки, вдела их в маленькие дырочки. – Вот и все! Теперь тебя никто от моей ягодки не отличит!                http://proza.ru/2013/06/04/1177