Любовь и грёзы

ЛЮБОВЬ И ГРЁЗЫ
/А.Блок, Х.Р.Хименес, Ф.Г.Лорка и другие/

«Со мной всю жизнь – один Завет:
Завет служенья Непостижной»
А.Блок

«Судьба взяла мое сердце
и тебя вложила мне в грудь.   
Ты меня не можешь отторгнуть,
я тебя не могу отторгнуть»
Х.Р.Хименес

«О, возьми этот вальс, этот вальс, закусивший губы...
Так порадуй теплом этот вальс с перебитым крылом…
О, возьми этот вальс, на руках умирающий танец...
Я люблю, я люблю, мое чудо, я люблю тебя вечно и всюду»
Ф.Г.Лорка.

Сетуют горько:
"В мире так мало любви!"
Жить без неё тошно,
Однако возможно:
Любовь - это роскошь,
А роскошь доступна не всем.
 
*****

Здравствуй, Эрато.
Рад тебе, как всегда.
Уж если с кем и делить одиночество, то с тобою не в последнюю очередь.
Порой это даже предпочтительнее многих прочих радостей, и мне кажется, что ты дорога мне "более всех приходящих иных теней" Е.Кузьмина.
О причинах визита допытываться не буду. Возможно, ты наслышана о моём гостеприимстве.
Иногда им злоупотребляют, как гости Великого Гэтсби, но тебе-то я искренне рад.
Только-только ты примерещишься мне в перманентных сумерках моего любого времени года, и жизнь становится терпимее.
Располагайся. Скрасим друг другу время. Ты ведь именно на это обоснованно рассчитываешь.
Тебе приятно видеть, что и я подпал под твои волшебные чары и именно их предпочитаю многим другим.
А мне с тобой приятно, поскольку именно ты рассказываешь мне о моей Прекрасной Даме, той, что самая распрекрасная.

Она вся из теней, сумеречных сияний, из намёков и фантазий, блеска и игры красок, меняющихся, перетекающих друг в друга образов, форм и черт лица, которые бесконечно многообразны и все без исключения хороши.
«Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе» Песнь Песней.
Всё в Ней замечательно: и лицо, и стать, и одежда, и мысли, и отношение ко мне.
Она одна и та же и ежесекундно другая, по-новому и неотразимо прекрасная.
Разве может Она наскучить, утратить привлекательность и способность наделять счастьем?!
Она - совершенство, которое бессмысленно искать в реальной жизни.
И живёт Она только в снах, грёзах и в воображении тех, кого воображением одарила.
«А в лицо мне глядит, озаренный,
Только образ, лишь сон о Ней» А.Блок.

Она – это Прекрасная Дама, «Дева радужных ворот» – один из самых впечатляющих романтических образов женщины в мировой поэзии.
Кажется, что Она сопровождала Блока всю его жизнь.
Что-то в этом было почти неестественное: юношеская восторженность перед «несказАнным», «невечерним светом», воплощённая во множестве замечательных стихов, уже и во взрослом состоянии.
Зинаида Гиппиус отмечала в своих воспоминаниях: «необходимая взрослость каждого человека – не приходила к Блоку». И оправдание этому находила: «В человеке зрелом, если он человек не безнадежно плоский, остается, конечно, что-то от ребенка».
В другом месте: «не прекрасно ли это – вечный юноша?»
В чём-то да, а в чём-то всё же неестественно. Но существовать это будет в определённых натурах независимо от того, как к этому относятся другие люди.
Не только к Блоку относится это верное определение «неисцелимо невзрослые».
И сейчас такие не перевелись.
Ведь в значительной степени ещё "Все человечество — ребенок..." Х.Р.Хименес.

У Блока ОНА была очень уж надмирная, настолько неземная, что и представить Её реальные прототипы было трудно, почти невозможно.
По свидетельству Гиппиус однажды между нею и Блоком состоялся следующий диалог:
«– Не правда ли, ведь, говоря о Ней, вы никогда не думаете, не можете думать ни о какой реальной женщине?
 Он даже глаза опустил, точно стыдясь, что я могу предлагать такие вопросы:
 – Ну конечно нет, никогда».

Очень трудно представить такую степень отрешённости от реального мира.
Это ведь всё равно, что «…променять весь шум жизни на шепот одного человека» А.Платонов
Но, возможно, именно эта отрешённость и определяла те свойства Прекрасной Дамы,
которые так впечатляют читателей.
Гораздо чаще, однако, случается, что прототипов у Неё хватает.
У каждого берётся что-то наиболее значимое и привлекательное, и уже из этой мозаики свойств складывается постепенно тот совокупный образ, из которого и исходит столь необходимый поэтическим натурам «невечерний свет», и получается та «непонятность, что зовётся любовью» К.Бальмонт.
Любовью не реальной, но грезящейся, той, о которой всегда пели лучшие из поэтов.
Но «…слово способно лишь воспеть чувственную красоту, но не воссоздать ее» Т.Манн.
А ведь поэты тоже из плоти и крови и не на облаках живут. Не только песни петь им хочется, не только грезящейся любви. И А.Блок, и А.Белый были женаты.
Имя им, не избежавшим искушения реальностью, - легион. Значит так это и должно быть.
Но что-то в этом должном не так.
«Стремленья сердца непомерны» /А.Блок/, а реальная жизнь это всегда мера, пределы и границы. Можно даже сказать, что это темница, в которую поэт помещён обстоятельствами жизни. И пусть даже вся она из золота, рано или поздно его блеск станет привычным, прискучит, начнёт угнетать.
И дискомфортно чувствуешь себя в комфорте, ждёшь с нетерпением волшебных снов, в которых только и можешь унестись в неподвластные реальности обстоятельства и отношения. А вместо этого мучит бессонница.
«Я была твоей бессонницей,
Я тоской твоей была» А.Ахматова.

Тоска эта необычная. Как бы и мучаешься ею, но и расставаться с нею не желаешь. Этакий душевный мазохизм, таящий в муке что-то такое, что всё же очень дорого, дороже покойного уюта и отлаженного до монотонности существования.
И всё же это мука изматывающая. Хочется ей сказать: «Ну ладно, хватит уже, хотя бы для этой ночи. Найди себе кого-нибудь ещё». Не слышит, не желает слышать, длит свои пытки. «И опять лицом в подушку – ждать пока исчезнут мысли» Юрий Кукин.

Что с этим делать не знаешь. Никто не знает. Все советы, устные или из литературы, бесполезны. Если уж завелось в твоей душе такое, уйти оно может лишь, до конца проделав с ней то, результат чего непредсказуем.
В какое-то время ты готов даже что-то сделать. Но что?
Только и ждёшь уже, чтобы стража расслабилась, утратила бдительность и бежишь при первой возможности, не зная даже толком куда, куда-то к новым пределам, пусть даже невозможным и фантастическим.
«Я люблю, я люблю, я люблю,
я люблю тебя там, на луне» Ф.Г.Лорка.

