Вершина. Часть 4. Глава 11

    Я проснулся и позвонил в колокольчик для вызова прислуги, висящий над постелью. Прибежала в накрахмаленном белом фартуке, уже причёсанная и безупречная, не по годам расторопная Маркела. Я всегда удивлялся тому, когда же она спит и спит ли вообще? Всю свою жизнь, сколько себя помню, эта женщина безоговорочно служила нашей семье. Самозабвенно принося себя в жертву, не имея собственных детей и семьи, вначале она служила моей матушке, потом мне, любила, как родного, при этом относилась с пиететом, как к господину. Такая верность заслуживает всего золота рода Гриманни, но она никогда не требовала и ничего не просила, кроме причитающихся ей мелких монет...
   "Всё-таки жизнь - очень странная штука", - подумал я.
-  Вызывали, мой синьор? Доброго пробуждения! Как Вы себя чувствуете? - она совершенно по-матерински положила мне ладонь на лоб. - Жара нет, но Вы весь в поту. Позволите омыть и поменять Вам одежду?
-  Не надо ничего, Маркела! Позови мне лучше Амато. Я должен его увидеть!
-  Ещё спит Ваш вассал. Вчера доктор дал ему настойку, чтобы он успокоился.
   Я вспомнил слова Эделины, что этот олух накачал меня настойкой белладонны и чуть не отправил на тот свет, и ещё больше заволновался. Ведь даже у Деметрио были причины желать ему смерти, чтобы скрыть позор.
-  Тем более, разбуди! Ты уверена, что он спит, а не...
-  Покойники так не сопят! - Маркела улыбнулась и забрала оставленный доктором возле моей постели таз с окровавленной водой. - Сейчас, растормошу!
   Даже сидеть было больно. Рана сразу же давала о себе знать. Мучила страшная сухость во рту. Вцепившись в графин с водой дрожащими руками, я опустошил его содержимое. Состояние было, как после самого худшего похмелья. И всё же, я обещал отцу стоять на ногах. Поднялся и, пошатываясь, побрёл справить нужду. Сил было так мало, что еле доплёлся. Умылся студёной водой. Дрова в камине уже затухли, и в помещении стало холодно. Я вспомнил тёплые ночи в объятьях любимой жены, и горький вздох вновь потревожил рану. Ноги и руки дрожали, как у древнего старика.
   Подумал о том, что старость - это приближение смерти - конец несчастий. В молодости же никто не знает, сколько ему ещё отмерено страданий... Теперь я совсем не боялся проститься с жизнью, но сколько же нужно иметь сил, чтобы жить?!  И всё равно, все страшатся смерти. 
   В момент этих моих размышлений в комнату ворвался как ураган Деметрио.
-  Прекрасно! Ты встал, мой сын! Только что прибыл гонец. К нам едет сам Козимо, Великий герцог Тосканы! Уже к вечеру они будут здесь! Мой мальчик, ты должен их встретить, как подобает! Я не могу признаться, как получена твоя рана, поединок, да ещё и с родственником - позор для семьи.
   Появился невыспавшийся доктор, низко поклонившись отцу, стал осматривать меня, при этом не отображая никаких эмоций: приподнял веки, пощупал лоб, попросил показать язык...
-  Дорогой, Вы славно вчера потрудились. Помогите моему сыну твёрдо стоять на ногах, и я Вас озолочу!
-  Это - чудо, что он уже встал! - пробубнил врач. - Но что Вы ещё от меня хотите, синьор Гриманни? Рана не заживёт за один день, хоть золотом её поливай!
-  Я знаю, есть средства, способные и раненого заставить сражаться, не ощущая боли!
-  Это не ко мне, барон, это к знахарям и колдунам обращайтесь! Науке неизвестны подобные снадобья.
-  Есть ли в округе хоть кто-то, способный помочь?
-  Говорят, старый Рох-отшельник ведает тайны бытия. Но если быть честным, я бы не стал к нему ходить. Просто свихнувшийся дикарь вообразил себя носителем истины.
-  Кто знает, где его найти?
