Как в кайф иногда побыть холостым... Глава 6

Утро было совсем не добрым. Я еле разлепил веки и, поморщившись, потянулся к мобильному на тумбочке. Часы показывали полдевятого, и я тут же вскочил, поскольку через тридцать минут я должен был уже усадить свою задницу в кресло конференцзала на утренней планерке. Если я опоздаю, то шеф снимет с меня не только стружку, как с непутёвого Буратино, но и мою премию. И почему это мне я Лёвка не разбудил? Стоп! Лёвчик…

Я тут же вспомнил ночной монолог и, рывком встав с постели, несмело начал пробираться по квартире. Я не знал, как правильно реагировать на друга после его откровения. Но я зря волновался, его нигде не было, и квартира была абсолютно пуста. Выдохнув облегченно, мысленно став в позу кузнечика и посылая великую благодарность Далай-Ламе за то, что мне не придется сейчас на больную голову встречаться взглядом с Лёвкой, я опрометью бросился в ванную. Наскоро завершив все водные процедуры и впихнув себя в костюм, я по-быстрому вбил ноги в туфли и полетел на работу.

Естественно, или как говорят – разумеется, то есть – однозначно, я опоздал. Но все обошлось довольно безболезненно и выражалось просто криком шефа, что все мы - дармоеды и нас пора менять, при чем по курсу два к одному на прытких головастиков, из которых можно вырастить новое поколение отличного офисного планктона. Дружно согласившись кивками голов, мы все же успешно провели планерку и разошлись по своим рабочим местам. Я полдня старался заставить свой мозг хоть как-то изловчиться и все же поработать. Фиг! У меня не шел с головы Лёвчик. Сначала я прокручивал, как диафильм на стареньком проекторе наш вечер: все четко, покадрово, с субтитрами и голосом за кадром. Я триста сорок восемь раз склеивал оба события - свое нудистское представление и ночное откровение друга. Получался двухсерийный индийский фильм, то есть – полный бред. Хотя, если закрыться где-то в кладовке при выключенном свете (чтобы никто не видел выражения моего лица) и заткнуть пальцами свои уши (чтобы никто случайно не подслушал мои мысли) то сам себе я мог кое в чем признаться. Ну, не то, что признаться, скорее, допустить гипотетическую вероятность, вернее предположить, что возможно это могло бы быть правдой, если бы… Бля! Кого я дурю? Мне было приятно, когда Лёвка меня обнял. Чё-о-о-орт. Скажу больше, мне понравилось. Я псих? Или латентный идиот?

Весь день прошел как-то скомкано и бестолково, словно я не зарабатывал себе на корочку хлеба, а простоял длиннющую очередь в ЖЭКе и перед самым носом бухгалтерша с пуховым платком на пояснице и перманентом на пергидрольной голове - захлопнула двери. Не смотря на свою разбитость и последнюю стадию инфантильности, к вечеру я решил, что нужно все же поговорить с другом. Но как только вспоминал его признание, тут же подкашивались ноги и меня бил озноб. Но я не мог не прийти ночевать! Это уже было бы чересчур и, в конце концов, это ведь мой дом.

Собрав в небольшую кучку свою гордость, смелость и усталость я, подъехав к дому, поднял голову вверх и посмотрел на окна. Гипнотизировать их было бесполезно, поэтому я потоптался под подъездом, посидел на лавке, поздоровался с соседкой с пустым ведром, оторвал ветку с куста сирени, повертел ключи на пальце, завязал наново шнурки на туфлях, погладил бродячего кота, подождал, пока вернется соседка с полным ведром воды, и все же поднялся на этаж. Достав ключи от квартиры и пошкрябав немного стенку возле лифта, я постучал ими по перилам и свернул к соседней квартире. Нажав на кнопку звонка, я обернулся на свои двери, но не рискнул прямо так, сходу, заявиться домой.

- Серёга, пейзаж тебе в багет! – радостно и как всегда витиевато встретил меня Пегас. – Проходи, сейчас накидаем этюд на кухне, Люсёк как раз ужин готовит. Слышишь запах?

Я повел носом, но ничего, кроме художественных реактивов и запаха красок не услышал.