«Праздным желаньем пределов томимся,      
Вечно их любим, вечно страдая,—      
И умираем, не достигая…» З.Гиппиус.

Ни один из достигнутых пределов не убивает желания стремиться к новым.
Ни один, кроме смерти.
Мы убиваем время, миг за мигом, и устремляемся к последнему, который за убиенных рассчитается вполне, на жизни каждого бесстрастно ставя точку.
«Так пускай же ветер будет   
Петь обманы, петь шелка!» А.Блок.

Я надеюсь, Эрато, что сегодня в оставшиеся часы бодрствования нам никто не помешает, не смутит, не огорчит меня необходимостью проститься с тобой до того, как ты сама куда-то поспешишь.
Хочу, чтобы до этого ты меня изнемогла, измучила сладчайшей мукой общения с тем,
чего не бывает в жизни…

Когда ты уходишь, бывает больно: опять необходимость гонит меня в гомонящие, к каким-то целям стремящиеся толпы, которым до тебя нет дела.
Они производят лязг, скрежет зубовный, грохот и какофонические вопли, подымают тучи пыли, разводят мусор и грязь, и все недовольны друг другом.
Вот они обступают меня со всех сторон, требуют не стоять на дороге, не мешать, идти куда-то с ними или сгинуть с лица земли.
И я уже почти готов сделать это, им приятное.
Но вдруг среди всего, чему не рад, от чего не хочется жить, я вижу ЕЁ.
Она живёт среди того же, что и я, и остаётся такой красивой!
"...в каком бы виде он ни нашел красоту, он попадает к ней в плен" Лонг.
Попал и я.
И я уже не хочу думать о тех, кому, замешкавшийся, почему-то мешаю. Пусть терпят,  или сами с этим что-то делают. Я им не помощник. У меня есть занятие поинтереснее.
«Теперь на пыльном перекрестке
На царский поезд твой смотрю» А.Блок.
Смотрю, как на очевидное доказательство того, что в жизни есть нечто, чему трудно дать определение, но ради чего хочется жить.
«Ты, теперь я знаю - ты на свете есть…» Л.Дербенёв

«Строен твой стан, как церковные свечи...» А.Блок.
И всё остальное на должном уровне. Глядеть – не наглядеться.
«Ты рождена воспламенять воображение поэтов» А.Пушкин.
Но Ей не до меня.
Она спешит, кутает лицо в шали, разноцветно-красочные лёгкие дымчатые ткани, в которых ещё прекраснее. Надо же чем-то защититься, укрыться от царящего вокруг безобразия, пыльного и загазованного воздуха. Ведь дышать ей нужно «духами и туманами».
Не замедлит шага.
Скорее всего «Ждет касаточку белогрудую  в теплом гнездышке ее парочка» Н.Греков.
Такое сокровище просто не может быть бесхозным.
Что ж, неси дальше свои шелка и вуали и пользуйся своим счастьем.

Но так хочется рассмотреть Её поближе, насытить глаза красотой, которую скорее угадываешь и мнишь, чем реально видишь.
Но Ей это ни к чему. Она ничего о тебе не знает, торопится, и вам не по пути.
«И странной близостью закованный,   
Смотрю за темную вуаль,   
И вижу берег очарованный   
И очарованную даль» А.Блок.

Ушла. Вот Она уже неразличима в толпе. Невозможно было ни задержать Её, ни вернуть.
Но что-то с тобой уже не так, как было до встречи. Что-то неуловимое «несказАнное» осталось от неё и где-то там в тебе будет жить.
«Что в руке у меня? Я не знаю —
ты ли это, легче пушинки,
или — это лишь тень твоя?» Х.Р.Хименес.

«Останься хоть тенью милой,
но память любви помилуй
черешневый трепет нежный
в январской ночи кромешной» Ф.Г.Лорка.

И уже хочешь снова с Ней встретиться.
Но снова это ведь не значит, как раньше.
Всякий раз это будет по-другому.
Всегда неизвестность наряду с известностью того, что принесёт новая встреча, будет томить, испепелять, нежно мучить сердце.
В Ней неопределённость, загадочность, непредсказуемость того, как Она обрушит на тебя своё великолепие, неистощимы и бесконечно многообразны.

И сами встречи своеобразны.
Хотелось бы, конечно, «Пройти хотя бы раз по краешку твоей судьбы ...» Л.Дербенёв.
Но в этом и искус, и опасность разочарования, которое страшнее невстречи.
И потому, в том, что ты можешь себе позволить, мало земного, того, что обычно бывает между мужчиной и женщиной. И не потому, что этого не хочешь, а потому что понимаешь: быть этому не суждено. Не судьба…
«Строен твой стан, как церковные свечи…
Дева, не жду ослепительной встречи…
Счастья не требую. Ласки не надо…
Лишь, как художник, смотрю за ограду» А.Блок.

«Надежды были бы напрасны,
И к вам не ими я влеком.
Любуюсь вами, как цветком,
И счастлив тем, что вы прекрасны» Е. Баратынский.

«Здесь голос страсти невозможен,
Ответа нет моей мольбе!» А.Блок.
Да и мольбы-то нет. Понимаешь: на всех «ответов» не напасёшься.

Эти встречи похожи на соприкосновение запахов от разных цветов или звуков столь богатого ими мира.
«Ароматом неведомой встречи
Сердце хочет дрожать и цвести» А.Блок.

Они похожи на встречу моря и света звёзд.
«…море дрожит и молит,
чтобы звезда скатилась в его морщины» Ф.Г.Лорка.

На что они только ни похожи – эти встречи, грезящиеся в воображении!
Но во всём этом есть что-то и от реальных встреч: «человек, о котором думаешь или говоришь, всегда немного присутствует» З.Гиппиус.
 
Иногда это лишь пришедшие к тебе Её слова, бывает и не совсем понятные.
В них много разного, и нужно ещё разобраться, что в них именно от Неё.
Напластования чужих влияний, субъективность истолкования делают эту задачу непростой.
«Ваш доносится ветрами
этот тихий шум подзвездный?» Х.Р.Хименес.

Да, Её…
«Слышу: запела ты, Златовласка!» Д.Джойс.
Ты уже различаешь неповторимые интонации её голоса, концентрированную образность фраз, верно толкуемые смыслы… Только Она так может. Это Её звуки и аккорды.
«Ранит голос твой весенний среди рыночного крика!
Сумасшедшая гвоздика, затерявшаяся в сене!
Как близка ты в отдаленье, а вблизи - не подойти...» Ф.Г.Лорка.

