3. Байка о том, как военную технику мыли

Армейская байка о том, как технику мыли.

                Пусковые ракетные установки на гусеничном ходу, которые в целях секретности все называли «керосинками», по своим общим габаритам больше танка. По шоссейным дорогам их перевозили на специальных трейлерах, под брезентовым чехлом.

              А по просёлочным грунтовым дорогам и пересечённой местности они передвигались самостоятельно на гусеничном ходу, причём, на приличной скорости, поднимая, вокруг себя, в зависимости от погоды, или тучи брызг грязной воды, или облако песка и пыли.

             Мелкая пыль, особенно, из частичек глины, так въедалась во все щели и углубления этой огромной конструкции, что даже пожарные рукава, подающие воду под большим давлением, не могли с ней справиться. Высыхая, тёмно зелёная броня имела бурый микроскопический налёт.

             Как правило, после занятий в поле весь личный состав подразделения, непосредственно работающий на этой сложной технике, включался в её помывку. После мытья и просушки  этот бурый налёт и становился заметным. Сохранялся этот налёт и на поверхности всех без исключения автомашин.

             Как всегда, выручала солдатская смекалка. Уже вымытую и высушенную технику протирали эмульсией, состоящей из двух- трёх литров солярки или бензина на треть ведра воды. После протирки отжатой тряпкой, смоченной в эмульсии, техника выглядела идеально вымытой и даже, как покрытой лаком. Резиновые детали, наоборот, обезжиривали ацетоном или очищенным  бензином, от чего они приобретали матовый оттенок, словно новые, не пользованные. Самое сложное в этом процессе – это изготовление водно-бензиновой эмульсии.

            Для этого необходимо ведро, деревянная палочка и  МС-1г.с. (молодой солдат первого года службы), который беспрерывно довольно интенсивно перемешивает деревянной палочкой содержимое ведра.
      
             Техники имелось много, и после такой обработки остатки эмульсии, чтобы, якобы, не вредить окружающей среде, выливались в одно место – в яму под обычным, дощатым «отхожим местом» с дырками в полу, разделённым на три кабинки с дверями наружу.

              Однажды, а случилось это в жаркий солнечный майский полдень, когда заканчивалась подготовка техники к традиционному весеннему смотру, экипажи автомашин и боевой техники особенно тщательно натирали броню эмульсией, и сколько её остатков, а точнее солярки и бензина, вылили в отхожую яму, никто сказать не мог. Но запах бензиновых испарений, довольно сильный на солнцепёке, витал по округе.

              Завершив субботний парко-хозяйственный день, солдатики спешили на обед, после которого их ждала баня. Наша батарея уходила одной из последних. Только мы вышли из ворот автопарка, за нашей спиной раздался сильный хлопок, и под ногами вздрогнула земля. Взрыв -  подумали мы и без команды бегом рванули обратно в ворота автопарка.

              На краю большой бетонной площадки, расположенной перед ангарами с техникой, увидели, что дощатый туалет покосился и его несколько развернуло. Две двери распахнуты, а одну сорвало с петель, и она валялась в метрах трёх от сооружения. А перед туалетом лежит лицом вниз на животе со спущенными штанами старшина сверхсрочник, фамилии которого я не помню. Он заведовал складом обмундирования и слыл первостатейным жуликом и скупердяем.

              Когда мы к нему подбежали, он уже «очухался», и стоял в позе борца в партере, т.е. по простонародному – «раком». Малиновая кожа его оголённого зада напоминала кожу курортника, уснувшего на сочинском пляже в первый же день приезда на юг. Лицо, которым он распахнул одну из дверей, до крови поцарапано. Стоя в такой позе, он оправдывался подбежавшему капитану, дежурному по автопарку:

              - Да, я только папироску раскурил и спичку в «очко» кинул…

               

                2013 год.                Владмир  Пантелеев.