Вершина. Часть 6. Глава 8

   Ещё несколько дней мы ждали, когда великая герцогиня Тосканская покинет стены монастыря святой Вероники. По ночам нас встречала уже знакомая харчевня с великаном хозяином и его гостеприимной дочерью. Я с радостью узнал о том, что масло им удалось распродать, и хозяин даже поправил своё финансовое положение, уплатив с этих денег долг в казну. Хоть что-то доброе получилось из моей затеи...
   Я с волнением ждал появления Элеоноры, чтобы узнать хоть что-то о моей возлюбленной и нашей малышке, на которую так хотелось взглянуть хотя бы один-единственный раз. Эделина, упрямясь и постоянно придерживая мой пыл, отказывала мне в этом. Видимо, у неё на то были свои, непонятные мне причины. Способность проникать сквозь стены открывалась мне лишь тогда, когда она того желала, и я находился всецело во власти её огненной души. Она говорила, что стоит мне увидеть дитя, и никакие стены не удержат мой неуёмный пыл. Так меня окружали чужие дети, которых я растил, а мой ребёнок находился за семью замками. Мысль о том, что Антонио - не мой сын, всё время мучила меня, и, хотя мне искренне хотелось его полюбить, преодолеть барьеры, разделяющие нас, до конца так и не удавалось. 
   Амато был рядом, но я замечал его беспокойство и внутреннее напряжение, возраставшие день ото дня.
-  Амелию отпустят на эти выходные, мне бы хотелось её увидеть, Эрнесто!
-  Я понимаю, друг, если дела меня задержат, отправляйся за дочерью, я справлюсь и один. Пока Элеонора здесь, мне ничего не угрожает.
   Амелия училась в закрытой школе для девочек при монастыре в соседнем городе, и Амато видел её теперь только по праздникам, нужно было спрятать девочку подальше от Деметрио и дать достойное воспитание и образование ребёнку.   
   Валентино уже мог хоть как-то постоять за себя и ему хватало тех уроков, которые мы с Амато давали. Юноша прекрасно читал и писал, неплохо разбирался в арифметике и уже искусно владел оружием, что нужно ещё для юного вассала? Преданность и золотое сердце у него были с рождения.
-  Ляжем пораньше спать, чтобы с рассветом быть на месте. И да... Спасибо, что ты рядом! - я положил ладонь на плечо Амато, ощущая себя слегка охмелевшим и растрогавшимся. 
-  Ты знаешь, что нас с тобой разлучит только смерть.
   Я засмеялся, памятуя о пророчестве Филоретты.
   На следующее утро Амато уехал, а я остался ждать, когда наконец-таки распахнутся ворота монастыря.
   Визит в монастырь герцогини с тремя дочерьми совпал с годовщиной смерти второго из детей Элеоноры, уже двоих сыновей ей пришлось проводить в мир иной. Недавние роды девятого ребёнка ослабили и без того измождённый организм герцогини, но она всё равно исполнила данное мне обещание и посетила тихую обитель святой Вероники. Пробыла там моя донна, ни много ни мало, почти девять дней в молитве и уединении. 
   Нужно отдать должное: всех своих детей Элеонора растила в строгости и религиозном сознании, посещение святых мест и монастырей было привычным для них занятием. Мария, Изабелла и Лукреция обожали свою мать и с радостью сопровождали её, приобщаясь к духовной жизни.
   Смерть Пьетро, а за ним и Антонио, тяжёлым грузом легли на сердце Элеоноры, рождение Фердинандо было благословением, но отняло у неё много здоровья. Постоянные, с восемнадцати лет, роды к двадцати семи годам превратили Элеонору в болезненно-утомлённую женщину. Глубина её обворожительных глаз измерялась болью, в них застывшей. Мудрая и проникновенная она по-прежнему продолжала восхищать меня своей красотой.
   Карету сопровождали охранники. Вначале они окружили меня плотным кольцом, заподозрив неладное. Но раздался голос герцогини: она потребовала провести меня к ней. В экипаже, просторном и дорогом, находились только Элеонора и трое её дочерей. Старшей Марии недавно исполнилось девять, точная копия своей матери, только чуть более бледная личиком, с тёмными волосами, Изабель семи лет с рыжеватинкой и хитрецой в глазах, и крошка Лукреция - четырёх. Все три девочки смотрели на меня с удивлением и настороженностью.
-  Неожиданное, но такое оправданное появление, граф! - герцогиня протянула мне ручку и позволила сесть напротив неё. Карета не спеша тронулась, покачиваясь по неровной просёлочной дороге, размякшей после дождя.
-  Вы до нитки промокли, Эрнесто, - она протянула мне кружевной платок, которым я с благодарностью вытер себе лицо.
-  Ничего страшного, Ваша светлость, для меня было важно не пропустить Вашего появления.
-  Видите, я сдержала своё слово, посетила эту обитель и даже имела ежедневное общение с сестрой Аннетой. Она - настоящая красавица, граф, и теперь я понимаю вас куда лучше... - она опустила взгляд своих тёплых и живых глаз с некоторой грустью и душевным волнением.