В ответ на «шум подзвёздный» рождаются и собственные слова и мелодические им соответствия, в которых главное - «примиренная скорбь о несбыточном часе» Ф.Г.Лорка.
Так хочется, чтобы слова эти были приняты благосклонно.
Сколько слов она сама придумывает и слышит от других!
Легко затеряться среди них безнадёжно затихающим, умирающим эхом, в котором и не различим уже твой индивидуальный тембр. Что же придумать?
«...Искал я в сердце мраморные буквы,
чтобы из них сложить тебе - навеки,
навеки: сад тоски моей предсмертной,
твой силуэт, навек неразличимый» Ф.Г.Лорка.
Искал… Нашёл ли? Может, ещё найду?

Встречи могут быть гармоничны, но и диссонанс возможен.
Неточное слово, неверный звук, неправильный жест…
Ты ведь не ходил ещё этими путями, а душа Её к тебе вовсе не торопится. Зачем Ей это?
Одиночеством она не томится. Скорее наоборот.
«И шлейф ее носит, мечами звеня,
Вздыхающих рыцарей свита» А.Блок.

Хочешь в свиту? Никоим образом.
«Рыцари» рядом, вблизи лицезреют «Ряд волшебных изменений  Милого лица» /А.Фет/, касаются Её одежд, исполняют Её желания и повеления, следят за переменой Её настроений и друг за другом: как бы кто-то не посмел стать к Ней ближе остальных.
Но как это скучно – быть близко, но в толпе, соревноваться в галантности и быть рыцарем «на посылках», вечно ждать случая, чтобы исполнить с готовностью какую-нибудь Её очередную прихоть:
«Для верных слуг нет ничего другого, как ожидать у двери госпожу.
Так, прихотям твоим служить готовый, я в ожиданье время провожу» В.Шекспир.
«…что дама требует, в том рыцарь не может отказать» А.Пушкин.

Конечно, есть призрачная надежда, что попал в глаза – глядишь, запал и в сердце.
Но тереться и толкаться в толпе это не для тебя.
В толпе теряются индивидуальность и достоинство, а потерявший это не может Её
интересовать. Да и тебе от этого мало радости.
«…жить, потеряв себя в тебе, несносно» Ф.Г.Лорка.

Ты - не фанат, Она – не идол, которые не могут обойтись друг без друга.
Вы оба можете, но специально стремиться к этому не стоит.
Лучше держать дистанцию, но не терять друг друга из виду вовсе.
К тому же издали порой увидишь больше.
«Лицом к лицу   
Лица не увидать -   
Большое видится на расстояньи» С.Есенин.

Здесь нужно обоюдное терпение и снисходительность, основанные на понимании того, что в реальном мире нет совершенства. Но может прийти осознание того, что Её присутствие в твоей жизни, даже виртуальное, даже случайный и кратковременный контакт желателен и благотворен. И ничего нет лучше, если и она это поймёт.
«Ты взойдешь в моей немой отчизне
Ярче всех других светил
И – поймешь, какие жизни
Я в Тебе любил»  А.Блок.

Поймёт… Рано или поздно. Возможно, даже призадумается слегка: что ж, вот и ещё один… Ничего я с этим не могу поделать, я не ждала его, и единственною моею жизнью невозможно осчастливить всех.
Успокоенная этой верной мыслью вернётся Она «на круги своя», к своим, тебя не касающимся делам, но жизнь становится терпимее. Эхо Её звучит.
«И ветер умолкнет ночью, обряженный черным крепом.
Но ветер оставит эхо, плывущее вниз по рекам» Ф.Г.Лорка.

И Ведь новый праздник встречи ещё возможен.
Где, когда это случится?
Невозможно знать заранее.
Он всегда неожидан, как подарок смилостивившихся обстоятельств и внезапно подобревшей судьбы.
«Царский поезд» унёс Её в неведомые пространство и время, где Она недосягаема для недостойных посягательств.
Где же Она? Как к Ней добраться? Как подступиться?
«Ах, если бы мне
доплыть до тебя на этой луне!» Х.Р. Хименес.

Не доплыть.
Если нет Ей до тебя дела, ни на чём не доплывёшь. Ведь это Она «движет солнце и
светила» /Данте/, к себе или от себя.
Она может быть рядом и невидима.
Но вот ты, не зная об этом, заинтересовал Её чем-то. У любого могут быть звёздные часы или хотя бы секунды…
И в эти мгновения ты вдруг прозреваешь и видишь нечто, пьянящее великолепием, неодолимо влекущее.
Его то больше, то меньше, то почти и не видно вовсе. Но увиденного достаточно, чтобы устремиться к нему как к самой желанной цели. Кажется, не достигнешь её – и жить не
стоит. И ты пытаешься.
Но где? На каких путях? Как много их!
Она не Рим, к которому ведут все дороги. Она и не желает, чтобы приходили к ней все.
На своих путях оставляет знаки для немногих. Поймут – их счастье.
Вот, кажется, понял, спешишь и в дороге уверен, но натыкаешься вновь на холодные
стены. Какое разочарование!
«…зачарованный голос песню
пел совсем у другого плеса» Х.Р.Хименес.

Ушла, пока ты где-то там мешкал.
«И знать — что ты была, какой — не зная!» Х.Р.Хименес.
Была, а ты опоздал. Досадно, но жизнь продолжается.
И снова превращаешься в терпеливое ожидание, в слух, готовый слышать Её слова,
обращённые, возможно, и к тебе.
«Неустающим слухом ловит
Далекий зов другой души…» А.Блок.

Но если и слышится что-то, то очень уж неразборчиво-неопределённое.
И рождается в ответ столь же неопределённое томление-ожидание и ощущение, будто что-то уж точно происходит с тобой, но названия этому нет – «безыменные трепеты»
А.Белый.
Лишь приблизительно можно это обозначить какими-то словами, составленными из поэтических букв, но каждый будет придавать им собственный смысл.
«Как соломинкой пьёшь мою душу» А.Ахматова.

А голос Её звучит уже разочарованно:
«…вон идет глупый поэт:
Он вечно о чем-то плачет» А.Блок.

И снова Напрягаешь волю и силы, сколько их есть, забываешь о прозе жизни, о её настоятельных призывах и устремляешься к прекрасному призраку, навестившему тебя во сне или пригрезившемуся в случайно встретившейся женщине.
Но призраки не даются в руки…
«…красота ускользает,
едва прикоснусь к ее розе.
И гонюсь я за ней, ослепший…   
И то там, то здесь настигаю…
А в руках остаются
одни очертания бегства!» Х.Р.Хименес.