- Да-да, - подтвердил я, чтобы не обижать хозяина. – Очень и очень.

- Вот и чудесно! У меня еще есть незаконченная работа, пойдем, посмотришь, как я увековечиваю красоту, - Пегас мощной рукой начал похлопывать меня по спине, чем дотолкал к комнате-мастерской, где я увидел тётку, сидящую на крутящемся табурете, обвернутую простыней и с веткой винограда в руке.

- О, так у тебя натурщица, тогда я не буду мешать, - тут же стушевался я и, пятясь спиной, попытался выйти из комнаты.

- Ну что вы, молодой человек, - жеманно захихикала тётка и придержала простынь на обширной груди.

- Ай, чего ты, как неродной! Эскиз тебе в мольберт, - Пегас уже держал в руках кисти и тюбики, поэтому не смог схватить меня своими лапищами. – Да поприсутствуй при рождении шедевра!

- Не-не! Хочется все сразу увидеть, в завершенном, так сказать, плоском виде. То есть – картину, - проблеял я и тут же смылся в сторону кухни, где готовила ужин Люсинда.

Пройдя по коридору, я дошел до кухонной арки и заглянул в богемный пищеблок. Возле плиты, в розовом гипюровом халате и с шелковой лентой в волосах стояла Люся. Она что-то бормотала и в такт одной ей ведомому ритму махала кухонной лопаткой, как заправский дирижер.

- Люсь, - негромко позвал я, чтобы не вспугнуть, не дай боже, ее ветреную музу.

- Ой, Серёга! – радостно воскликнула Люсинда и тут же кинула лопатку в мойку и всплеснула руками. – Как ты вовремя, у меня как раз чудная рифма подыскалась! Будешь первым слушателем.

- Да я собственно, - несмело начал я отступление, но было поздно, поэтесска припечатала меня своим четверостишием и я, недоуменно присел на край стула.

- Безумным ритмом проникает твой клинок. Ворвись желаньем страстным до отказа! И пламя, вспыхнувшее, пусть зальет твой сок - нектар любви, феерии, экстаза.

Я ошалело смотрел на сияющую Люську, которая победно приподняла подбородок и, такое впечатление, что готова была раскланяться.

- Мощно, - только и смог выдать я.

- Это так, зарисовка. Я хочу весь процесс соития живописать, - отмахнувшись рукой и приподняв крышку со сковороды, она снова переключилась на готовку.

- А чего это тебя так проняло на кухне? - несмело начала я.

- Да вот жарила бифштекс, и почему-то навеяло, - пожав плечами, ответила Люся и, подцепив  с потрескивающей сковородки сочный кусок мяса, с которого капал сок, потрясла ним и снова бухнула на сковороду.

Вот что я называю творческим вдохновением! Когда даже на кухне можно найти объект для воспевания. Да мне хоть всю кухню утыкай бананами и взбитыми сливками, я ничего лучше не придумаю, чем тупо пожрать. А Люсинда может даже из  вяленой кураги извлечь сексуальный подтекст.

- Останешься у нас на ужин? – продолжая переворачивать куски мяса, спросила хозяйка. – Тебе ведь уже не нужно домой спешить.

- Это еще почему, - как-то не очень понимая, к чему это она.

- Ну, ты ж теперь абсолютный холостяк, - улыбнувшись, Люся потянулась за тарелкой.

- В смысле? – я туго соображал после тяжелого трудового дня и не менее тяжелого противостояния с кодовыми дверями собственного подъезда, куда я с полчаса не решался войти.

- В прямом, - Люсинда замерла с тарелкой в одной руке и вилкой – в другой. – Раз Лёва съехал, то теперь тебе раздолье.

- Погоди! Как съехал? – я вскочил со стула и с приоткрытым ртом стоял и ждал хоть каких-то пояснений. Что за ерунда? Лёвка у меня живет не первую неделю, и никуда собственно  не собирался. Еще сегодня утром он ведь…

- Так он в обед зашел к нам и оставил ключи. Сказал, что закончил ремонт, и теперь будет гнездиться у себя. А ты разве не знал? – девушка явно была удивлена.

- Нет, - только и смог ответить я и тут же кинулся в свою квартиру.