-  Поговаривают, что у подножия черной скалы его тайное местопребывание. Там он прячется от властей и святой инквизиции. При нём ещё рыжая собака водится, умная, говорят, как человек. Слухи ходят, что и разговаривать умеет...
-  Тёмный народ, вот и брешут. Кто знает дорогу к пещере?
-  Местные, поди, все знают. 
-  Сам отведёшь?
-  Боже упаси! Не люблю я всех этих лекарей доморощенных.
-  Тогда оставайся здесь, отвечаешь за него головой! - Деметрио твёрдым шагом направился к двери. Потом, что-то вспомнив, обернулся:
-  Поправляйся, Эрнесто! Будь мужчиной, не подведи своего отца! - после этих слов он скрылся за дверью.
   Доктор снял повязку и с удивлением оглядел рану. Затем обильно промокнул её каким-то пахучим раствором.
-  Кровь ещё сочится, но края, как будто прижгли! Странно, я ведь только зашил, раскалённого железа не прикладывал... - рассуждал горе-врач вслух.
-  Жить буду? - спросил я равнодушно.
-  Непременно, долго и счастливо, - ответил эскулап, а через минуту добавил, - пока не помрёте.
   Снова затянув тугую повязку, он, кряхтя, отправился досыпать. Маркела привела Амато. Его лицо больше походило на бледную маску до тех пор, пока мы не встретились глазами. Я взял его за руку и повелел сесть рядом. Горькая пауза повисла между нами в комнате, пропахшей лекарствами.
-  Прости, друг, и тебя я не уберёг!
-  Никто не защищён от предательского удара, - тихо ответил он, - ты и так пострадал.
-  Кто тебя похитил?
-  Ещё шёл поединок между тобой, мой синьор, и этим... - он проглотил слово.- Кто-то сзади оглушил меня. Очнулся я уже привязанным по рукам и ногам. 
-  Мне очень жаль.
-  В том нет твоей вины, Эрнесто. Я знаю, за что мне всё это... - он сжал мои пальцы, его взгляд, такой убийственно-тяжёлый, буквально пригвоздил меня к постели.
-  Ты для меня всё тот же, Амато. Есть вещи, которые нужно пережить и больше не вспоминать.
-  Когда-то, после насилия, я возненавидел женщин, но теперь у меня есть Амелия, она растопила моё сердце; и есть ты, - кто никогда не разочаровывал меня, Эрнесто. Всё остальное я переживу, - он замолчал, не решаясь озвучить свои мысли, но я и так всё понимал. - Как ты теперь выдержишь свадьбу?
-  Куда денусь? Я дал слово и приму эту женщину, Амато. Сделаю всё, что нужно. Больше не могу и не хочу терять вас: тебя, Амелию и Валентино. Патриция уже отреклась. Слишком поздно. Её всё равно что нет. Но я буду жить дальше, зная цену истинной дружбы и верности. Слишком многих я уже потерял из-за своей мальчишеской глупости. Хватит хандрить! Если ты будешь рядом, я всё выдержу. Не забывай - в твоих руках моя смерть.
   Он вздрогнул и побледнел ещё больше.
-  Откуда ты знаешь?
-  Одна старушка сказала, а она не ошибалась никогда.
-  Та слепая ведьма?
-  Да, Филоретта, - почти шёпотом ответил я.
-  Эрнесто, я никогда...
-  Молчи! Сможешь, - я отчаянно посмотрел ему в глаза. - Пусть этот грех останется на мне! Я буду молиться за того, кто избавит меня от мук.
-  Ты бредишь!
-  Нет, Амато, помни, ты обещал!.. Даже поклялся!
-  Это было давно. Теперь всё иначе.
-  Ничего не меняется, мой друг. Клятвы нужно держать. Но ещё не время думать об этом. Помоги мне взобраться на эту вершину. Ты - мой Симон Киринеянин, Амато.
-  Я - Иуда!
-  Не верь врагам. Ты самый лучший и надёжный друг, каких больше нет на свете! Хороший удар в сердце ножом - дорого стоит! Я доверяю его лишь тебе.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/06/24/844