И приходит время сомнений. И уже подумываешь о другом источнике радости.
«Как пламя робкое мне мило!
Не ослепляет и не жжет.
Зачем мне грубое светило
Недосягаемых высот?» З.Гиппиус.
Даже такое приходит в голову.

Ну сколько можно жить грёзами и фантазиями, уноситься в какие-то выси, где только
холод, одиночество и пустота?!
Гордость и недоступность Её оправданы, как и ваша невстреча.
А бесстрастное время засыпает дни твоей жизни песком несбывшегося. И сбывшегося
тоже. Но никогда не сбывается самое заветное.
«Гармонии безрадостный предел» /А.Блок/ недостижим. А тогда не всё ли равно?!
«Всё равно всё пройдет,
Всё равно ведь никто не поймет,
Ни тебя не поймет, ни меня,   
Ни что ветер поет
Нам, звеня…» А.Блок.

Скорее всего, ты, какой есть, Ей без надобности.
Может, тебе «чего-нибудь попроще бы», а ты «циркачку полюбил» /Окуджава/?
Обычное дело для любителей замахиваться на звёзды.
Но многие, кто раньше, кто позже, устают и, усталые, готовы уже упасть в объятия, которые «попроще».
Как поёт Валерий Меладзе: «Притомился ангел мой, в небесах летая».
 
И приходит время для естественных, неизбежных вопросов, задавая которые уже не смотришь в небо. Взоры опускаются ниже, ниже - в непосредственное пространство твоего существования.
«И чего в этой хижине тесной
Я, бедняк обездоленный, жду,
Повторяя напев неизвестный,
В соловьином звенящий саду?» А.Блок.

А тут:
«Девичий стан, шелками схваченный,   
В туманном движется окне» А.Блок.
 
И не проста может быть обладательница этого стана, и движется не к тебе. Но увиденная она мыслям придаёт определённое направление, а чувствам остроту.
У природы свои права. Она заведомо диктует «формат» восприятия.
А на него уже накладывается воображение и, как результат приобщения к культуре, художественное его оформление.
Незнакомка хороша собой, загадочна, таинственна, пленительна и желанна.
Сколько острых, волнующих чувств способна вызвать женщина одним лишь видом своим!
К тому же, отношения мужчины и женщины это всегда игра, одна из самых интересных и увлекательных. Для кого-то почти спорт.
С первых пелёнок и до могильных хором мы играем, нами играют другие.
Играми заняты люди.
«Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины как самой опасной игрушки» Ф.Ницше.

Мысль о сближении и обладании, «Вливая в сердце сладкий хмель» /Д.Джойс/, может на время затмить всё остальное.
Она может превратиться в навязчивую идею, и избавиться от её болезненно-назойливого диктата можно лишь реально с женщиной сблизившись.
И часто для чрезмерно увлёкшегося игрока такое сближение не обходится без потерь.
«И честь и славу в жертву принесут   
Улыбкам обольстительных блудниц» Д.Мильтон.

Несколько увиденных девичьих станов, и что там ещё ни есть у этих прекрасных незнакомок, обычно вызывают устойчивую потребность в реальном, а не
воображаемо-мечтательном общении.
Ты ведь из плоти и крови, которые требуют своего.
«Вот явилась. Заслонила   
Всех нарядных, всех подруг» А.Блок.

Она ведь и в самом деле хороша, пусть и «попроще».
Разве мало тебе сейчас этой живой непосредственности в её естественных изящных движениях?! Какое грациозное животное!
Лучший Пигмалион – природа, и она изваяла её на славу, для радости, упоения и наслаждения.
С какой готовностью и искренностью она улыбается тебе! И так хочется и легко
поверить, что только тебе!
Ты, конечно, знаешь, что «...очи синие бездонные   Цветут на дальнем берегу» А.Блок.
Синее, бездоннее и прекраснее нет очей, чем те, которые никогда не видел и не увидишь. Как платоновские идеи, они пребывают где-то там, куда никогда не попасть, хотя душа и стремится туда постоянно.
Зато, ведь немало счастья сулят и эти реальные глаза перед тобой, тоже бездонные, манящие, куда-то зовущие.
Загляделся и уже, не заметив даже, стал к ней настолько близок, насколько это
возможно.
"О, дай мне скорей, цыганка,
откинуть подол твой белый!
Раскрой в моих древних пальцах
лазурную розу тела!" Ф.Г.Лорка.

И так приятно любоваться ею «…и темные волосы перебирать, как струны» Ф.Г.Лорка.
Тёплое, мягкое, шелковистое, ароматное, податливое, устремлённое тебе навстречу, сулящее невесть что…
«Не разгадал никто еще, как сладко дурманит это миртовое лоно» Ф.Г.Лорка.
И всего тебя затопляет нежная чувственность и благодарность за такое обещание
счастья.
Да ещё и слова находит такие, что могла бы их и повторить…
«– Вы любезней, чем я знала,   
Господин поэт!» А.Блок.

Из бесчувственного железа нужно быть, чтобы такому противиться, чтобы не угодить в эту ловушку, расставленную самой природой.
Даже и не ловушка это, а первооснова человеческого существования, то, что принято называть физиологией. Но от примитивной физиологии животных человеческая отличается духовной составляющей, которая может быть сколь угодно значимой и сложной. От
конкретного человека это зависит, от уровня его душевной организации и культуры.
И первооснова эта, как и всё остальное в мире, может стать объектом поэтического
исследования. И об этом пишут стихи.
"Физиологию с головы и до пят я пою,
Не только лицо человеческое и не только рассудок достойны
Музы, но все Тело еще более достойно ее" У.Уитмен.

Лишь на первый взгляд это кажется чрезмерностью.
Разве изначально не прекрасны, с точки зрения воспринимающего субъекта, именно тела
мужчин и женщин? Не все, разумеется, но соответственно индивидуальным пристрастиям.
Ведь воспринимаем мы друг друга прежде всего как объекты телесные, а уж затем
наделённые и духовной составляющей. Разве не прекрасно изящество линий плоти?!
Знаю, что тело моё красиво – взгляды мужчин говорят об этом:
Ловят изгибы мои, извивы. Любимый сезон мой – лето.
Лето – повод почти обнажиться.  Любуйтесь! Щёлкайте языками!
В вашем восторге люблю кружиться,  в глазах зажигая пламя.

Как это естественно – любоваться красивой женщиной. И хотя чувство красоты у всех
субъективно, и разное могут называть красивым, но несомненно, что именно красота,
увиденная и оценённая, лежит в основе того, что принято называть любовью.
«Ведь никто любви не избежал и не избегнет, пока есть красота и глаза, чтобы ее видеть» Лонг.

