Вершина. Часть 6. Глава 10

   Когда я зашёл в покои Адрианы и увидел Деметрио, стоящим на коленях у изголовья постели моей супруги, глазам своим не поверил! Эта картина поразила меня. Отец вскочил на ноги, застигнутый врасплох, и заорал:
-  Смотри, подлец, что ты сделал с бедной девочкой!..
   Я встретился с ней глазами, она замотала головой, словно извиняясь и убеждая, что не жаловалась на меня Деметрио. Выглядела Адриана и на самом деле не лучшим образом. Но сразило наповал не это, другое: я никогда не видел Деметрио на коленях, даже в храме. Чтобы это значило? Я не верил в отцовскую нежность своего родителя, ему не доступны сентиментальные чувства. Неужели этот старый развратник имел связь не только с её матерью... Старался отогнать эту мысль, слишком гадкую, что бы быть правдой. Потеряв дар речи, я пропускал мимо ушей обвинения Деметрио, продолжавшего извергать проклятья, гром и молнии.
   Я подошёл к несчастной: в глазах её поселилось отчаяние. Взял за руку и погрузился в темноту зрачков. Что я пытался там найти? Подтверждение самых страшных подозрений или целительное оправдание её беззащитности перед судьбой?
   Вдруг крики прекратились. Стало тихо. Обернувшись, я увидел, что громовержец ушёл.
-  Как ты, Адриана? - тихо спросил я её.
-  Побудь со мною рядом, Эрнесто! С тобой так спокойно и тепло на душе...
   Я присел на край кровати, Адриана потянула мою ладонь к себе, и я почувствовал влагу появившихся на её лице слёз, испытал сострадание к этой женщине, загнанной большими и сильными мужчинами в угол. Её огромный живот заколыхался от толчков взволнованного младенца, на этот раз точно моего. Я погладил его. Плод успокоился и проскользнул внутри утробы под моей ладонью чем-то округлым. 
-  Ребёнок чувствует тебя, Эрнесто! Мне кажется, уже там они всё понимают! - Адриана шмыгнула носом и смахнула со щеки влажную каплю. Ты не думай, ради Бога, я не жалуюсь на тебя. Это слуги до смерти боятся Деметрио и обо всём ему докладывают, - она повернулась набок, лицом ко мне и поцеловала ладонь, утешавшую её. - Где ты был?.. Впрочем, не говори. Не надо. Это твоё дело. Тебя принудили к браку со мной. Маркела мне всё рассказала о ней. Вы так же, как и я, жертвы обстоятельств. Просто хочу, чтобы ты знал, Эрнесто... - она говорила это так, словно прощалась со мной. - Ты - лучшее из того, что было в моей жизни. Прости меня за всё! Я недостойна любви твоей, слишком слаба и грешна, - глаза её снова заволокло слезами, и они потекли крупными горошинами на подушку.
-  Мне не за что тебя прощать... Это ты, Адриана, прости! Прости всех нас, никто не дал тебе счастья, - жгучая боль заполнила сердце.
   Я вдруг понял, что неважно, кто прикасался к ней, я ничем не лучше этих людей - без любви и страсти я пользовался ею для производства детей, которых даже не люблю. А она целует мне руки, так, словно я несу ей спасение среди всего остального кошмара.
-  Адриана, не надо, прошу тебя...
-  Если бы ты всё знал, Эрнесто, ты бы и на минуту не остался здесь! - её глаза блестели, как безумные. - Я молю у тебя прощения, ты - единственный человек, который способен понять и проявить милосердие! О, этот жестокий, коварный мир! Меня не научили отказывать сильным мужчинам! Даже он... - она указала рукой на дверь, и, вскрикнув от боли, схватилась за живот. - Я не хочу, чтобы мои дети жили так же, как я! Пообещай, что защитишь их от принуждения и никогда не заставишь делать то, чего они сами не захотят!
-  Обещаю!
