Как в кайф иногда побыть холостым... Глава 3

У-у-у… Как раскалывается голова. Такое впечатление, что скворец проснулся, а дырки в скворечнике – нет. Вот и пытается вырваться, сердешный. Причем, не тихонько, а с разбегу. И жена, гадина, дышит прям в затылок, еще и ногу закинула. Вот паразитка.

- Сними, - промычал я и попытался пошевелиться.

- Сам сними, - ответила жена…мужским голосом.

- Бля! – я подскочил на кровати и резко крутанулся. На соседней подушке спал Лёвка. – Какого хрена ты тут делаешь? – закричал я.

- Уймись, Серый. Дай поспать, - Лёвка потащил одеяло на голову. – Башка и так раскалывается.

- Сейчас она у тебя вообще отвалится, потому, что я тебе ее оторву, - я был просто в бешенстве. – Ты чего приперся ко мне в постель?

- Ты задолбал. Чего ты как баба? – раздалось из-под одеяла. – Вечно скандалишь.

- Ой, ли! Тебе-то откуда знать? – я дернул одеяло с Лёвки и обнажил его голый зад. – Сука! Ты без трусов!

- Заткнись и не истерии. Я всегда без них сплю, - он медленно потянул одеяло на себя, а я резко дернул свое вверх и заглянул. Фух! Я был в трусах. Уже легче.

- Пацаны, заткнитесь, пожалуйста, - раздалось невнятное бормотание.

- Люська? – я ошалело уставился на диван, на котором разметалась поэтесска. – А ты, какого тут сопишь? Вы доконать меня хотите? Один в койку залез без трусов, другая -  на диване приют нашла. Да тебе же два шага до квартиры!

- Серёга, мне не обязательно знать, в труселях вы или без, - Люська, сев на кровати и потирая глаза, продолжила: - главное, не громко. Ладно?

Я выскочил из кровати и завизжал на всю квартиру.

- Во-о-он! Все вон отсюда! – ткнув пальцем в сонную Люсинду, я сдвинул брови и прошипел: - Люська, холера. Я тебе говорил, я не голубой. И нечего мне тут намёками кидать!

Громкий хохот Лёвки заставил меня обернуться. Сидя на постели и скрестив руки на груди, он угорал.

- А ты, нудист хренов, пошел вон из моей постели!

- Как скажешь, - спокойно сказал он и, откинув одеяло, встал. – Теперь нормально? – застыв посреди комнаты в чем мать родила, Лёвка стоял и улыбался.

- О, юноша! А вы мне все больше начинаете нравиться, - заулыбалась развратница Люська. – А хотите, я вам стих напишу?

- Не надо! – хором ответили мы.

- Вот вы – какашки, - обиделась Люська, но, через несколько секунд, просияв улыбкой, задала очередной вопрос: - мальчики, а вы точно? Ни это?

- Нет! – опять хором ответили мы.

- Ну-ну, - заулыбалась поэтесска.

- Лёвка, не будь идиотом, прикройся, - сказал я, пытаясь не смотреть на этого гребаного Аполлона.

- Серенький, ты определись, - сказал он и снова полез в постель.

- Да ни туда! – заорал я.

- Не, Серега. Ты действительно не знаешь, чего хочешь, - засмеялась Люська. – Гоняешь парня, почем зря, - а, посмотрев на Лёвку, добавила: - может ко мне, милый?

Я задворками нетрезвого мозга накаченного пивком, а затем отполированного вином, понимал: пора прекратить этот бедлам.

- А ты чего, вообще, в комнате не лег?

- Так там диван неудобный. У меня спина болеть будет. Мне вообще, на ортопедическом спать нужно.

- Так, я – в душ. Чтобы через десять минут все были одеты и в приличных позах. Время пошло.

Через полчаса, мы все мирно сидели на кухне и пили утренний, бодрящий, крепкий и гадкий кофе, сваренный Люсиндой.

- Ой, и погудели мы, мальчики, - растягивая слова и отсёрбывая маленькими глоточкам кофейное пойло, Люська блаженно улыбалась.

- Да, Люсенька, хороший был вечер. И теплое вино, приготовленное вами, было восхитительным.

- Теплое винище? Бля! Я думаю, почему у меня во рту, как будто хомячок ночевал? И зачем вы вообще меня накачали?

- Серега, не трынди. Тебя хрен накачаешь, сам орал: «Налейте до краёв!»

- Это все от стресса, - трагично сказал Лёвка. – Жена ведь ушла.

- Ага, печаль, - добавила Люська.

- Глубокая.

- И влажная.

И опять оба начали хохотать.

- Вот вы придурки, - сказал я и тоже начал лыбиться.

- Ладно, мальчики, пошла я, - Люська начала оглядываться, - а где моя шлямпо-по?

- Это из соломы? – спросил я.

- Это, между прочим, румынская соломка, мне подруга привезла, - Люска пошла в комнату и, вскорости, вернулась со шляпкой на голове.

- А подруга, часом, не из Мариуполя прикатила? – заржал я.

- Нет, из Шепетовки, - непонимающе уставилась на нас Люсинда, поправляя на голове свою шляпу.

- Мадам, вас обманули. Это более ценная соломка, - подыграл Лёвка.