Изящны, прекрасны тела, покоящиеся, просто движущиеся, а тем более в танце.
Какое же это счастливое изобретение – танец! Как многозначителен и красноречив его
язык! Порой слова мало что могут к нему добавить, и даже излишни.
Многим удаётся «…в безмерном чувстве признаваться танцем» Екатерина Кузьмина.

Зритель не остаётся равнодушным, наблюдая и воспламеняясь от огня, невидимого, но
несомненно присутствующего в танце. Как распалил воображенье  её-его-их танцующий
полёт! И пошли-поехали по тебе вдоль и поперёк «томленья страстного недуга» А.Блок.
И уже непонятное что-то, «несказАнное» творится с тобою, и нужен кто-то, чтобы
крикнуть ему с надеждой быть услышанным, понятым:
«Бред безумья и страсти,   
Бред любви…   
Невозможное счастье!   
На! Лови!» А. Блок.

Бывает, что ловят... Разделяют надежду на «невозможное счастье», даже не подозревая, насколько оно невозможно. Кажется, что нашёл в мире единственное нужное тебе
существо. И лучи света на нём сходятся и помыслы, и источник радости этот кажется
безграничным.
«Утишится моя нужда, — 
Лишь в этом сердце поселюсь» Д.Джойс.

На какое-то время может показаться, что и без звёзд можно прожить неплохо.
Вот она – твоя звезда, ну ладно, звёздочка, зато реальная, – обаятельная, нежная,
внимательная и заботливая.
И хочется ей сказать, как Франц Иоганне в «Затворниках Альтоны» у Сартра:
«Вы заставите меня позабыть о вечности...».
И забываешь…
И много чего ещё ей говоришь, даже лишнее.
Как здесь удержаться в рамках, как соблюсти меру, когда сердце вожделеет
чрезмерностей?!
«Я клятвы дал, но дал их свыше сил…
Не властны мы в самих себе
И в молодые наши лета
Даём поспешные обеты,
Смешные, может быть, всевидящей судьбе» Е.Баратынский.

Какое-то время позволяешь расслабляющей беспечности, страсти, чувственному
наслаждению и прочим простым радостям жизни заполнить ночи и дни.
И реальную женщину свою возносишь в выси, о которых она и не помышляла. И даже
неуютно ей там: постоянно нужно напрягаться, соответствовать. Чаще всего ей и не
надо такого. И так хочется порой сказать:
"Ты выдумал меня.
Такой на свете нет   
Такой на свете быть не может" А.Ахматова.

Ей бы чего-нибудь к земле поближе, к проблемам быта, которые никто не отменял. А он
где-то там витает, чего-то немыслимого от неё ждёт... Хотя, с другой стороны, и
приятно ведь, когда подозревают в тебе нечто особенное, значительное, свойственное
только тебе одной.
Страстно влюблённый – безумец, безумьем счастливый, видеть и мыслить будто бы и не умел: смертную боготворит.

В высшие экстатические моменты отношений кажется, что так всё и будет длиться.
Но…
«Увы! Заря меня тревожит
Сквозь шелк содвинутых завес,
Огонь трепещущий не может
Бороться с пламенем небес.
 
Лампада робкая бледнеет…
Вот первый луч — вот алый меч…
И плачет сердце… Не умеет
Огня лампадного сберечь!» З.Гиппиус.

С какого-то момента жизни и развития отношений, которые никогда не остаются
изначальными, начинаешь ощущать: с нею «Дни томлений острых прожиты...» А.Ахматова.
И у неё с тобою.

То, что с нею, уже не может заполнить всю твою жизнь.
Какие-то в ней образовались пустоты. А природа не терпит пустоты.
И устремляется в неё разное…
Далеко не всему рад. За что-то так и не похвалишь себя.
И уже корят тебя, и сам взыскательно готов с себя спросить:
«И это – истины жених? О нет!» Ф.Ницше.
И мечешься, мечешься, пытаясь удержать казавшееся прочным довольство жизнью и твоей избранницей.
Но в какой-то момент уже не можешь не признать: "Бледно золото твое" А.Блок.
Она уже совсем другая, как и сам ты не остался прежним.
И вот уже для двоих, некогда любящих, несносными кажутся узы в своё время
добровольно на себя наложенные.
«И меня оковавшие цепи
На земле одиноко бренчат» А.Блок.

Узы мертвят возжелавшего прелестей их.
Так похож печальный опыт многих, изведавших эти «прелести», что позволяет классикам
литературы делать печальные обобщения:
«Если боитесь одиночества, то не женитесь» А.Чехов.
Как известно, нет ничего легче, чем давать советы, и ничего труднее, чем самому им
следовать.
И ты вздыхаешь обречённо от одиночества вдвоём и в самый дальний угол дома уходишь
в царствие своё.
И хорошо ещё, если есть такой угол и такое царствие.
«Дай тоской забыться на планете дальней,
но не помнить кожи холодок миндальный» Ф.Г.Лорка.

Забываешься, уходишь в свои одинокие игры со словами и временем.
«Вечерею в Моем терему» А.Блок.  …«Только стены, да книги, да дни».

Любви потеря – как примерка смерти.
От этого долго не можешь прийти в себя.
Разочарование, тоска, равнодушие к той, что рядом, и жестокая скука.
Радужность отношений, эмоциональная взволнованность, радости умножающегося опыта
близости – всё это, если нет некой золотой скрепы, над которой не властно время,
«Сменится мертвенной скукою –
Краски поблекнут твои…» А.Блок.
И прекрасно понимаешь при этом, что и с твоими красками случится то же самое.

И пытаешься избавиться от всего этого негатива в объятиях других, «шелками
схваченных», но это лишь бег по кругу.
В океане, как говорится, рыбы много.
"Амариллидой пленен, расстался я с Галатеей" Вергилий.
Какое-то время и нарезаешь круги, ведь:
"Эрос вновь меня мучит истомчивый, -
Горько-сладостный, необоримый змей" Сафо.

Мало кому не знакомо "страдание плоти, где таится угроза" Ф.Г.Лорка.   
Сколь многие могли бы вместе с Микеланджело воскликнуть с горечью, замешанной всё же на предвкушении ожидаемого восторга: "А страсть не отстаёт!..".
Что ж, "Бери меня, торжественная страсть" А.Блок.
Берёт. И творит такое, что и обуздать уже невозможно, пока сама она не обессилится и не исчезнет неизвестно куда.
"Над бездонным провалом в вечность,
Задыхаясь, летит рысак" А. Блок.
В таких «полётах», в их новизне и крутизне, находишь даже что-то, примиряющее с
неизбежной утратой начальной восторженности и напрасных ожиданий того, чему не
суждено было сбыться.
«Да, есть печальная услада
В том, что любовь пройдет, как снег.
О, разве, разве клясться надо 
В старинной верности навек?» А.Блок.