   Я замер в ожидании и даже не смел дышать.
-  Дочь Ваша жива и здорова, прелестная малышка, больше похожая на вас, нежели на свою белокурую мать. Пока они вместе, но, как только закончится период кормления грудью, девочку определят в сиротский приют при монастыре и на сестру Аннету будет наложен запрет проявлять материнские чувства к ребёнку. И тут я бессильна что-либо изменить, в каждом монастыре свои законы, - герцогиня вздохнула, проявляя сочувствие. - Доступ к сиротам определён строго в уставе обители, как общая работа, и мать ребёнка ничем не должна отличаться от остальных сестёр, всё, что сверх меры, карается наказанием, а они здесь суровые, как Вы знаете. Но, несмотря на это, возможность видеть своих детей дороже всего остального, уж поверьте мне, - она тяжело вздохнула, погладив Лукрецию по кудрявой голове.
   Мария держалась как маленькая принцесса, не пропуская ни одного материнского слова, серьёзно поглядывая в мою сторону, в отличии от Изабель, сладко задремавшей возле окошка.
-  Я оплатила пожизненное содержание Вашего дитя при условии неразглашения тайны его происхождения. И ещё, матушка-настоятельница дала мне слово не принуждать девушку к монашеству в том случае, если она захочет покинуть монастырь и вернуться к мирской жизни при достижении зрелого возраста.
-  Мне дадут её увидеть?
-  Увы, дорогой граф, после вашего необдуманного поступка, настоятельница и слышать не желает о Вашем присутствии, даже у стен монастыря, и грозится наслать на вас разъярённых братьев-евнухов. Я не знаю, чем ещё утешить Вас, Эрнесто.  Ваша возлюбленная отказывается вернуться в мир после всего, что ей пришлось пережить, и я, как женщина, хорошо её понимаю. Поверьте, так будет лучше для всех. Девочка вырастет в тишине и молитвенном покое, получит хорошее образование, о решении её Вам обещали сообщить.
-  Буду ли я жив к тому времени, Ваше Высочество? Не знать своё дитя до его совершеннолетия - что может быть хуже для отца?
-  На всё воля Божья, мой дорогой граф. А сейчас Вам нужно набраться терпения и успокоиться, постарайтесь наладить свою семейную жизнь с данной Вам женщиной, пусть даже и нелюбимой. Это гораздо лучше, чем бесполезные сокрушения о том, чего не может быть, - Элеонора вновь тяжело вздохнула и ушла в свои мысли, неизвестные мне.
-  Даже не знаю, как Вас благодарить за всё, моя госпожа?!
-  Не стоит, Эрнесто, мне было интересно взглянуть на предмет Ваших грёз... В нашей жизни - не так уж много радостей, не правда ли? А такая история любви, достойная быть описанной в романе: хороший повод для меня отвлечься от своих тяжёлых мыслей и переживаний, а это дорогого стоит...
   Я улыбнулся и вновь поцеловал протянутую мне ручку с нежными изящными пальчиками.
-  Теперь, когда вопрос улажен и Вам ничего не грозит, хотелось бы вновь Вашего присутствия во Флоренции, граф. Радость видеть Вас и иметь с Вами общение будет приятна и целебна для меня.
-  Адриана, Ваше Высочество, в тяжёлом положении сейчас, и оставить её одну надолго мне не позволит совесть. Сразу же после родов мы непременно вернёмся в столицу и будем иметь честь представиться ко двору.
-  Так и договоримся. Слышала, что Ваш отец назначен главным помощником моего супруга при торговом флоте... Вас ждёт блестящее будущее, мой дорогой друг!
-  В этом ли счастье, Ваше Высочество?
-  И в этом тоже, Эрнесто. Кем бы мы были без всего этого? И Вы, и я, должны быть благодарны нашим предкам и Господу Богу, что родились на этот свет обеспеченными людьми. Интересы семьи всегда должны стоять выше наших личностных желаний и амбиций. Любовь прекрасна, когда можешь позволить себе такую роскошь. Чаще всего нам не приходится выбирать... - она посмотрела на меня своим горячим испанским взглядом, вновь завлекая в плен своего магического обаяния.
-  Пора вернуться на землю, мой дорогой. Жизнь продолжается! Даже когда нас всех уже не станет, она будет идти своим чередом. Так давайте же, по возможности, не будем её усложнять! Я желаю Вам счастья, Эрнесто, и молю Бога дать Вам мудрости всё принять, как есть! А теперь, прощайте! Не хочу лишних слухов и пересудов.
   Она приказала кучеру остановить карету. Мне подвели коня. Джюсто приветственно поклонился, так грациозно делал это только он.
-  У Вас славный конь, граф Гриманни! - улыбнувшись, заметила герцогиня. - Столь же славный, как и его хозяин!
   Я на прощание помахал ей рукой. Дверца с неизменно задёрнутыми занавесками, закрылась.
-  Прощайте, Эрнесто!
-  До скорой встречи, Ваша Светлость!

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/07/21/1136