- Думаю, что это парагвайский сорт, - гоготнул я.

-  Угу, очень редкий.

- Правда? – Люська, сняв с головы шляпку, начала вертеть ее в руках.

Наш смех заставил ее усомниться в правдоподобности наших слов и она, обидевшись и крикнув на прощание «Упыри!» хлопнула дверью.

- Интересная особа, - встав и вылив кофе в мойку, Лёвка сполоснул чашку.

- Да, Люська -  мировая баба, - я тоже отодвинул чашку, - она единственная нормальная из подруг жены, - задумавшись, я добавил: - относительно нормальная.

Последующие дни шли как обычно, опять ложкой разгребал завалы дерьма и уставший, как черт, добирался домой. Странно, но мне начинал нравиться такой образ жизни. Лёвка оказался вполне сносным в быту. От него никаких хлопот, одна польза. Он и приготовит пожрать и уберет, вечером с ним можно футбик посмотреть или в стельку упиться. Единственно, меня утренние пробуждения пугали. Каждый раз, открывая глаза, боялся увидеть сонное рыло Лёвки в опасной близости от себя. Но больше, он на меня и мое лежбище не посягал.

Работа – как работа, отдых – как отдых и только вечера были довольно непривычными. В очередной из вечеров я возвращался домой злой, как таксист, которому пассажиры заплатили ровно по счетчику добравшись на окраину города. Ко всему прочему я был раздавлен-растоптан-расплюснут от вселенской несправедливости: мой проект, над которым я работал последние месяцы, был нагло стырен моим напарником – редкостной сукой (с большой буквы и с продолжительным троекратным «с» в начале) Бобылкиным. И теперь кресло начальника отдела и приличная прибавка к зарплате светила, увы – не мне.

Ввалившись домой я шумом заполнил весь коридор: грюкнул дверью, стукнул портфелем по тумбочке, матюкнулся, кинул тяжелую связку ключей на пол и отфутболил туфли в стену.

- Сёрик, ты чего? – в коридор выбежал Лёвка и тут же замер, глядя на мое пышущее праведным гневом  лицо.

- Бля! Я – удод! Просто дятел! Ведь знал же, что Бобыль, сука, слямзит проект и похерит всю мою работу! – я со стоном опустился по стенке на пол и, упершись локтями в колени – обхватил свою голову. – Бобылкин – гандон, и мне хочется повеситься. Ну, или просто набухаться в зюзю.

- Стоп! Я не понял кто такой твой Кобылкин, но набухаться  - не выход, - я поднял злющие глаза и так зыркнул на друга, что тот сразу же пошел на попятную: - Но если ты хочешь – поддержу, - закончил Лёва и тут же протянул мне руку.

- Лёвка, ты настоящий дружбан, - я ухватился за его протянутую ладонь. – Тяни, пойдем топить ненависть к этому сучонку в водяре. Закусь есть?

- Обижаешь! Да у меня романтический ужин готов! – дернув меня, Левка тут же поправился: - Я имел ввиду, что шикарный ужин и водочка это самое то, чтобы сложный день имел достойный финал.

Уже через двадцать минут я наминал сочный бифштекс с какими-то мудреными салатами и опорожнял одну рюмку за другой.

- Понимаешь, Лёв, как-то все нестабильно, - я подцепил вилкой салат и отправил его в рот. – Только счастье привалило – стал холостяком, так на тебе  - попандос на работе. ****ство ведь. Правда? - пережевывая каких-то моллюсков и зелёный горошек, я чуть осоловевшими глазами смотрел на друга.

- Да не заморачивайся ты, вот увидишь, Курилкин твой облажается на новом месте и его попрут, вот тогда ты и будешь на коне.

- Ага, а пока я у коня под хвостом и вообще, он – Бобылкин, - констатировал зачем-то я  и, потянувшись к бутылке, продолжил ублажать свое  попранное достоинство и налил в обе рюмки по самый «Марусин поясок». – Давай, Лёвчик, хильнём еще пару и пойдем принимать горизонтальное положение.

В линию горизонта я вытянулся не раньше, чем через час. При чем не без помощи Лёвки, который помог мне улечься на кровать. Я слабо мог сопротивляться, поэтому он без разговоров стянул с меня футболку и начал расстегивать штаны.

- Не тронь, паразит, - вяло начал я брыкаться и лягнул его ногой. – Я буду спать в штанах!

- Серенький, не дури. Дай помогу стянуть твою матню и ложись спать. Поверь, ты сейчас не лучший образец мужской сексуальности, так что спокойно можешь дрыхнуть, - Лева все же умудрился «выскользнуть» меня из джинсов и я остался лежать на постели в боксерах, которые тут же подтянул повыше.

- Лёвка, учти, я могу и помеж глаз заправить, - я потряс в воздухе кулаком, заплетающимся языком выговорил  не совсем членораздельную угрозу и практически тут же вырубился, заливисто похрапывая, похрюкивая и причмокивая губами, уже не слыша сказанных другом слов.

- Угу, заправщик, блин, - хохотнул Лева и накинул на меня одеяло. – Главное чтобы не помеж ног запаравил, иначе пристрастишься – фиг отцепишься. Хотя…