За всё, однако, приходится платить, ведь понимаешь, что "побледневшее золото" мало в чём перед тобою виновато. И платишь:
"Боль я знаю нестерпимую,   
Стыд обратного пути…" А.Ахматова.

Стыд… первичная форма проявления совести – «совести уколы окаянные» В.Высоцкий.
Невозможно не понимать, идя «обратным путём», что рушишь что-то перед тобой
невинное. Понятно: ничто не беспричинно, но откуда же тогда это ощущение вины?
Не от того ли, что оправдать, в принципе, можно всё:
«Так поэтичны оправданья
измен, соблазнов и грехов» А.Дольский.
То, что «золото бледнеет», это, чаще всего, не чья-то вина, а общая беда.
Беда общая, а страдают порознь, сочувствие и утешение находя кто где и кто в чём.

Но как бы там ни было, со временем всё яснее чувствуешь: "безыменные трепеты"
/А.Белый/ из реальных отношений уходят.
«Только утро любви хорошо...» С.Надсон.

Доминируют уже быт, о который, как известно, разбивается «любовная лодка»,
физиология и статистика.
И скука – энтропия энергетики, страх и ужас любой творческой личности.

Телу при этом может быть даже комфортно, но душа этим не может удовольствоваться.
«…душа полна
Какой-то безотчётно-грустной думы,
Кого-то ждёшь, в какой-то край летишь,
Мечте безвестный, горячо так любишь
Кого-то... чьих-то ждёшь задумчивых речей
И нежной ласки, и в вечерних тенях
Чего-то сердцем ищешь... И с тем сном
Расстаться и не может и не хочет
Душа...»  И.Анненский.

И устремляется она в некие сферы, существующие вне известных систем координат.
Это свободное парение, это воображение, спущенное с поводка, поиск неизведанного
ещё, почти без надежды, что он когда-то увенчается успехом.

«Слишком много есть в каждом из нас
Неизвестных, играющих сил…» А.Блок.
И каждая из них стремится проявить себя, подчинить себе наделённую ею личность.
Между ними борьба, и любой человек - её арена.
В разные моменты жизни побеждает разное. Оно-то и определяет, что человек представляет собою в данное время.
А побеждённое не исчезает без остатка, а загоняется в какие-то глубины, причиняя
дискомфрт, порой страдания, а в лучшем случае сублимируется.
Творчество часто – аллегория, инобытие того, что в другой форме существовать не
может. «Я нити грёз в узор плету» К.Бальмонт.

Героям художественных произведений позволено гораздо больше того, что ты сам в жизни можешь себе позволить. И вместе с ними автор ищет какие-то новые грани прекрасного, новые образы и их ещё не наблюдавшиеся сочетания.
Но и безобразное не должно оставаться без внимания. Да и не позволит оно, чтобы о
нём забыли. Назойливо и долго, уже после свершившегося, продолжает оно "будить
невеселую память о черной минуте" Ф.Г.Лорка.
"В груди моей шипит воспоминанье,
Как под ногой прижатая змея" М.Лермонтов.

Жжёт эта память, ранит, отравляет печалью, грустью, досадой и запоздалым раскаянием
приходящие дни. Но всё же это лучше, чем скука, которая может быть хуже смерти.
Порой и избавиться от "невесёлой памяти", и то не окончательно, можно лишь
материализовав её в каких-то результатах творчества, предоставив в них памяти как бы новую среду обитания.
Это может придать жизни надежду на обретение смысла и интерес к искусству, к игре в творчество.
«Лишь в легком челноке искусства
От скуки мира уплывешь» А.Блок.

Но так много уже знаешь о мире, хотя и всё относительно!
Кажется, порой, что в жизни твоей всё главное уже сбылось, а нюансы малоинтересны.
«Все катаклизмы мирозданья произошли уже со мной» А.Дольский.
Но не Она была их причиной, а другие разные, которые неизбежно и заведомо были «попроще», в чём винить их, разумеется, невозможно.
Прекрасной Даме в жизни полностью никто не соответствует.
Но мало это утешает и много горечи в признании:
«И всё было на этой земле без тебя, без тебя…» Ю.Визбор. И далее так будет.
И грозный призрак скуки вновь навязчиво напоминает о себе когда депрессией, когда апатией и безразличием ко всему, происходящему вокруг.
«И те же ласки, те же речи,
Постылый трепет жадных уст,
И примелькавшиеся плечи…” А.Блок.

Всё это хочется, но невозможно, отринуть, оставить в безоглядном прошлом, как
бесполезный и тягостный груз, как дань неизбежным ошибкам незрелого разума.
Из тех, кого страстей Девятый вал накрыл волною в молодые лета, едва ли кто ошибок
избежал и, запоздало, не жалел об этом. Кто б не хотел свершённое уже исправить
поздней мудростью своею?! – Невозможно исправить, как начать жить заново. Можно лишь мужественно и смиренно признать неизбежное, балансируя между отчаянием, достойной
самоиронией и умеренной грустью.
«...И, наполняя грудь весельем,
С вершины самых снежных скал
Я шлю лавину тем ущельям,
Где я любил и целовал!»  А.Блок.

Уже и не знаешь, что должно случиться с тобой, чтобы ушло это тягостное состояние.
«Жду, чтоб спугнул мою скуку смертельную
Легкий, доселе не слышанный звон» А.Блок.

Но так много вокруг мешающих этот «звон» услышать!
Поубивал бы всех, но приходится как-то сосуществовать, не без ущерба для оптимизма.
И вот кажется уже, что силы и терпение на исходе, что одиночество безысходно и
неустранимо. Что же делать?
«Как не бросить всё на свете,
Не отчаяться во всем,
Если в гости ходит ветер,
Только дикий черный ветер,
Сотрясающий мой дом?»  А.Блок.

Бывает, что и думать, и писать устаёшь и не веришь уже, что стоит.
Ведь «письма моей зимы не доходят в чужое лето» Дмитрий Дорофеев.
И игра в слова с самим собой уже не увлекает как прежде.
И столько вокруг людей, которые ждут и требуют от тебя совсем другого.
Как бы имеют право.
И зелёный змий уже посматривает в твою сторону заинтересованно.
А ты добросовестно пробуешь окунуться в реалии жизни, что-то такое сделать, чтобы
ближние и считающие себя таковыми были довольны, радовались переменам в тебе, как им кажется, к лучшему. Но ненадолго всё это.
И вскоре ты уже бежишь на  «территорию внутренней свободы».
«И я гляжу в свою мечту
Поверх голов…» В.Высоцкий.

И ведь ты уже знаешь, что существует Она.
И забыть Её невозможно.
«Над ней не властны возраст и привычка.
Ее разнообразью нет конца» В.Шекспир.