   Она как-то резко дёрнулась, словно что-то в ней надорвалось и сломалось.
-  Прости меня за всё! - её рука сжала мою до боли.
-  За всё прощаю...
-  Мне нужен священник, Эрнесто, поторопись! - она обессилено отпустила мои руки.
   Я выбежал из спальни и закричал Маркеле, что госпоже плохо. Затем, встретив Амато, приказал ему скакать за врачом, а сам отправился к священнику, жившему в селении неподалёку. Я чуть не загнал коня. Через час мы уже стояли со святым отцом у постели Адрианы.
   Схватки становились всё чаще, но она требовала исповеди, и, в промежутке между криками, исповедалась. Оставив её наедине с духовником, я слышал в коридоре отзвуки этого покаяния со всхлипами и воплями. Слов было не разобрать, это был бесконечный крик души. Слёзы подкатывали к горлу и душили меня самого. Деметрио ходил по коридору взад-вперёд, как пёс на цепи. Мы избегали смотреть друг на друга. 
   Через какое-то время бледный, как полотно, исповедник вышел из комнаты:
-  Она ждёт Вас, синьор.
   Деметрио дёрнулся к двери.
-  Нет, - священник самоотверженно выпятил грудь, преграждая ему дорогу, - госпожа просила позвать к ней только мужа.
   Я прошёл в спальню и сразу же всё понял. Это была агония раненой птицы. Она билась в лихорадке.
-  Не получилось у меня стать тебе хорошей женой, любимый!.. - Адриана обвила меня руками.
-  Не думай сейчас о плохом. Всё ещё можно исправить.
-  Поздно, слишком поздно, Эрнесто! Я уже чувствую холодные тиски смерти... Господи, как же я виновата перед Тобой, и перед этим человеком, не выдавшим моего позора, и перед сыном... Поклянись, что не выдашь тайны его происхождения!
-  Обещаю, Антонио никогда не узнает об этом. Успокойся, дорогая, Бог милостив и за всё тебя простит, я не держу обиды, ты поступала так, как могла. Это я был несправедлив к тебе, и моя вина, что у нас ничего не вышло... Но мы всё начнём с начала, уедем во Флоренцию, там совсем другая жизнь, ты поправишься и будешь ещё блистать на балах!
   Она сквозь слёзы улыбнулась и прижалась ко мне щекою, наверное, ещё никогда мы не были так близки друг к другу, как в эти последние минуты.
   В дверь постучав, вошёл врач, только что прибывший с Амато, и Маркела.  Он откинул одеяло, покрывавшее роженицу, и мы увидели лужу крови.
-  Пресвятая Богородица!
-  Дело плохо. Вам нужно уйти. Мне понадобится чистый таз с тёплой водой, полотенца, кипячёная вода... - он отдавал распоряжения, а я не мог оторвать взгляда от тёмных глаз Адрианы. Я понимал, что вижу их в последний раз, пока меня не вытолкали из комнаты за дверь.
-  Как она? - Деметрио двинулся мне навстречу.
-  Не подходи ко мне! - я оттолкнул его и ушёл.
   У входных дверей меня остановил Амато, преградив путь. Он ничего не говорил,  просто по-братски подставил плечо, и я зарыдал, потому что был больше не в силах держать в себе эту боль. Раскаяние душило меня, выворачивая наизнанку.
-  Всё пройдёт, Эрнесто, вот увидишь, всё пройдёт, и это тоже!..
-  Убей меня, прошу! Избавь от этой муки!
-  Всё будет хорошо, мой друг, скоро всё закончится...
   В ту ночь младенца извлекли на свет. Это была девочка. Адриана умерла, не приходя больше в сознание. Я стал вдовцом, моему горю не было конца и края, а чувство вины гложет меня до сих пор. Но я понял главное - нужно ценить и беречь всё, что тебе ниспосылает Господь, потому что когда этого не станет, заменить его уже ничем невозможно.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/07/23/1003