«И надо мной свои права
Вы не утратили с годами» Е.Баратынский.

Зинаида Гиппиус в воспоминаниях о Блоке «Мой лунный друг» писала: ««Она» /Прекрасная Дама – А.А./ или сияла ему ровным невечерним светом, или проваливалась, вместе с
ним, в бездну, где уж не до невинных улыбок над собой».

Трудно такое себе представить. Сияющий «невечерний свет» ни в какую бездну ни за кем не последует. В бездне нет света. В ней оказываешься, когда по какой-то причине
перестаёшь видеть его или даже не хочешь видеть.
От таких провалов в темень никто не застрахован. Разочарование, отчаяние,
невозможность довольствоваться лишь «невечерним» сиянием могут на какое-то время
толкнуть в объятия даже «бездны».
«О, как паду, и горестно, и низко,
Не одолев смертельные мечты!» А.Блок.

Но только на время.
Снова и снова, обогащённый печальным опытом пребывания «на тёмной стороне луны»,
разочарованный холодом от «одиночества вдвоём», как блудный сын, возвращаешься к
Ней, чьё сияние неугасимо.
«Одинокий, к тебе прихожу» А.Блок.

Когда простота и проза жизни и отношений оборачивается невыносимой тоской и скукой и достаёт без меры, в  минуты размышлений, покоя и просветлений, вспоминаешь о Ней,
какой Она привиделась, какой почти уже была доступна, казалось…
«Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигрима» В.Шекспир.

Ею уже можно было любоваться, наслаждаться Её присутствием и надеяться на большее.
Но это большее не за просто так даётся. За крайнее напряжение духа, за
подвижничество, за подвиг. А ты готов к подвигам?
Чем ты хорош для Неё? Чем заслужил Её присутствие в твоей жизни? Чем удержишь Её,
если даже и заинтересуешь на мгновение?
Может тебе и кажется, что ты хорош, но Ей виднее и Ей решать.
И если Она не видит того, лучшего в тебе, что могло бы Её привлечь, значит
незначительно оно в Её глазах, и ничего с этим не поделаешь.
"И был пред тобою я всё безответней..." З.Гиппиус.

И вот нет Её рядом. Рядом кто «попроще» и тоска смертная, и мысли о Ней –
недоступной, неудержимой.
«Безудержной волной
была ты и ушла из-под ладоней!
На чьей груди замедлится твой бег
и где замрет он заводью зеркальной —
и ты уйдешь, затихшая, в себя,
в глубь жаркого и сказочного моря?» Х.Р.Хименес.

Но всё же, Она присутствует в твоей жизни хотя бы этими мыслями.
«В тусклое это житье
Очарованье свое
Вносишь ты, даже в разлуке!» А.Блок.

Это не так уж мало. Ты как бы ощущаешь на себе Её взыскующие взоры.
Не хочется Её разочаровывать, хотя и понимаешь, что полностью избежать этого
невозможно. Неизбежно, обречённо несовершенен ты, как и все вокруг.
Но каким-то образом мысли о Ней время от времени организуют твою жизнь, удерживая от крайностей, которые разрушат даже иллюзию зыбкого союза.

С этой иллюзией - песнью, которую поёшь одному себе, привыкаешь жить. Начинаешь
понимать, что это для тебя некий стержень, вокруг которого что-то ближе, а что-то
подальше располагается всё, что ты любишь и ценишь в жизни.
"И вечно-женственным прикован" А.Блок.

И видеть Её не обязательно, и напоминать о себе можно лишь изредка, когда уверен:
пришли слова, которые Она, возможно, примет благосклонно.
Уже примерно знаешь: вот это не должно оставить Её равнодушной. А если и не
угадаешь, то не настолько они плохи, чтобы вызвать полное их отторжение. Она ведь
умна и должна быть снисходительна, и знает, что нет в мире совершенства.
И ведь о столь многом, значимом для Неё, я могу только догадываться.
Кофейная гуща, полёты птиц, шелест листьев, шум дождя, случайно услышанные звуки
музыки и прочее, столь же мало-конкретное, - вот и всё, что у меня есть, чтобы
строить о Ней догадки.
"К тайне твоей любви
иду по черному бездорожью" Х.Р.Хименес.
Не обойтись без ошибок, и путь можно избрать неверный.

Но постоянно стремишься быть на уровне Её запросов, поначалу не так уж много о них
зная, но на всякий случай завышая для себя планку и стремясь поднимать её всё выше.
И получается интересная и увлекательная игра, результат которой неведом, но в
процессе её просто обязан становиться лучше, умнее и интереснее даже самому себе.
"И ныне мне всех радостей дороже
Моя неразделенная любовь.
Ни счастья в ней, ни страха, ни стыда.
Куда ведет она меня — не знаю…
И лишь в одном душа моя тверда:
Я изменяюсь,— но не изменяю" З.Гиппиус.

И ты, Эрато, мне в этом помогаешь.

У кого ты только ни гостила!
Много их - моих собратьев по счастью-несчастью, отравившихся любовью к Прекрасной
Даме.
Яд этот, однако, редко бывает смертелен. Чаще – чудодейственен, хотя и болезнен
весьма.
В отравленных душах рождается чудеснейшее чудо – дарящие наслаждение слова и строки, звуки музыки – бесценное противоядие для рискнувших устремиться за Ней.
«Боль души и любовь утишая силою Музы» Вергилий.

Она живёт во мне тем лучшим, чем удалось обзавестись, что внушила мне в недолгие
мгновения наших нечастых встреч.
«В волнах влюбленного напева,
Которым ты во мне жила» А.Блок.

Самые восхитительные мои ощущения от полётов во сне.
Мои невидимые крылья – Её подарок.
На всё замечательное, прекрасное в жизни, стоящее внимания, Она открыла мои глаза.

Суть красоты едина, в чём бы она ни проявлялась: в природе, в людях, в отношениях
между ними.
К пониманию этого единства приходишь, общаясь с Нею.
В чём бы ни находил я признаки прекрасного, это Её черты и свойства, бесконечно
многообразные, как вся наша жизнь.
Она - начало всякой красоты и безошибочный её критерий.
Вся красота в мире от Неё.
«…была ты в сердце шелестами снега» Ф.Г.Лорка.
«Вижу я в черных грозах
твою золотую россыпь.
Из какого металла
небо тебя ковало?
Ты пролилась из розы,
эссенция тучи грозной?
Ты со звезды упала,
дрожь красоты небывалой?
Молния — блеск мгновенный
женственности нетленной…
... И, в дрожь меня бросив,
застыла холодной бронзой…» Х.Р.Хименес.

Счастлив гений, «силою Музы» описавший, остановивший и навсегда удержавший для себя и других, жаждущих, прекрасные Её черты.
Великолепие поэтических образов дарит радость, эстетическое наслаждение и отчасти примиряет с невзрачной жизнью.
Но лишь отчасти и ненадолго.
Воздушные замки вместительны, не требуют евроремонта и всегда готовы принять
постояльцев, но переместиться в них навсегда невозможно.
Как бы высоко ни взлетел, у реальной жизни найдётся достаточно длинное лассо, чтобы
заарканить очередного Дедала и вернуть, невзирая на жалобы и стоны, на «пути
постылые земли» А.Блок.
«Только в грезы нельзя насовсем убежать,
Краткий век у забав – столько боли вокруг!» В.Высоцкий.

Понятно, что не забава это – служенье музам.
В редких случаях это единственно возможный образ жизни.
А чаще всего –  отклик на рождающуюся в душе потребность пусть ненадолго, но
вглядеться в сумерки реальных обстоятельств и попытаться разглядеть в них свет
неугасимый, загадочный, влекущий и ожидаемо прекрасный.

Невозможно жить только прахом.
Душа просится и стремится к свету и красоте, которые далеко не всегда позволяют к
себе приблизиться, как бы ни старался.
И уже не понять, чего в этом стремлении больше – радости, блаженства или муки.
«О, как мучительно тобою счастлив я…» А.Пушкин.

«И любить начинаю томленье...
И томление всё безысходней...» А.Блок.

Бальзамом на раны души рождаются видения, мысли, звуки.
Ими постылая привычность жизни дополняется до приемлемости необходимой, для каждого своей, долей удивительного ожидания кажущегося возможным счастья.
«В каких-то дальних сферах блещет
Мне твой, далекая, чертог…» А.Блок.

Какое-то время живёшь этим ожиданием, веришь: что-то вот-вот изменится.
И сам меняешься и вокруг что-то пытааешься изменить: вот, не сидел, сложа руки, не
ждал водного потока из скалы и перепелов с неба.
Но проходит время. И ты, безоружный перед непреодолимым могуществом времени, устал
напрягаться и ждать.
И приходит печаль, неизбывная грусть и, может быть, отчаяние.
«Ты только ослепишь сверканьем
Отвыкший от видений взгляд,
И уязвленная страданьем
Душа воротится назад
И будет жить, и будет видеть
Тебя, сквозящую вдали,
Чтоб только злее ненавидеть
Пути постылые земли» А.Блок.

Надо бы менять эти Пути.
Но все, пытающиеся объяснить, «что делать?», кажутся неубедительными.
Что же остаётся?
Смириться? Бунтовать? Идти на Болотную площадь?
Или забраться в глушь, подальше от пыли, грохота, суеты и пробок столиц, чтобы в
тиши предаться спокойным размышлениям и безвредному для окружающих созерцанию
красоты, не совсем ещё исчезнувшей из жизни?
Но где бы ни оказался, «Несбыточное грезится опять» А.Фет.

Каждый волен или принуждён обстоятельствами сделать свой выбор.
И он его делает.
Но какое бы решение ни принял, при всём конкретном негативе можно, на «территории
внутренней свободы», помнить о Ней и любить Её грезящейся любовью, которой не нужна
взаимность.
«В этих мечтах – навсегда отдаленная,
Ты, лучезарная, ты…» А.Блок.

Возможно, именно за это Она как-нибудь даст о себе знать.

Человека можно лишить всего. Только не его последнего убежища – его мыслей, воображаемого мира, в котором законы существования придумывает он сам.
Всё что нужно для этого – немного одиночества, и сосредоточенного внимания к тому, что происходит в душе…
«Мучим мечтою, незряч,
слушает, окаменев,
внутренней дрожи напев» Ф.Г.Лорка.

Стучите и вам откроют.
Думай о Ней, зови Её, будь достоин Её внимания, и Она, если и не придёт, то отзовётся.
«Волновать меня снова и снова –
В этом тайная воля твоя» А.Блок.
«Ветер принес издалёка
Звучные песни твои» А.Блок.
И ты знаешь, что они и тебя касаются, хотя Ей самой это может быть безразлично.

Изрядно удачлив, может, даже счастлив, сам выбирающий свои пути.
«За это можно всё отдать». Почти всё.
Ах, как приятно вообразить себя таким!
Ну и какую дорогу я бы выбрал? К Ней, конечно.
Множество раз я делал бы такой выбор.
Сразу разве отыщешь Путь?!
Думаешь, что на прямой, ведущей к цели дороге, а сам бродишь по лабиринту.
Не сразу это осознаёшь, а после многих лет и попыток.
И уже не знаешь, как отыскать дорогу и хватит ли на это жизни.
«Знаю, стала ты светом,
но не ведаю, где ты,
и не знаю, где свет» Х.Р.Хименес.

Попенять хочется, пожаловаться. Некому.
Все вокруг такие же странники, без компаса и карты идущие к своему счастью.
И понимаешь с годами, что так же далёк от цели, как и в начале пути.
«Вечерние дороги
свела в одну ночная.
По ней к тебе иду
и как дойти — не знаю.

По ней к тебе иду,
далекий, как зарницы,
как отголосок ветра,
как запах медуницы» Х.Р.Хименес.

С огромным облегчением понимаешь, наконец, что ты из тех, кто «золотистым сном ужален» /А.Блок/, что цель недостижима, а сам Путь и есть награда за перенесённые тяготы его.
Если был Путь, не в ларёк за пивом, не на очередной корпоратив, не на кладбище в предместье Лондона, а к Ней, это и есть счастье.
Скорее всего ждут тебя лишь «Вздохи сердца у закрытых врат...» А.Блок.
Ведь только для избранных, удачливых счастливцев они отворяются:
«Только избранным, пояс развяжется,
Окружающий чресла богинь» А.Блок.

Утешит мысль, что и до врат добираются немногие.
Каждому из них светит звезда по-особенному, как только воспринимающий сияние может
видеть.
Бессмысленны ревность и зависть, ведь:
«Звезды ни с кем не помолвлены.
Ни с кем! А такие красивые!» Ф.Г.Лорка.

И с радостным чувством, осознавая: сделал, что смог, свой нежный и смиренный шёпот
ты направишь в высокой стене замка прорубленное окно:
«Вот моя песня – тебе, Коломбина» А.Блок.

И, возможно, махнут тебе в ответ платком приветливо.
И, даже если это тебе только показалось, примиряющей, успокаивающей, рождающей на
устах последнюю улыбку, может оказаться мысль:
«Всё благо: и жизнь! и явь! и сон!» З.Гиппиус.

Умиротворённо воспринимая последние звуки мира, будешь слышать сменяющие друг друга
новые стихи и песни о Ней.
«А песни для любимых поются - не кончаются» А.Дольский.